Обстановка в Афганистане два года спустя после бегства американцев
Спустя два года после повторного прихода к власти в Афганистане движения «Талибан» (запрещено в РФ) все еще остается актуальным вопрос, станет ли страна снова убежищем для международных террористических группировок.
Давние опасения международного сообщества подтвердились чуть более года назад, когда правительство США обнаружило и ликвидировало главаря «Аль-Каиды» (запрещена в РФ) Аймана аз-Завахири в Кабуле. То обстоятельство, что талибы вернули Завахири обратно в Афганистан (несмотря на неоднократные заверения, что они дистанцировались от возглавляемой им группировки), значительно усилило всеобщую обеспокоенность.
Однако ликвидация главаря «Аль-Каиды» ударом беспилотника позволила заявить администрации президента США Джозефа Байдена, что у Вашингтона есть действенная контртеррористическая стратегия для смягчения сохраняющейся угрозы со стороны Афганистана.
Кроме того, политиков, похоже, утешает противостояние «Талибана» террористической группировке «ИГ-Хорасан» (запрещена в РФ). А Байден даже мимоходом предположил, что «Талибан» помогает сдерживать региональную террористическую угрозу.
ВЫЗОВЫ И УГРОЗЫ В АФГАНИСТАНЕ
Террористические группировки в Афганистане делятся на две категории: на союзников и противников движения «Талибан».
Среди союзников талибов – «Аль-Каида», «Техрик-е-Талибан Пакистан» (ТТП, запрещена в РФ) и ряд экстремистских организаций из Центральной Азии.
Основной группировкой, противостоящей движению «Талибан», является региональное подразделение «Исламского государства» (ИГ, запрещено в РФ), известное под названием «ИГ-Хорасан».
В первый год правления талибов стала заметна активизация «Аль-Каиды» в Афганистане. За этот год ее главарь аз-Завахири сделал больше заявлений, чем за несколько предыдущих лет, и в некоторых из этих заявлений явно читалось подстрекательство к насилию. Присутствие аз-Завахири в Кабуле пришлось на пик активности «Аль-Каиды» после захвата власти талибами.
После того как группировка назначила Саифа аль-Аделя преемником аз-Завахири, ее центральное руководство выступило с угрозами в адрес Швеции и Дании, призвав нападать на их посольства во всех странах мира. При этом в недавно рассекреченном отчете разведывательного сообщества США говорится, что «Аль-Каида» не способна представлять угрозу для Соединенных Штатов до 2024 года.
По сравнению с центральным руководством «Аль-Каиды» ее подразделение в Южной Азии («Аль-Каида на Индийском Субконтиненте», АКИС), более активно занималось пропагандой и искало поддержку своей террористической деятельности, нацеленной против Индии. Тем не менее даже АКИС не была замешана ни в каких случаях насилия.
Сообщалось, что АКИС, а также, возможно, и центральное руководство «Аль-Каиды» в настоящее время находятся в ведении подразделения, отвечающего за контроль над иностранными боевиками, в Главном управлении разведки «Талибана» (GDI).
В отличие от «Аль-Каиды», ТТП, укрывающая тысячи своих боевиков в Восточном Афганистане, активизировала подрывную деятельность против правительственных сил Пакистана, убив несколько сотен сотрудников сил безопасности и нескольких гражданских лиц.
Группировка не испытывала трудностей при распределении и доставке материальных ресурсов – от оружия до боевиков – из своих убежищ на территории Афганистана. Известно, что некоторые боевики афганского «Талибана» оказывали содействие ТТП.
Говоря об экстремистских группировках Центральной Азии, в первую очередь стоит отметить, что базирующиеся на территории Афганистана исламисты, входящие в состав «Джамаат Ансарулла», несколько раз пытались совершить трансграничные нападения на территорию Таджикистана.
В Афганистане также дислоцируются ячейки «Исламского движения Восточного Туркестана» (запрещено в РФ) – уйгурского вооруженнного формирования религиозно-экстремистского толка. Что вызывает обеспокоенность властей КНР, которые на протяжении многих лет пытаются решить уйгурский вопрос.
Что касается «ИГ-Хорасан», общий уровень насилия со стороны группировки за последний год снизился. Кроме того, она так и не смогла расширить свое территориальное присутствие, что вызывало беспокойство в рядах ее руководства, когда талибы впервые пришли к власти.
Талибы поставили перед собой цель нейтрализовать ИГ на территории Афганистана. В 2023 году им удалось ликвидировать некоторых главарей регионального подразделения, включая командира, участвовавшего в нападении на международный аэропорт им. Хамида Карзая в Кабуле во время эвакуации в августе 2021 года.
Тем не менее «ИГ-Хорасан» все же удалось совершить несколько громких терактов – в том числе убить двух губернаторов провинций, а также атаковать объекты в соседних Пакистане и Иране.
Группировка также продемонстрировала признаки интеграции в мощную транснациональную сеть: появились сообщения о том, что «ИГ-Хорасан» получает финансирование и указания от ИГ в Ираке, Сирии и Сомали и курирует боевиков на Мальдивах. Хотя неоднократно поступали сообщения о сбоях в работе медиаресурсов «ИГ-Хорасан», недавние публикации группировки свидетельствуют о том, что ее пропаганда вернулась в прежнее русло.
ПОЛИТИКА ТАЛИБОВ В ОТНОШЕНИИ МЕЖДУНАРОДНЫХ ТЕРРОРИСТОВ
Талибы настаивают на том, что их движение отказывается предоставлять территорию Афганистана другим экстремистским группировкам для планирования и осуществления подрывной деятельности против других стран. Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что политика талибов в отношении боевиков других террористических организаций делится на три основных аспекта: поощрение, ограничение и подавление их деятельности.
Руководство движения «Талибан» поддерживает различные группы боевиков, предоставляя им постоянное убежище и гарантируя безопасность на территории Афганистана. Талибы также не ограничивают передвижение этих групп внутри страны. Более того, помимо других форм материальной поддержки, талибы обеспечивают социальные выплаты, а также доступ к оружию и боеприпасам союзным группировкам.
Однако при этом «Талибан» накладывает ограничения на деятельность ряда террористических организаций. Например, в рамках мирного соглашения с Соединенными Штатами руководство движения обязалось ограничить деятельность «Аль-Каиды», чтобы та не предпринимала попыток атаковать США и их союзников. Об этом свидетельствуют как оценки американской разведки, так и собственные сообщения «Аль-Каиды».
Кроме того, талибы не позволяют группировкам, дислоцированным на территории Афганистана, раскрывать свое местонахождение в пропагандистских материалах. Это привело к тому, что южноазиатская АКИС начала выпускать письменные сообщения без видеосопровождения. ТТП также отрицает, что ее боевики базируются в Афганистане.
Остается неясным, в какой степени «Талибан» способен осуществлять фактический контроль над сложившейся в Афганистане обстановкой. Однако есть свидетельства того, что руководством движения был сформирован аппарат в составе GDI для управления иностранными боевиками внутри страны.
Репрессии «Талибана» в отношении «ИГ-Хорасан» обусловлены как минимум тремя целями:
– нейтрализация высшего руководства группировки;
– широкомасштабная контрразведывательная операция в рядах талибов по поиску боевиков, работающих на «ИГ-Хорасан»;
– привлечение к ответственности лиц среди гражданского населения, которые, как считается, связаны с группировкой (к ним предположительно относится салафитское население на востоке и севере Афганистана). Все признаки указывают на то, что данный комплекс мероприятий возглавляется GDI и осуществляется с привлечением сил Министерства обороны талибов.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Действующие с территории Афганистана экстремистские группировки по-прежнему настроены вести долгосрочные операции против своих оппонентов.
Наиболее агрессивно действует ТТП, укрепляя свою структурную организацию и расширяя географическое присутствие, в то время как другие террористические организации, такие как «Аль-Каида», проявляют осмотрительность.
Некоторые эксперты объясняют сдержанный подход «Аль-Каиды» к ведению подрывной деятельности ограниченными возможностями, коренящимися в организационной слабости. Однако афганский террористический ландшафт фактически не препятствует наращиванию потенциала большинства экстремистских группировок, и их активность не является проблемой, если они не противостоят «Талибану» напрямую.
Более вероятное объяснение состоит в том, что связанные с движением экстремистские организации действуют в рамках правил, установленных для них талибами. Если какая-то группировка кажется менее способной и не наращивает организационную силу быстро, скорее всего это происходит по собственному выбору и не исключено, что из солидарности с талибами.
Что касается самого движения «Талибан», некоторые аналитики предполагают, что его руководство инициировало долгий и медленный процесс сдерживания боевиков. Другие утверждают, что в случае потенциальной конфронтации талибам не хватит возможностей противостоять некоторым из их нынешних союзников, поэтому они боятся спровоцировать негативную реакцию.
Более правдоподобное объяснение состоит в том, что талибы сохраняют свое давнее политическое желание принимать иностранных экстремистов, которые являются диссидентами в своих странах, а также поддерживать «джихад» на международном уровне, особенно в Пакистане. Верховный лидер движения Хайбатулла Ахундзаде говорил о длительной, затяжной идеологической борьбе в целом и с западным миром в частности.
В то же время талибы пытаются найти тонкий баланс между реализацией своих амбиций и обязательств перед братьями-исламистами, с одной стороны, и ограничением своей деятельности в геополитических целях, с другой. По всей видимости, эта сдержанность обусловлена тем, что талибы не намерены ставить под угрозу само выживание своего режима из-за потенциальных действий со стороны внешних сил, нацеленных против движения.
Точно так же задача самосохранения является главной причиной репрессий «Талибана» против «ИГ-Хорасан». Талибы видят в лице этой группировки непримиримого врага и основную оппозицию своему режиму, способную выступать с политическими и религиозными призывами, ослабляющими движение изнутри. По этой причине главари движения «Талибан» пытаются противостоять вражеским террористическим группировкам силовым способом.
Лариса Шашок
Лариса Александровна Шашок – эксперт Института перспективных стратегических исследований НИУ ВШЭ.