Эксперт рассказал, как кибероружие изменило характер военных действий
«Сейчас это оружие является вторым по значимости после ядерного», – заявил газете ВЗГЛЯД руководитель Центра военного прогнозирования Анатолий Цыганок, говоря о кибероружии и кибервойнах. Он рассказал, какие страны наиболее защищены от киберугроз и что делается на эту тему в России.
Командующий киберкомандования сухопутных войск США генерал-лейтенант Рет Эрнандес заявил в среду, что Пентагон разрабатывает новые оперативные концепции защиты киберпространства. «Стратегия минобороны США по действиям в киберпространстве предусматривает применение новых оперативных концепций по его защите», – приводит ИТАР-ТАСС слова Эрнандеса.
Пентагон под термином «киберпространство» понимает глобальную область информационного пространства, куда, в частности, входят интернет, телекоммуникационные сети, компьютерные системы и встроенные в них процессоры и контроллеры.
О характере кибервойн и готовности к ним России газете ВЗГЛЯД рассказал руководитель Центра военного прогнозирования Анатолий Цыганок.
ВЗГЛЯД: Анатолий Дмитриевич, в какой степени сейчас развиты технологии, позволяющие вести кибервойны, как они изменились за последние годы?
Анатолий Цыганок: Концепция применения кибероружия разработана шесть–семь лет назад. Сейчас это оружие является вторым по значимости после ядерного.
Кибероружие активно применяется в военных конфликтах, последний пример – в ходе интервенции США в Ливии, где они контролировали не только воздушное пространство (они нарушили всю систему ПВО), но и телекоммуникационные сети. Они входили в ливийские телесети и передавали передачи для местного населения.
Три года назад американцы воспользовались кибероружием, чтобы проникнуть в систему управления Ирана.
ВЗГЛЯД: Что они делают, проникнув в систему?
А. Ц.: Вносят изменения в структуру управления, глушат сигнал и вместо него на этой же частоте на местном языке передают ложные данные. Используют и электромагнитные бомбы (e-bomb). Мне известен случай применения такой бомбы в Иране. При ее срабатывании в радиусе до 40 км вся электроника выходит из строя.
ВЗГЛЯД: Какие страны наиболее защищены от кибератак и обладают наибольшим потенциалом ведения кибервойн?
А. Ц.: Лучше всего защищены израильтяне, поскольку в 2005 году внедрили новые цифровые технологии. На втором месте американская защита. Затем защита западноевропейских стран.
ВЗГЛЯД: Какое место в этом списке занимает Россия?
А. Ц.: 20–30 лет назад по средствам радиоэлектронной борьбы Советский Союз был первым. Сейчас Россия, по моему мнению, входит в десятку, занимая 9-е или 10-е место. Китай в чем-то нас превосходит, а в чем-то уступает.
ВЗГЛЯД: Насколько серьезную угрозу российской безопасности представляют разработки западных стран?
А. Ц.: Несколько лет назад Пентагон разработал систему кибервойны, три года назад стали на практике применять кибероружие и используют его достаточно активно. Не могу прямо сказать, что они используют его против России. Вообще уникальность наших отношений с американцами заключается в том, что единственное, в чем мы сотрудничаем, – в борьбе против террора, и мы понимаем, что для борьбы с терроризмом они должны давать все данные, которые есть в Америке.
Кстати говоря, в США было два случая, когда террористы входили в сети управления. Готовясь к террористическим атакам, выбрав объект, террористы постараются и войти в сеть управления.
ВЗГЛЯД: Какие аналоги американского киберкомандования есть в структуре российских вооруженных сил? Как вы оцениваете силы и средства, которыми располагает Россия в области ведения кибервойн?
А. Ц.: После грузино-абхазской войны 2008 года, насколько я знаю, такие структуры появились, но их численность пока недостаточна. Здесь есть ряд проблем, в первую очередь материально-техническая база, кадры.
Три года назад я выступал на одной конференции, предлагал создать так называемые информационные войска, которые занимались бы в том числе и кибероружием. Направил письмо руководству страны, в Генеральный штаб. Замначальника Академии Генерального штаба тогда сказал мне: «Мы воспользуемся вашими советами». Но как воспользовались, я не знаю.
Роман Крецул