Манипулирование сознанием может быть не менее вредоносным, чем голод или каннибализм
В конце 1996 года сотрудник Пентагона Роберт Банкер на одном из симпозиумов представил доклад, посвященный новой военной доктрине США в XXI столетии. Ключевой ее момент – разделение ТВД на две составляющие: традиционное и кибернетическое пространство. Причем операциям в последнем придавалось более важное значение.
Семь разновидностей
Предложенная Банкером теория «киберманевра» явилась естественным дополнением существующих военных концепций. В число сфер ведения боевых действий, помимо земли, моря, воздуха и космоса, теперь предлагалось включить и информационную сферу.
Ныне под информационной войной (Information Warfare – IW) понимается комплексное воздействие на систему государственного и военного управления враждебного государства, его военно-политическое руководство, а также защита от подобных акций противника.
В словаре оперативно-стратегических терминов Министерства обороны Российской Федерации выделены основные разновидности информационной войны:
1) подавление и уничтожение систем управления противоборствующей стороны с применением огневых средств в целях поражения командных пунктов противника, средств управления связи, навигации, наведения оружия;
2) информационное обеспечение боевых действий – максимально полное предоставление и использование в системах управления войсками (силами) и оружием информации, циркулирующей в интегрированных информационных системах в военных действиях;
3) радиоэлектронное подавление – нарушение функционирования систем и средств добывания и распространения информации в информационной инфраструктуре противоборствующей стороны;
4) психологическое воздействие – влияние на человеческий разум, а также на средства компьютерной поддержки процессов принятия человеком ответственных решений. Психологическое воздействие проводится против руководства государства, войск (сил), против живой силы и населения противоборствующей стороны;
5) хакерская война – проникновение в телекоммуникационные и информационные системы противоборствующей стороны и нанесение ущерба этим системам и находящимся в них информационным ресурсам с помощью хакеров;
6) война в области экономической информации – нанесение ущерба экономике противоборствующей стороны путем проведения экономической блокады или информационной агрессии;
7) кибернетическая война – нанесение ущерба информационным ресурсам противоборствующей стороны. Может быть реализована в виде информационного терроризма, смысловых атак, направленных на изменение алгоритмов работы информационных систем при сохранении видимости нормального функционирования, демонстрации силы, в целях внушения противоборствующей стороне требуемого представления о возможных последствиях применения против нее того или иного оружия.
Сложная задача
Как же регулируется Information Warfare нормами международного гуманитарного права? Ведь его фундаментальный принцип заключается в том, что допустимые методы причинения вреда врагу не должны быть неограниченными. Однако это еще не означает, что оно стремится защищать от всех разновидностей ущерба, который причинят информационные атаки.
Кажется очевидным, что они могут преступать законы войны. Так, паралич системы контроля воздушного движения способен вызвать катастрофы гражданских самолетов, а порча медицинской базы данных повлечет переливание несоответствующей группы крови гражданским лицам и раненым солдатам. Возможны операции и с менее заметными результатами, например нарушение безопасности финансовой или социальной системы, открытие конфиденциальной персональной информации. Это не разновидность ущерба, против которого гуманитарное право, как предполагается, защитит население. Однако последствия сбоя работы банковских структур могут быть не менее болезненными, чем бомбардировка, повредившая жилые строения.
Двойственная природа многих телекоммуникационных сетей и большинства оборудования все больше усложняет вопрос о применимости гуманитарного права как ограничителя информационной войны. Размывание различий между военными и гражданскими системами стирает и границы между военными и гражданскими целями.
Во время кампании в Персидском заливе, например, коммерческие спутники обеспечивали функционирование четверти трансконтинентальных телекоммуникаций Центрального командования ВС США. Более того, американские вооруженные силы особенно зависят от невоенных систем для поставки и транспортировки. Таким образом, удары для решения военных задач необходимо будет направлять преимущественно на гражданские системы с причинением вреда зависимым от них мирным людям.
В 1995 году вице-адмирал Артур Кебровски заявил: «Между военными или гражданскими системами и технологиями не существует логического различия. Более того, техническое различие между эксплуатацией, атакой или защитой целей информационной войны также отсутствует».
Взаимозависимость и взаимосвязь гражданских и военных систем могут дальше усложнять определение гражданских и военных целей. Акции, направленные преимущественно против военных объектов, могут вызвать поражение гражданских систем, которые связаны с военными системами. Вирус, призванный вывести из строя военные системы врага, из-за невнимательности или в силу иных причин может проникнуть в гражданские или дружественные системы. Более того, атаки на многофункциональные системы, которые в другом случае были бы законными целями, могут стать недопустимыми из-за опасности для гражданского населения, например если они приведут к выбросу опасных веществ в атмосферу.
Дабы сбить с толку
Ряд технологий, таких, в частности, как фальсификация сообщений, способен сделать возможным манипулирование сознанием лидеров и населения неприятельской страны: распространять замешательство или недовольство путем тайного изменения официальных сообщений или новостей СМИ, путать или пугать руководителей государства фабрикацией ложной информации. В принципе эти действия не нарушают военное право.
Однако длительно устанавливавшимся обычным правом и некоторыми конвенциями запрещены определенные акты предательства или «вероломства». Одно дело, скажем, угроза морского вторжения в Кувейт во время боевых действий в Персидском заливе. Есть основания признать ее актом, спланированным для того, чтобы сбить противника с толку, побудить его к опрометчивым шагам. Другое дело – акты вероломства, которые включают симулирование перемирия или капитуляции, ранения или неспособности, статуса гражданского населения или других статусов, обладающих защитой (нейтральные войска ООН) ради нанесения внезапного удара по врагу. Запрещено также и нападение с использованием форменной одежды противника.
Потенциальные результаты манипулирования сознанием могут быть достаточно серьезны. Некоторые наблюдатели, например, убеждены, что так называемое радио ненависти вызвало геноцид в Руанде и бывшей Югославии. Таким образом, использование пропаганды или обманных передач в эфире так, чтобы они стимулировали неограниченную гражданскую войну или даже геноцид, следует признать незаконным.
Как полагает полковник Ричард Сжафрански, манипулирование народом противника в такой степени, что его граждане или лидеры становятся оторванными от реальности, может быть не менее вредоносным, чем воздействие на другой народ через голод или каннибализм.
Ольга Сибилева
Опубликовано в выпуске № 32 (449) за 15 августа 2012 года
