На страницах французской деловой Les Echos известный экономист Жан-Марк Виттори анализирует процесс "геоэкономической фрагментации" сегодняшнего мирового порядка. Этим термином Международный валютный фонд и основные аналитические центры Запада называют происходящие в мировой политике и экономике изменения, которые знаменуют конец глобализации и создание новых центров силы. Этот процесс наметился после мирового финансового кризиса 2008 года, но мощный импульс ему придали два события – эпидемия COVID-19 и конфликт на Украине. В последнее время к ним добавилось острое геополитическое соперничество США и Китая. Вопрос, по мнению наблюдателей, состоит в том, где пройдут границы новых экономических и политических блоков.
Геоэкономическая фрагментация означает, что "западный блок" должен пока не поздно обеспечить себя необходимыми ресурсами. Если США и Канада достаточно самообеспечены в плане ресурсов, то Европейский союз находится в трудном положении, особенно в результате разрыва с Россией и ослабления экономических связей с Китаем. Глава Международного энергетического агентства Фатих Бироль отметил, что ключевые отрасли европейской промышленности лишились сырья в результате антироссийских санкций, и эта угроза оказалась гораздо серьезнее военной.
Глава МВФ Кристалина Георгиева указала на серьезную опасность, которую несет процесс фрагментации. Последствия фрагментации неодинаковы для развитых и развивающихся стран, констатирует в своем докладе МВФ. В развитых странах беднейшие слои населения лишатся доступа к дешевым товарам, произведенным в развивающихся странах, прежде всего в Азии. В свою очередь, развивающиеся страны перестанут получать "технологические трансферы" из развитых стран, что позволяло им сокращать разрыв с Западом, и будут скатываться все глубже в нищету.
В докладе МВФ также отмечается, что геоэкономическая фрагментация неизбежно приведет к новой холодной войне и поделит мир на конкурирующие блоки. Глава крупнейшего инвестиционного фонда Black Rock Ларри Финк считает, что именно конфликт на Украине нанес смертельный удар по процессу глобализации, который продолжался последние 30 лет. Профессор Массачусетского технологического института Сьюзан Бергер сравнивает эффект от конфликта на Украине с Первой мировой войной, которая положила конец "первой глобализации".
Вместе с тем аналитики вашингтонского Центра экономических и политических исследований CEPR указывают, что процесс фрагментации начался значительно раньше и носит объективный характер. Глобальные трансграничные потоки товаров, услуг и капитала замедлились уже в результате мирового финансового кризиса 2008 года – задолго до эпидемии COVID-19 и конфликта на Украине. Уже тогда наметились торговые противоречия между США и Китаем, возникли первые сомнения в перспективах глобализации. Обостряющееся геополитическое соперничество держав привело к росту протекционизма и усилению пограничных барьеров – из соображений "национальной безопасности". Нынешнюю ситуацию можно на полном основании назвать "кризисом глобализации".
В течение нескольких десятилетий рост мировой торговли способствовал снижению уровня бедности в мире, приводил к росту благосостояния как в развитых, так и развивающихся странах, сделал технологические достижения доступными для многих стран мира. Наблюдающаяся сегодня геоэкономическая фрагментация ставит все эти завоевания под угрозу. Процесс носит глобальный характер: компании сворачивают инвестиционные планы, домохозяйства "придерживают" деньги, опасаясь скудных времен в то время, как правительства блокируют переток технологий за рубеж из соображений "национальной безопасности".
Экономисты в своих подсчетах прогнозируют различную степень потерь от фрагментации хозяйственных связей в мире. По подсчетам МВФ, основные потери будут связаны с расширением торговых барьеров, которые распространятся с отдельных на все виды товаров. Потери от разрыва экономических и технологических связей могут составить для глобальной экономики от 7% до 12% ВВП. Согласно другим экономистам, потери будут особенно высоки в случае, если "неприсоединившиеся" страны будут насильственно вынуждены выбирать партнеров и торговать исключительно с одним блоком.
Отдельным и мощным фактором деградации станет разрыв мировых научных и технологических связей, который даже превзойдет по степени ущерба торговую блокаду. Это связано с тем, что производительность напрямую связана с доступом к технологиям, знаниям и производственному ноу-хау. В особой зоне риска находятся развивающиеся страны. Технологическая фрагментация усилит их периферийное состояние, в непропорционально высокой степени лишит их доступа к НИОКР.
Экономисты приходят к выводу, что переход на "новые рельсы" станет чрезвычайно дорогостоящим процессом для всех стран. Изменение производственных и торговых цепочек, импортозамещение и перестройка экономики потребуют времени и денег. Негативный эффект фрагментации может быть еще сильнее, если принять во внимание сокращение трудовых ресурсов, дефицит товаров первой необходимости и затрудненное движение капиталов.
Аналитики германского Фонда Эберта констатируют: в данное время резко обостряется конфликт за мировую гегемонию между Китаем и США. Продолжается распад мировой долларовой системы, возникают зоны юаня и других альтернативных валют. Также идет формирование военных блоков – НАТО с одной стороны и России в связке с Китаем – с другой. Политизируются все аспекты экономического сотрудничества, включая доступ к рынкам сбыта, инфраструктурные проекты, торговые соглашения, поставки энергоносителей и трансфер технологий. Страны вынуждены выбирать ИТ-инфраструктуру (как в случае с Huawei), валюту (доллар или юань) и технологию, что ведет к образованию экономических блоков, где "младшие" партнеры присоединяются к лидеру.
Идет переформатирование логистических потоков, каналов связи и поставок сырья. По мнению аналитиков Фонда Эберта, перспективы КНР будут зависеть от того, как быстро эта страна обеспечит себе технологическое лидерство без притока западных технологий. До сих пор все прогнозы западных экспертов, согласно которым Пекин не справится с вызовами, не оправдались. Сохраняя курс на создание "нового шелкового пути", КПК приняла историческое решение – сделать упор на развитие гигантского внутреннего рынка. Это позволит снизить зависимость от мировой торговли и западных рынков.
В последнее время Китай резко наращивает золотые запасы, чтобы создать собственную валютную систему цифрового юаня, которая заменит стране доллар в качестве резервной валюты. С 2022 года действует соглашение о всеобъемлющем региональном экономическом партнерстве (ВРЭП), это крупнейшая в истории зона свободной торговли с Китаем без участия США, в нее входят 10 стран Юго-Восточной Азии, а также Япония, Южная Корея, Австралия и Новая Зеландия. Кроме того, Китай укрепляет партнерство с Россией, странами БРИКС, Азиатским банком инфраструктурных инвестиции (АБИИ), а также с целым рядом стран Африки, Латинской Америки и Ближнего Востока.
Таким образом, констатируют аналитики, не только Китай, но и вся Азия становятся новым центром мировой экономики. Последствия этой геоэкономической трансформации можно сравнить с цунами. Большинство азиатских стран включаются в зону динамичного развития, центром которой будет Китай, хотя некоторые из них (Япония, Южная Корея) все еще зависят от США в деле обеспечения своей безопасности.
Дмитрий Добров
