Foreign Policy: в Бразилии считают требования Запада осудить Россию лицемерием
Позиция президента Бразилии Лулы да Силвы по Украине отражает интересы его страны и опасения глобального Юга относительно существующего миропорядка, пишет Foreign Policy. В Бразилиа ценят отношения с Москвой и считают призывы Запада осудить Россию лицемерием.
Нравится вам это или нет, но внешнеполитическая позиция Лулы отражает его законные опасения по поводу существующего мирового порядка.
Медовый месяц президента Бразилии Луиса Инасиу Лулы да Силвы с Западом закончился на удивление быстро. После того как Бразилия пережила четыре неспокойных года правления правого экс-президента Жаира Болсонару, победа Лулы на выборах в октябре прошлого года и его инаугурация в январе были встречены с облегчением в большинстве мировых столиц. А когда дело дошло до укрепления многополярности и борьбы с вырубкой лесов, то страна быстро вернулась к нормальной международной жизни. Последовавшая сразу за приходом Лулы череда дипломатических встреч между ним и его коллегами в Аргентине, Китае, Германии, Великобритании и США закрепила возвращение Бразилии на мировую арену. Несколько мировых правительств даже объявили о крупных финансовых взносах в возрожденный экологический фонд Amazon Fund, деятельность которого была приостановлена при Болсонару.
Но позиция Лулы в отношении российской спецоперации на Украине разочаровала политиков на Западе и может ограничить рамки общения его страны с миром по другим вопросам. Хотя стремление Лулы возглавить переговоры по прекращению конфликта может показаться вполне благонамеренным, его частые противоречивые публичные заявления по этому вопросу выглядят весьма рискованными и могут вызвать серьезные трения между Бразилией и ее западными партнерами. И это как раз в тот самый момент, когда Бразилиа стремится обеспечить себе место за столом переговоров среди других крупных мировых держав.
В начале апреля Лула утверждал, что Украина должна рассмотреть вопрос о том, чтобы уступить Крымский полуостров ради переговоров о мире с Россией. "Зеленский не может хотеть всего сразу", — заявил он. Во время поездки в Китай он утверждал, что военный конфликт затягивают именно Соединенные Штаты. Эти его слова перекликаются с нарративом российского правительства. Лула также заявил, что Киев и Москва несут равную ответственность за конфликт.
Но во время последующей поездки в Европу Лула, похоже, временно отступил от этой позиции и признал, что Украина стала "большой жертвой военного конфликта". Бразильские дипломаты также поспешили напомнить своим европейским коллегам, что их страна была единственным членом группы БРИКС (в нее также входят Россия, Индия, Китай и Южная Африка), которая поддержала резолюцию Ассамблеи ООН от 23 февраля, призывающую Москву вывести свои войска с Украины.
Западные столицы резко раскритиковали заявления Лулы. Администрация Байдена осудила слова президента Бразилии о том, что Вашингтону необходимо "прекратить поощрять конфликт". В США заявили, что он "повторяет" российскую и китайскую пропаганду. Украинское правительство ответило на слова Лулы, заявив, что претензии Бразилии "не соответствуют реальному положению дел", и призвав его посетить страну, чтобы "понять истинные причины" военного конфликта. "Украина не торгует своими территориями", — сказали в Киеве.
Несмотря на то, что некоторые наблюдатели приветствуют стремление Лулы сыграть посредническую роль на Украине, оно вряд ли будет развиваться, если Запад не даст на это свое благословение, а Киев не признает Бразилию как беспристрастного игрока. И все же западным лидерам было бы весьма полезно понять корни мышления Бразилиа. В конце концов, нежелание глобального Юга объединяться с Западом в отношении Украины указывает на более широкую палитру взаимоотношений между Севером и Югом и вполне может определять будущее глобального порядка.
Четыре ключевых фактора объясняют позицию бразильского правительства по Украине и энтузиазм Лулы в отношении переговоров о прекращении боевых действий. Во-первых, двусторонние отношения с Россией на протяжении многих лет занимали центральное место в собственных внешнеполитических целях Бразилии.
Хотя комментарии Лулы о России и Украине вызвали недоумение на Западе, они в значительной степени соответствуют не только той позиции, которую бразильский президент занимал в период своего первого срока, — он является одним из основателей БРИКС, — но и позиции всех предыдущих бразильских правительств, независимо от их идеологии. Москва долгое время была ненавязчивым "всепогодным" другом Бразилиа. Она предлагала отношения, свободные от сложностей и критики, которые характеризуют связи Бразилии с Западом. Импорт российских удобрений также имеет решающее значение для чрезвычайно важной отрасли бразильской экономики — сельского хозяйства. В 2014 году правительство Дилмы Русеф, союзницы Лулы, отказалось подчиниться давлению Запада, который требовал отозвать приглашение президента России Владимира Путина на саммит БРИКС в Бразилии после того, как он занял Крымский полуостров. Позже Русеф поддержала совместное заявление БРИКС, в котором отвергала попытки Запада дипломатически изолировать Москву.
Дело не только в левых, таких как Лула и Русеф. Бразильские правоцентристские и ультраправые президенты также использовали отношения с Россией в своих интересах. Преемнику Русеф Мишелу Темеру, который пришел к власти после скандального импичмента Русеф и за время своего президентства демонстративно ни разу не посетил Белый дом, был гарантирован теплый прием и отношение на уровне желанного государственного деятеля на ежегодных саммитах БРИКС. Даже Болсонару, который первоначально стремился к союзу с бывшим президентом США Дональдом Трампом вплоть до его поражения на выборах в 2020 году, но в конечном итоге рассорился почти со всеми западными державами, зависел от БРИКС как от дипломатического спасательного плота. Ведь ни в какой другой международной организации Болсонару не принимали бы, не критикуя его экологическую политику и методы борьбы с пандемией COVID-19.
За несколько дней до начала военной спецоперации России на Украине в феврале 2022 года — когда аналитики уже согласились, что такой шаг выглядит неизбежным — изолированный Болсонару отправился в Москву и выразил солидарность с ней. Хотя он оправдывал свою поездку тем, что хотел обеспечить бесперебойные поставки удобрений из России в Бразилию, основная причина, скорее всего, была гораздо более приземленной: из-за своего желания переизбраться и активного заигрывания Лулы с главами европейских государств Болсонару нужно было показать, что у него все еще есть влиятельные друзья за границей. (Но из других лидеров только Виктор Орбан принял Болсонару для совместной фотосессии). Когда многочисленные комментаторы в бразильских СМИ критиковали поездку Болсонару в Москву, его публично защищал никто иной, как Селсу Аморим, бывший министр иностранных дел Лулы и нынешний его дипломатический советник. Аморим также является давним другом министра иностранных дел России Сергея Лаврова. Во время недавнего визита в Бразилиа Лавров явно чувствовал себя непринужденно, выходя из самолета в кроссовках.
Таким образом, сегодняшняя позиция Бразилии в отношении Украины вряд ли изменилась бы, если бы Болсонару победил на президентских выборах в октябре прошлого года, когда между кандидатами шла упорная борьба (хотя Болсонару, вероятно, был бы менее заинтересован в посредничестве в украинском конфликте). Действительно, политика неприсоединения в условиях возможной новой холодной войны может быть тем единственным вопросом, по которому Лула и Болсонару могут договориться. С одной стороны, Бразилия считает сохранение связей с такими державами, как Россия, Индия, Китай и Европейским Союзом, лучшим способом сбалансировать свои в высшей степени асимметричные отношения с Соединенными Штатами, которые долгое время считали Латинскую Америку вассальным регионом и своей исключительной сферой влияния. С другой стороны, держать все двери открытыми — это попытка Бразилии подстраховать свои ставки в мире, где исход нового противостояния великих держав весьма неопределенен.
Во-вторых, бразильцы часто воспринимают западную риторику о моральном долге осудить Россию как раздражающую и лицемерную. Это связано с тем, что многочисленные нарушения Западом международного права, такие как вторжение США в Ирак в 2003 году и решение НАТО превратить миссию по защите жителей Бенгази в заговор по смене режима в Ливии в 2011 году, среди многих других, были признаны и даже оправданы теми же самыми силами, которые сейчас стремятся изолировать Россию за ее действия на Украине.
С точки зрения Бразилии, либеральный порядок, "основанный на правилах", часто не был ни либеральным, ни основанным на правилах. В стране существует убеждение, что, несмотря на некоторую позитивную риторику (политолог Джон Айкенберри сказал, что "к либеральному порядку "легко присоединиться, но трудно потом отвергнуть"), Запад никогда не был искренне готов принять таких игроков, как Москва, Бразилиа и Нью-Дели, в качестве полноправных членов своего клуба. Бразилия и Индия уже давно добиваются постоянных мест в Совете Безопасности ООН, но их заявка остается без ответа. Точно так же архаичное "джентльменское соглашение" по-прежнему гарантирует, что Запад назначает глав Всемирного банка и Международного валютного фонда. Эта точка зрения объясняет стремление Бразилии укрепить параллельные структуры, такие как Новый банк развития, созданный БРИКС, положить конец доминированию доллара в торговле и взаимодействовать по Украине с такими странами, как Китай.
В-третьих, правительство Бразилии — и большая часть оппозиции в стране — считает, что лучший способ подстраховаться и сохранить стратегическую автономию заключается в том, чтобы активно участвовать в создании многополярного мирового порядка. В этой менее ориентированной на Запад системе Россия, по мнению Бразилии, была бы важным полюсом. (Так же, как и Соединенные Штаты.) Хотя многополярность часто считается менее стабильной и более сложной в управлении, чем биполярность или однополярность, Бразилия всегда оптимистично относилась к такому мироустройству. Бывший министр иностранных дел страны Антонио Патриота ввел даже термины "доброжелательная многополярность" и "многополярность сотрудничества", которые рассматривают многополярность не как угрозу, а как новую возможность.
Наконец, стремление Лулы внести свой вклад в переговоры по Украине отражает часто упускаемое из виду или принижаемое мнение Бразилии о том, что она может внести уникальный вклад в мировые дела. Это стремление в последнее десятилетие не сильно проявлялось из-за внутренних политических потрясений. Нарратив Лулы "Бразилия вернулась" не предполагает возврата к 2018 году — году, когда был избран Болсонару. Он скорее напоминает о том, что бразильская дипломатия в 2012 году, как раз перед лавиной политических потрясений, экономического кризиса и политической поляризации, положила конец почти двум десятилетиям относительной внутренней стабильности и внешнеполитическрй активности.
В то время Бразилия прочно зарекомендовала себя как серьезный дипломатический игрок. Начиная с 2004 года, страна возглавила сложную миротворческую миссию на Гаити. В 2010 году она пыталась с помощью Турции продвинуть сделку по ограничению ядерной программы Ирана. Бразилиа взяла на себя ведущую роль в глобальных дебатах о "гуманитарных интервенциях". Она организовала глобальный саммит для обсуждения будущего управления интернетом и открыла так много посольств, что вошла в число 10 стран с крупнейшей сетью дипломатических представительств по всему миру.
Даже во времена политической нестабильности, например, при администрации Темера, Бразилия не отказывалась от своих геополитических амбиций. Возможно, только в Индии стремление к реформе международной системы, особенно в Организации Объединенных Наций, настолько тесно связано с национальной внешнеполитической идентичностью. Но в отличие от Индии или других ядерных стран, таких как Китай, США и Россия, которые, естественно, считают себя великими державами, часть внешнеполитической элиты Бразилии признает, что их государству еще нужно заслужить свое место на мировой арене, а при нынешнем глобальном порядке у нее не так много возможностей для продвижения вверх.
Тем не менее, особенно по сравнению с другими развивающимися рынками, такими как Индия, Бразилия сталкивается с огромными сложностями: ее доля в мировом ВВП неуклонно снижается. Если в 80-х годах на Бразилию приходилось более 4% мировой экономики, то сегодня ее доля составляет всего 2,3%, и мало что говорит о том, что страна хоть сколько-нибудь близка к темпам роста, наблюдаемым на других развивающихся рынках. Это делает дипломатический статус еще более важным рычагом международного влияния Бразилии.
Ранее амбициозная инициатива Бразилии по Ирану потерпела неудачу из-за отсутствия поддержки со стороны Запада и в конечном итоге осложнила связи Бразилиа с Вашингтоном. Желание Лулы содействовать мирному соглашению на Украине может постичь та же участь. Бразилии предстоит сыграть ключевую роль в решении ряда других глобальных и региональных проблем: от ослабления демократии и роста транснациональной преступности в Латинской Америке до глобальной борьбы с изменением климата и вырубкой лесов. Энергию Лулы было бы лучше направить на это.
Хотя заманчиво было бы просто отмахнуться от стремления Лулы к миру на Украине как от некоего донкихотства, напористость Бразилии свидетельствует о более широких опасениях глобального Юга по поводу реальной инклюзивности якобы либерального международного порядка. Чтобы привлечь Лулу к усилиям Запада по Украине, западным державам сначала нужно доказать, что они ценят Бразилию как партнера. Пока в Бразилии этого не услышат и не поверят всерьез, не только она сама, но и весь глобальный Юг могут продолжать расходиться с Западом в убеждениях.
Автор статьи: Оливер Штункель (Oliver Stuenkel)
Оливер Штункель — адъюнкт-профессор международных отношений Фонда Жетулиу Варгаса в Сан-Паулу.
