Два сценария нейтрализации отравляющих веществ в России и Сирии
Несколько дней назад исполнилось ровно 20 лет, как в России было создано Федеральное управление по безопасному хранению и уничтожению химического оружия. И так уж вышло, что круглая дата как раз совпала со взрывом страстей вокруг имеющегося в Сирии химоружия. Поэтому на встрече с журналистами представителям Федерального управления пришлось не только рассказывать об успехах своего ведомства, но и уделить внимание оценке запасов оружия массового поражения (ОМП) на Ближнем Востоке. От нее было не уйти, поскольку накануне ряд западных информагентств распространили информацию о якобы российском происхождении химических боеприпасов в Сирии.
Тень – на плетень
Сомнительное, не подкрепленное какими-либо фактами утверждение большинство экспертов рассматривали исключительно как попытку дискредитировать позицию России в Совете Безопасности ООН. Она вместе с КНР несколько раз блокировала принятие Совбезом резолюции, которую проталкивали страны Запада, стремясь открыть возможность для внешнего военного вмешательства в сирийские дела. Тогда понадобился какой-либо весомый повод, чтобы можно было проигнорировать российское вето и все-таки начать вторжение. Утка про некогда сделанные Москвой поставки химического оружия Дамаску, казалось, прекрасно выполнит такую задачу. Однако на нечистоплотность подобных приемов указал, например, сирийский вице-премьер Кадри Джамиль, посетивший на прошлой неделе столицу РФ.
«Запад ищет предлог для того, чтобы непосредственно вмешаться в дела нашей страны, – заявил Джамиль на пресс-конференции в Москве. – Это заставляет нас вспомнить об иракской истории с оружием массового уничтожения. После того как Ирак был захвачен, выяснилось, что никакого оружия массового уничтожения там нет».
Тот факт, что подобные намерения – не выдумка сирийского чиновника, подтвердила американская газета The Los Angeles Times. Авторитетное издание сообщило, что Министерство обороны США разработало секретный план действий, призванный предупредить попадание химического оружия Сирии в руки террористов. Он предусматривает операции спецназа и ВВС непосредственно на территории, пока контролируемой силами президента Башара Асада. И что интересно, под террористами подразумеваются те самые разнородные оппозиционные силы, которые в Сирии как раз и поддерживаются Западом. Обсуждая эту проблему между собой, президент США Барак Обама и премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон пришли к выводу, что сама по себе потенциальная угроза применения неконвенционального оружия влечет «изменение политики по отношению к Дамаску». Поэтому американские военные и приготовили план уничтожения или хотя бы обеспечения безопасности складов химического оружия, которые, по мнению лидеров двух стран, могут остаться без охраны из-за продолжающейся гражданской войны в Сирии. Хотя, например, представители Пентагона публично признали, что в настоящее время сирийское химическое оружие надежно охраняется правительственными войсками. Но ведь Западу так хочется, чтобы сирийская регулярная армия потерпела поражение…
В столь неоднозначной и, прямо сказать, щекотливой ситуации спокойствие российских специалистов по химическому оружию вызывает уважение. Так, заместитель начальника Федерального управления по безопасному хранению и уничтожению химического оружия полковник Владимир Мандыч на пресс-конференции в агентстве Интерфакс заявил: «Я бы не стал говорить, что имеющееся у Дамаска химическое оружие – советского или российского производства. Россия не поставляла Сирии химического оружия». А затем Мандыч уточнил, что боеприпасы с начинкой из отравляющих веществ вообще никогда не вывозились за пределы нашей страны и не передавались представителям какого-либо другого государства.
Вместе с тем полковник не стал отрицать, что ситуация с ОМП в Сирии еще раз обнажила проблему эффективности международного контроля за хранением, использованием и утилизацией химического оружия. Напомнил, что из 195 стран ООН до сих пор не подписали Конвенцию о запрещении химического оружия шесть стран: Ангола, КНДР, Египет, Сирия, Сомали, Южный Судан. Не ратифицировали Мьянма и Израиль. Такое положение вещей совсем не безобидно.
«Когда в Сирии возникла конфликтная ситуация и власть заявила о том, что возможно применение химического оружия в защитных целях, появился еще один аргумент в пользу полного уничтожения этого вида оружия во всем мире», – сказал Мандыч. И вот тут нам всем не помешает вспомнить, что наша страна первой предложила другим государствам избавиться от смертоносного наследия прошлого. Первые работы в интересах ликвидации химического оружия начали проводиться в СССР еще в 1970-е годы.
Наступил завершающий этап
Ну а как с этим сегодня? Российская Федерация к середине августа 2012 года уничтожила более 26 тыс. тонн боевых отравляющих веществ, доставшихся ей в наследство от Советского Союза. Таковых было накоплено в хранилищах 40 тыс. тонн – фосген, иприт, люизит, их смеси, зарин, зоман и VX. Осталось менее 35% от имевшихся 20 лет назад запасов.
В 1993 году Россия подписала парижскую «Конвенцию о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и его уничтожении». Государство взяло на себя обязательство ликвидировать все запасы химоружия, оставшиеся на российской территории после распада СССР. Кроме того, обязалось уничтожить (конверсировать) имеющуюся промышленную базу по производству и разработке данного вида ОМП.
По специально разработанной Федеральной целевой программе предусматривалось полностью утилизировать химическое оружие к окончанию 2010 года. Однако сперва уложиться в намеченные сроки мешала неритмичность финансирования проекта со стороны некоторых заинтересованных в нем западных партнеров. Потом на выполнении программы сказался кризис 2008 года. Он заметно снизил темпы намеченных работ. Более или менее ритмично реализовывалось полномасштабное уничтожение химоружия, а вот выполнение ряда НИОКР было сдвинуто на 2011, 2012 и 2013 годы. Позже запланированного были завершены НИОКР по созданию линий уничтожения боеприпасов для объектов Леонидовка и Марадыковский (декабрь 2011 года), а также объекта Щучье (первый квартал 2012 года).
Тем не менее с 2010 года идет заключительный, четвертый этап выполнения Россией конвенционных обязательств. Осенью того же года был введен в строй уже шестой по счету объект по уничтожению химоружия в городе Почепе Брянской области. В 2011-м его пустили на полную мощность. В настоящее время завершается создание последнего в программе, седьмого объекта по уничтожению в городе Кизнер (Удмуртия). На объектах Леонидовка (Пензенская область), Щучье (Курганская область) и Марадыковский (Кировская область) строятся дополнительные цехи. Полностью завершили работу по предназначению объекты в городах Горный (Саратовская область) и Камбарка (Удмуртия).
Как заверяют руководители Федерального управления по безопасному хранению и уничтожению химического оружия, программа утилизации сейчас обеспечена финансированием полностью, средства поступают строго по графику и в нужных объемах.
«На сегодняшний день стоимость программы составляет порядка 271 миллиарда рублей, из которых реализовано 226 миллиардов, – рассказывал полковник Мандыч. – Понимание со стороны и Минфина, и Минэкономразвития существует. Все понимают важность выполнения задачи».
Правда, замначальника федерального управления сделал одно существенное замечание. Ведомство приступает к уничтожению химических боеприпасов сложных конструкций – к одной из самых дорогостоящих и затратных частей программы. На долю таких боеприпасов приходится всего лишь 0,18% от всех оставшихся запасов. Только вот опыта их утилизации нет ни у кого в мире. Химические боеприпасы сложной конструкции содержат в себе неизвлекаемые взрывчатые вещества и отравляющие вещества. В прошлом году российские специалисты разработали технологическую линию по уничтожению таких боеприпасов на объектах в Леонидовке и Марадыковском, идет разработка такого же объекта для Щучьего. Теперь предстоит построить по отдельному производственному корпусу на каждом из этих объектов. Технологические линии, применявшиеся для массового уничтожения обычных боеприпасов, в данном случае не подходят.
Ну а в целом завершение утилизации химического оружия теперь назначено на 31 декабря 2015 года.
Только бы не потекла отрава
И все же есть одна проблема, которая, похоже, серьезно осложняет весь процесс утилизации. Ведь совсем не случайно первый раз намечалось окончить уничтожение всех запасов химоружия в 2010 году.
«Все наши химические боеприпасы были произведены в 1963–1987 годах при гарантийных сроках хранения 10 лет. Они давно истекли, – пояснил Мандыч. – Но промышленность дважды продлевала сроки безопасного хранения. И все же на 1 января 2013 года все химические боеприпасы, которые находятся у нас на хранении, окажутся уже за пределами сроков безопасного хранения».
Так, может, еще разок продлить их? Судя по тем данным, что привел замначальника федерального управления, сделать это уже невозможно. «Наблюдается быстрый рост количества аварийных боеприпасов», – сказал полковник Мандыч. Если до 2009 года было выявлено вообще 522 аварийных боеприпаса, то уже в 2009 году их количество составило 476 штук. В 2010 году их выявили 1205, в 2011 году – 2093, а в 2012-м – уже 3010. Всего за время реализации программы по уничтожению химического оружия в РФ на складах было выявлено 7300 аварийных боеприпасов.
Разумеется, все аварийные боеприпасы отправляются на уничтожение в экстренном порядке. А всю партию изделий, в составе которой обнаружили аварийный боеприпас, начинают осматривать ежедневно. В обычном режиме – раз в два дня. Все химические боеприпасы на стыках составных частей имеют индикаторную спецокраску, которая меняет цвет в случае, если происходит утечка отравляющего вещества. Выявляемые аварийные боеприпасы помещаются в специальные герметичные контейнеры.
Полковник как-то обошел стороной вероятность ситуации, когда протечки могут вдруг приобрести обвальный характер. Но подтвердил, что на объекте уничтожения химического оружия в Почепе (Брянская область) был зафиксирован случай, когда одновременно три аварийных боеприпаса – двухтонные авиационные бомбы – дали течь.
«Применять такое оружие как средство сдерживания не представляется возможным. Оно уже представляет угрозу только для нас самих», – признал Мандыч.
В целях максимально достижимого уровня безопасности все российские боеприпасы с химическим оружием сегодня представляют собой только емкости для хранения отравляющих веществ. Они лишены взрывателей и пороховых зарядов.
К месту будет заметить, что, пожалуй, только нарастающие протечки ставят под сомнение эффективность системы безопасности на объектах федерального управления. Во всем остальном она достаточно надежна. Ну, скажем, повсюду на объектах создана современная система технических средств охраны, которая не допускает несанкционированные проникновения на них. Представители ведомства утверждают, что за 20 лет не было ни одного такого случая. Ежегодно на всех объектах хранения и уничтожения химического оружия проводятся учения по их обороне. Один раз в год проводятся комплексные учения с привлечением региональных управлений ФСБ.
«Созданная система защиты обеспечивает безопасность не только самих объектов, но и подъездных путей к ним», – сказал Мандыч. По его словам, к объекту в Почепе ведет железная дорога протяженностью 17 км, подъездные пути к объекту Щучье составляют 20 км. Эти магистрали также защищены от возможного воздействия террористов системами технических средств охраны, видеонаблюдения, системами подавления радиосигналов. «На сегодня обеспечены все меры как по безопасному уничтожению химоружия, так и по безопасности его транспортировки», – отметил полковник.
Новый оборот – после финиша
Нет претензий к заводам по уничтожению химического оружия и у надзорных органов экологического мониторинга. То есть для окружающей среды работа предприятий не представляет какую-либо угрозу. В цехах сжигается выделенная из боеприпасов реакционная масса, которая проходит через основательную систему очистки. В итоге, согласно российским нормативам, на выходе воздух выбрасывается даже чище, чем поступивший в начале технологического процесса. Все примеси очищаются. Полковник Мандыч заявил, что за все время уничтожения химического оружия в России государственный экологический мониторинг, который постоянно отбирает пробы, не предъявил ни одной претензии. На сегодняшний день несколько миллионов проб было отобрано, и ведомство ни разу не получило замечание или претензию со стороны надзорных органов.
Результат закономерен. В отличие от США, где запасы химического оружия просто сразу сжигаются, в России оно проходит две стадии обработки. Все участники процесса утилизации данного вида ОМП давно признали: российские технологии – лучшие по всем параметрам.
На первой стадии проводится детоксикация отравляющего вещества с помощью реагентов. На второй стадии, когда получается реакционная масса, проводится ее термическое обезвреживание. Оставшиеся твердые отходы поступают на полигоны захоронения, имеющие третью-четвертую степень опасности, которые не представляют угрозы для людей и окружающей среды.
Конечно, для получения столь высокой степени обезвреживания отравляющих веществ потребовалось оснастить объекты самым современным технологическим оборудованием, подготовить целые коллективы высококлассных специалистов. И когда все заводы этого профиля полностью выполнят свое предназначение, то неизбежно встанет вопрос: что будет дальше с производством и занятыми на нем людьми? В федеральном управлении утверждают, что ничто и никто не пропадет. Инфраструктура, оборудование и персонал объектов по уничтожению химического оружия после вывода из эксплуатации будет использоваться при создании новых промышленных предприятий.
«Было бы нерачительно бросать эти объекты после завершения программы утилизации химического оружия, – говорил Владимир Мандыч. – Как это и прописано в Федеральной целевой программе, они будут вовлекаться в хозяйственный оборот, использоваться для нужд промышленности страны. При этом имущественное право будет предоставляться субъектам Российской Федерации. В рамках реализации ФЦП предусмотрено, что до 10% средств выделяется на создание объектов инфраструктуры в местах расположения объектов химического разоружения. Благодаря этому будут решены многие социальные вопросы».
Вот лишь некоторые примеры. На базе объекта «Марадыковский» по предложению руководства Кировской области будет построен целлюлозно-бумажный комбинат, на котором будет задействован персонал объекта, работающий там и сейчас. На объекте «Щучье» в Курганской области будет построен завод по производству свинца. А на объекте «Горный» в Саратовской области намечено развернуть производство по получению высокочистого мышьяка и высокочистого оксида мышьяка для радиоэлектронной промышленности. Для этого, кстати, там уже создан запас солей, которые позволяют получать материалы нужного качества.
В общем, Россия сейчас всецело вовлечена в процесс уничтожения химического оружия. И раз уж ей достались в наследство самые большие запасы этого вида ОМП, то усилий она прилагает больше, чем кто-либо еще для их ликвидации. Не до сирийских запасов ей сейчас. Тем более что и отношения к их созданию наша страна не имеет никакого.
Тут, наверное, надо бы призадуматься некоторым европейским странам. Есть сведения, что именно они в свое время помогли построить в Сирии заводы по производству химического оружия. Не лучше ли теперь вместо финансирования невменяемой сирийской оппозиции перенаправить средства на уничтожение запасов химоружия в регионе.
Олег Владыкин
