Осталось сформировать и довести до ума его авиагруппу
Турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган присутствовал на церемонии ввода в строй новейшего универсального десантного корабля (УДК) L400 Anadolu («Анадолу»). Она прошла 10 апреля на стамбульской верфи национальной судостроительной компании Sedef.
Выступая с речью, Эрдоган отметил, что в программе принимает участие более 130 местных субподрядчиков, а до 70% комплектующих поставляются отечественной промышленностью. «Этот корабль обладает характеристиками, которые позволят нам проводить военные и гуманитарные операции в любом уголке мира, когда это необходимо», – сказал турецкий лидер.
По мнению Эрдогана, включение L400 в число действующих сил флота подает яркий пример замещения импорта высокотехнологичной военной продукции. «Анадолу» стал крупнейшим боевым кораблем в истории турецкого флота, превзойдя линейный крейсер Yavuz, построенный германскими судостроителями накануне Первой мировой войны.
Главное предназначение УДК – перевозка и высадка морского десанта. По словам разработчиков, корабль может перевезти целый батальон морских пехотинцев вместе с 94 бронемашинами, включая 13 танков.
УДК имеет сплошную (от носа до кормы) летную палубу и ангары для хранения авиатехники, способные вместить до 19 вертолетов и 30 беспилотных летательных аппаратов (БПЛА). Главной ударной силой корабля станут винтовые ДПЛА типа Bayraktar TB3 (BTB3), а в перспективе – реактивные Kızılelmа.
Порой турецкие СМИ называют «Анадолу» авианосцем, что, конечно, преувеличение. Его полное водоизмещение составляет 27 тыс. т против 106 тыс. т у американского атомохода типа «Нимиц» и 60 тыс. т у российского авианесущего крейсера «Адмирал Кузнецов». Скорость хода с морской пехотой и авиагруппой на борту составляет всего-навсего 20 узлов, что как минимум на треть ниже соответствующей цифры «американца».
Вместе с тем постройка и ввод в строй «Анадолу» представляет огромное достижение для местной промышленности и флота.
Старший научный сотрудник Атлантического совета в Вашингтоне, полковник Армии США в отставке Рич Аутзен считает, что принятие L400 на вооружение «меняет правила игры» для Военно-морских сил Турции (Türk Deniz Kuvvetleri, TDK), придавая им возможность «проецировать силу» на дальние расстояния. На практике TDK теперь обладают техникой и вооружением для проведения не только разведывательных, но и ударных операций на всем Средиземноморье.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЛИНЕЙКИ
Технический директор турецкой компании Baykar Makina Сельджук Байрактар в конце марта представил фотографии первого летного опытного экземпляра BTB3. Новый аппарат является развитием серийного разведывательно-ударного БПЛА Bayraktar TB2 (BTB2). Фактически BTB3 представляет вариант палубного базирования BTB2. Первый носитель – УДК L400.
Публичная презентация прототипа BTB3 состоится на авиационно-промышленном шоу TEKNOFEST 2023, которое пройдет в Стамбульском аэропорту имени Ататюрка с 27 апреля по 1 мая.
Разработка BTB3 идет с 2021 года. Выполненный на основе BTB2, он несколько больше и отличается механизмом складывания крыла для хранения в корабельном ангаре. Кроме того, у него есть гак для зацепа за натянутые над палубой тормозные троса. Приводимые в рекламных проспектах значения максимальной взлетной массы и веса полезной нагрузки BТВ3 вдвое выше соответствующих цифр для BТВ2. Предполагается, что BTB3 будет нести расширенный комплект сенсорного оборудования и вооружения.
Формально УДК L400 уже принят на вооружение TDK, однако ему еще предстоит пройти различного рода испытания. После исключения Турции из программы американского палубного самолета F-35B речь о вооружении подобной авиационной техникой кораблей TDK больше не идет. С 2020 года Анкара предпочитает делать акцент на планах по обеспечению базирования на L400 дронов турецкого производства. В первую очередь речь идет об изделиях фирмы-производителя Baykar – поршневом ДПЛА BTB3 и реактивном Bayraktar Kizilelma. Для обеспечения взлета и посадки этих аппаратов с палубы корабля их предполагается оснастить специальными разгонными и тормозными устройствами.
Новый видеоролик Управления оборонной промышленности Турции (SSB) содержит кадры, показывающие БПЛА типа BTB3 на палубе L400. Сообщается, что УДК может взять на борт до 36 таких аппаратов. Содержание ролика позволяет сделать вывод о стремлении флотоводцев TDK разместить на L400 довольно большое число дронов, достаточное для оснащения трех эскадрилий. На них возлагаются задачи ведения воздушной разведки и нанесения ракетно-бомбовых ударов по противнику.
Компания Baykar Makina также провела презентацию прототипа ударного ДПЛА Kızılelma. Летные испытания прототипа запланировано провести в течение 2023 года. Дрон сможет взлетать и приземляться на УДК в автоматическом режиме. В ноябре 2021 года Baykar Makina заказала у украинского предприятия «Ивченко-Прогресс» реактивные двигатели АИ-322Ф и АИ-25ТЛТ. По классу тяги они вполне подходят для Kızılelma. Заявленные технические характеристики ДПЛА: максимальная скорость – 800 км/ч, полезная нагрузка – 1500 кг.
АМБИЦИОЗНЫЕ ЗАДАЧИ
Турецкое руководство ставит амбициозные задачи перед оборонно-промышленным комплексом (ОПК) . Среди них – обеспечение национальных вооруженных сил всеми видами вооружения и боевой техники, а также наращивание экспорта продукции военного назначения. Однако турецкий ОПК по-прежнему остается в критической зависимости от импорта комплектующих и иностранных технологий. Многие сложные системы создаются при партнерстве с зарубежными разработчиками. Порой зависимость от иностранных компетенций достигает 100%, в иных случаях сводится к критически важным покупным изделиям. Наиболее ярко этот недостаток проявляется в моторостроении.
Положение обостряется затруднением доступа к западным двигателям военного назначения, лицензиям и технологиям. Причиной тому обострение отношений с западными странами, подвергнувшими Турцию формальным и неформальным эмбарго.
Помимо широкой номенклатуры миниатюрных управляемых боеприпасов, доступной BTB2, палубная версия BTB3 сможет применять новейшую линейку управляемых модульных боеприпасов Kuzgun. При весе около 100 кг Kuzgun (в самом простом базовом варианте исполнения) примерно вдвое тяжелее американских авиационных ракет Hellfire и обладает впечатляющей универсальностью. Kuzgun доступен в конфигурации крылатой ракеты с турбореактивным двигателем, твердотопливной ракеты класса «воздух-поверхность» или планирующей авиабомбы. Он может использовать всевозможные алгоритмы наведения: радиокомандное телеуправление, инерциальная система с коррекцией по спутниковому сигналу, активные и пассивные радиолокационные головки самонаведения, а также таковые с использованием лазерного луча или инфракрасного излучения.
Максимальный радиус действия (в варианте крылатой ракеты) составляет 240 км.
BTB3 способен подняться в воздух с всего-навсего одной крылатой ракетой большой дальности на внешней подвеске. Поскольку на УДК базируется целая авиагруппа из нескольких десятков дронов, ему будет под силу организовать нанесение массированного ракетного удара. При этом возможен такой сценарий, что группа ударных БПЛА сможет выполнять пуски, не входя в зону действия вражеской системы ПВО.
Концепция применения BTB3 вызывает многочисленные вопросы. Опыт современных военных конфликтов показывает, что боевая устойчивость подобных тихоходных летательных аппаратов невысока. БПЛА данной размерности представляет легкую цель для реактивного истребителя и зенитного ракетного комплекса среднего и большого радиуса действия. В тоже самое время совокупный вес залпа эскадрильи таких аппаратов невелик по сравнению с боекомплектом крылатых ракет эсминца управляемого ракетного оружия (ЭМ УРО). Пока нет ответа на вопрос, способны ли легкие турбовинтовые ДПЛА оказать эффективную огневую поддержку морскому десанту? Также неизвестно, смогут ли они преодолеть систему ПВО ордена современных боевых кораблей.
Пока просматривается только одна сфера, где морские беспилотники найдут свою нишу. Речь идет о патрулировании. Возможность сутками барражировать в нужном районе, не подвергая опасности экипаж, востребована для охраны морских границ. По сравнению с пилотируемой патрульной авиацией дроны дешевле в эксплуатации и менее подвержены износу. После нескольких месяцев ежедневных вылетов звено патрульных самолетов будет вынуждено прекратить операции. Экипажам нужен отдых, а самолетам – прохождение периодического обслуживания в технико-эксплуатационной части. Дроны тоже нуждаются в обслуживании, но оно менее трудоемко.
Решающее значение для коммерческого успеха BTB3 будет иметь фактор цены. Популярность турецких дронов на мировом рынке вооружений объясняется хорошими финансовыми параметрами. Приобретая BTB2, зарубежные заказчики получают доступ к технологиям ударных дронов по цене в два-три раза дешевле израильских или американских аналогов. Возможности BТВ3 могут оказаться невостребованными, если за двукратный рост боевых возможностей придется заплатить трехкратно большие деньги.
Помимо BTB3, Турция в категории от 1,5 до 4 т уже предлагает на экспорт еще три дрона (Anka-S, Aksungur и Akinci). В чем же состоит стратегия турецких производителей БПЛА?
Во-первых, турецкие компании экспериментируют с различными форм-факторами и аэродинамическими схемами. С учетом относительной дешевизны дронов, Министерство обороны Турции может себе позволить приобретение разных типов ДПЛА небольшими партиями. Поступая таким образом, заказчик поддерживает конструкторские бюро и получает возможность сравнения эффективности различных беспилотных платформ в условиях полигона.
Во-вторых, Турция стремится создать полный цикл производства всех компонентов БПЛА – и в то же время внедрять в новые разработки передовые иностранные технологии. Если турецкая госкомпания TAI скорее ответственна за первую стратегию, то «частники» из Baykar отвечают за вторую. Это не мешает компаниям обмениваться критическими технологиями.
В-третьих, турецкие производители развивают собственную экосистему беспилотной авиации. В первую очередь речь идет о широкой номенклатуре специализированных управляемых боеприпасов. К ним относятся малогабаритные планирующие авиабомбы семейства MAM, а также сверхлегкие управляемые ракеты Cirit и Bozok.
ЯПОНИЯ РАССМАТРИВАЕТ ДРОНЫ
Издание Nikkei сообщило, что Силы самообороны Японии (ССЯ) рассматривают возможность использования беспилотной авиации для перехвата иностранных самолетов у границ воздушного пространства страны. Военное ведомство страны готовится провести сравнительные испытания выбранных типов БПЛА. Считается, что современные беспилотные аппараты вполне способны обеспечить обнаружение, идентификацию и слежение за надводными кораблями и судами иностранных государств.
До последнего времени программы военного строительства Японии игнорировали беспилотную авиацию. Главной причиной было отсутствие заинтересованности военных. А развитая, но ориентированная исключительно на внутренние нужды оборонная промышленность Японии в отсутствии спроса не пыталась создать собственные образцы беспилотников. Отставание страны в этой сфере объясняется спецификой ее оборонительной доктрины и военной политики из-за инертности процессов планирования. Перед ССЯ никогда не ставились задачи ведения боевых действий низкой интенсивности.
По информации Nikkei, ССЯ изучают возможность приобретения американского дрона MQ-9 Reaper или турецкого BTB2. Последний предлагается на экспорт в ударном исполнении за 15 млн долл. (с боезапасом из 100 малогабаритных планирующих авиабомб с лазерным наведением), а в разведывательном исполнении – 5–6 млн долл. (с полным комплектом оборудования).
Серийный BTB2 не полностью соответствует требованиям ССЯ. Он не способен самостоятельно обнаруживать надводные цели и действовать на большом удалении от станций управления на побережье. Но модернизированный Bayraktar TB2S со управлением через спутники вполне может использоваться для наблюдения за кораблями ВМС НОАК.
Задачи морского патрулирования может взять на себя БПЛА Akıncı максимальной взлетной массой около 6 т. В теории рекламная величина полезной нагрузки достаточна для постановки на борт радиолокационной станции. На мировом рынке предлагаются различные модели РЛС для поиска надводных целей, а также компактные системы постановки гидроакустических буев. Но «морская» версия Akıncı пока отсутствует среди предложений компании Baykar. А зависимость Akıncı от турбовинтовых двигателей украинского производства ставит под вопрос серийный выпуск данной модели.
Посещая Токио с официальным визитом осенью прошлого года, министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу сказал, что его страна готова поставлять беспилотники. Можно предположить, что интересы двух стран в этой сфере будут простираться дальше обычных экспортных контрактов. В 2023 году ВМС Турции планируют принять на вооружение БПЛА корабельного базирования BTB3. Новый дрон способен выполнять взлет с корабля и посадку на палубу.
Японский флот насчитывает семь авианесущих кораблей, в их числе пара вертолетоносцев типа «Идзумо» (водоизмещение 27 тыс. т, длина полетной палубы 248 м), пара вертолетоносцев типа «Хюга» (18 тыс. т, 195 м) и три универсальных десантных корабля типа «Осуми» (14 тыс. т, 139 м). Как минимум четыре из этих кораблей могут использоваться в качестве носителей БПЛА. Беспилотники типа Sea Guardian и им подобные не уступают палубным вертолетам по эффективности выполнения задач морского патрулирования.
Известно, что КНР тоже ведет разработку корабельных ДПЛА, в том числе специально для оснащения УДК. С учетом данного обстоятельства разумно предположить, что Япония проявит интерес к BTB3. В таком случае местные флотоводцы затребуют собственную версию БПЛА созданную с учетом требований ВМС Японии к поиску надводных целей и ведению гидроакустической разведки. С учетом наличия мощной производственной базы Токио может потребовать от иностранного поставщика лицензию на выпуск разработанного им БПЛА.
Сегодня не существует серийного БПЛА, способного самостоятельно перехватывать самолеты пилотируемой авиации. Максимальная скорость китайских противолодочных самолетов на платформе Y-8 или Y-9 составляет 650 км/ч. Для сравнения: БПЛА BTB2 с поршневым мотором способен развить лишь 222 км/ч, а MQ-9B Reaper с турбовинтовым двигателем – около 500 км/ч.
Для создания необитаемого перехватчика Японии необходим иностранный партнер с обширным опытом в области беспилотной авиации и развитой производственной базой. Им может стать Турция. В ответ, Токио предоставит Анкаре финансовую поддержку для реализации сложных авиационных проектов. После исключения Турции числа участников программы истребителя пятого поколения F-35 и других международных проектов, правительство президента Эрдогана ведет поиск иных источников высоких технологий для своей авиационной промышленности. В то же самое время Япония стремится нагнать отставание в области беспилотной авиации от своего стратегического оппонента – Китая. Словом, между Японией и Турцией складываются необходимые условия для роста военно-технического сотрудничества.
Вячеслав Иванов
Вячеслав Викторович Иванов – военный эксперт.
