Американские "ястребы" призывают США вступить в вооруженные действия против России ради "защиты" Украины. Их ни в коем случае нельзя слушать, пишет обозреватель TAC Дуг Бэндоу. Киев не представляет для Запада особой важности и не стоит той цены, которую придется заплатить за конфронтацию с Москвой.
Дуг Бэндоу
Наибольшую угрозу миру представляют те, кто утверждает, что выступают против нашего участия в конфликте, но при этом требует военного вмешательства США.
Западные правительства выразили шок в связи с российской блокадой поставок украинского зерна <...>. Последствия ужасны, но, как известно, еще генерал Уильям Шерман (William Tecumseh Sherman) заявлял: "Война — это ад".
Афганцы, иракцы, ливийцы и вьетнамцы хорошо усвоили этот урок на своем горьком опыте в недавних войнах Америки. Западные страны вводили голодные блокады превращали города в пожарища и руины и сбрасывали атомные бомбы на мирных жителей всегда, когда считали это необходимым. Даже самые просвещенные государства осуществляли беспорядочные убийства. <...>
В мире было много дискуссий о том, как возобновить зерновую сделку, позволявшую Киеву продавать свою продукцию. Но дипломатическое давление вряд ли изменит мнение Путина. На недавнем саммите с африканскими лидерами Москва старалась умиротворить самые нуждающиеся государства, пообещав им российское зерно.
Тем не менее уже ставшие привычными склонные к военным настроениям фигуры начали настаивать на войне. Конечно, они выражаются не так прямо. Скорее, они призывают союзников к агрессивным вооруженным действиям против России, которые могут привести к эскалации конфликта, в то же время уверяя общественность, что никакой опасности нет, ничего особенного не происходит, так что пусть помешанные на войне "ястребы" творят все, что хотят.
Например, Джеймс Ставридис (James Stavridis), бывший командующий войсками НАТО (отставной адмирал военно-морских сил США, бывший глава Южного командования США, экс-глава Европейского командования ВС США и бывший главнокомандующий силами НАТО в Европе, в отставке с 2013 года, — Прим. ИноСМИ), выступает за то, чтобы США (в основном) и их союзники фактически, если не формально, вступали в конфликт путем:
"Группирования торговых судов в конвои из трех-пяти кораблей, каждый из которых сопровождается парой боевых кораблей с управляемыми ракетами. Нужно задействовать значительный военно-воздушный компонент для слежки за российским Черноморским флотом, который в основном действует из портов контролируемого Москвой Крыма, и для реагирования на возможные атаки российской авиации на торговые суда. Можно направить несколько эскадрилий истребителей на авиабазы НАТО на севере Турции или, что более вероятно, в Румынии и Болгарии. Не обойтись без задействования средств спутникового командования и управления. Возможно интегрировать в эти силы боевые воздушные и морские беспилотники".
В таких условиях у России появилось бы полное право на военный ответ, но, как говорит Ставридис, не беспокойтесь и радуйтесь: "Путин <...> вряд ли решится напрямую сражаться с НАТО или возглавляемой Соединенными Штатами коалицией черноморских государств". А что, если Ставридис ошибается? Как он неохотно признал, в его идеях прослеживаются очевидные риски:
"Это привело бы Россию и западных сторонников Украины к прямой конфронтации, если не к вооруженным действиям. Прежде чем начать такую военную миссию, крайне важно публично объяснить ее цели и масштабы, дав Москве понять, что мы не ищем войны, но сделаем все, что должны, для защиты конвоев. Есть и другие риски. Турция, контролирующая проход к Черному морю, может проявить политическое нежелание сотрудничать. И существует вероятность возникновения непреднамеренных инцидентов, а также "сопутствующего ущерба".
Кроме перечисленного, что еще может пойти не так?
Ставридис сравнил сегодняшние возможные операции против России с переменой флага кувейтских нефтяных танкеров в 1980-х годах во время ирано-иракской войны. Тогда США были в союзе с агрессором, иракским Саддамом Хусейном, которого финансировал Кувейт. Тегеран в то время не бросил вызов Вашингтону. Но ведь он тогда и не обладал атомным оружием. Этот опыт мог стать одной из причин, по которой Иран заинтересован в дальнейшем развитии своей ядерной программы.
В марте идею, аналогичную высказанной Ставридисом, выдвинул Андреас Умланд (Andreas Umland) из Шведского института международных отношений. Он предложил установить над Украиной бесполетную зону для БПЛА, "чтобы обезопасить производство и транспортировку продовольствия". Не нужно беспокоиться, настаивал он, о последствиях такого активного вмешательства в этот очень напряженный конфликт. "Ведь Россия не использует пилотируемые боевые самолеты для ударов по Украине. Если западные истребители и средства ПВО и попадут в ее летающие объекты, то они не убьют российских военнослужащих".
Другие предлагали пойти гораздо дальше. Украинское правительство требовало установления полной бесполетной зоны практически с первого дня. Некоторые американские политики и союзники согласились с этим. Сенатор Роджер Уикер (Roger Wicker), республиканец от штата Миссисипи, который ранее безрассудно говорил о применении ядерного оружия против России, высказал такое мнение: "Очевидно, что в отсутствие резолюции ООН, на которую Москва, конечно, наложит вето, должна вмешаться сильная коалиция стран-единомышленниц, которая серьезно подумает над этим вопросом". Такие же идеи поступили и от бывшего члена палаты представителей Адама Кинзингера (Adam Kinzinger).
Установление бесполетной зоны над Украиной подразумевало бы не только сбивание самолетов ВС РФ, но и разрушение систем ПВО в России и ее стране-противнице. Предполагать, что Москва безропотно примет уничтожение своих вооруженных сил Вашингтоном в разгар боевого конфликта, который Путин и другие российские лидеры считают экзистенциальным, означает бежать от реальности. Однако еще страшнее были дискуссии о том, как США могли бы — и должны были бы — отреагировать, примени Москва каким-то образом ядерное оружие.
Например, Дэвид Петреус (David Petraeus), отставной военачальник и бывший директор ЦРУ, который признал себя виновным в раскрытии государственных секретов своей любовнице в ходе "спальных" разговоров, снова возник в Вашингтоне, чтобы раздать советы. По украинской теме он высказался так: "Чисто гипотетически, мы должны ответить, возглавив коллективные усилия НАТО по уничтожению всех обычных российских вооруженных сил, которые мы только можем увидеть и обнаружить на Украине и в Крыму, как и каждый российский корабль в Черном море". Похожие идеи, например, полномасштабный воздушный удар по ВС РФ, были озвучены им при обсуждении ядерного потенциала Москвы в Джеймстаунском фонде (внесен в реестр нежелательных в РФ организаций, — Прим. ИноСМИ).
Петреус настаивает на том, что причин бояться Третьей мировой войны с применением атомного оружия нет, поскольку его предложение "не подразумевает эскалации. Это не ядерный удар в ответ на такую же атаку. Этим вы не ввязываетесь в ядерную эскалацию, но вы должны показать, что действия Москвы никоим образом не могут быть приняты". На мероприятии в Джеймстауне сторонники массированного военного ответа в адрес Москвы были также уверены в том, что она ничего не сделает, поскольку США "разрушили статус России как великой державы и авторитет Путина как серьезного лидера". Назвать все это дикой и даже безумной авантюрой было бы большим преуменьшением.
Сомнительно, чтобы кто-либо из западных политиков хорошо понимал замыслы Путина, а также расклад окружающих его политических сил. <...>. Несомненно, Путин и его сторонники поднимают тему ядерного кризиса, чтобы предотвратить более активное участие союзников в украинском конфликте. Однако почти наверняка есть какой-то фактор, который в условиях серьезной угрозы его стране, режиму или правлению подтолкнет президента к использованию атомного оружия.
Даже если считать российскую спецоперацию неоправданной, это не отличает ее от подобных конфликтов, вспыхивавших по всей планете, в том числе развязанных или поддерживавшихся США и их союзниками (Пакистан-Индия, Ирак-Иран, США-Ирак, Саудовская Аравия-Йемен). К тому же Украина вовсе не является жизненно важной частью для американской или даже европейской безопасности. Прежде чем получить независимость в 1991 году, эта страна существовала большую часть предыдущих двух столетий под властью Москвы, сначала в составе Российской империи, а затем — Советского Союза. Ни одно правительство из числа украинских союзников не считало "освобождение" Киева жизненно важным интересом, стоящим боевых действий.
Союзнический цинизм достиг своего особого апогея в последние десятилетия. Несмотря на крики о предательстве, подписанты Будапештского меморандума 1994 года, и прежде всего Вашингтон, не предложили Киеву никаких гарантий безопасности в обмен на его обещание отказаться от атомного оружия. Этот документ не был ратифицирован сенатом как полноправный договор и содержал всего лишь обязательство "обратиться за немедленными действиями к Совету Безопасности Организации Объединенных Наций по оказанию помощи Украине... если она станет жертвой акта агрессии или объектом угрозы агрессии с применением ядерного оружия". Это был бессмысленный шаблонный текст, фиговый листок, предназначенный для получения формального одобрения Киева. Никто на Западе и не собирался сражаться за Украину.
Похожей историей стала сага о членстве этой страны в НАТО. Хотя администрация Джорджа Буша-младшего настаивала на исполнении взятого в 2008 году обязательства о постепенном принятии Украины в альянс, тогда никто больше, кроме бывшего американского президента, не хотел видеть ее в Североатлантическом союзе. Кстати, как и последовавшие за Бушем другие руководители США. Поэтому союзники 14 лет лгали Киеву, выражая поддержку неким действиям, которые они никогда не собирались предпринимать. Вот почему НАТО, и особенно ее самый важный член, отказались выполнять свои прошлые обещания на недавнем саммите альянса в Вильнюсе, даже после начала военного конфликта на Украине.
Утверждения о том, что Путин — это "еще один Гитлер или Сталин", готовый завоевать остальную Европу и, возможно, даже весь известный нам мир, если он победит Украину, просто глупы. Путин не проявляет интереса к повторению планов Наполеона. Ощущение Европой собственной уязвимости отражает политику самих правительств ЕС, которые предпочитают не относиться серьезно к своей безопасности, поскольку могут положиться на жизни и деньги американцев. Вашингтон должен сказать государствам Старого континента, что больше не будет воевать за них, принудив их действовать самостоятельно.
Если Украина не представляет такого жизненно важного или экзистенциального интереса, который оправдывал бы применение военной силы, то США и не должны предпринимать шаги, сопряженные со значительным риском начала конфликта и особенно ядерной эскалации. <...>. Никто не хочет участвовать в третьей мировой войне, но в какой-то момент она может показаться неизбежной — и никто не знает, что за момент это будет. Опрометчивое вмешательство в боевые действия на Украине, скорее всего, даст ответ на этот вопрос только на весьма горьком опыте.
Украинский вооруженный конфликт — это большая трагедия. Но главный долг Вашингтона лежит перед американским народом. А это означает держаться вне того конфликта, который не затрагивает США и его жителей. Наибольшую угрозу миру представляют те, кто утверждает, что выступают против нашего участия в конфликте, но при этом требует военного вмешательства США.
Никакие риторические трюки не обеспечат легкой и бесплатной победы Америки над Россией.
