В преддверии третьего раунда переговоров с Ираном в очередной попытке разрешить ядерный кризис посредством переговоров и дипломатии, который должен состояться 18-19 июня 2012 года в Москве, дилеммы по поводу иранских ядерных амбиций и продолжающейся ядерной деятельности становятся еще более острыми. ИА "Оружие России" уже на раз публиковало статьи с мнениями разных экспертов, то осуждающих политику Ирана, то защищающих ее. И вот свой взгляд на эту проблему специально для нашего информагентства в своей статье излагает директор Программы контроля над вооружениями Института исследований национальной безопасности (INSS) при Тель-Авивском университете Эмили Б. Ландау.
В то время как на этот раз международное сообщество настроено более решительно, а его исходное положение более выгодно, нежели во время предыдущих попыток переговоров, конкретные результаты остаются труднодостижимыми.
Кажется, Иран пока не убедился в серьезности международного решения; он упорно верит, что может продолжать тянуть время, особенно в свете собственной уверенности в том, что по-настоящему суровые меры не будут приняты как минимум до ноября, когда в США должны состояться выборы.
Что касается очередного раунда переговоров, плюс в том, что на этот раз Иран принимает в них участие, зная, что внимание будет уделено напрямую ядерному вопросу. Более того, международное сообщество продемонстрировало свое стойкое намерение продвигаться вперед, налагая еще более устрашающие санкции.
В Стамбуле и Багдаде между членами группы “5+1” не было видимых разногласий, а Кэтрин Эштон пока не попалась на удочку иранской тактики проволочек: она отказывается вести “переговоры ради переговоров” и устояла против угрозы Ирана отложить переговоры в Москве из-за того, что ее рабочая команда не согласилась проводить дополнительную встречу перед этим раундом.
Действительно, одним из любопытных “побочных эффектов” нынешних неудач является тот факт, что все больше западных дипломатов не понаслышке сталкиваются с иранской тактикой постоянных проволочек. С другой стороны, однако, Иран упорно продолжает избегать трудных решений; все надежды на прорыв в отношении инспекций МАГАТЭ рухнули 8-го июня, когда переговоры между Ираном и МАГАТЭ провалились.
Несмотря на суровые санкции, международное сообщество до сих пор было не расположено делать все возможное, чтобы преодолеть самую изнуряющую помеху переговорному процессу, а именно - свою зависимость от переговоров для достижения цели (остановить Иран), при том что сам Иран может единолично продолжать путь к своей цели – военной мощи, а участие в переговорах равносильно для него отказу от нее.
Иными словами, Иран не нуждается в переговорах и не желает их, тогда как международное сообщество полностью от них зависит. Чтобы повысить свои шансы на преодоление данного препятствия и продвинуться в направлении достижения желаемого результата, международному сообществу нужно действительно захотеть вести жесткую игру - включая серьезную и правдоподобную силовую угрозу.
В условиях ее отсутствия Иран продолжает испытывать твердость характера международного сообщества и до сих пор не пришел к выводу, что столкнулся с видом угрозы, которая сделала бы целесообразным – и даже необходимым - отказ от его цели. Вопрос возможного применения силы стоит на повестке дня; среди потенциальных кандидатов – Израиль, США, Британия и Франция.
Однако главная цель угрозы применения силы – это не ее реализация, а оказание дополнительного давления на Иран. Важно, чтобы Иран понял, насколько серьезно настроено международное сообщество: это непременное условие для успешной политики сдерживания.
На мой взгляд, когда западные политики говорят о применении силы как о потенциальной катастрофе, это негативно сказывается на серьезности угрозы Ирану, косвенным образом ослабляя сдерживающие возможности международного содружества.
Дело зашло слишком далеко для того, чтобы военные удары могли разрешить иранский ядерный кризис. Ограниченные шансы на успех этого шага пространно обсуждаются в СМИ последние несколько лет.
Количество иранских ядерных объектов, их рассредоточенность на местности и уровень их укрепленности совсем не на руку тем, кто хотел бы “решить” проблему военными методами. Тем не менее, точечные удары против некоторых ядерных объектов могут привести к замедлению прогресса или ясно дадут понять Тегерану, что в безвыходной ситуации международное сообщество не откажется от применения силы.
И вновь, главной проблемой является демонстрация твердости. Наконец, нельзя игнорировать вопрос сдерживания ядерного Ирана, хотя, если Иран превратится в ядерную державу, это будет означать провал международной политики и, несомненно, станет худшим из возможных результатов динамики отношений с Ираном в последние 10 лет.
И хотя Барак Обама однозначно заявил, что цель Соединеных Штатов – помешать Ирану получить ядерное оружие, а не проводить политику сдерживания ядерного Ирана, продолжающиеся отсутствие успехов в переговорном процессе служит поводом для беспокойства.
В сочетании с нынешним нежеланием Президентом США большую ясность в отношении конкретных критериев, которые послужат сигналом для начала военных действий – например, определения т.н. “красных линий”, которые будут означать, что Иран двигается в направлении обладания ядерной мощью – напрашивается заключение, что даже при самых лучших намерениях, международное сообщество может потерпеть крах.
Чем чревато становление Ирана ядерной державой? Опасности можно разделить на две общие категории: реальное использование ядерного оружия против неприятеля и другие формы агрессии, которые возникнут, если у Ирана появится ядерное оружие.
Вторая категория связана с тем, что, став ядерной державой, Иран может счесть себя неуязвимым для силовых мер в ответ на любое агрессивное поведение со своей стороны.
Первую категорию – реальное применение ядерного оружия – можно разделить на преднамеренное и непреднамеренное. При наиболее вероятном развитии событий, Иран будут удерживать от преднамеренного применения ядерного оружия, однако риск непреднамеренного использования в случае неправильной оценки ситуации очень велик.
Так, например, отсутствие каналов связи между Ираном и Израилем означает существование богатой почвы для недопонимания намерений друг друга. Даже во время Холодной войны, когда отношения США и СССР были относительно стабильными, две сверхдержавы оказывались на пороге обмена ядерными ударами как минимум дважды: во время Карибского (Кубинского) кризиса 1962 года и во время учений НАТО Able Archer 83 (Опытный стрелок) в 1983 году.
Иран знает, что военная ядерная мощь обеспечит ему значительную меру защищенности от атак: никто не пожелает вступать с Ираном в конфронтации, когда в распоряжении Тегерана будет ядерное оружие. Это значит, что Иран сможет дальше пытаться навязать свою гегемонию странам Ближнего Востока под защитой своей ядерной мощи.
И в заключение: если из последних шести месяцев переговоров с Ираном и можно извлечь урок, то он заключается в том, что тактика давления работает. Я считаю именно давление, оказываемое суровыми санкциями, привело Иран за стол переговоров, однако необходимо еще большее давление, чтобы Иран понял, насколько решительно настроено международное содржество. Эта действительность должна укрепить настрой всех международных игроков, противостоящих Ирану, и избавить их от опасения дать Тегерану понять, каковы будут последствия несерьезного отношения к переговорам.
Существует настоятельная необходимость такого подхода: последствия провала будут зловещими. Ядерный Иран, удерживаемый от преднамеренной атаки, создаст серьезную опасность в том, что касается непреднамеренного применения ядерного оружия. Этот постоянный риск станет источником региональной нестабильности, повышая как уровень иранской агрессии из-за его кажущейся неуязвимости для контратак, так и мотивацию других стран региона вступить в ядерную гонку.
Оригинал статьи Эмили Б. Ландауна на русском и английском языках
