В течение многих лет Европа занималась в основном экономическими вопросами, оставляя сферу безопасности полностью во власти США, пишет FP. Это было фатальной ошибкой, за которую континент сейчас дорого расплачивается, считает автор.
Каролин де Грёйтер (Caroline de Gruyter)
ЕС быстро превратился из экономического дискуссионного клуба в военного игрока. Но ему еще многое предстоит сделать.
В октябре 1962 года, когда Карибский кризис был в разгаре, министры из шести стран —членов Европейского экономического сообщества, которое было предшественником Евросоюза, несколько раз проводили заседания. Мир в то время балансировал на грани ядерной катастрофы, а европейские газеты с тревогой писали о "самом опасном кризисе после окончания Второй мировой войны". Но министры на своих встречах обсуждали не это. Историк Киран Клаус Патель (Kiran Klaus Patel), изучавший данный вопрос во время написания книги "Проект Европа" (Project Europe), обнаружил, что согласно протоколу заседания совета министров от 9-10 октября, они говорили о правилах импорта овощей и фруктов. А на заседании 22-23 октября министры обсуждали общий бюджет, в том числе, "вопросы, относящиеся к стоимости единиц учета и к обменному курсу".
Когда Евросоюз подвергается критике за свою неготовность преодолевать геополитические последствия российской военной операции на Украине, важно понимать, какой путь он уже прошел – от почти полной изоляции и обособленности, от геополитических событий, случившихся во время Карибского кризиса. Сегодня, когда европейские политики ежедневно решают вопросы безопасности, такая стратегическая неуверенность и закомплексованность кажется невообразимой.
Конечно, в 1962 году министры наверняка обсуждали Карибский кризис в кулуарах вне зала официальных заседаний. Все шесть стран — членов ЕЭС входили в состав НАТО, которая должна была защищать Европу в случае эскалации напряженности. Все они понимали, что, если между США и Советским Союзом возникнет ядерная конфронтация, Европа станет одним из полей сражений. Но в официальной повестке дня совета, который представлял интересы стран-членов и был тем местом на континенте, где принимались решения, нет ни единого официального следа дискуссий на темы геополитики и Кубы. Патель написал: "Сегодня это может показаться невероятным, но совет был слишком занят, чтобы спасать мир от всеобщего уничтожения".
В те выматывающие нервы октябрьские дни обнаруженными на Кубе советскими ядерным ракетами занимался Белый дом. Он анализировал, сколько ракет там уже размещено, сколько направляется на остров и как убрать их с Кубы либо помешать их доставке, не начав при этом ядерный армагеддон. Есть множество документов, свидетельствующих о том, что во время Карибского кризиса на тайные струны Запада нажимал Вашингтон. При этом с европейцами он почти не консультировался.
Верно и то, что Европа по сей день почти полностью зависит от США в вопросах безопасности. За последние годы это стало предельно ясно. На прошлой неделе на саммите НАТО в Вильнюсе обеспокоенность Вашингтона по поводу приема Украины в Альянс взяла верх над настойчивыми призывами, особенно со стороны лидеров восточноевропейских стран, назвать Киеву точную дату вступления. Тем не менее, одного взгляда на результаты встречи 27 глав европейских государств и правительств в Брюсселе в конце июня достаточно, чтобы понять, как много изменилось с 1962 года. На сей раз не было никаких переговоров об овощах и фруктах; почти вся повестка заседания была посвящена стратегическим вопросам внешней политики, преимущественно связанным с проблемами безопасности. Лидеры ЕС приняли решения о будущих гарантиях безопасности для Украины, о расширении ЕС за счет принятия новых стран на востоке, о развитии оборонного сектора, о более эффективном наблюдении за внешними границами Европы, о снижении рисков в торговых отношениях с Китаем, а также о наращивании торговли со странами Латинской Америки и Карибского бассейна. И это лишь часть вопросов из списка.
Европа, некогда являвшаяся просто зрителем, наблюдавшим за глобальной борьбой за власть, сегодня в большей степени становится ее участником. Она проделала большой путь.
В 1950-е годы Западная Европа самоустранилась от силовой политики на международной арене. Выйдя из двух разрушительных мировых войн, континент сосредоточился на внутреннем мире. В основном это означало мир между Францией и Германией, которые ранее были завистливыми соперниками, развязавшими три последние войны в Европе. Для этого они стали проводить общую политику в области сельского хозяйства, торговли и в социальной сфере. Пока Соединенные Штаты занимались коллективной обороной Запада, европейцы создавали институты по ослаблению силовой политики, восстановлению экономики и в целом старались становиться лучше. Европейская интеграция была направлена на деполитизацию проблем. Как заметил однажды депутат французского парламента центрист Жан-Луи Бурланже (Jean-Louis Bourlanges), Европа в определенной мере "вышла из истории".
Когда начались военные действия на Украине, этот этап определенно закончился. Сегодня Европа снова вступает в историю. Она рискует в очередной раз превратиться в поле битвы. У европейцев ушло много времени, чтобы осознать это. Сейчас все европейские страны наращивают свой оборонный потенциал и совершенствуют оперативную совместимость своих вооруженных сил, проводя совместную боевую подготовку и учения, и согласовывая закупки боевой техники.
Сегодня, когда боевые действия ведутся прямо на пороге Европы, деполитизация проблем становится опасной, даже внутри стран. Сегодня порой требуется нечто прямо противоположное, как на общеевропейском, так и на национальном уровне. Нужна не деполитизация, а политизация проблем до определенного уровня. В последние годы в Европе закончилась "эпоха благодушия", как написал в 2020 году Штефан Лене (Stefan Lehne) из Европейского центра Карнеги.
Во всем, что делает Европа в процессе обычной жизнедеятельности, внезапно появился мощный компонент безопасности. Например, сегодня европейцы понимают, что надо защищать свою свободную прессу от фейковых новостей, которые стряпают российские фабрики троллей, свою инфраструктуру от диверсий, свой внутренний рынок от государственных компаний и враждебных государств, а демократические институты от злонамеренного вмешательства. В этом отношении показателен тот фурор, которым сопровождалось назначение американца на должность в Еврокомиссии с задачей выстраивать отношения с крупными американскими компаниями информационных технологий. Европейцы, до недавнего времени смотревшие на внешний мир непредубежденно – кто-то может сказать, наивно – становятся все более недоверчивыми. Их умонастроения изменились всего за несколько лет.
Есть еще один признак возвращения Европы в историю. Сегодня она активно оказывает военную помощь Украине. Брюссель закупает оружие и боеприпасы от имени всех 27 стран-членов. Он оказывает финансовую поддержку тем членам ЕС, которые передают свою боевую технику Киеву, и старается следить, какая страна что делает. Он также координирует работу на дорогах, в аэропортах и на мостах, содействуя перевозке грузов на восток. Это тяжелая логистическая работа, чего многие просто не понимают. Например, в годы холодной войны на каждом мосту в Западной Европе висел знак с указанием его грузоподъемности, чтобы было легче проводить военные маневры. После падения Берлинской стены в 1989 году исчезла угроза войны, а вместе с ней исчезли и эти знаки. Сейчас органам военного планирования приходится срочно заново собирать эту информацию, опрашивая всех членов ЕС. Один военачальник, попросивший не называть его имени, рассказал, что переброска тяжелых танков из одной части Европы в другую может стать серьезной проблемой в плане логистики. "Нам приходится порой ехать в объезд, что удлиняет путь на сотни километров", — заявил он.
Кое-кто утверждает, что Европа должна была сделать все это раньше. Они правы. Но решающие такие вопросы европейские руководители начинают действовать совместно лишь тогда, когда у них возникают неотложные проблемы, которые они не могут устранить самостоятельно, и не видят альтернативы. Именно поэтому Европа редко проявляет инициативу (за исключением, пожалуй, климатических изменений) и в основном реагирует на события. Поэтому она по определению опаздывает. Мы видели это, когда Европа закупала вакцину, создавала фонд спасения еврозоны, устанавливала надзор над европейской банковской системой, заключала сделку с Турцией по беженцам и действовала в ответ на действия России. Во-первых, должен произойти кризис. Во-вторых, страны — члены ЕС не могут тушить пожар самостоятельно – хотя только в этом случае возможны решительные коллективные действия. Как утверждает ирландский политолог Бриджид Лаффан (Brigid Laffan), кризисы случаются настолько часто, что европейцы неплохо научились с ними справляться. Читая в прошлом году лекцию в Институте Ассера, Лаффан сказала, что несмотря на сложный и порой хаотичный процесс принятия решений в ЕС, сейчас появляется "коллективная держава Европа". Похоже, страны-члены начинают понимать, что ЕС не только забирает часть их национального суверенитета, но и дает им суверенитет в виде полномочий действовать в опасном и нестабильном мире, где грубый меркантилизм приходит на смену многосторонней, основанной на правилах системе.
Символизм европейской интеграции и большие надежды, возникшие после двух мировых войн, имеют огромное историческое значение. Во время Карибского кризиса европейцев в основном игнорировали, но сила их проекта была такова, что по меньшей мере некоторые люди сделали выводы из истории и пытаются использовать модель мирного международного управления. Это дало им мир и благополучие. Евроинтеграция продолжает вдохновлять многих во всем мире. Доказательством этого может служить тот факт, что как минимум 10 стран очень хотят присоединиться к ЕС, все больше доверяя этому объединению. Но есть и другое доказательство. Региональные организации в Африке и Азии используют в качестве образца модель внутреннего рынка Евросоюза.
Несмотря на неудачи и проблемы, которые в определенной степени являются нормой в системе многонационального государственного управления, страны-члены продолжают вкладывать силы и средства в ЕС. Сейчас задача состоит в том, чтобы сохранить созданное ими за десятилетия, которые они провели "за пределами истории", сделать Евросоюз более защищенным и прочным, а также совместными усилиями нарастить его геополитический потенциал. Европейцам предстоит еще многое сделать. Но если почитать о страшных днях Карибского кризиса, когда Европа самоустранилась от принятия решений, мы поймем, какой большой путь она прошла.
