Что и почему ищет Россия на Черном континенте
Фоторепортаж о прошедшей месяц назад в Претории, на авиационной базе Waterkloof, международной выставке вооружений Africa Aerospace and Defence 2012 (AA&D) «НВО» опубликовало еще в 34-м номере газеты. Но чувство какой-то недосказанности осталось. Тем более что автор обещал вернуться к этому сюжету в ближайших публикациях.
К сожалению, захватила и отвлекла от задуманного обычная газетная текучка. Но поразмыслить о том, зачем мы возвращаемся в Африку, почему, к примеру, «Уралвагонзавод» в отличие от других фирм и от прошлых лет решил потратиться на такой серьезный поступок, как доставка на столь далекий континент натурных образцов боевого модернизированного танка Т-72 и боевой машины поддержки танков – БМПТ, проанализировать эти и другие события, в том числе и те, что связаны с нашей страной и ее армией, получить ответ от компетентных специалистов, зачем все это делается, на наш взгляд, все-таки стоит. Пусть и с небольшой задержкой по времени. Не время здесь главное.
Real politic
Итак, зачем нам эта Африка? Что мы здесь потеряли и ищем? Не опоздали ли мы со своим возвращением на континент после того, как здесь весьма плотно обосновался Китай? На эти вопросы ответственному редактору «НВО» ответил в эксклюзивном интервью для газеты глава делегации «Рособоронэкспорта» – заместитель генерального директора компании Александр Михеев.
– На самом деле мы здесь ничего не потеряли, – сказал Александр Александрович, – мы просто возвращаемся на этот рынок. В 90-х годах большинство отечественных фирм работало здесь на рынке вооружений самостоятельно. И если мы возьмем Африку южнее Сахары, то увидим: Советский Союз заложил тут очень прочный фундамент в национальных армиях, и на сегодняшний день с учетом обстановки, которая здесь сложилась в последние два года, я имею в виду Северную Африку, то многие страны озабочены своей безопасностью, борьбой с терроризмом, проявляют очень большой интерес к развитию своей обороноспособности.
За последние пять лет у нас много что произошло на этом континенте, объясняет господин Михеев. Мы развиваем отношения с Анголой, мы развиваем отношения с Угандой, с Намибией. Со стороны этих и других стран проявляется большой интерес к нашим комплексным системам вооружения. Здесь и модернизация танков, вертолетных комплексов, приобретение стрелкового вооружения, систем ПВО. Проявляется интерес и к элементам систем вооружения. Создаются здесь боевые платформы с участием европейских компаний, а наиболее продвинутые комплексы с участием российских предприятий.
«Рособоронэкспорт» заинтересован в присутствии на этой выставке, сказал мне заместитель генерального директора компании. Она очень интересная. Мы сделали акцент на продукции, которая может заинтересовать наших африканских коллег. Но кроме африканских стран здесь присутствуют наши традиционные партнеры из Малайзии, Индонезии, Индии и Китая. Поэтому это очень неплохая площадка для различных встреч, обмена мнениями, консультаций.
И я бы сказал так: если Ле Бурже или Фарнборо – это смотр передовых технологий, место для обсуждения перспектив сотрудничества, путей развития авиационной техники, то в Претории проходят консультации уже с коммерческим интересом, с последующей продажей. Либо мы здесь сверяем часы и подписываем контракты, либо переходим на деловой разговор о перспективных соглашениях.
– Не настораживает ли вас конкуренция со стороны Китая, который очень активно работает в этих странах, продает им, скидывая по демпинговым ценам старую советскую боевую технику и продвигая свою? И тоже, как говорят эксперты, зачастую по заниженным ценам?
– Это упрощенное понимание ситуации, – говорит господин Михеев. – Мы привыкли работать в конкурентной среде. Сегодня Китай, завтра еще какая-нибудь страна. Кстати, ЮАР очень активно работает на рынке боевой техники, в первую очередь на африканском рынке, но ее продукцию вы можете увидеть и в Юго-Восточной Азии, и на южнолатинском рынке. Мы с Китаем тоже партнеры по военно-техническому сотрудничеству. И если африканские страны хотят покупать китайскую технику – это их выбор, это их право. Мы не боимся конкуренции, мы достойно представляем свою технику, готовы рассказать о достоинствах и преимуществах своего вооружения. Да, у него, может быть, как, впрочем, и у китайского, есть и свои недостатки по сравнению с продукцией некоторых европейских компаний. Но это выбор покупателя, это его право – это рынок. Здесь каждый продвигает свой продукт. И правило «стоимость плюс эффективность» никто не отменял. Просто надо искать и находить новые, незаезженные формы сотрудничества.
Винтокрылы с темнокожим оттенком
О том, что такие нетрадиционные формы сотрудничества российские компании находят южнее Сахары, свидетельствовало подписание соглашения между «Вертолетами России» и африканской фирмой Denel Аviation о создании сервисного центра для обслуживания наших винтокрылых машин. По словам генерального директора компании «Вертолеты России» Дмитрия Петрова, на континенте сегодня присутствует более 500 отечественных «винтокрылов». И оставлять их без нашего внимания было бы недальновидно.
Региональный центр по обслуживанию российских военных и гражданских вертолетов будет в течение года создан в Йоханнесбурге (ЮАР), сообщил он. Это будет первый такой центр, который появится в Африке. Соглашение заключено на пять лет. Речь идет как о вертолетах 60-х годов, так и современных. По словам господина Петрова, создание подобного центра будет способствовать продвижению российских вертолетов на африканский рынок.
Южноафриканская компания «Денел» располагает для этого всеми мощностями и логистикой, чтобы в течение года центр начал свою работу. «Сюда будет завезено необходимое оборудование российского производства, здесь будут работать российские специалисты. В свою очередь, специалисты «Денел» с октября этого года начинают обучение по программам компании «Вертолеты России» в Новосибирске», – сказал Петров. Он подчеркнул, что в этом центре в скором времени могут появиться и такие новейшие российские вертолеты, как «Ансат» и Ка-62.
По словам опрошенных нами специалистов, африканский авиационный рынок крайне привлекателен для производителей вертолетов: за него борются европейские Eurocopter и AgustaWestland, американские Bell Helicopter, Robinson Helicopter и Sikorsky Aircraft. И было бы неразумным оставлять этот континент конкурентам. Ведь для российского вертолетостроения рынок Африки давно является традиционным. Здесь хорошо знают проверенные временем русские вертолеты марки «Ми». Африканские авиакомпании и международные гуманитарные организации широко используют машины типа Ми-8/17. Им на смену идет модернизированная модификация Ми-171А2, которая унаследовала лучшие качества этого семейства, предлагая операторам новейшие технологии и широкие транспортные возможности в сочетании с высоким уровнем безопасности и комфорта.
Кроме того, коммерческому рынку демонстрируются возможности нового легкого гражданского многоцелевого вертолета «Ансат», который предлагается компаниям-операторам в адаптированном для местных условий эксплуатации варианте. Этот вертолет – ответ на растущую потребность африканского рынка в легких многоцелевых машинах. Различные модификации этой модели могут использовать как транспортные и грузовые компании, так и медицинские и спасательные службы, полицейские и специальные ведомства. Ключевые преимущества «Ансата» заключаются в простоте управления и неприхотливости в эксплуатации.
Югу Африки «Вертолеты России» предлагают также средний многоцелевой вертолет Ка-32А11ВС (два вертолета этого типа уже работают на севере континента). Машина сертифицирована в 2009 году Европейским агентством по авиационной безопасности (EASA) и поставляется на все континенты. Соосная схема несущей системы Ка-32А11ВС дает ему преимущество в точности висения и маневренности, что необходимо при выполнении монтажных операций высокой сложности (например, при строительстве линий электропередачи в труднопроходимой местности). Другое преимущество Ка-32А11ВС – возможность тушить пожар с помощью горизонтальной водяной пушки. И на выставке в Претории он был представлен как раз в противопожарном варианте.
Но получил он, как и другие наши винтокрылые машины, продвижение на местном рынке или нет, зависит в том числе и от успешной работы совместного предприятия – сервисного центра в Йоханнесбурге по обслуживанию и модернизации российских вертолетов.
Танки Буша не боятся
Еще один такой центр, но по обслуживанию и модернизации бронетанковой техники, собирается открыть в Африке «Уралвагонзавод». О том, какое значение придают нижнетагильцы продвижению на континент своей продукции, можно судить не только по тому, что они привезли в Преторию настоящий танк и настоящую боевую машину поддержки танков. Но и по тому, что переговоры об этой технике вел со своими собеседниками генеральный советник директора УВЗ, бывший главком Сухопутных войск и бывший постоянный представитель России в НАТО генерал армии Алексей Маслов. Он несколько раз обещал нам встретиться и рассказать о перспективах сотрудничества с местными фирмами, но все не находил времени. Такое время нашлось у начальника управления военно-технического сотрудничества предприятия Игоря Куликова. Первый вопрос, который я ему задал, был очевидным.
– Вы пригнали в Африку, за тысячи километров, свой танк Т-72 и БМПТ. Зачем?
– Мы представили здесь на выставке два натурных образца – модернизированный танк Т-72 и боевую машину огневой поддержки БМПТ. Представили потому, что выставка в Претории является крупнейшей на континенте и здесь присутствуют делегации практически всех африканских стран, которые являются в том числе и нашими потенциальными клиентами. Здесь, на африканском рынке, присутствует много танков Т-72.
– А сколько можно назвать?
– Если говорить обо всей Африке, то это сложно – это порядка нескольких сотен.
– Сотен или тысяч?
– Если мы возьмем, к примеру, Ливию, то там было несколько тысяч таких танков (Я потом не поленился и открыл авторитетный английский справочник The Military Balance. Конечно, он – не истина в последней инстанции, но, по его данным, у Ливии было 800 танков, из них Т-72 – 200 штук, остальные Т-62 и Т-55). Сколько осталось на сегодняшний день, говорить сложно. Но в Центральной Африке есть машина Т-72 и есть потребность в его модернизации. Этот танк себя хорошо зарекомендовал. Прежде всего своей надежностью.
– Можно ли говорить, что он, как автомат Калашникова, среди танков?
– Такое сравнение нам делать сложно. Но можно сказать, что модернизация Т-72 приближает его по своей эффективности к Т-90. Но это при максимальной комплектации. Но мы говорим о той комплектации, которая будет востребована потенциальным заказчиком. Поскольку комплектация зависит от условий эксплуатации, от задач, которые ставит перед танком заказчик. Потому что, если эксплуатация будет в пустынной местности, например в африканском буше, где много открытого пространства, это одно. Если в лесистой, то это уже другое. И мы готовы идти навстречу любым пожеланиям нашего заказчика.
Мы демонстрируем возможности корпорации УВЗ, наши конструкторские, технологические возможности и надеемся, что потенциальные заказчики это оценят.
– Кого вы считаете своим основным конкурентом на рынке модернизации? Ведь Т-72 делают поляки и чехи.
– Вариантов модернизации может быть очень много. Поляки делали Т-72, компания Бумар. На сегодняшний день они продолжают их производить и предлагают свои варианты модернизации, хотя мы с ними ведем переговоры о защите интеллектуальной собственности. Производили и производят танки Т-72 Чехословакия, Югославия, плюс к этому большая часть этих танков осталась в странах Восточной Европы, большая часть поставлена и в Африку. На сегодняшний день мы считаем, что вариант модернизации, предлагаемый нами, является самым сбалансированным и выгодным. Прежде всего потому, что корпорация УВЗ является прародителем этого танка. Она отслеживает и его историю, и процесс технологического усовершенствования. Мы можем вносить и новые технологии, которые применяем при создании новой техники. А те компании, которые просто модернизируют ранее поставленную нами по лицензии технику, такими технологиями не располагают. Они только модернизируют танки и не всегда ответственно и качественно.
– Купить новый танк стоит примерно 2 миллиона долларов? А сколько стоит модернизация по отношению к новому танку – 10–15%?
– Это очень сложный вопрос. Понятно, что модернизация значительно дешевле, чем покупка новой машины. Но все зависит от степени модернизации. Где-то, может быть, требуется модернизировать гусеничную ленту, и это будет одна цена, в другом месте – полностью обновить бортовое оборудование башни или заменить ствол, автомат заряжания, и цена сразу будет отличаться уже значительно.
Нет смысла говорить о цене, не зная объема работы. Надо понимать, что на африканском континенте танки Т-72 уже есть в наличии, и мы говорим о модернизации имеющихся машин. Но подсчитать, сколько это будет стоить, очень трудно. Какая-то часть этих машин требует капитального ремонта, какая-то только модернизации. Была у нас делегация ЮАР, у которой очень развита своя оборонная промышленность. Они интересовались нашими новыми технологиями.
– А вы не хотели бы создать здесь центр по обслуживанию, ремонту и модернизации своих танков, чтобы не надо было возить их в Нижний Тагил?
– Мы безусловно заинтересованы в создании такого центра. Это реальная стратегия нашей корпорации. Мы хотим определить объем рынка, который здесь есть, его перспективы. Мы государственная корпорация и нам очень важно знать, какие средства и зачем мы можем вложить в этот проект, какую получим из этого выгоду. Мы коммерческое предприятие и должны считать деньги. Хотя и считаем этот рынок очень перспективным.
Если мы говорим о ЮАР, то здесь есть специалисты, здесь есть логистика, и мы не исключаем возможности, в числе других стран, создать здесь подобный центр. Мы предлагаем большой выбор техники, но понимаем, что денег тут не так много, чтобы покупать новую технику, а модернизация – самый эффективный способ. У нас есть лицензия на ремонт и модернизацию. А продажа – это прерогатива «Рособоронэкспорта».
– А зачем в Африке БМПТ? Таких машин здесь ведь нет?
– У нас уже есть перспектива модернизации БМПТ, есть предложения о различных вариантах этой машины. Заказчик – Минобороны – ею пока не интересуется, хотя эта машина была создана по заказу Минобороны. Мы ее предлагаем на внешний рынок. Кто-то из инозаказчиков хочет установить свои системы связи, свои системы управления боем и огнем в тактическом звене. У нас был командующий Сухопутными войсками Анголы (у нее 300 танков, из них около 200 Т-72. – В.Л.), он знакомился с нашими проектами модернизации. Были здесь высокие представители Индии, Судана, Бенина (18 ПТ-76), Анголы, Кении (110 танков Т-72), ЮАР, Ботсваны. У нас более двух десятков стран, с которыми мы ведем переговоры о модернизации. Среди них не только африканские. Хотя в Африке на сегодняшний день главная задача – создание сервисного центра по ремонту и модернизации Т-72. Нам надо полностью закрывать те сегменты, которые существуют, компенсировать просчеты СССР, который плохо заботился о сервисном обслуживании поставляемой на экспорт военной продукции. А сейчас – это наша перспектива.
«Брамос» для примера
Другой перспективой стало создание совместных предприятий. И хотя на территории Африки пока таких нет, напротив стенда «Рособоронэкспорта» расположилась российско-индийская компания «БраМос», которая, по словам директора Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству Александра Фомина, стала настоящим прорывом в наших отношениях с иностранными государствами. И это пример ВТС России и для африканских стран. Мы не могли не побеседовать по этому поводу с представителем нашей страны в этой компании – первым заместителем генерального директора, заместителем генерального конструктора ВПК «НПО машиностроение», генеральным конструктором оперативно-тактического ракетного вооружения для ВМФ, доктором технических наук Александром Долгачевым.
– Российско-индийская компания привезла на выставку Africa Aerospace and Defence 2012 три варианта своей ракеты – наземный, морской и авиационный. Но авиационного пока не существует. Скоро ли он появится?
Вот что сказал нам по этому поводу Александр Долгачев:
– Противокорабельная сверхзвуковая ракета «БраМос» – брендовый продукт одноименной компании. Что касается его авиационного варианта, то вследствие разного рода обстоятельств шла очень долгая подготовка к его реализации. Сейчас проект развивается достаточно быстро. Авиационная ракета уже готова, сейчас идет процесс адаптации самолета под это изделие. Ввиду того что существует большая кооперация по этому самолету, в том числе и международная, потребовалось много согласований и времени, пока все утряслось. Но сейчас все в принципе улеглось. В этом вопросе очень позитивную роль сыграл «Рособоронэкспорт», так как самолет будет модифицироваться через них. И я надеюсь, что в следующем году мы выйдем на бросковые испытания. Ракета, я повторюсь, практически готова. У нас остались только проблемы с адаптацией самолета. Сложность здесь в чем? Ракета очень большая. На самолеты такого класса такой большой груз еще никто никогда не вешал, и разработчики самолета, что понятно, проявляют осторожность.
– Говорят, что конструкторы Сухого с большим скепсисом относились к этой идее.
– Они практически не работали с такими весами. Здесь требуется усиление и планера самолета, и узлов подвески, и с электрическими цепями тоже… требуется усиление. Ракета на полтонны легче, но все равно – 2,5 тонны – это немало. Легче она за счет того, что там другая стартово-разгонная ступень, не требуется такого большого напряжения, как при наземном и морском старте. Сегодня я удовлетворен ходом проекта, думаю, что у нас все получится. Идет доработка самолета Су-30МКИ. За ракету отвечает российская сторона, за разработку самолета отвечают индийцы. Ракета прошла комплекс наземных испытаний, и есть необходимость провести воздушные испытания.
– А будут производить ракету в подмосковном поселке Реутово?
– Сегодня, если говорить о российской части, то это корпорация – большое число предприятий участвуют в производстве ракет. Если говорить о Тактическом ракетном вооружении, то там два предприятия участвуют – высотомеры делает Камень-Уральский и боевую часть – Дзержинск. Они традиционные наши партнеры, входящие в ТРВ, планер и двигатель маршевый делается в Оренбурге, стартовая ступень в Перми, в Смоленской области у нас завод. Гироскопия – Миасс на Урале. У нас обширная география. И в Индии у нас большое количество заводов задействовано. Это и завод Годридж енд Бойс в Мумбаи, и там же – еще один завод, сборочное производство в Хайдарабаде, снаряжательное производство в Найпуре. Так что производственная кооперация весьма обширна.
– А морская и наземная тоже там собирается?
– Это практически одно и то же. Между морской и наземной комплектацией не очень большая разница. Наземная только дополнительно оборудуется спутниковой навигацией. В основном это одна и та же ракета. Степень унификации очень высокая. Загружены мы заказами до 2018 года, есть перспективы и получение заказа и на более дальние годы. Проект сегодня всеми признан, он состоялся.
Есть договор о режиме контроля за ракетными технологиями, мы не выходим за эти ограничения до 300 километров. В любой ракете есть система управления – наземная часть или корабельная часть. Так же как на самолете, она должна быть интегрирована в систему управления оружием, иначе она не может функционировать.
– «БраМос» установлен на строящихся индийских фрегатах?
– Да, это проект 11356 «Тег». Один уже в Индии, он был передан экипажу в торжественной обстановке. Там осталась завершающая часть – стрельба телеметрической ракетой. В ближайшее время, я думаю, это произойдет. Второй «Таркаш» на ходовых испытаниях. Сейчас находится в Калининграде, третий – на достройке. Первые три построены с «Клабом» на Балтийском заводе.
– Идут разговоры, что индийцы хотят строить еще три таких корабля?
– У них очень обширная кораблестроительная программа. На сегодняшний день «БраМос» размещен на 10 кораблях. Это проект 61МЭ, он перевооружается на «БраМос», на нем раньше стояли «Термиты». Это три корабля, которые вы упоминали, проект 11365, и три корабля, которые строятся на Мазагондоке. И дальше – большие планы по наращиванию ВМС и на все корабли они хотят поставить «БраМос».
– Вы упоминали и о подводных лодках?
– Да, в этом году они собирались произвести пуск с притапливаемого стенда из-под воды, чтобы подтвердить возможность такого пуска, после чего будет заказ на такие лодки.
Ракетно-пушечный отпор
Но кроме натурных образцов боевой техники, как Т-72 и БМПТ, на выставку в Преторию наши фирмы по традиции привезли и макеты своей продукции, многочисленные видеосюжеты о ее применении. Регулярно проводили презентации своих проектов. Одна из тех, что пользовалась большой популярностью у специалистов и военных руководителей многих стран, была презентация отечественного зенитного ракетно-пушечного комплекса «Панцирь-С1». Зачем Африке, да и России тоже, «Панцирь», мне объяснял заместитель генерального директора Тульского КБ приборостроения, где создали эту машину, Юрий Савенков.
– Мы не скрываем, что занимаемся продвижением на африканский рынок нашего перспективного зенитного ракетно-пушечного комплекса «Панцирь-С1», – сказал мне господин Савенков. – Это вторая наша поездка на африканский континент, в ЮАР. Первая была в составе межправительственной комиссии, где мы провели презентацию ЗРПК. Нынешний визит преследовал цель познакомиться с более широким кругом лиц – наших потенциальных покупателей и должен сказать, что я даже не ожидал, что к нашей системе проявят такой большой интерес.
– Почему вы говорите о системе, а не о комплексе?
– Мы называем комплексом одну боевую машину, а система – это полковой комплект, который мы и предлагаем нашим потенциальным покупателям. Там есть командный пункт и батареи, связанные между собой в одну систему. Это действительно зенитная ракетно-пушечная система ближнего радиуса действия. Поэтому было очень интересно, что страны африканского региона проявляют такой большой интерес к нашему комплексу. Я не буду называть количество делегаций, но они все были на уровне министров обороны, в том числе и министр обороны ЮАР. Интересно, что в наш адрес не поступило ни одного замечания, хотя в прессе, особенно отечественной, очень часто звучит критика в наш адрес (намек, видимо, на «НВО» № 33. – В.Л.), перечисляются какие-то мифические недостатки. Как правило, это появляется в момент нашего появления за рубежом. Но за рубежом нам задают только такие вопросы: «когда вы нам можете поставить эти машины и в каком количестве». Количество для нас – вопрос, мы будем над ним думать, так как рынок не бывает вещью постоянной, его надо быстро освоить и наполнить. А приоритетом для нас была и будет собственная российская армия.
– А в какие страны вы уже поставили свои машины?
– Я не могу говорить о странах, могу говорить только о регионах. Это регион Персидского залива, Северной Африки и Ближнего Востока. (Из открытых источников известно, что контракты на поставку «Панциря-С1» подписаны с Алжиром, Сирией, ОАЭ и Ираком. – В.Л.).
– А почему, по вашему мнению, в прессе звучит критика в ваш адрес?
– Я думаю, что здесь идет внутренняя конкурентная борьба, и вы должны заметить, что мы никогда ни разу не опубликовали ни одного опровержения. В первую очередь потому, что считаем, что наше отечественное оружие всегда должно быть самым лучшим. А руководство армии и флота выберет то, что ему больше нужно. Видимо, причина критики в наш адрес в том, что вооруженные силы в последнее время все чаще выбирают наши комплексы, а это кому-то из наших конкурентов не нравится. Мы не обижаемся. Но в открытой печати спорить не будем.
– Вы считаете, что ваш комплекс обладает неоспоримым преимуществом. В чем оно?
– Прежде всего в том, что в современной войне переднего края практически может не быть. Сегодня вся страна может вдруг стать передним краем. В этом случае комбинированное вооружение, которым мы обладаем, ракетно-пушечное, где приоритет отдан ракете, а не пушке, как это было в «Тунгуске», очень нравится заказчикам. Второе, высокоинтегрированная новая информационная интеллектуальная система, использующая все диапазоны радиотехнического и оптического диапазона, в комбинации с ракетным вооружением – это дециметры, это сантиметры, это еще другие диапазоны связи – делает наш комплекс очень эффективным оружием. Что очень нравится заказчику? То, что это высокозащищенная система. Даже для одной машины, а когда мы говорим о системе, о батарее или дивизионе, то практически она не может быть подавлена средствами РЭБ. Выключается одна машина – начинают работать другие. Всю систему заглушить невозможно. Это доказывают испытания на всех полигонах России. Впрочем, не только на них. Мы это видим и во время боевой работы за рубежом. Мы видим, что наш курс правильный, и на достигнутом мы не собираемся останавливаться.
И когда нам говорят, что мы занимаем чужие ниши, то мы с этим категорически не согласны. Ниш не должно быть, комплексы должны быть, что на переднем крае, что в тылу, высокомобильными и эффективными и иметь низкую стоимость как для заказчика, так и для производителя. Расходуемый боезапас при сегодняшних высокой плотности налетов имеет первостепенное значение. Я считаю, что в системе ближнего радиуса действия должен быть единый комплекс. В системах средней и дальней дальности надо смотреть о нюансах и о предложениях. Конечно, создать единый комплекс для всех дальностей невозможно, но на переднем крае, в полосе действий от взвода до дивизии должен быть один комплекс с одними боеприпасами, с одной системой управления. На всю глубину переднего края – на 30–40 километров, чтобы был единый боезапас, единая система обучения и управления.
– Вы говорили о цифровых системах управления.
– У нас в комплексе несколько типов ракет предусмотрено. Мы работаем сегодня с двумя типами. В будущем придут другие. Но при всем при этом машина – та, что является самым дорогостоящим элементом комплекса, не будет переделываться, только модернизироваться вслед за приходящим вооружением. Улучшаться будет ее потенциал, программное обеспечение, в плане обнаружения и сопровождения – все зависит от наличия элементной базы.
– Ваш комплекс сегодня на колесах. Он в таком виде прошел и по Красной площади. Но для боя, для работы на пересеченной местности колеса – не самое удобное шасси.
– Колеса для нас необязательны. У нас разработан вариант на гусеницах, мы показали его на последней выставке Сухопутных войск. Это был реальный образец, на мой взгляд, самый лучший. Он отвечает всем требованиям унификации. Нам в принципе все равно, на какой базе размещать свой комплекс. Он может быть на колесной базе, на гусеничной, на базе «КамАЗа», «Урала», даже зарубежного «Манна».
– Сегодня армия переходит на три платформы – тяжелую, среднюю и легкую. Боевые действия ведутся комплексно, с участием Сухопутных войск, флота, авиации, ПВО и десанта. Как в этом смысле готов в них участвовать «Панцирь»?
– Колесная база нас не ограничивает. Мы можем встать на любую базу, даже на заграничную. Скажут поставить на корабль – поставим.
Я бы хотел отметить, что все эти наработки идут под руководством Героя Социалистического Труда академика Аркадия Георгиевича Шипунова. Благодаря ему мы имеем такой успех и на внешнем, и на внутреннем рынке.
…На выставке в Претории были у нас и другие интересные встречи и разговоры. Обо всех, к сожалению, рассказать не получается. Они станут основой для других публикаций.
Виктор Литовкин
