Нас «догнали» последствия страшного недофинансирования отрасли, которое продолжалось с начала 1990-х и примерно до 2008 года
Ну что, Владимир Нестеров освобожден от должности генерального директора Государственного космического научно-производственного центра имени М.В. Хруничева указом президента. Одновременно подписано распоряжение, устраняющее уникальный правовой статус этой ракетно-космической фирмы: впредь назначение руководителей ГКНПЦ будет прерогативой не президента, а правительства.
Формальные основания для отставки известны: пять из семи громких провалов 2010–2012 гг. в российской космонавтике – на совести самого ГКНПЦ и предприятий его кооперации. «Гео-ИК2» – отказ в системе управления разгонного блока «Бриз-КМ». «Экспресс-АМ4» – сбой ориентации при отработке импульсов разгонным блоком «Бриз-М» из-за ошибки в полетном задании. «Прогресс М-12М» – засор тракта горючего газогенератора с последующим выключением двигателя третьей ступени. «Меридиан» – разрушение камеры двигателя третьей ступени ракеты «Союз-2.1Б». Наконец, августовский пуск двух связных аппаратов – аварийное выключение двигателя «Бриза-М» в третьем импульсе из-за засорения трубопровода и потери наддува. Производственный брак, ошибки исполнителей, дефектные компоненты…
В копилку «прегрешений» Нестерова часто вносят и многолетние задержки первого старта отечественной ракеты-носителя нового поколения «Ангара». Но вот это уже неверно. Разработка и наземная отработка самой ракеты почти завершены, а ее первая ступень уже дважды летала «в экспортном варианте» – в составе южнокорейского носителя KSLV-1. Первый старт «Ангары» с Плесецка держит строительство и оснащение нового стартового комплекса. Поскольку сегодня оно ведется ударными темпами, заявленный срок начала летных испытаний в 2013 году представляется реальным.
Что же касается всплеска аварийности двух последних лет, то здесь сошлись множество факторов. Нас «догнали» последствия страшного недофинансирования отрасли, которое продолжалось с начала 1990-х и примерно до 2008 года. За это время состарились и ушли советские кадры, унеся с собой бесценный опыт и понимание того, как надо, а как ни в коем случае нельзя проектировать, изготавливать и испытывать ракетно-космическую технику. Образовался разрыв поколений между ними и молодежью, которую зачастую уже некому учить и которая не всегда хочет учиться. Ведь иметь дело с реальным «железом», думать, искать и устранять причины отказов, а тем более, придумывать новое и заставлять его работать – это действительно трудно. Нужен энтузиазм, нужна квалификация, которая нарабатывается не за один год, нужна внутренняя ответственность человека. А откуда им взяться, если продавец сотовых телефонов или офисный клерк получает вдвое, а то и втрое больше?
И так по всей «вертикали», и если головные фирмы еще как-то держатся, в том числе и за счет коммерческих запусков, то на предприятиях кооперации, особенно второго и более низких уровней, картина совсем печальная.
Линия руководителя Роскосмоса В.А. Поповкина на создание современной системы управления качеством в космической отрасли – абсолютно верная. Но столь же очевидно, что космической отрасли нужны деньги (а Минфин уже озвучил намерение «подрезать» космический бюджет 2013 и последующих годов!), нужна система подготовки и закрепления кадров, нужна новая структура отрасли, а не нынешний конгломерат предприятий разной организационно-правовой формы, сложившийся на руинах советской системы в режиме штопанья тришкина кафтана. Только комплекс этих мер позволит надеяться, что лет через пять – не раньше! – кривая отказов вновь пойдет вниз к тем двум-трем процентам неудач, которые считаются приемлемыми во всем мире, и для устранения которых потребовались бы запредельные затраты.
И еще одно. Большую настороженность вызывает тот факт, что все семь аварий пришлись на запуски по российской программе, в то время как коммерческие старты – что «Протонов» с Байконура, что «Зенитов» оттуда же и с морского комплекса, что «Союзов» из Казахстана и с французского космодрома Куру – проходят штатно. В российской космической программе издавна было две категории качества – изделия, годные для пилотируемого запуска, и прочие, чуть менее надежные. Складывается нехорошее впечатление, что в последние годы вторая категория расслоилась на две: на коммерческий пуск, приносящий реальные доллары и евро, ставятся лучшие компоненты, а на государственный – то, что осталось. Вот этот подход, если он действительно существует, нужно ломать как можно скорее.
Проблема еще в том, что статистика пусков ухудшается, страховые премии растут, а конкурентоспособность российских ракет падает вне зависимости от того, чей именно спутник не вышел на расчетную орбиту. Быть может, стоит обратить внимание на опыт Китая – не в том смысле, что энтузиазм и ответственность китайских инженеров и рабочих до сих пор поддерживается угрозой «а то партбилет на стол!», а в том, что там разделены функции изготовления ракетно-космической техники и продажи ее на мировом рынке. Китайским контрагентом по коммерческим пускам является внешнеторговая компания «Великая стена», которая подписывает контракты, заказывает предприятиям промышленности ракеты и спутники и контролирует работы. У нас же такой механизм действует лишь в отношении запусков иностранных спутников военного и двойного назначения, где Россию представляет Рособоронэкспорт. По гражданским же спутникам контракты на запуск на «Протоне» заключает фирма ILS, которая почти на 100% принадлежит самому Центру Хруничева…
Игорь Лисов
