Зачем внук Дмитрия Рогозина учит китайский?
Дмитрий Олегович, с чем связана череда аварий с пусками наших ракет, которые всегда считались одними из самых надежных в мире? Что делается, чтобы выйти из критической ситуации?
Дмитрий Рогозин: Это результат технической отсталости ряда предприятий космической отрасли, потери и старения кадров и недостаточного контроля качества готовых изделий. Но нельзя лечить фурункул на теле космической промышленности путем устранения отказов каких-то отдельных систем, не понимая, что аварии - следствие более глубинных проблем.
Дмитрий Анатольевич Медведев высказал большие претензии в адрес руководства Роскосмоса, и они абсолютно справедливы. По итогам совещания у премьера приняты решения по управлению качеством продукции отрасли. Кроме того, дано поручение совместно с независимыми экспертами правительства в течение двух месяцев разработать и представить руководству страны предложения по архитектуре управления космической отраслью. Надеюсь, наши эксперты посмотрят на проблемы свежим взглядом, составят рекомендации, на основе которых и будет принято взвешенное и свободное от чиновничьего лоббизма решение.
С другой стороны, Роскосмос тоже подготовит свою программу выхода из кризисной ситуации. Через два месяца мы соберемся, обсудим все варианты и примем окончательное решение. Должны быть ясность в голове, архитектура целей, единый технический замысел, как этих целей достичь.
Ситуация в космической отрасли кризисная, а вы предлагаете задуматься о строительстве научных баз и целых жилых городов на Луне. Зачем?
Дмитрий Рогозин: Мое заявление можно считать "провокационным" в положительном смысле этого слова. Надо было взорвать застой в мозгах, возбудить общественный интерес к космическим программам. Мы, если говорить о людях зрелого поколения, родились и выросли в стране космических первопроходцев. Когда-то общество было пронизано идеями покорения космического пространства, полетами к другим планетам. Потому наши неудачи в космосе - не узковедомственная проблема, а проблема репутации и самомнения нации. Решать ее придется публично, при поддержке общественного мнения.
Для настоящего прорыва необходима сверхцель. Я как зампред правительства курирую в том числе и космическую отрасль. Не раз на заседаниях Военно-промышленной комиссии и специализированных совещаниях спрашивал: какова иерархия целей и ценностей в нашей космической деятельности? Ответа не дождался. И тогда сказал сам: давайте попробуем сделать лунную научную станцию. Технологически подготовку к работам можно начинать уже сейчас, хотя полностью реализована программа может быть и через десятилетия.
Что это может дать нашей стране или даже человечеству?
Дмитрий Рогозин: В перспективе такая станция может стать международным космическим хабом, космопортом для старта дальних космических экспедиций. Человечество не усидит на Земле, его всегда будут увлекать все новые и новые идеи полета к дальним мирам, и по мере укрепления технологий борьбы с гравитацией оно будет стремиться создать на естественном спутнике Земли промежуточную станцию для своих будущих рывков в дальний космос. Да и изучать физику нашей Солнечной системы и наблюдать за нашей планетой надежнее с Луны, а не с компактной МКС, чью орбиту приходится постоянно корректировать.
Я хочу, чтобы люди тоже начали предлагать какие-то большие, амбициозные цели, которые Россия могла бы перед собой поставить в космосе. Потому что только в дискуссии будет вырисовываться та иерархия задач, без которых большая страна не может видеть для себя перспективы.
В чем, на ваш взгляд, основная проблема космической отрасли?
Дмитрий Рогозин: Проблем немало, трудно выделить одну. Взять, например, гигантскую переразмеренность всей отрасли и многих ее предприятий, которые сегодня работают на 50% мощности. Их просто невозможно обеспечить заказами. В Москве площадь ракетного завода им. Хруничева - 125 га. И это почти в центре города, где земля бесценна! По территории предприятия между цехами курсируют автобусы.
Почему наблюдается потеря качества конечной продукции? Потому что невозможно все контролировать. Нам нужна единая техническая политика, которая должна быть, говоря журналистским языком, как "сквозное редактирование" работ всех авторов космической деятельности. Но выстраивание такой промышленности может быть только под некие грандиозные задачи, а не просто под очередной пуск с очередным спутником. Потому я и высказал идею о лунном проекте.
Работая с НАТО, вы ощутили, что есть какие-то реальные планы агрессии против России. Или это из области пропаганды, оставшейся со времен "холодной войны"?
Дмитрий Рогозин: Самый короткий ответ на вопрос: ведется ли в НАТО военное планирование против РФ? Да, ведется. Работает ли в военном штабе НАТО группа ядерного планирования? Да, работает. То есть они вынашивают планы против моей страны. Но есть и другой вопрос: готовы ли они воевать с нами? Ответ: нет, не готовы. Элементарно боятся и не хотят никаких вооруженных конфликтов. Для европейских стран НАТО - это структура, в которой 75% бюджета финансируется США. Планирование наступательных действий, в том числе с использованием ядерного оружия, против России для них просто форма демонстрации лояльности главному финансисту блока. Одновременно и проявление своего рода шкурничества, когда лишних денег на собственные военные расходы тратить не хочется, а армию содержать надо. Если есть возможность делать это за счет США, почему бы и не воспользоваться?
Много вопросов на ваше имя пришло в "РГ" по базе НАТО в Ульяновске. Что можно ответить?
Дмитрий Рогозин: Я намеренно вступил в эту информационную драку по Ульяновску. Все молчали, а слухи - один нелепее другого - распространялись. Конечно, я понимал, что вызову огонь на себя. Но я был уверен, что развенчаю этот миф и дискредитирую разносчиков информационной заразы. Какая база НАТО на территории России?! Это даже не смешно. Я возил журналистов на тот аэродром, через который наши паникеры "планировали" обеспечить транзит грузов НАТО в Афганистан. И все лично убедились: базой там и не пахнет. Разговоры на эту тему можно прекратить - сенсаций не будет.
Вы говорили, что патриотизм должен начинаться с детской игрушки. Но сейчас действительно ни одной отечественной игрушки не найти. Кто-нибудь отозвался?
Дмитрий Рогозин: Я был на выставке военных игрушек. Представители одного из оборонных заводов с гордостью заявили, что многие годы наряду с военной продукцией выпускают куклы-неваляшки. И готовы, если будет заказ, увеличить их производство. Я не мог не рассмеяться. Сегодня нужны не столько неваляшки для маленьких детей, сколько развивающие игры и игрушки для тех, у кого уже начинает формироваться сознание, мировосприятие. Нужно то, что развивает у ребенка творчество.
У меня внук Федор пошел в этом году в первый класс. Так вот, он все время что-то мастерит своими руками, собирает-разбирает. Я ему рассказал про гиперзвук, объяснил, что это такое. Он мне на следующий день принес схему устройства гиперзвукового летательного аппарата. Написал: скорость - 9 махов, причем заявил, что все рассчитал. Не знаю, правда, как.
Этот рисунок я принес на работу, в рамочке повесил в комнате отдыха. Приходит ко мне Борис Обносов, руководитель корпорации, занимающейся созданием тактического ракетного вооружения. В шутку показал ему рисунок внука. И он, один из ведущих разработчиков гиперзвуковых ракет, вполне серьезно сказал, что рисунок первоклассника интересен с точки зрения аэродинамики гиперзвуковых аппаратов.
Устами младенцев нередко глаголет истина, что замечено давно. И рассказал я об этом лишь потому, чтобы меня поняли: хорошие детские игрушки и грамотно разработанные игры - дело очень серьезное, побуждающее к творчеству, а не пустому времяпровождению. А если игрушки станут нести еще и воспитательно-патриотическую нагрузку - вообще замечательно.
Слышали, что ваш внук учит китайский язык. Так ли это и почему китайский?
Дмитрий Рогозин: Есть такой анекдот: оптимист учит английский, пессимист - китайский, а реалист - устройство автомата Калашникова. Мы с Федором изучаем все сразу. А если серьезно, могу сказать: Китай - великая держава с большим будущим, и знать язык этой соседней страны, чтобы просто лучше ее понимать, совсем не лишнее.
У нас же просто удачно сложилось. Мой племянник окончил военный университет с китайским и английским языками, отслужил год в Чаде, участвовал в миротворческой операции, настоящий офицер, капитан. И он учит Федора китайскому, иероглифам. Мальчишке это даже нравится, мы не возражаем.
Сергей Птичкин
