Чревата перерастанием в общемировую угрозу
Газета «Военно-промышленный курьер» недавно рассказала об индийском ядерном потенциале. Исламабад настойчиво стремится как минимум не отставать в этом плане от Нью-Дели, а еще лучше – превзойти.
Старт военной ядерной программе Пакистана был дан премьер-министром Исламской Республики Зульфикаром Али Бхутто. В январе 1972 года он подписал указ о создании Министерства науки и технологии и расширении деятельности Комиссии по атомной энергии с целью создания собственной ядерной бомбы.
«Будем есть траву или листья…»
Стимулами для принятия данного политического решения явились два фактора. Во-первых, неудачная война с Индией в 1971 году, завершившаяся утратой значительной части территории страны (Восточный Пакистан превратился в самостоятельное государство Бангладеш). Потерпев столь чувствительное поражение, Исламабад осознал, что для обеспечения военной безопасности ИРП опоры только на силы общего назначения недостаточно. Необходимо обладать ядерным оружием в качестве гарантии сдерживания Индии от нападения.
Вторым фактором стала уверенность пакистанского руководства в том, что Нью-Дели сделал выбор в пользу создания ядерного оружия. Пакистан не мог позволить себе отстать от Индии. В мае 1974 года индийцы провели первое ядерное испытание, выдав его за мирный ядерный взрыв, в связи с чем Бхутто произнес получившую впоследствии широкую известность фразу: «Мы будем есть траву или листья, страдать от голода, но создадим ядерную бомбу».
ИРП разрабатывала ядерное оружие за счет огромного напряжения внутренних ресурсов. Сокращались государственные расходы, главным образом на социальные нужды. Для получения безвозмездных ассигнований от богатых арабских государств Исламабад умело использовал тезис о будущей «мусульманской ядерной бомбе». Деньги на нее дали Ливия, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты.
Первоначально Комиссия по атомной энергии предполагала под прикрытием развития мирной ядерной энергетики построить с помощью Франции и при участии Канады промышленный реактор тепловой мощностью 200 МВт и радиохимический завод. Они могли обеспечить наработку и выделение оружейного плутония. В 1978 году французы раскрыли истинное предназначение проекта и свернули сотрудничество с Исламабадом в ядерной сфере.
Пакистан в отличие от Индии в то время не имел широкой производственной базы для развития военной ядерной программы. Отказ Франции от взаимодействия повлек за собой приостановку реализации программы наработки оружейного плутония. Альтернативой стала разработка ядерного оружия на основе высокообогащенного урана (90% изотопа 235).
К принятию этого решения Исламабад подтолкнуло еще одно обстоятельство. В конце 70-х годов благодаря труду группы пакистанских специалистов во главе с Абдул Кадыр Ханом, работавшим в 1972–1975-м в европейском урановом консорциуме Urenco, в атомном центре Кахута появилась промышленная установка по обогащению урана (с использованием газовых центрифуг). Технология создания этой установки и оборудование для нее были приобретены в Европе через контрабандную сеть, которую сплел Хан.
Первый опытный образец уранового ядерного заряда пушечного типа оценочной мощностью в 10–20 килотонн был изготовлен в 1987-м в атомном центре Кахута в Исследовательской лаборатории имени А. К. Хана. Это название она носит с 1984 года. Однако до 1998-го Пакистан воздерживался от проведения ядерных испытаний, хотя и основал в конце 80-х – начале 90-х годов в провинции Белуджистан атомный полигон Чагай.
«Спусковым крючком» послужили индийские ядерные испытания 11 и 13 мая 1998 года. Пакистан в кратчайшие сроки завершил подготовку к аналогичным апробациям и осуществил их всего через пару недель – 28 и 30 мая, объявив вслед за Индией, что стал обладателем ядерного оружия.
В экспертном сообществе существуют разные оценки первых пакистанских ядерных испытаний. Превалирует мнение, что 28 мая практически одновременно были приведены в действие пять ядерных взрывных устройств с общим энерговыделением 40–45 килотонн. Более реалистичным представляется суждение об одновременной детонации двух устройств с общим энерговыделением 20 килотонн. Целью взрывов являлась отработка урановых ядерных зарядов пушечного и имплозивного типа для авиабомб.
Подорванный 30 мая урановый ядерный заряд имплозивного типа мощностью 12–18 килотонн имел меньшие массогабаритные характеристики, чем у устройств, сработавших 28 мая. Вероятнее всего спустя два дня испытывалось устройство, предназначенное для оснащения головной части ракеты.
После этих испытаний Исламабад объявил о моратории на их дальнейшее проведение. Оговорившись, впрочем, что если в Индии состоятся новые ядерные испытания, пакистанцы ответят тем же через 10 дней. Вероятнее всего в настоящее время реальная техническая готовность полигона Чагай к новым ядерным взрывам составляет 15 суток. Здесь имеются два штольневых комплекса и возведены сооружения для размещения регистрирующей аппаратуры.
Хватит на 600 ЯБП
В ядерный оружейный комплекс Пакистана входят три атомных центра – Кахута, Нелора и Хушаб. Все они находятся в провинции Пенджаб.
В Кахута ведутся работы по созданию ядерных боеприпасов на основе высокообогащенного урана. Здесь расположены завод по обогащению урана с применением газоцентрифужной технологии (введен в эксплуатацию в 1984 году), несколько оружейных лабораторий и производственный комплекс по сборке ядерных боеприпасов. Мощности завода по обогащению урана обеспечивают ежегодную наработку 40–60 килограммов оружейного урана.
Разведанные запасы урановой руды в Пакистане оцениваются в 20 тысяч тонн. Она поступает с месторождений на две уранообогатительные фабрики в Дера Гхази Хан и Исса Кхеле (опять-таки в Пенджабе). Их суммарная мощность по выпуску уранового концентрата – 60 тонн в год. В Дера Гхази Хан также находится построенный с помощью ФРГ завод по переработке уранового концентрата в гексафторид урана, который поставляется на завод по обогащению урана в атомном центре Кахута. Конверсия обогащенного до оружейного качества гексафторида урана в металлический уран, пригодный для производства ядерных боеприпасов, осуществляется на предприятии в пригороде Исламабада.
В атомном центре Нелора имеются два научно-исследовательских комплекса: закрытый и открытый. Последний поставлен под гарантии МАГАТЭ (Пакистан является членом этой организации с 1957 года).
В закрытом комплексе ведется отработка технологии получения оружейного плутония и производства ядерных боеприпасов на его основе, а также разделения изотопов урана с использованием газовых центрифуг и лазеров. Кроме того, здесь имеется лабораторная радиохимическая установка по выделению оружейного плутония из стержней облученного ядерного топлива.
Новая промышленная радиохимическая установка (с производственной мощностью 0,6–0,8 кг оружейного плутония в сутки) введена в эксплуатацию в 2009 году на территории АЭС «Чашма» (и она в Пенджабе) и с учетом плановых регламентных работ способна выдавать до 100 килограммов оружейного плутония в год.
В атомном центре Хушаб с апреля 1998 года функционирует промышленный тяжеловодный ядерный реактор тепловой мощностью 40 МВт, который позволяет нарабатывать ежегодно до 12 килограммов оружейного плутония и получать тритий для ядерных боеприпасов. В конце 90-х там же введена в эксплуатацию установка для получения тяжелой воды мощностью 50–100 тонн в год. А в конце 2009 года запущен второй промышленный тяжеловодный ядерный реактор тепловой мощностью 75–100 МВт с целью увеличения производства оружейного плутония. На очереди ввод в строй еще одного подобного ядерного реактора.
Как утверждается в обнародованном в США в апреле 2012 года докладе «Модернизация ядерного оружия в мире», Пакистан способен каждый год нарабатывать 150 килограммов оружейного плутония. Его запасы в ИРП достигли 2750 килограммов – количество, достаточное для изготовления 550 ядерных боеприпасов. Однако маловероятно, что весь ядерный материал был использован для этих целей. Следует учитывать, что мощности пакистанских предприятий, выпускающих такие боеприпасы, ограниченны.
Что касается оружейного урана, то он мог быть наработан в Пакистане в объеме 1200–1400 килограммов. Это эквивалентно 48–56 ядерным боеприпасам.
В основном авиабомбы
ИРП, как и его азиатские соседи – Индия и Китай, не раскрывает данные о своем ядерном арсенале, а экспертные оценки существенно разнятся. Но практически все эксперты едины в том, что Пакистан за последние несколько лет резко увеличил свой ядерный потенциал. Как утверждает директор программы ядерной информации в Федерации американских ученых Ханс Кристенсен, сейчас Исламабад имеет от 90 до 110 ядерных боезарядов и продолжает наращивать их количество. Заместитель директора ИМЭМО РАН Геннадий Чуфрин заявил: «Пакистан по числу имеющихся ядерных боезарядов обогнал не только Индию, но и Англию и приблизился к Франции. То есть по этому показателю он превратился в пятую ядерную державу».
Известно, что у Великобритании 225 ядерных боеприпасов, а у Франции – около 300. Следовательно, если опираться на оценки Чуфрина, в ядерном арсенале Пакистана может насчитываться свыше 250 ядерных боеприпасов. Оценка представляется излишне максималистской. Мощности пакистанских заводов-производителей, как отмечалось выше, ограниченны. Вероятнее всего общие запасы ядерных боеприпасов у Пакистана составляют 140–160 единиц, может чуть больше. В мирное время они хранятся отдельно от носителей, в специально оборудованных складах.
В отношении номенклатуры пакистанских ядерных боеприпасов с большой долей уверенности можно утверждать, что подавляющее их большинство – это ядерные авиабомбы. Приоритет ныне отдан производству авиабомб с плутониевым ядерным зарядом имплозивного типа. По сравнению с авиабомбами с урановым ядерным зарядом они более легкие и компактные. Разработка ядерных головных частей, по всей видимости, находится на завершающем этапе. Не исключено, что сегодня Пакистан располагает несколькими экспериментальными образцами ядерных головных частей. Их серийное изготовление возможно в самое ближайшее время.
Стремится Пакистан заполучить и термоядерные боезаряды. Косвенное тому свидетельство – увеличение производства тяжелой воды и трития. Однако разработка термоядерного оружия существенно осложняется тем, что у пакистанских ученых и специалистов пока нет полноценной концепции создания термоядерного заряда. В 1998 году Пакистан в отличие от Индии испытал только урановые взрывные устройства и не располагает экспериментальными данными термоядерного взрыва.
Самолеты плюс ракеты
Современные ядерные силы ИРП состоят из двух компонентов – авиационного и наземного. Морской – на стадии зарождения.
Авиационный компонент пакистанских ядерных сил представлен тремя эскадрильями тактических истребителей F-16 A/B американского производства (всего 32 машины). Помимо них в качестве носителей ядерных авиабомб могут применяться поставленные Китаем пакистанским ВВС самолеты F-7, а также «Мираж» III и «Мираж» V, закупленные Исламабадом во Франции. Боевой радиус действия этих машин с одной ядерной бомбой на борту – от 750 до 1900 километров.
Сейчас в Пакистане ведется разработка крылатой ракеты воздушного базирования Ra’ad (Hatf-8) с дальностью полета до 350 километров. Она будет оснащаться как обычной, так и ядерной боеголовкой. Первое летное испытание КРВБ проведено в августе 2007-го, последнее – в мае этого года. Предполагается, что Ra’ad поступит на вооружение в 2013 году. В первоочередном порядке эту ракету получат самолеты F-16 A/B.
Достоверная информация о дальнейшем развитии авиационного компонента отсутствует. Известно, что пакистанский авиапром весьма слаб и неспособен строить современные машины. Вот почему, если ИРП не удастся приобрести новые самолеты, перспективы авиационной составляющей ее ядерных сил останутся туманными. В 90-е годы даже рассматривались варианты сброса ядерных бомб с воздушных транспортников С-130.
Наземный компонент ядерных сил Пакистана включает довольно многообразное семейство ракетных комплексов малой и средней дальности. Все находящиеся на вооружении баллистические ракеты созданы при активной технической поддержке Китая (технологии твердотопливных ракет) и Северной Кореи (технологии жидкостных ракет).
ИРП имеет три типа баллистических ракет малой дальности – Abdali (Hatf-2), Ghaznavi (Hatf-3) и Shaheen-I (Hatf-4). Они могут оснащаться обычными и ядерными головными частями.
Abdali – одноступенчатая твердотопливная ракета, размещаемая на самоходной пусковой установке. Принята на вооружение в 2005 году (по другим данным – в 2007-м). Дальность стрельбы – 180–190 километров при массе головной части 450–500 килограммов.
Ghaznavi – одноступенчатая твердотопливная ракета грунтово-мобильного базирования. Принята на вооружение в 2004 году (согласно некоторым источникам – в 2005-м). Дальность стрельбы – до 400 километров при массе головной части 500 килограммов.
Shaheen-I – одноступенчатая твердотопливная ракета грунтово-мобильного и железнодорожного базирования. Принята на вооружение в 2003 году (либо в 2004-м). Дальность стрельбы – до 750 километров при массе головной части 500 килограммов (приводятся и иные показатели – 650 км и 800 кг).
Оба имеющихся у Пакистана типа баллистических ракет средней дальности Ghauri-I (Hatf-5) и Shaheen-II (Hatf-6) могут оснащаться как осколочно-фугасной или кассетной, так и ядерной головной частью.
Ghauri-I – одноступенчатая жидкостная ракета грунтово-мобильного базирования. Принята на вооружение в 2003 году (или в 2005-м). Дальность стрельбы – 1200–1300 километров при массе головной части 700–800 килограммов.
Shaheen-II – двухступенчатая твердотопливная ракета грунтово-мобильного базирования. Принята на вооружение в 2008 году (по другим данным – в 2010-м). Дальность стрельбы – 2400–2500 километров при массе головной части около 1000 килограммов.
Ответ дезинформацией
О перспективных разработках баллистических ракет Пакистана известно следующее. Управление оборонного производства Министерства обороны страны отвергло программу создания жидкостной баллистической ракеты средней дальности Ghauri-II из-за ее низких эксплуатационных характеристик. Требовалось большое время для подготовки БРСД к пуску и использованию при этом труднохранимых агрессивных компонентов ракетного топлива. Ракета разрабатывалась с конца 90-х годов на основе технологии северокорейской БР Taepodong-1. Ныне ставка сделана на конструирование твердотопливных ракет. Не только баллистических, но и крылатых.
25 апреля текущего года Пакистан провел первое летное испытание, как было заявлено, БРСД Shaheen-IA. Давая ему оценку, генеральный директор стратегического отдела Министерства обороны республики генерал Халид Кидваи подчеркнул, что успешный запуск баллистической ракеты Shaheen-IA укрепил оборону Пакистана, а также усилил его способность к ядерному сдерживанию. Одновременно пакистанские СМИ сообщили, что Shaheen-IA способна поражать цели на расстоянии до 2500–3000 километров. Для сравнения: максимальная дальность стрельбы предыдущей версии ракеты – 750 километров.
Анализируя эту информацию, следует помнить, что в ракетостроении чудес не бывает. Либо за Shaheen-IA выдается новая двухступенчатая баллистическая ракета, либо СМИ подбросили дезу. Последнее представляется наиболее реалистичным. Дело в том, что за неделю до испытания Shaheen-IA Индия осуществила успешный пуск новой баллистической ракеты Agni-V на дальность 5000 километров. Исламабаду надо было дать адекватный ответ. Им и стал полет Shaheen-IA с последующим повествованием о ее явно завышенных возможностях.
Скорее всего стартовал прототип модифицированной баллистической ракеты малой дальности Shaheen-I, названной Shaheen-IA, который вполне мог преодолеть 1000 километров (или чуть большее расстояние) и тем самым «перейти» в категорию БРСД. Безусловно, это успех пакистанских ракетостроителей. Но не столь ошеломляющий, как преподнесли его пакистанские СМИ.
Недавно (5 июня) в Пакистане прошло очередное успешное летное испытание крылатой ракеты наземного базирования Babur (Hatf-7), скорость полета которой достигла 880 километров в час. Как сообщается, ракета имеет стартовую массу 1440 килограммов, а ее дальность пуска составляет 700 километров при массе головной части 300 килограммов. Летные испытания Babur начались в 2005 году. Предполагается, что в конце этого или начале следующего года ее примут на вооружение как в обычном, так и в ядерном оснащении. Развертывание предусмотрено на самоходных пусковых установках.
Кроме того, ведется опытно-конструкторская работа по адаптации крылатой ракеты наземного базирования Babur для запуска с подводных лодок и надводных кораблей. Конечно, она будет способна нести обычную и ядерную боеголовки. Вероятные сроки принятия ее на вооружение – 2013 или 2014 годы.
Сведений о разработке в Пакистане корабельных ракетных комплексов с баллистическими ракетами нет. Это означает, что ИРП серьезно отстает от Индии в строительстве и развитии морского компонента ядерных сил.
Уравнение с тремя «переменными»
Пакистан, как и Индия, не является участником ни Договора о нераспространении ядерного оружия, ни Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний. Вместе с тем Исламабад неоднократно заявлял о готовности подписать последний после того, как это сделает Нью-Дели.
Сегодня ядерный арсенал Пакистана считается самым быстрорастущим в мире. Как следствие баланс ядерных сил в Южно-Азиатском регионе в ближайшем будущем изменится и это не может не тревожить мировое сообщество. Ведь отношения между Пакистаном и Индией остаются напряженными, они неоднократно воевали друг с другом, а в недавнем прошлом, уже будучи де-юре непризнанными ядерными государствами, не раз оказывались на грани вооруженного конфликта.
Еще одна причина для беспокойства – наращивание ядерного потенциала Пакистана происходит на фоне нестабильной политической ситуации в стране, усугубляемой экономическим спадом и возрастанием террористических угроз. Нельзя исключать, что ИРП потеряет государственную устойчивость, и тогда риск попадания ядерного оружия в руки религиозных экстремистов, склонных к терроризму, возрастет многократно. Не учитывать возможность развития событий по подобному негативному сценарию было бы опрометчиво.
В этой связи очевидно, что мировое сообщество (прежде всего США и Китай, обладающие значительным влиянием на пакистанское руководство) должно предпринять меры, которые бы способствовали нормализации ситуации в ИРП. В частности, следовало бы призвать Исламабад к отказу от амбициозных планов увеличения ядерного арсенала в обмен на оказание безвозмездной гуманитарной и финансовой помощи. Сегодня мир устроен так, что за стратегическую стабильность приходится платить в буквальном смысле слова, и от этого, как свидетельствуют реалии, никуда не деться. В конце концов указанная компенсация Пакистану будет неизмеримо меньше того ущерба, которым чреват даже одиночный акт ядерного терроризма.
Однако следует четко осознавать, что на подобный обмен Исламабад может пойти только при одном условии: если Индия также заморозит свои ракетно-ядерные программы. Добиться выполнения этого условия будет непросто. В строительстве и развитии своих ядерных сил Индия ориентируется в первую очередь на Китай, а не на Пакистан. Следовательно, предстоит найти решение своеобразного уравнения, в котором по меньшей мере три «переменных». Свести их к общему знаменателю очень сложно. Но мировое сообщество обречено на поиск приемлемого результата, если хочет обеспечить стратегическую стабильность и международную безопасность.
Виктор Есин, генерал-полковник в отставке, кандидат военных наук, профессор Академии военных наук РФ
Опубликовано в выпуске № 28 (445) за 18 июля 2012 года
