Генерал Райхель: польская армия непрофессионально среагировала на инцидент с ракетой
Судя по снимкам, случайно найденная в лесу под польским Быдгощем ракета – российская, заявил в интервью Onet бригадный генерал Ян Райхель. Он назвал невообразимой ситуацию, когда способную нести ядерный заряд и утерянную где-то в Польше ракету, никто из военных не искал.
Эдита Жемля (Edyta Żemła)
Интервью с бригадным генералом и военным летчиком мастер-класса Яном Райхелем (Jan Rajchel)
Onet: Многое свидетельствует о том, что в лесу под Быдгощем была обнаружена русская ракета.
Ян Райхель: Действительно, эксперты однозначно заявляют, что, судя по распространенным в сети фотографиям, это российская ракета. Речь идет о Х-55 или Х-555.
– Что это за ракеты?
– Это крылатые ракеты, обычно выполняющие полет на малой высоте с переменной скоростью примерно до 800 км/час. Изначально ракета Х-55 предназначалась для несения ядерного оружия. Ее преемник, ракета Х-555, скорее предназначена для несения конвенциональных зарядов. Масса ее боевой части составляет около 300 килограмм, вся ракета весит около 1700 килограмм, ее длина примерно 6 метров. Так что этот объект обладает весьма внушительными габаритами.
Российская армия использует такие ракеты в конфликте на Украине. Однако следует отметить, что современная противовоздушная оборона с ними довольно хорошо справляется, поскольку эти ракеты не слишком быстрые, поскольку при их производстве не применялись стелс-технологии. Так что по сравнению с баллистическими ракетами их несложно обнаружить и относительно легко уничтожить.
– Если предположения экспертов подтвердятся, то почему эта ракета врезалась в землю, но не взорвалась?
– Причин может быть несколько. У нас уже была информация, что россияне использовали этот тип ракет без боевой части, чтобы обмануть систему ПВО Украины. Запускается большое количество таких ракет одновременно, противовоздушная оборона не может среагировать на все, и какие-то объекты пропускает. Это может быть одной из причин, почему этот снаряд не взорвался.
Вторая причина может заключаться в том, что эти типы ракет оснащены так называемыми самоликвидаторами, то есть их боеголовки активируются тогда, когда они достигают определенного расстояния до цели. То есть они могут быть запрограммированы по географическим координатам.
Если такая ракета по каким-то причинам (ошибка оператора, ошибка в программировании маршрута или авария) отклоняется от курса и не достигает цели, то она может не активироваться.
Таким образом, найденная под Быдгощем ракета могла быть типичной приманкой, то есть ракетой без боевой части, или же боеголовка не активировалась из-за какой-то неисправности или ошибки. Однако я не могу со всей уверенностью сказать, какие технологии россияне применяют в данный момент.
– Военные, с которыми я разговаривала, утверждают, что ракета, найденная под Быдгощем, "сорвалась" с российской машины. Что это означает?
– Это довольно неточный термин. Ракеты этого типа, как правило, имеют запрограммированную цель, по которой они должны ударить. Ракета обычно запускается с самолета. Двигатели ракеты включаются, достигают определенных параметров для развития необходимой скорости на заранее запрограммированном маршруте, и тогда уже осуществляется пуск.
Эти типы ракет имеют инерционную навигационную систему, спутниковый навигатор, устройство слежения за профилем местности с радиовысотомером, а также оптоэлектронную систему распознавания местности и цели. Эта система на заключительной фазе полета сравнивает образ цели с фотографиями. Благодаря этому ракета маневрирует и выполняет полет на малой высоте, избегая препятствий на местности. Это так называемый профильный полет.
В случае, о котором мы говорим, у ракеты, скорее всего, сбились запрограммированные параметры, потерялась связь со спутником или, возможно, произошла авария навигационных элементов, поэтому окончательную траекторию ее полета не могли прогнозировать даже сами россияне.
– Могла ли эта ракета быть преднамеренно запущена в направлении Быдгоща?
– Да, это еще один сценарий. Но мы не знаем, когда именно была запущена ракета. Другие обстоятельства происшествия нам также неизвестны.
В непосредственной близости от места падения ракеты находятся как минимум две важные военные цели. Но лично я не думаю, что этот сценарий возможен.
Я не совсем уверен, что дело было именно так. В середине декабря военные действительно могли отслеживать какую-то цель – ракету или самолет – которую было трудно идентифицировать. Во что я точно могу поверить, так это в то, что тогда в небо были подняты дежурные самолеты для перехвата этого объекта. Однако безуспешно.
– И что дальше?
– Я не верю в такую глупость, что военные, понимая, что ракета упала на территорию Польши, не предприняли масштабных поисковых действий и не передали эту информацию. Если бы это было так, мы бы имели дело с полным отсутствием ответственности и профессионализма.
– Генерал Пиотровский объяснил, что инцидент произошел в середине декабря, когда были плохие погодные условия. Поэтому, хотя были подняты польские и натовские самолеты, а затем поисково-спасательные вертолеты, отслеживаемый объект так и не был обнаружен.
– В декабре прошлого года в обществе много говорилось о потенциальной угрозе применения россиянами тактического ядерного оружия. Получается, что в это самое время ракета, предназначенная для несения такого оружия, пропадает где-то на территории нашей страны и никто ее не ищет? Для меня это совершенно невообразимая ситуация.
Однако, если это все-таки произошло, то те, кто принимал такое решение, должны быть наказаны за бездействие. Тем более, если они были уверены, что эта ракета упала на польскую территорию, и не предприняли поисков.
– Премьер-министр Матеуш Моравецкий признал, что наши и союзные ВВС отслеживали траекторию этой ракеты. У нас есть такие возможности?
– Все радиолокационные станции польских ВВС подчиняются Центру воздушных операций, который является частью интегрированной системы ПВО НАТО. В эту систему включены также союзные силы, дислоцированные у нас.
Однако диапазон их действия относительно невелик, особенно на небольшой высоте. У меня нет информации о том, с какого вероятного места над белорусской территорией и с какой высоты произошел запуск ракеты, но теоретически мы можем предположить, что самолет-носитель находился в пределах досягаемости наших средств радиолокации, и тогда сам момент запуска ракеты можно было отследить. Ракеты этого типа запускаются с самолетов Ту-160 или Ту-95.
То же самое и с начальной траекторией полета ракеты – да, ее можно наблюдать. Однако с понижением профиля полета ракеты ее маршрут отследить уже невозможно, потому что на малой высоте она находится вне досягаемости наших радаров. Если в воздухе не находится самолет раннего предупреждения AWACS, который имеет гораздо большие возможности для обнаружения и отслеживания всех видов воздушных объектов, или если не действует спутниковая разведка. Если же AWACS или спутники работали, тогда объект можно было бы отслеживать по всей длине маршрута, но тогда мы должны были знать потенциальный, приблизительный район падения снаряда.
– Как это возможно, что эта ракета была потеряна?
– Я считаю, что наши службы наблюдали за ней, пока она была на большой высоте, но, когда ракета снизила траекторию полета, она стала для них невидимой. Русские часто используют такую тактику, чтобы крылатые ракеты поражали цель с наименее ожидаемого направления. Они планируют свои маршруты так, чтобы ракеты проходили как можно ближе к польско-белорусской или польско-украинской границе и атаковали намеченные цели с запада. Поэтому наши дежурные службы могли предположить, что, несмотря на первоначальное направление ракеты в сторону нашей границы, она в конечном итоге направится на территорию Украины.
Еще раз повторю, у меня не укладывается в голове, будто соответствующие службы в армии знали, что ракета полетела в сторону Польши, упала на нашей территории, и никто не предпринял необходимых в таких случаях действий. Это была бы полная глупость, некомпетентность и безответственность.
В общем, у меня лично есть сомнения, действительно ли мы наблюдали полет этой ракеты. Говорить, что это было именно так, значит просто выдумывать теорию под определенное событие.
– В ноябре прошлого года в Пшеводуве упала украинская зенитная ракета, которая убила двух польских граждан. В декабре под Быдгощем снова, скорее всего, падает российская крылатая ракета. Собеседники портала Onetговорят, что в связи с конфликтом на Украине над Польшей летает довольно много таких объектов и, следовательно, подобных инцидентов будет больше. Вы согласны с этим?
– У меня такой информации нет. Теоретически такие объекты не должны находиться в польском воздушном пространстве. Однако, если пролеты этого типа ракет происходят через нашу территорию, то это недопустимая ситуация. Польский министр обороны Мариуш Блащак заявил, что небо над Польшей безопасно. (…)
Я, конечно, могу себе представить, что русские так программируют полеты своих ракет, чтобы они летели как можно ближе к польско-белорусской или польско-украинской границе, потому что это ставит в затруднительное положение украинцев, которые пытаются их уничтожить.
В сложной ситуации находится также НАТО, потому что эти ракеты нельзя сбивать над Украиной или Белоруссией. Но если такие инциденты происходят в польском воздушном пространстве, а наши службы знают об этом и ничего не предпринимают, то это просто возмутительная ситуация.
– Как в этом случае должны вести себя военные?
– Тут нет золотой середины, вероятно, эту проблему невозможно решить со стопроцентной эффективностью. С другой стороны, радиолокационная защита должна быть усилена, чтобы такого типа объекты могли обнаруживаться, а маршрут их полета отслеживаться – в идеале с момента запуска.
Кроме того, вдоль нашей границы должны быть развернуты соответствующие активные средства ПВО, которые просто собьют нарушившую польское воздушное пространство ракету.
– Пока что военные играют мускулами, а министр обороны, как вы упомянули, уверяет, что небо над Польшей находится в безопасности.
Что касается противовоздушной обороны и адаптированной для борьбы с такими объектами, как крылатые или баллистические ракеты, авиации, играть нам особо нечем. Поэтому в данной сфере мы должны добиваться поддержки союзников – до тех пор, пока сами не будем обладать необходимыми возможностями. Наши программы по системам противоракетной и противовоздушной обороны все еще не реализованы.
Но что мы должны сделать прежде всего, так это укрепить систему обнаружения и идентификации. Тем более, что это нам вполне по силам, поскольку мы можем построить ее на базе отечественного производства. Мы также должны как можно скорее достичь боеготовности активных средств ПВО. Насколько актуален этот вопрос, показала еще битва за Англию. К сожалению, в нашей системе безопасности этому аспекту по-прежнему не уделяется должного внимания.
– Как вы оцениваете то, каким образом правительство сообщило о находке в лесу под Быдгощем?
– Если мы говорим об инциденте в Замосце под Быдгощем, то, на мой взгляд, такой метод общения со своими гражданами является недопустимым, поскольку эта угроза могла быть очень серьезной.
Еще раз напомню, что ракета, о которой мы говорим, способна нести ядерные заряды. Когда ее нашли в лесу, никто не мог знать, что у нее внутри. Отсутствие действий по информированию, отсутствие всех возможных мер предосторожности при ее поиске я считаю крупным упущением. Это бросает тень на все то, что власти говорят о нашей безопасности.
Как я уже говорил, на сто процентов обеспечить безопасность в воздушном пространстве невозможно. Однако, если такое событие происходит, то во избежание дальнейших угроз коммуникация с обществом должна быть совершенно иной, не такой, какой мы видим ее в исполнении нашего правительства.
Другое дело, когда возникают ситуации, которые не создают такого рода угроз, и которые полностью контролируются армией. Здесь уже должна быть сохранена некоторая информационная дистанция, так как слишком большая открытость может привести к раскрытию информации о наших военных возможностях, которая в нынешней военно-политической обстановке должна оставаться исключительно в распоряжении военных.
Бригадный генерал, д-р наук Ян Райхель – военный летчик мастер-класса, бывший ректор-комендант Высшей офицерской школы ВВС в Деблине, эксперт Фонда Stratpoints, профессор Университета естественных и гуманитарных наук в Седльце
