Специалист по наноматериалам прокомментировал присуждение россиянину Шнобелевской премии
«Сейчас в мире наблюдается пик интереса к этим разработкам. И за российскими учеными в этой области признанный безусловный приоритет», – сказал газете ВЗГЛЯД завлабораторией физики кластерных структур Физико-технического института имени Иоффе Александр Вуль, комментируя новость о присуждении премии за сомнительные научные достижения российскому ученому.
Российский инженер Игорь Петров из наукограда Снежинск Челябинской области получил так называемую Шнобелевскую премию мира за превращение взрывчатки в алмазы.
Церемония вручения наград, присуждаемых за нестандартные идеи и абсурдные научные достижения, состоялась в Гарвардском университете в городе Бостон (штат Массачусетс).
«Дамы, если вам нужны алмазы, встретимся после церемонии. Но не забудьте прихватить свою взрывчатку», – пошутил Петров, его слова приводит ИТАР-ТАСС.
Что касается других интересных лауреатов этого года, то можно назвать еще одного уроженца России – Руслана Кречетникова, работающего сейчас в Калифорнийском университете. Вместе с коллегой Хансом Майером он изучил причину расплескивания кофе при ходьбе. Путем длительных умозаключений и научных опытов ученые пришли к выводу, что виной всему – неравномерность шага человека, несущего чашку.
А вот голландские ученые, к примеру, получили «Шнобеля» за ответ на вопрос, почему Эйфелева башня кажется меньше, если смотреть на нее, наклонившись влево.
Но нас все же больше интересует премия Игоря Петрова. То, насколько правомерно оценивать это открытие как сомнительное, газета ВЗГЛЯД попросила порассуждать другого российского ученого, специалиста по наноматериалам, заведующего лабораторией физики кластерных структур Физико-технического института имени Иоффе Александра Вуля.
ВЗГЛЯД: Александр Яковлевич, как вы можете прокомментировать достижение соотечественника, который получил Шнобелевскую премию мира за разработку метода превращения взрывчатых веществ в алмазы?
Александр Вуль: На самом деле, авторы этого изобретения давно известны. Это отечественные ученые Даниленко, Елин и Волков. Технология получения алмазов из взрывчатых веществ была предложена еще в далеком 1963 году в Советском Союзе. Тогда, правда, все это делалось не для публикации в прессе, работы велись под грифом «секретно».
Есть и еще один известный ученый – академик Российской Академии наук Геннадий Сакович, который в прошлом году получил от Роснано премию за разработку технологии производства алмазов из атомов углерода молекул взрывчатых веществ. Другими словами, это действительно серьезное изобретение. Даже несмотря на то, что за него дали Шнобелевскую премию.
ВЗГЛЯД: То, что изобретение – серьезное, мы поняли. Но после ваших объяснений возникает вопрос: а при чем здесь Игорь Петров?
А.В.: Работы Игоря Петрова в этой области также достаточно известны. И я тоже их читал, и не могу сказать ничего плохого ни о Петрове, ни о его работах. Другое дело, что он просто не был первым, кто использовал данную технологию. А вопрос о том, почему премию вручили именно ему, наверное, следует адресовать ее организаторам. Может быть, дело в том, что премию дали не по физике – за изобретение, а за то, что лауреат внес большой вклад в утилизацию взрывчатки. И такая деятельность, безусловно, нужна и важна.
ВЗГЛЯД: Сообщается, что из взрывчатки получаются не обычные алмазы, а очень маленькие – наноалмазы. Что они из себя представляют?
А.В.: Речь идет действительно об очень мелких алмазах, размер кристалла которых составляет всего несколько нанометров. Получаются они в результате взрыва, детонации взрывчатки. Поэтому правильнее их называть детонационными алмазами, как их во всем мире и называют.
ВЗГЛЯД: Но обычно алмазы ассоциируются у людей с драгоценными камнями, женскими украшениями? Что общего у них с наноалмазами? Получается, что эти маленькие алмазы – «не совсем» алмазы?
А.В. (улыбается): Нет, это самые настоящие алмазы. То есть вещества, имеющие кристаллическую углеродную решетку алмаза. Просто они очень маленькие. И визуально выглядят как такой мелкий серенький порошок.
И главное отличие состоит в том, что драгоценные камни, о которых вы сказали, нужны, может быть, сотням или нескольким тысячам людей во всем мире. А область применения для наноалмазов гораздо обширнее.
ВЗГЛЯД: Тогда расскажите поподробнее, для чего они нужны?
А.В.: Перечислять можно долго. Это самые разные области. От самого простого – для изготовления различных абразивных и полировочных материалов и до сложных медицинских препаратов. Также это добавки в автомобильные масла для уменьшения коэффициента трения, они активно используются в полупроводниковой промышленности и т.д.
Сейчас в мире наблюдается пик интереса к этим разработкам. В Петербурге даже проводилось несколько международных конференций на эту тему. Это реально важная технология. И за российскими учеными в этой области признанный безусловный приоритет. Наши работы знают и цитируют во всем мире.
ВЗГЛЯД: А объясните для несведущих, как же в результате подрыва взрывчатки образуется алмаз? И из чего его можно добыть? Из любого боеприпаса, старого автомата Калашникова, к примеру?..
А.В.: Нет, не из любого. Автомат Калашникова не подойдет... Нужна смесь тринитротолуола с гексогеном. Это весьма опасная смесь, но в данном случае она идет на мирные цели. А использование этой технологии в широких, промышленных масштабах возможно лишь в крупных странах, где много старых взрывчатых веществ. Это Россия, Китай, США и другие державы.
Что касается метода получения наноалмазов, он основан на двух замечательных идеях. Первая – это использование высокой температуры и давления, которые возникают при взрыве и соответствуют условиям синтеза алмаза из углерода. А вторая – то, что эти алмазы образуются из атомов углерода самого взрывчатого вещества.
ВЗГЛЯД: Шнобелевская премия, в отличие от Нобелевской, считается шуточной. Однако технологию, за которую наградили Петрова, вы назвали «серьезной». Как вы сами это объясняете?
А.В.: Да, мне было несколько странно. Это же вполне реальная вещь. Может быть, организаторы не совсем разобрались в сути вопроса... И, как я уже сказал, несколько меняет дело то, что премию дали не за открытие, не за разработку технологии, а за мир.
ВЗГЛЯД: А как вообще в среде серьезных ученых относятся к Шнобелевской премии? Вы и ваши коллеги следите за ее вручением? Может быть, относитесь к номинантам с брезгливостью?
А.В.: Если честно, я больше слежу за теми, кто получает Нобелевские премии. Но когда про лауреата Нобелевской премии по физике 2010 года Андрея Гейма сказали, что он до этого получил еще и Шнобелевскую, мне стало интересно. А так мы относимся нормально, без всякой брезгливости. Как были раньше сборники околонаучного юмора «Физики шутят». Вот так и относимся.
ВЗГЛЯД: Напоследок признайтесь, вас больше радует или огорчает, что о серьезной науке люди часто говорят именно в таком ключе – «шнобелевском», а о некоторых действительно серьезных разработках наших ученых большинство и не знает?
А.В.: Вы знаете, меня больше волнует не это. А то, что некоторые ваши коллеги, которые не очень хорошо разбираются в предмете, выдают непроверенную информацию... В данном же случае я не вижу ничего плохого в том, что вы пишете о Шнобелевской премии. И это даже хорошо, если она вызвала некий интерес.
Денис Нижегородцев
