Российско-китайские отношения называют в США «крупнейшим необъявленным альянсом в мире». Слово «необъявленным» тут ключевое, поскольку Пекин принципиально не заключает военно-политических союзов с другими странами, особенно с влиятельными. Чем продиктована такая политика? И насколько она устраивает саму Россию?
Российско-китайский альянс, союз или даже ось. Так теперь позиционируют отношения между Москвой и Пекином западные СМИ и эксперты. Они охотно рассуждают о будущем этого альянса и о его основах, говорят, что это "союз обиженных, созданный действиями Вашингтона", но при этом сам факт альянса сомнению не подвергают.
Так же поступают и некоторые российские издания (не говоря уже о блогерах), рассказывая о российско-китайском союзе как о главной силе, сдерживающей стремление США сохранить за собой глобальную гегемонию. Зачастую при этом цитируются различные китайские источники, якобы подтверждающие такую точку зрения.
"Российско-китайский союз обеспечит мир во всем мире и остановит экспансию Запада на все континенты". Плюс-минус в таком переводе в России пересказывали слова бывшего вице-президента Академии военных наук Народно-освободительной армии Китая Хэ Лэя. На самом деле Хэ Лэй этого не говорил. И не мог сказать по определению, ведь Китай официально придерживается политики невступления в военно-политические союзы.
Да, у него есть "на балансе" Северная Корея, которую Пекин обязан защищать от внешних угроз, однако это, скорее, исключение из правил. Китайцы уже давно воспринимают отношения с Пхеньяном как крест, который приходится нести. КНДР им доставляет много хлопот, но бросить ее они уже не могут из-за рисков для собственной безопасности.
Однако о военно-политическом союзе с другими странами даже речи не идет – и Россия не исключение. Причин тому несколько. Первая из них – исторический опыт.
На протяжении значительной части своей истории Китай был доминантой в Восточной Азии и, более того, считал себя чуть ли не центром мира, которому не по статусу заключать какие-то равноправные союзы. Скорее – создавать вассальные отношения с окружающими государствами. Но после создания КНР было сделано исключение.
"В 1950 году был заключен советско-китайский договор о дружбе, союзе и взаимопомощи. После этого СССР и КНР были официально и реально военными союзниками. Однако в 1960-е произошел раскол, в 1968-м было столкновение на Даманском, в 1970-е и начале 1980-х годов отношения были откровенно враждебными. Так что в этом союзе Китай разочаровался", – поясняет газете ВЗГЛЯД замдиректора Центра комплексных европейских и международных исследований Дмитрий Суслов.
Вина за неудачу, по мнению Пекина, конечно же, лежит на СССР, который якобы относился к китайским товарищам свысока, а также учинил развенчание культа личности Сталина, давая понять товарищу Мао, что ему нужно сделать то же самое с собственным культом личности.
Второй причиной являются геополитические реалии. "С точки зрения Пекина, договоры о союзе ограничивают свободу внешнеполитического маневра, связывают Китай теми обязательствами, которыми он не хочет себя связывать. Втягивают в конфликты, в которые он не хочет втягиваться", – продолжает Дмитрий Суслов.
Домашним регионом Китая является Восточная Азия, и значительная часть ресурсов Пекина направлена на решение тамошних проблем. Также китайцы активно выходят на Ближний Восток, Африку и Латинскую Америку. При этом они выходят туда прежде всего через экономические и дипломатические инструменты, а значит, категорически не заинтересованы в обострении отношений с тамошними великими державами – любыми державами.
Такое обострение неизбежно произойдет, если КНР, например, заключит официальный союз с Ираном – врагом Саудовской Аравии или резко повысит отношения с Египтом в ущерб эфиопам или туркам. Что ж касается России – официальный союз с нами обострил бы китайско-европейские и китайско-американские отношения, а также вынудил бы Пекин деятельно участвовать в защите российской территории, часть которой ныне оккупирована украинскими войсками.
"Вместо этого Китай заключает соглашения другого рода – не берет на себя обязательства по защите этих стран, но может создавать на их территории военные базы, например, на Соломоновых островах", – поясняет Дмитрий Суслов.
Другой пример – заключение различных соглашений по военно-техническому сотрудничеству с Москвой для получения российских технологий в области ПВО, самолетных двигателей и многого другого, что нужно Китаю для развития собственного ВПК.
В-третьих, по мнению Пекина, заключение союзов – это удел гегемонов.
"Мол, те же США имеют систему союзов, которая носит гегемонистический характер. Китай же всячески подчеркивал отсутствие у него стремления к гегемонизму. В рамках линии отношений по линии Юг – Юг Китай позиционирует себя как развивающаяся страна, которая не стремится к гегемонии и поэтому союзнические отношения не заключает. Китай отрицает блоковый подход – негативный, конфронтационный, не соответствующий нынешним тенденциям полицентричности, многообразия. А создание союзов – это реализация того самого блокового подхода", – говорит Дмитрий Суслов.
Китайцы хорошо знают историю и помнят, что именно блоковый подход приводил мир к большим войнам, которые стали бы угрозой для планов Китая по превращению в сверхдержаву.
Они понимают, что (в силу специфики китайской внешней политики, а также огромного количества проблем с соседями) именно блоковый подход будут использовать США для сдерживания КНР. Но в то же время осознают, что в силу недостаточно развитой собственной "мягкой силы" не смогут сколотить настолько же мощные, спаянные единой идеологией блоки, какими стали американские.
Таким образом, Пекину выгоднее выступать против блокового принципа как такового. И Россию подобный подход КНР вполне устраивает, более того, Москва его официально разделяет. Несмотря на наличие евразийских интеграционных проектов (ОДКБ, Евразийский союз), она тоже выступает за внеблоковый подход, за многополярный мир и сотрудничество на уровне национальных государств.
А в тесном военно-политическом союзе с КНР она, напротив, не заинтересована, как и сам Китай. В противном случае придется брать на себя обязательство участвовать в китайских конфликтах за спорные территории, то есть в конфликтах не только с недружественной для самой Россией Японией, так и с вполне дружественными Индией и Вьетнамом.
Придется вынужденно занимать сторону и в американо-китайском противостоянии, которое является куда более глубоким и системным, чем американо-российское. По некоторым вопросам позиция Вашингтона может оказаться России гораздо ближе, чем позиция Пекина.
Именно поэтому союза, не говоря уже об оси, между нами нет. Есть взаимовыгодные и глубокие отношения. Есть выборочное сотрудничество в областях, представляющих взаимный интерес. А тот факт, что этих областей очень много, действительно является следствием чрезмерного американского давления и на Москву, и на Пекин. Если американцы хотят называть эти отношения "крупнейшим необъявленным альянсом в мире", то пусть называют.
Геворг Мирзаян, доцент Финансового университета