Запуск серийного производства ракетных комплексов «Кинжал», настоящее и будущее беспилотных технологий, ускоренное импортозамещение в авиаотрасли – об этом и не только рассказал первый заместитель гендиректора Ростеха Владимир Артяков в интервью каналу «Россия 24».
– В первую очередь, расскажите, как идет выполнение Ростехом гособоронзаказа в условиях специальной военной операции?
– На сегодняшний день мы выполняем гособоронзаказ в адрес нашего основного заказчика, Министерства обороны, в полном объеме, даже по некоторым позициям с опережением не только по срокам, но и по количеству. Прежде всего, надо сказать о бронетехнике, которая используется сегодня там, на линии соприкосновения, артиллерийских системах. Это РСЗО, гаубичные орудия. По некоторым позициям в два раза увеличили количество боевой авиации, которую выпускаем. Это такие самолеты, как Су-30, Су-34, Су-35. Они очень эффективны на линии соприкосновения и в значительной степени помогают выполнению специальной военной операции.
Надо отметить, что 80% техники, которая сегодня участвует в СВО, – это продукция Ростеха. Мы готовы, готовы и дальше наращивать объемы. Все будет зависеть от того, что нам будет заказывать Министерство обороны. Мы в значительной степени провели серьезную модернизацию наших производств, подготовили специалистов. Люди работают самоотверженно, в три смены, руководители всегда на своих рабочих местах. Наша основная задача – именно мобилизация трудовых коллективов.
– Хочу чуть более подробно по некоторым видам вооружения вас расспросить. В ходе специальный военной операции высокую эффективность показывает комплекс «Кинжал», хотя в Киеве и Вашингтоне не так давно заявили о том, что якобы «Кинжал» был перехвачен комплексом Patriot. Что на самом деле? По-прежнему ли невозможно перехватить «Кинжал»? Какими данными вы располагаете?
– Конечно, невозможно перехватить «Кинжал». Но сегодня против нас идет пропагандистская война, и это один из элементов пропагандистской работы со стороны нашего противника. Дело в том, что в системе «Кинжал» заложены такие технологии, которые сегодня невозможно преодолеть с точки зрения прекращения движения этой ракеты к месту назначения. И тому подтверждение, что американская система ЗРК Patriot была настигнута и уничтожена именно «Кинжалом». Здесь пропаганда Киева совершенно не терпит никакой критики, показывает какие-то смешные болванки. Говорит, что это якобы «Кинжал». Нет, абсолютно.
Сегодня «Кинжал» мы выпускаем серийно. Если раньше мы его выпускали в определенной степени для того, чтобы дальше его модернизировать и заканчивать НИОКР, то сегодня мы вышли в твердую «серию», и то, что нас просит Министерство обороны, мы делаем качественно и в срок в том количестве и в том объеме, который им необходим.
– То есть здесь наш противник, западные коллеги, если так можно сказать… просто лукавят?
– Да. Такое вооружение, как система «Кинжал», сегодня даже теоретически никто предложить не может из зарубежных основных поставщиков вооружения. Мы далеко ушли, на несколько шагов вперед. И, конечно, противодействовать такому оружию, как «Кинжал», сегодня нет возможности ни у какой страны. То есть они не могут его нарушить, они не могут его сбить, они не могут его отследить. Системы, которая могла бы предотвратить попадание такой ракеты, сегодня у них просто нет.
– Украина, мы понимаем, получает западное оружие. Все свое там уже израсходовано, частично или полностью. Из-за этой западной военной техники какие виды российского вооружения сейчас мы оперативно дорабатываем? Можете поделиться?
– Прежде всего, конечно, это системы противодронной работы. ЗРПК «Панцирь» очень эффективно себя показал. Безусловно, то, что мы используем сегодня на передовой, мы в той или иной степени дорабатываем с учетом потребностей Вооруженных сил. Если мы видим где-то какие-то недостатки в той или иной системе вооружения, мы это компенсируем новыми решениями. Я могу сказать, что у нас на передовую периодически выезжают конструкторы, наши техники и так далее, которые наблюдают, как работают наши системы.
– Беспилотники сейчас действительно какое-то невероятное распространение получают. Пока это единичные атаки, но многие военные эксперты считают, что следующий этап – атаки роем беспилотников. Готовы ли мы к такому развитию событий?
– Это ближайшая перспектива. Быстро это не произойдет, но мы к этому готовы. «Панцирь», который как раз обнаруживает и обезвреживает беспилотники, очень эффективно себя показал, мы его совершенствуем дальше. Очень эффективно также работают системы радиоэлектронной борьбы. На каждое действие противника мы готовим свое противодействие. В тесном сотрудничестве с Министерством обороны, с теми специалистами, которые используют эти системы, совершенствуем наши механизмы взаимодействия и нашу технику.
– Как вы в целом оцениваете рынок антидроновых технологий? Текущий спрос – это закрытие сиюминутных потребностей? Он сохранится на этом уровне? Возможно, в перспективе антидроновые технологии станут обязательными при охране объектов?
– Считаю, что они будут обязательны, поскольку беспилотные летательные аппараты применяются очень активно. Мы это видим, и на этом не остановятся наши противники. Безусловно, мы должны быть к этому готовы. На их вызовы мы совершенствуем системы подавления беспилотников и их уничтожения. Собственно говоря, это рынок не только нашей страны, но и зарубежный, потому что наши системы подавления беспилотников себя эффективно показали. И мы уже сейчас видим, что многие заказчики хотят получить наши системы для охраны своих объектов. Это, например, нефтегазовый сектор.
– Это российские заказчики или зарубежные?
– Зарубежные в том числе. Вспомним события в Саудовской Аравии, когда там большое нефтеперерабатывающее производство было атаковано беспилотниками.
– А если затронуть тему гражданских беспилотных технологий, ваш беспилотник БАС-200 впервые совершил полет с максимальной взлетной массой 200 кг. Расскажите об этой работе. Как она продвигается?
– Мы считаем, что это очень эффективное средство для обеспечения труднодоступных населенных пунктов нашей страны. Прежде всего, может применяться для доставки необходимых продуктов, почты, медицинского снаряжения. Там, где невозможно в какие-то периоды времени добраться по воде либо на сухопутных транспортных средствах, этот беспилотник для нас, мы считаем, очень перспективен. Он показал себя хорошо при испытаниях, у него большое будущее.
– Известно, что начало специальной военной операции и последующие санкции также негативно сказались и на авиастроительной отрасли. Например, так произошло с вертолетом «Ансат», на который ранее поставлялись канадские двигатели. Что дальше? Как продвигается эта работа? Что будет с этим проектом?
– Такой вертолет стране необходим. Он уже себя зарекомендовал с положительной стороны. Не только как вертолет для перевозки пассажиров, но и как санитарный вертолет мы его используем. И сегодня по программе импортозамещения делаем собственный двигатель ВК-650В, который будет применяться именно там. Это не быстро – год-два максимум, и мы все закончим.
– Примерно та же самая проблема и с двигателями для больших вертолетов, таких как Ми-26. Правд ли, что новый двигатель для вертолета-гиганта может быть создан на базе ПД-8?
– Да, газогенераторная система ПД-8 будет использоваться на этом двигателе. Мы уже большой задел в этом направлении сделали. Ми-26 – уникальный вертолет. Аналогов в мире практически нет. Он востребован не только Министерством обороны, но и в народном хозяйстве, поскольку грузоподъемность серьезная. Надо будет перебрасывать и технику, и строительные материалы в те места, где это невозможно сделать другим видом транспорта.
В ближайшее время – нам надо два-три года – мы ПД-8 доведем до того, чтобы его ставить на Ми-26. Но хочу отдельно отметить, мощность двигателя при этом будет на 15% выше. Технологии не стоят на месте. Мы не просто должны повторить что-то, мы должны сделать более качественно и более мощно, чем было раньше.
– То есть не было бы счастья, да несчастье помогло?
– Да. Сегодня именно так. Это вызов. Этот вызов мы принимаем и считаем, что мы эффективно работаем.
– А ПД-8 это же для самолета «Сухой Суперджет»? Что в целом происходит с этой программой? Как скоро в воздухе мы увидим самолеты с этим двигателем?
– «Сухой Суперджет» раньше эксплуатировался с двигателями совместного производства России и Франции – это SаМ146. Он у нас производился на заводе «Сатурн». Сейчас создаем свой двигатель, как вы правильно сказали, ПД-8. Сегодня он проходит все испытания, и в следующем году мы уже серийно будем его ставить на «Сухой Суперджет». Будем выпускать в серию самолет с полностью импортозамещенными комплектующими, с нашим двигателем. Это будет 24-й год.
– То есть все будет там импортозамещаться? Все, что использовалось импортного?
– Все, что было импортного производства. Первоначально в «Сухом Суперджет» использовалось большое количество зарубежных комплектующих. При поддержке Министерства промышленности и торговли разработана серьезная программа импортозамещения. Она эффективна, и мы выходим на очень серьезные показатели.
Для МС-21 собственный двигатель, ПД-14, уже испытан. По МС-21 полагали в «серию» войти в 25-м году, но мы сместились на год раньше и будем в «серию» входить уже 2024 году. На следующий год выпустим первые шесть машин в адрес «Аэрофлота», которые будут работать полностью на наших комплектующих. Исключая любую зарубежную технику, которую предполагалось ранее там применять.
– Кроме «Суперджета» и МС-21, которые вы уже упомянули, есть еще машины прошлого поколения. Ту-214. Как продвигаются работы по наращиванию их производства в Казани?
– Вы знаете, мое личное отношение к этой машине очень позитивное. Незаслуженно забытая машина, идеально отработанная по качеству. Сейчас о ней вспомнили благодаря тому, что произошло. И я считаю, что у Ту-214 очень большие перспективы. Машина, еще раз скажу, очень надежная, отработанная. Мы ее выпускаем пока небольшой серией, единичными экземплярами. Сегодня наращиваем производство. В «серию» будем выходить минимально – это 10 машин в год, потом до 20 машин в год. Думаю, наши потребители – и авиакомпании, и пассажиры – будут довольны.
Работы очень много. Строим абсолютно новое производство, по новым технологиям и готовим людей, прежде всего. То есть тех людей, которые будут собирать эти машины.
– Еще про один очень важный, интересный проект хочу вас расспросить. Ростех приступил к серийным поставкам газовой турбины большой мощности ГТД-110М. Первый агрегат уже изготовлен для ТЭЦ «Ударная» в Краснодарском крае, чтобы там снизить энергодефицит. Когда планируется ввести в строй это оборудование?
– ТЭС «Ударная» в Краснодарском крае будет вводиться в эксплуатацию в конце этого года.
Конечно, ГТД-110 – этот продукт сегодня очень востребован на энергетическом рынке, поскольку это полное импортозамещение. Основные поставщики из Европы ушли с нашего рынка. Полагаем, что нишу выбывших производителей займем этой машиной. Уже есть проработанные заказы. Сегодня развиваем собственное производство. Нужно построить новый завод, чтобы производить в тех объемах эти машины, в которых требует рынок. Сейчас запускам «Ударную». Посмотрим, как машина будет работать в «серии», что называется, «на земле», и будем наращивать производство.
– Ростех работает в условиях санкций. Поделитесь, как это сказалось на работе Корпорации? Как изменились финансовые показатели?
– По итогам 22-го года выручка компаний Ростеха – больше 2 триллионов, 44,5% – это гражданская продукция, несмотря на рост гособоронзаказа. Наши финансовые показатели растут, при этом растут и расходы – на привлечение новых высококвалифицированных специалистов, на переоснащение старых производств. Сегодня многие предприятия, которые работают на гособоронзаказ, переоснащены в значительной степени за очень короткие сроки. Сейчас это современные производства. Сделаны большие заделы на серьезный объем по линии Министерства обороны. Если необходимо будет увеличить мощности и объемы, которые заказывает Министерство обороны, мы к этому готовы.