Следствие непрофессионализма и нежелания работать вместе с ОПК
Реформирование армии и флота Российской Федерации, к сожалению, не предотвратило чрезвычайные происшествия на военных арсеналах. Вот и накануне государственного праздника – Дня России на воздух взлетел очередной склад с боеприпасами. Несколько сот человек пришлось эвакуировать, а для ликвидации последствий ЧП задействовать многочисленные подразделения пожарных, спасателей и саперов с соответствующими спецсредствами.
Хроника мая – начала июня
С одной стороны, создается стойкое ощущение, что это и есть один из способов ускоренной утилизации снарядов, а с другой – невольно вспоминаются, учитывая наносимый российскому бюджету в результате подобных техногенных катастроф урон, столь частые в 30-е годы судебные процессы над вредителями. Приходит на ум и такая версия: приведение Вооруженных Сил к новому облику окончательно разболтало некогда прочный механизм дисциплины и порядка в частях. Иначе как еще можно объяснить следующие факты, имевшие место на протяжении нескольких недель:
- 2 мая на полигоне Мулино в Нижегородской области во время разгрузки утилизируемых методом подрыва боеприпасов взорвался один из них – шесть военнослужащих 9-й отдельной мотострелковой бригады погибли и четверо получили ранения;
18 мая загорелся склад боеприпасов в/ч 86792, расположенный в 280 километрах северо-восточнее Владивостока и в семи километрах от населенного пункта Сунгач, возгорание произошло во время подготовки артснарядов к отправке на плановую утилизацию. В итоге пострадали два военнослужащих срочной службы, произведена эвакуация 1900 человек из четырех населенных пунктов (Духовское, Сунгач, Новорусановка и Зеленодольское), более чем на 12 часов было остановлено движение 12 пассажирских поездов на Дальневосточной железной дороге. По данным МЧС РФ, общий материальный ущерб превысил шесть миллионов рублей, для ликвидации последствий пожара были задействованы около 200 специалистов и полсотни единиц техники, включая самолет Бе-200 и два пожарных поезда (всего в район происшествия стянули около 750 военнослужащих и сотрудников Минобороны, МВД и МЧС);
24 мая в Астраханской области, на полигоне Ашулук при разгрузке боеприпасов по не совсем понятной причине загорелась деревянная тара, находившаяся рядом с уложенными на земле боеприпасами. Они начали взрываться, после чего на воздух взлетел и стоявший рядом КамАЗ. Всего, по данным Минобороны, было уничтожено 145 ящиков с 840 выстрелами к гранатомету. К счастью, обошлось без пострадавших (находившиеся рядом с очагом возгорания военнослужащие успели спрятаться в укрытии);
еще через четыре дня взрыв грузовика с боеприпасами, также направлявшегося на утилизацию, на подъезде к полигону Цугол в Забайкальском крае. По словам начальника пресс-службы Восточного военного округа подполковника Александра Гордеева, во время движения автомобиля водитель обнаружил возгорание под капотом машины, после чего остановил ее и отбежал на безопасное расстояние, а огонь распространился на груз – боеприпасы сдетонировали;
и наконец, 11 июня загорелся арсенал, расположенный в 14 километрах от поселка Колтубановка Бузулукского района Оренбургской области.
И тут человеческий фактор
По данным «Интерфакса», ссылающегося на источник в Главной военной прокуратуре, пожар и последовавшая детонация артиллерийских снарядов произошли на площадке № 2 склада боеприпасов в/ч 96558 Центрального военного округа, находящегося около поселка Колтубановка. И вновь в процессе подготовки снарядов к вывозу в район утилизации.
При этом поскольку арсенал располагается недалеко от границы с Самарской областью, пришлось эвакуировать жителей населенных пунктов и в Оренбургской, и в Самарской области. Да плюс еще 26 военнослужащих с арсенала (по данным и.о. начальника пресс-службы ГУ МЧС по Оренбургской области Татьяны Самойловой, в Бузулук из военного городка были эвакуированы в общей сложности 113 человек), а также несколько десятков пациентов и сотрудников реабилитационного центра для детей с ограниченными возможностями в поселке Партизанский.
В ходе пожара и взрывов пострадали два человека – военнослужащий и местная жительница, а для устранения последствий чрезвычайного происшествия привлекли пожарные самолет Ил-76 и вертолет Ми-26, а также Ил-76 с двумя робототехническими комплексами и самолет-амфибию Бе-200ЧC МЧС РФ. По данным этого ведомства, на очаги пожара на территории арсенала, общая площадь которого составляет около 83 гектаров (несколько площадок подземного и наземного хранения боеприпасов различного типа общей емкостью 1000 вагонов), с воздуха сбросили не менее 160 тонн воды (пять сбросов произвел вертолет Ми-8 и по одному – самолеты Ил-76 и Бе-200ЧС). Наряд сил, привлеченный для устранения последствий ЧП, следующий: 651 специалист и 113 единиц техники.
Почему же рвутся боеприпасы?
Ранее отдельные представители Минобороны, комментируя подобные случаи, ссылались на плохо оборудованные склады, построенные чуть ли не при царе Горохе и потому не позволяющие обеспечить безопасное хранение большого количества боеприпасов, особенно с истекшими сроками давности: мол, потому так ускоренно их и приходится ликвидировать методом простого подрыва на полигонах. Один из «военных экспертов», процитированных агентством РБК, излагая возможные причины последнего пожара с детонацией снарядов, даже «раскрыл военную тайну», поведав общественности о неких складах под открытым небом, где боеприпасы буквально навалены в кучу и даже имеются просыпки пороха, что и приводит в итоге к таким происшествиям. Старые снаряды, дескать, взрываются сами по себе.
Во-первых, если в Минобороны есть арсеналы, где боеприпасы навалены на открытом воздухе «кучей», а из боевых зарядов тут же высыпается порох, то личный состав таких складов должен уже минимум лишиться погон, а максимум – отправиться в места, не столь отдаленные. Во-вторых, боеприпасы, даже старые, не имеют склонности взрываться сами по себе – всегда нужен «катализатор»: неаккуратное обращение (боеприпас уронили, ударили молотком, попытались разоружить его и т. д.) либо же попадание его в очаг открытого пламени (иногда – прямой удар молнии).
На основе личного опыта участника поискового движения могу сообщить, что на моей памяти нет примеров, когда найденный на местах былых боев боеприпас – то есть возрастом более 65 лет – самопроизвольно сдетонировал. Причины взрывов – или огонь, или, как во время одной экспедиции, попытка самостоятельно извлечь снаряды из гильз (причем предпринятая бывшим военным сапером), которая закончилась трагически: человек подорвался буквально на предпоследнем боеприпасе.
Вот и Главное военное следственное управление СК РФ по Центральному военному округу сообщило: причиной детонации снарядов в Оренбуржье стало возгорание. От чего – пока неизвестно, но вполне возможно из-за непотушенного окурка. Подобных примеров в нашей истории масса.
Аналогичная причина «подлета на воздух» и в случае с арсеналом в 500 вагонов вблизи поселка Сунгач в Приморье 18 мая (детонация боеприпасов произошла после возникновения пожара во время подготовки их к отправке на плановую утилизацию), а также во время взрыва боеприпасов на полигоне Мулино. По данным СК РФ, взрыв прогремел при укладке боеприпасов, выгружаемых с автомобиля, на грунт, в ходе которой один из них взорвался: можно предположить, что имело место неаккуратное обращение со старым снарядом.
Вот и получается, что причиной всех уже достаточно многочисленных ЧП с детонацией боеприпасов на складах и полигонах Минобороны является несоблюдение элементарной техники безопасности при проведении работ со взрывоопасными предметами. Это в свою очередь объясняется поспешной утилизацией, которая, словно лихорадка, охватила военное ведомство, и привлечением для данных работ – весьма сложных и опасных – недостаточно подготовленного личного состава. В частности, военнослужащих срочной службы.
Смертельно опасная экономия
Курирующий сегодня отечественный ОПК вице-премьер правительства РФ Дмитрий Рогозин после одного из недавних происшествий высказал мнение, что утилизацией должны заниматься исключительно профессионалы и потому работы по уничтожению устаревших снарядов должны проводить непосредственно производители боеприпасов. Но нет – все идет своим чередом и Минобороны по-прежнему «бросает на амбразуру» солдат-срочников, что негативным образом сказывается на и так не особо радужном имидже армии и на самой идее срочной военной службы.
Вспомним: передачу на аутсорсинг всевозможных хозяйственно-бытовых задач и обязанностей, ранее лежавших на солдатах-срочниках, в МО объясняли стремлением использовать весь период весьма непродолжительной ныне ратной службы по призыву для всесторонней боевой учебы и практической подготовки защитников Отечества. Желание похвальное, но с ним никак не коррелируется решение формировать команды, занимающиеся утилизацией боеприпасов, из этих самых солдат-срочников. Чему они научатся, перетаскивая ящики со снарядами, загружая и разгружая их, то есть выполняя обычную неквалифицированную физическую работу да еще и сопряженную с серьезной угрозой для жизни? К примеру, по данным заместителя министра обороны генерала армии Дмитрия Булгакова, на 2012 год для утилизации боеприпасов планируется задействовать около 13 тысяч военнослужащих – вероятно, в основном это будут срочники.
Почему же военное ведомство таким образом распоряжается жизнью граждан России, непосредственно выполняющих одно из требований Конституции РФ. Ведь их подвергают смертельному риску не при отражении агрессии врага, а по причине непонятной скупости Минобороны, почему-то не желающего поручать задачу ликвидации старых боеприпасов специалистам.
Да, все военнослужащие, занятые в работах по утилизации, проходят соответствующие инструктажи и какое-то дополнительное обучение. Однако никакие инструктажи и допкурсы не заменят многолетнего опыта и знаний настоящих профессионалов минно-взрывного и саперного дела. Почему руководство Минобороны, не испытывающее сегодня недостатка в финансовых средствах, не желает привлечь на контрактных условиях к процессу утилизации старых боеприпасов соответствующих специалистов, проходящих службу в МВД и МЧС, а также работающих в ОПК?
Более того, в России есть предприятия, занимающиеся утилизацией боеприпасов разного типа и имеющие для этого все лицензии и условия для безопасного осуществления данного процесса (об этом чуть ниже).
Кстати, уж на самый крайний случай для такой работы вполне можно было бы привлечь то огромное число осужденных военнослужащих и сотрудников других воинских формирований, где предусмотрена военная служба, коих у нас только в офицерском звании и только за преступления коррупционной направленности за 2010 год и восемь месяцев 2011-го оказалось, по данным заместителя Главного военного прокурора Александра Арутюняна, 752 человека. Целый батальон воров в погонах. А если сюда добавить занимающихся неуставными взаимоотношениями – то и полк, наверное, наберется. Можно засчитывать этим людям день работы на утилизации за три дня отсидки, формировать группы на добровольной основе или в приказном порядке. Неужели жизнь и права осужденных казнокрадов (а таких в прошлом году только среди командиров воинских частей оказалось 144 человека) дороже жизни и прав солдата-срочника, не «откосившего» от армии и пошедшего исполнять свой конституционный долг?
С другой стороны, привлечение к опасному для здоровья и жизни процессу утилизации солдата-срочника наряду с военнослужащими-контрактниками рядового и сержантского состава потенциально создает весьма интересную коллизию. Дело в том, что согласно пункту 12 статьи 3 ФЗ № 306 «О денежном довольствии военнослужащих и предоставлении им отдельных выплат» при увольнении защитника Отчизны с ратной службы в связи с признанием его негодным к продолжению оной вследствие военной травмы «ему выплачивается единовременное пособие в размере: 1) 2 000 000 рублей – военнослужащему, проходящему военную службу по контракту; 2) 1 000 000 рублей – военнослужащему, проходящему военную службу по призыву…»
По букве закона выходит, что, к примеру, рядовой-срочник и сержант-контрактник, получившие в ходе работ по утилизации боеприпасов ранения и комиссованные из армии, получат в качестве единовременного пособия вдвое отличающиеся друг от друга суммы, хотя при установлении инвалидности ежемесячные пособия для них будут одинаковыми. Понятно, что этим пунктом хотели обеспечить более высокую социальную защиту уволенных по здоровью таких категорий военнослужащих, как офицеры и прапорщики (мичманы), для большей части которых на «гражданке» нет работы по их специальности, но в итоге, как говорил Виктор Черномырдин, «получилось, как всегда». Выход здесь пока – до полного перехода на контрактную армию в части, касающейся рядового и сержантского (старшинского) состава, – должен быть один: установление равных компенсаций для срочников и контрактников, а для повышения социального статуса можно отдельно прописать более высокое пособие для офицерского состава и прапорщиков (мичманов).
Не отдадим никому
И наконец, о влиянии утилизации на экологию нашей страны и пользе этих работ для российской экономики.
Как вы понимаете, подрыв открытым способом на многочисленных полигонах России сотен тысяч тонн различных боеприпасов наносит безусловный вред природе: разлетающиеся осколки загрязняют почву, сжигаемые взрывчатые вещества – и почву, и воздух. Вдобавок ударные волны от мощных взрывов давят на психику людей в близлежащих населенных пунктах и даже разрушают их жилища.
Теперь об экономическом факторе. С одной стороны, оперативная ликвидация устаревших и опасных, а также избыточных боеприпасов позволяет сэкономить на процессе их хранения, оптимизировать саму его структуру и даже существенно сократить количество арсеналов, выведя их в более удаленные от населенных пунктов районы. Но с другой – утилизация методом простого открытого подрыва к утилизации в полном понимании этого слова не имеет ни малейшего отношения. Налицо простое уничтожение. Если боеприпасы действительно утилизируются, вы получаете ценное вторичное сырье, если просто подрываются – только воронку, столб дыма в небо и жалобы местных жителей.
В военном ведомстве утверждают, что мощности российского ОПК не могут переработать достаточного количества боеприпасов. Однако в городе Стерлитамаке существует федеральное казенное предприятие «Авангард», которое уже с 2006 года занимается утилизацией боеприпасов и на сегодня имеет лицензию Федеральной службы по оборонному заказу на осуществление утилизации вооружения и военной техники. Так вот только этот завод способен перерабатывать до 120 тысяч тонн боеприпасов в месяц, то есть порядка 1 миллиона 440 тысяч тонн в год. Много ли это? Сравните: по официальным данным Минобороны, в 2011 году на 65 полигонах 12 600 военнослужащих (было задействовано 1700 единиц автомобильной техники) методом подрыва и сжигания уничтожили 1 миллион 341 тысячу 200 тонн боеприпасов и взрывчатых веществ. Кроме того, на арсеналах, базах и складах разобрали еще 148 000 тонн боеприпасов.
А вся (!) промышленность получила по контрактам… 251 500 тонн. Получается, что на год ей дали столько боеприпасов, сколько стерлитамакское предприятие способно утилизировать менее чем за три месяца. Неудивительно, что в октябре прошлого года главный инженер «Авангарда» Олег Карев заявил в интервью журналистам, что сейчас заказов уже нет. Поднимался вопрос о простаивании уникальных мощностей завода и во время визита в Стерлитамак в июне 2011 года президента Башкортостана Рустэма Хамитова – генеральный директор «Авангарда» тогда сообщил, что последняя плановая утилизация прошла в ноябре 2010-го. Неудивительно, что персонал находится в вынужденном отпуске, а цехи простаивают. А ведь «Авангард» – не единственное предприятие, способное утилизировать боеприпасы.
Таким образом, Минобороны не только подвергает постоянной опасности жизнь военнослужащих, включая солдат-срочников, но еще и собственными руками уничтожает боеприпасную отрасль страны, не выдавая заказы на поставку новых боеприпасов и не подключая к работе по утилизации старых.
Между тем вследствие нерентабельности боеприпасных предприятий Минпромторг намерен до конца текущего года сократить их количество со 106 до 56…
Владимир Щербаков
Опубликовано в выпуске № 25 (442) за 27 июня 2012 года
