Мирный процесс в Северной Ирландии считается успешным примером разрешения затяжного и кровопролитного конфликта, пишет RS. Долгое время противостояние казалось неразрешимым, однако сторонам удалось прийти к соглашению. России и Украине стоит извлечь из него урок, считает автор статьи.
Юнионисты и ИРА отвергли соглашение, которое четверть века спустя благополучно поддержали.
Провал недавнего контрнаступления ВСУ, которое так и не привело к крупным успехам, усугубляет впечатление, что Украина оказалось перед выбором: катастрофическая эскалация, давно зашедшие в тупик боевые действия или урегулирование за столом переговоров. Какие уроки может при этом предложить мирный процесс в Северной Ирландии?
Читайте ИноСМИ в нашем канале в Telegram
В марте 2022 года при посредничестве Турции русские и украинцы, казалось, чуть было не договорились о политическом урегулировании по так называемому Стамбульскому плану. Но в итоге он рухнул — как утверждается, в том числе из-за решительного неприятия со стороны тогдашнего премьер-министра Великобритании Бориса Джонсона.
В 1996 году Борис Джонсон, тогда еще журналист The Daily Telegraph, точно так же отверг и мирный процесс в Северной Ирландии, выступив за жесткий подход к безопасности и потребовав разгрома Ирландской республиканской армии (ИРА). Однако возможности дипломатии и переговоров он явно недооценил. Всего два года спустя, 10 апреля 1998 года, стороны пришли к Белфастскому соглашению (оно же Соглашение Страстной пятницы).
Мирный процесс в Северной Ирландии многие считают успешным примером того, как прекратить затяжной и кровавый конфликт. К началу 1990-х годов противостояние казалось неразрешимым, а насилие и политический раскол лишь усугублялись. Даже непосредственно перед последней неделей переговоров опросы общественного мнения и избирателей сулили скорее дальнейшую поляризацию, чем примирение.
Однако спустя четыре года после прекращения огня в 1994 году и после того, как ИРА возобновила боевые действия в 1996 году, Соглашение Страстной пятницы было одобрено на референдуме и стало вехой в истории Северной Ирландии. А в 2006 году Демократическая юнионистская партия (ДЮП) Иана Пейсли и "Шинн Фейн", политическое крыло ИРА, заключили еще более невероятное соглашение о разделении власти и консолидации мирного процесса.
Северная Ирландия может дать нам пять уроков, как прекратить конфликт на Украине. Все они подчеркивают исключительную роль в урегулировании политики и дипломатии. Во-первых, надо чувствовать подходящий момент для переговоров. Радикалы вообще склонны верить собственной фундаменталистской пропаганде, что победу принесут лишь боевые действия.
Саннингдейлское соглашение от 1973 года очень походило на последующее Белфастское от 1998 года. Однако в 1973 году ИРА сочла, что рано или поздно непременно одолеет британский империализм, а юнионисты — что соглашение предаст Союз. Однако спустя четверть века, еще 2 500 погибших и десятки тысяч раненых, стороны договорились об аналогичной сделке. Умеренный националист Шеймус Мэллон язвительно назвал Белфастское соглашение "Саннингдейлом для отстающих".
Возможно, из-за засилья "ястребов" с обеих сторон перспективы мирного урегулирования украинского конфликта вроде того же Стамбульского плана, так и не были должным образом изучены. Однако ход боевых действий непредсказуем, и есть вероятность, что украинцам в итоге предложат соглашение еще менее выгодное, чем "Минск — 2" (2015) или Стамбульский план (2022).
Урок второй: каждый должен по-своему победить. В Северной Ирландии прагматичные миротворцы отказались от языка победы и поражения. Участникам мирного процесса был предложен почетный выход из кровопролития. Министр по делам Северной Ирландии Мо Моулэм отвергла провокационные формулировки о победителях и проигравших. Соглашение Страстной пятницы специально составлялось так, чтобы допускать противоречивые трактовки. Поэтому республиканцы утверждали, что оно сильно ослабило Союз, а юнионисты — что, наоборот, укрепило.
Стамбульский план и последующие предложения тоже должны подаваться как успех и украинцам, и россиянам (как, впрочем, и внешней аудитории). Президенты Путин и Зеленский должны преподнести сделку как победу ключевой внутренней публике и международной общественности.
В начале конфликта один российский источник признал, что "победа нужна обеим сторонам". Президенту Путину нужно было не пустить Украину в НАТО и не дать ей разместить у себя иностранные базы и ракеты.
В-третьих, в политике нередки недооцененные возможности. К 1990-м сложилось впечатление, что конфликт снова обостряется. Пропагандистская война, ужасы боевых действий и трагедия кровопролития затмили потенциально обнадеживающие события, отодвинув их на задворки. Однако за кулисами велись тайные переговоры, заложившие почву для мирного процесса.
Политика — это, в первую очередь, переговоры. Поэтому за жесткой риторикой на публику может таиться готовность к компромиссу. "Шинн Фейн" выдвинула было лозунг "В Стормонт больше ни ногой" (местный парламент), однако всего через несколько недель одобрила Соглашение Страстной пятницы — и благополучно вернулась. Лидер юнионистов Дэвид Тримбл объявил в июне 1998 года: "Не разоружитесь — в правительство не войдете". Однако в декабре 1999 как ни в чем не бывало заседал в правительстве вместе с "Шинн Фейн", хотя ИРА так и не была распущена.
Очевидно, что во время боевых действий на Украине велись успешные переговоры, что питает надежду на то, что мирные переговоры тоже сработают. Были организованы гуманитарные коридоры иналажено сотрудничество по ядерной безопасности, обмену пленными и будущему украинских детей в России. Кроме того, русские заключили с украинцами сделку по зерну и удобрениям. Благодаря ей на мировые рынки поступило 33 миллиона тонн зерна, но недавно она истекла.
Четвертый урок заключается в том, что сотрудничество и конфликт вполне могут идти рука об руку. Британскому правительству и ИРА вовсе не обязательно было питать взаимную симпатию или даже элементарно доверять друг другу, чтобы положить конец войне. Они могли сотрудничать во имя прочного мира и так. Пока за кулисами разворачивались секретные переговоры, ИРА обстреляла Даунинг-стрит из миномета (1991) и взорвала бомбы в лондонском Сити (1992 и 1993) и Уоррингтоне (1993), в результате чего погибли двое детей. Тогдашний премьер-министр от консерваторов Джон Мейджор предположил, что у ИРА, должно быть, "своя извращенная логика", и добавил, что "предложение мира должно сопровождаться насилием, чтобы показать добровольцам, что никто не собирается сдаваться".
Однако закулисные переговоры продолжались. При этом стороны заранее обменивались текстами речей, чтобы не возбуждать ненужную враждебность, и координировали заявления и дальнейшие шаги. Британские пиарщики давали ИРА советы, что говорить в СМИ, а лидеры республиканцев и юнионистов пошли на взаимные уступки и поддержали "вражеских" деятелей с их ключевой аудиторией.
Стремление к миру — это всегда риск. Британское правительство не могло знать наверняка, будет ли руководство ИРА соблюдать клятвы об отказе от насилия или воспользуется политическими благами мирного процесса, после чего снова развяжет боевые действия. А республиканцы сомневались, к чему на самом деле стремится британское правительство и его силовики — к мирному компромиссу или безоговорочной победе.
Если Соглашение Страстной пятницы было неожиданным, то Сент-Эндрюсское соглашение (2006) — и подавно невероятным. Еще бы — непримиримые враги, фундаменталисты из ДЮП и "Шинн Фейн", взяли и договорились.
Наконец, Соглашение Страстной пятницы было готово. Кульминация переговоров была приурочена к пасхальным выходным, и искупительная сделка наделялась поистине религиозным символизмом. Оба правительства попытались заранее прописать сценарий последней недели переговоров в малейших подробностях, чтобы максимально поддержать будущее соглашение. Были срежиссированы "кризис" и последующая "драма", однако ключевые игроки и сторонники мирного процесса одержали верх, а вопросы спорные и ядовитые (такие, как Крым в украинском контексте) были отложены до будущих переговоров.
Можно утверждать, что подтасовки и обман были по-своему "благородными", потому что положили конец "Смуте" в Северной Ирландии и спасли множество жизней. Из этой политической игры напрашивается вот какой вывод: даже когда складывается впечатление, что война обостряется, за кулисами может идти напряженный поиск возможностей для переговоров и урегулирования. Но для этого обе стороны должны свернуть боевые действия — как реальные, так и в сфере пропаганды — и пойти на ряд неприятных и мучительных компромиссов. Но прекратить кровопролитие и ослабить риск дальнейшей эскалации, пусть даже и не совсем справедливыми уступками, — это великое нравственное достижение.
Автор статьи: Пол Диксон (Paul Dixon)
