Попытки Запада исключить Москву из арктических организаций не изменят того, что она останется ключевым игроком на Крайнем Севере, пишет RS. Россия контролирует половину Арктики, и изоляция Кремля приведет к лишь тому, что работу во многих сферах придется остановить.
Марк Эпископос (Mark Episcopos)
Вместо сотрудничества в Арктике обостряется конкуренция великих держав
Россия официально вышла из Совета Баренцева/Евроарктического региона (СБЕАС), что стало последним ударом по перспективам дальнейшего сотрудничества в Арктике в условиях, когда отношения между Москвой и западными столицами резко упали до нового минимума спустя 18 месяцев после начала военной спецоперации России на Украине.
"В нынешних условиях мы вынуждены объявить о выходе России из Совета Баренцева/Евроарктического региона (СБЕАС)", – говорится в заявлении МИД России (Совет Баренцева/Евроарктического региона был учреждён как форум регионального сотрудничества 11 января 1993 года на встрече министров иностранных дел России и стран Северной Европы в городе Киркенесе. – Прим. ИноСМИ).
"По вине западных членов Совета (Дания, Исландия, Норвегия, Финляндия, Швеция, ЕС) его деятельность фактически парализована с марта 2022 года. Нынешний председатель Совета – Финляндия – не подтвердила запланированную на октябрь 2023 года передачу России председательства в СБЕАС, что нарушает принцип ротации и тем самым срывает необходимую подготовку необходимых процедур", – говорится в заявлении.
Уже на начальном этапе СВО на Украине в 2022 году Россия была неофициально исключена из Совета, который проводил работу в таких областях, как охрана окружающей среды, обеспечение прав коренных народов, сохранение и устойчивое управление лесными ресурсами.
Похожая ситуация складывается и в Арктическом совете, семь других членов которого — Канада, США и пять стран Северной Европы — объявили в марте 2022 года, что они не будут собираться под председательством России или работать над проектами с участием России, крупнейшей в регионе страны.
СБЕАС и Арктический совет, созданные соответственно в 1993 и 1996 годах, отражали уникальный момент оптимизма в отношениях России и Запада. В конце 1991 года, когда холодная война отошла назад, среди бывших противников по холодной войне возникли почти милленаристские настроения (милленаризм — мировоззрение или убеждения религиозной, социальной или политической группы или движения, связанные с верой в грядущую фундаментальную трансформацию общества, после которой "всё изменится". – Прим. ИноСМИ) в том, что ничто не мешает растущей Российской Федерации объединиться с Западом для построения лучшего мира.
Многие из этих многосторонних институтов, созданных или расширенных в разгар улучшения российско-западных отношений, столкнулись с тем, что их эффективность снизилась на протяжении последних десятилетий растущей напряженности, а после начала украинского конфликта они практически распались.
"Сотрудничество основано на ценностях и доверии. А доверия сегодня нет", — заявил Barents Observer финский дипломат Яри Вилен. Следуя логике Вилена, западные правительства попытались исключить Россию из многосторонних организаций и маргинализировать ее роль в любых имевшихся схемах международного сотрудничества в рамках своей стратегии максимального давления на Россию.
Проблема не только в том, что фактическое выдавливание России из этих схем затруднило работу СБЕАС и оставило Арктический совет (организацию, реализующую проекты на основе консенсуса) фактически парализованным. Но и в этом тоже. Без участия России не может быть проведена работа во многих сферах, включая ключевые инициативы по мониторингу окружающей среды и климата. В этой связи она была приостановлена на неопределенный срок со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Однако во всем этом следует видеть и еще более серьезные долгосрочные издержки. Многосторонние организации могут быть особенно полезны как раз в условиях низкого доверия или враждебности, выступая в качестве платформ для нормального управления конкуренцией, предотвращая дестабилизирующее поведение отдельных участников и содействия диалогу по вопросам, где ограниченное сотрудничество может быть взаимовыгодным.
Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) на своей Конференции 1973 года сформулировала ряд руководящих принципов, изложенных Хельсинкских соглашениях 1975 года, что стало существенным внешнеполитическим достижением США в плане постепенного институционального вовлечения России в сотрудничество с Западом. Членство Москвы в СБЕАС и Арктическом совете стало одним из способов для Запада по меньшей мере отслеживать деятельность России и держать ее под контролем. Вовлечение России в институты, в которых преобладает западное большинство, хотя и не втянуло Москву в серьезные обязательства перед Западом, обеспечило ему существенные стратегические преимущества. Это создало системы регионального сотрудничества, которые сдерживали Россию и приносили пользу Западу в долгосрочной перспективе, стимулируя Москву действовать конструктивно по отношению к западным государствам и институтам, одновременно уменьшая возможности для ее дестабилизирующего поведения.
Теперь продолжающаяся изоляция России от региональных и других многосторонних организаций заставляет ее искать альтернативные механизмы, которые могут нанести ущерб интересам Запада в Арктике. Россия отреагировала на западное эмбарго на арктическое сотрудничество, углубив свое арктическое партнерство с Китаем. А Пекин с радостью пытается эту нишу заполнить. Москва активно реализует планы по созданию исследовательской станции БРИКС на арктическом архипелаге Шпицберген, что отражает широкую стратегию Москвы по компенсации последствий западных санкций путем углубления сотрудничества с незападными игроками.
Еще тревожнее то, что Москва и Пекин подписали в Мурманске меморандум о сотрудничестве российских и китайских подразделений береговой охраны в области безопасности в Баренцевом море и на арктических территориях. Изоляция России Западом открыла Китаю возможность утвердиться в качестве "околоарктического государства", то есть привела как раз к такому исходу, на который сам Кремль с опаской смотрел до новых геополитических реалий, возникших после марта 2022 года.
Россия занимает около половины Арктики, контролируя 53% береговой линии Северного Ледовитого океана. Нынешняя изоляция Москвы от региональных арктических организаций не может изменить фундаментальную реальность того, что Россия является и будет оставаться ключевым игроком на Крайнем Севере. А вступление Финляндии и Швеции в НАТО только способствуют тому, что Россия связывает свои интересы в Арктике с вопросами своей национальной безопасности.
В последнее время появляется все больше свидетельств того, что Россия постепенно увеличивает свое военное присутствие в Арктике, расходуя все больше средств на строительство новых радиолокационных баз, взлетно-посадочных полос и другой инфраструктуры. Эти действия сопровождаются активизацией здесь НАТО, что способствует активной милитаризации региона, делая жизнь местного населения все менее безопасной. Совокупный эффект от такого развития событий настолько же зловещ, насколько и не однозначен.
Крайний Север, когда-то считавшийся идеальной моделью международного сотрудничества для остального мира, за последние 18 месяцев превратился в еще один театр острого соревнования великих держав.