За все те годы, пока наша страна пыталась перейти от постсоциалистической перестройки к предкапиталистической модернизации как-то совсем уж редко стало упоминаться такое понятие как военная наука. Да что там военная… С наукой вообще, говоря открыто, долгое время у нас была самая настоящая беда, которая вылилась в то, что сегодня российская наукоемкая промышленность пока не имеет полномасштабной возможности конкурировать с наукоемким бизнесом целого ряда зарубежных государств.
Однако, рано или поздно, черная полоса должна перейти в полосу белую, и какие-то зачатки этого перехода сегодня уже можно наблюдать. Говоря о развитии военной науки, на которую сегодня делается особый акцент со стороны государства, нельзя не упомянуть законопроект, касающийся создания Фонда перспективных исследований.
В свое время о создании ФПИ говорил Дмитрий Рогозин, и его идея нашла отклик у высших руководителей государства. Через некоторое время после предложения Рогозина создать Фонд перспективных исследований в военно-технической отрасли, идея стала приобретать определенные контуры. В прошлом месяце Владимир Путин внес в Парламент соответствующий законопроект, а неделю назад этот законопроект с успехом прошел первое чтение в Государственной Думе. Подавляющее большинство депутатов (425) идею о ФПИ поддержало.
Единственное (или не совсем единственное – об этом чуть ниже), что несколько насторожило депутатов и представителей общественности в ходе обсуждения планов по созданию ФПИ, так это то, что проект этот многие называют аналогом американской DARPA – американское агентство перспективных научно-исследовательских проектов. Названия, действительно, очень и очень похожи, но совершенно непонятно, что в этом может быть предосудительного. В этом случае более чем уместна поговорка о том, что не надо изобретать велосипед.
Если DARPA действует в США более полувека, и, надо признать, действует эффективно, то почему бы ни взять такую структуру за основу перспективного планирования военно-технических стратегий для Российской Федерации. Да и помимо всего прочего, вопрос, который упирается в термины, не самый главный. В конце концов, DARPA – далеко не единственный в своем роде образец такого агентства (фонда). В 50-х годах и в Советском Союзе был утвержден Научно-технический Совет при Военно-промышленной комиссии, которая работала в рамках Совмина СССР. Если уж кто-то из читателей слишком близко к сердцу воспринимает вопросы нашего первенства или отставания от Запада, то таких читателей нужно успокоить, сказав, что вариант отечественного научно-технического совета появился даже чуть раньше, чем та самая американская DARPA (или, точнее ARPA в первоначальном варианте).
И советский вариант, и вариант американский, как многие думают, не были направлены только лишь на решение стратегических военных задач, хотя именно эти задачи решались в первую очередь. Вокруг отечественного Совета и американского агентства работали тысячи гражданских специалистов, которые старались использовать военно-технические наработки и, скажем так, в общенародных целях. Яркий пример использования военной стратегии от той же ARPA стал ARPAnet, который сегодня считается отцом или, если позволите, дедом современного Интернета. Благодаря деятельности нашего Совета военно-технической направленности, были разработаны методики астрономических, арктических и антарктических исследований, были созданы различные передовые материалы, которые широко используются сегодня в гражданской промышленности, создавались новые медикаменты, способные оказывать позитивное воздействие на человеческий организм при наличии определенных заболеваний.
Получается, что идея, поданная Дмитрием Рогозиным – это, скорее, идея возрождения того, что уже было в нашей стране, но, к сожалению, в период безвременья оказалось почти растерянным. Несмотря на то, что новой идею назвать сложно, она не теряет своей актуальности.
Создание Фонда перспективных исследований в России – это прямой шаг не только к развитию военно-промышленной сферы, но и к ее интеграции с инновационными площадками гражданского сектора. Это прямая возможность взаимного эффективного использования научных разработок, которые способны приносить еще и ощутимый выигрыш государственной казне. Ведь, как известно, одно рабочее место в наукоемком секторе, какую бы направленность (военную или гражданскую) он ни имел, автоматически порождает еще, как минимум, 7-8 рабочих мест в смежных отраслях. Выходит, что создание ФПИ – это еще и прямой путь к решению стратегической задачи увеличения числа рабочих мест в России. Деньги, которые будут вложены в Фонд перспективного развития, если, конечно, ими умело распорядятся, станут идеальными инвестициями в будущее страны, как бы это высокопарно ни звучало.
Стоит напомнить о том, чем же будет заниматься ФПИ, если вопрос о его создании будет решен окончательно. Планируется, что в круг задач Фонда будут входить:
- вопросы разработки и создания новой военной техники;
формирование представлений научного характера о возможных угрозах, причинах их возникновения и путей их ликвидации;
апробация инновационных научно-технических идей, которые могут стоять на стыке военной и гражданской сфер;
поддержка работы ученых, которая направлена на совершенствование научно-технического потенциала России.
Казалось бы, что наличие такого Фонда – вещь однозначно правильная и нужная в нашей стране. Однако в момент голосования оказалось, что были и те депутаты, которые высказались против идеи создания ФПИ. После голосования было особенно интересно узнать, почему некоторые представители депутатского корпуса усмотрели в создании Фонда нечто негативное.
Оказалось, что проголосовавшие «против» не видят ничего плохого в возможной работе этого Фонда, но их, как говорится, терзают смутные сомнения по поводу того, что очередной Фонд превратится в новую коррупционную ловушку. Так думает, к примеру, депутат от фракции КПРФ в Госдуме Владимир Федоткин. И его мнение нельзя назвать полностью неуместным.
Справедливости ради нужно сказать, что за последние годы, действительно, создавалось немало фондов, которые должны были работать для решения больших задач, но вместо этого они отлично аккумулировали в себе средства, которые потом поступали на непонятные счета и растворялись на бескрайних финансовых просторах, причем нередко и на просторах иностранных финансовых систем. А потому опасения того же депутата Федоткина игнорировать нельзя, тем более, что цена вопроса с ФПИ, по некоторым данным, составляет около 12,5 млрд. долларов в год (программа рассчитана до 2020 года).
Именно поэтому стоит говорить о своевременности идеи создания Фонда перспективных исследований в России, но в то же время нужно обеспечить широкий общественный контроль расходования средств из этого фонда, чтобы он не стал очередным призрачным «Роснано», который вроде бы и есть, но вот продукции которого на рынке вроде бы и нет…
Володин Алексей
