Они четко просматриваются везде, кроме нашей страны
Поскольку «Военно-промышленный курьер» ныне регулярно публикует материалы о настоящем и будущем ВМС различных стран, позвольте и мне высказать со страниц газеты кое-какие общие соображения на сей счет.
Последнее полноценное морское сражение – Филиппинское произошло почти 68 лет назад. ВМС США тогда окончательно добили японский императорский флот. С тех пор с кораблей почти исключительно наносились удары по объектам на суше или высаживались десанты на побережье. А с берега кораблям отвечали огнем артиллерии и пусками ракет или (как во время фолклендской войны) авианалетами.
На просторах Мирового океана имели место лишь мелкие стычки, никак не повлиявшие на исход соответствующих войн (за исключением, быть может, потопления крейсера «Генерал Бельграно» английской ПЛА, полностью парализовавшего аргентинский флот). Вполне естественно, что ВМС ведущих государств планеты начинают строиться в соответствии с данной тенденцией, хотя, разумеется, пока еще подразумевается возможность боевых действий и на морях.
Две главные составляющие
Важнейшим средством ведения морской войны являются, конечно, субмарины. Несмотря на огромный прогресс в сфере противолодочной обороны (ПЛО), они остаются уникальным и безальтернативным классом боевых кораблей, что объясняется двумя их принципиальными особенностями – скрытностью и способностью перемещаться в трехмерном пространстве. Кроме того, подводная лодка всегда обнаружит надводный корабль раньше, чем он ее. А быстрое развитие крылатых ракет морского базирования (КРМБ) делает ПЛ полноценным средством борьбы и против берега.
Новые возможности у субмарин появляются в связи с созданием воздухонезависимых энергетических установок (ЭУ), благодаря которым неатомные лодки могут постоянно находиться под водой без всплытия. При этом НАПЛ проще и дешевле в постройке и эксплуатации, экологичнее и менее шумны, доступнее для гораздо большего числа стран, чем атомные.
Главной тенденцией в развитии ПЛ будет дальнейшее увеличение скрытности. Однако здесь уже практически достигнут предел, поскольку нельзя довести до нуля заметность достаточно крупных объектов, каковыми являются субмарины. Даже если удастся каким-то образом совершенно лишить лодку акустической и магнитной заметности, невозможно избавиться от гравитационного поля и кильватерного следа.
Похоже, также почти исчерпаны ресурсы и в увеличении скорости ПЛ. Правда, еще очень далеко до достижения предела в глубине погружения субмарин. Конечной целью может стать километровая отметка.
Вместе с тем «береговая» ориентация ВМС ведет к снижению в их составе доли подлодок и переносу акцента на надводные корабли.
Наличие у США 11 атомных авианосцев делает для других государств практически невозможным соревнование с американцами в строительстве «плавающих аэродромов». Впрочем, Китай попытается-таки включиться в это состязание (по крайней мере на Тихом океане), пользуясь экономическими проблемами Вашингтона. Если бы у Поднебесной такого намерения не было, она бы не проводила эксперименты с «Варягом», который не является полноценным авианосцем и способен лишь послужить ВМС КНР в качестве учебно-экспериментального авианесущего корабля. Если китайцы с ним возятся, значит, потом они начнут строить полноценные авианосцы, и уж, конечно, обзаведутся не одним-двумя АВ.
Дальнейшее увеличение размеров авианосцев и их принципиальное улучшение вряд ли возможны. По-видимому, совершенство уже было достигнуто с появлением «Нимица». Отныне вероятны лишь незначительные улучшения отдельных компонентов. Что касается английского варианта «плавающих аэродромов», то есть малых авианосцев с самолетами вертикального взлета и посадки (СВВП), то это, вероятно, тупиковая ветвь развития, тем более что «Харриеры» снимаются с вооружения, а замена на F-35В неочевидна из-за больших проблем у этого многоцелевого истребителя.
Единственный вариант придания авианосцам нового качества – создание боевых палубных дронов. Поскольку они заведомо будут меньше по размерам (и не столь дорогими) по сравнению с пилотируемыми самолетами, это позволит размещать на АВ гораздо больше беспилотников, чем сейчас крылатых машин с летчиками в кабинах. Вдобавок подготовить оператора БЛА значительно проще и дешевле, чем пилота палубной авиации. Самый же реальный вариант – формирование смешанных палубных авиакрыльев, состоящих из пилотируемых самолетов (истребителей) и БЛА (разведывательных и ударных).
Предпочтения Запада и Востока
Крупные надводные корабли – не только крейсера, но и эсминцы – окончательно превратились из «рабочих лошадок» в «предмет роскоши». Более того, в настоящее время класс крейсеров, повторив судьбу линкоров, заканчивает свое существование. Можно предполагать, что уже к 2040 году ни одного крейсера в мире не останется. При этом именно американские КР типа «Тайкондерога» (начиная с 6-го в серии из 27 единиц) признаны основоположниками нового направления в развитии надводных неавианосных кораблей. Принципиально новые возможности им придали система «Иджис» и установки вертикального пуска (УВП) Мк41, позволяющие практически одновременно стартовать 122 ракетам трех классов и множества модификаций.
Последовавшие за «Тайкондерогами» эсминцы «Орли Берк», коих сейчас введено в строй 60 (а всего будет от 65 до 99), превратили эти классы кораблей в составе ВМС США из «охранников авианосцев» в самостоятельную чрезвычайно мощную универсальную боевую силу. Развить тенденцию американцы попытались футуристическими ЭМ типа «Замволт», ориентированными практически исключительно на борьбу против берега, но они оказались слишком дорогими, поэтому построят всего три таких эсминца, а не 32, как первоначально планировалось.
По американскому пути двинулись страны того региона, куда сейчас перемещается из евро-атлантического пространства основная военная мощь, – Восточной Азии (и «примкнувшей к ним» Индии). В результате самым грозным в мире неавианосным надводным кораблем ныне признан отнюдь не «Тайкондерога» и не «Петр Великий», а южнокорейский «Сэджон Великий».
Республика Корея за очень короткий срок построила для своих ВМС 12 новейших эсминцев, наиболее сильными из которых стали три корабля типа KDX-3 («Сэджон Великий» – головной). Они оснащены системой «Иджис», имеют на вооружении установки вертикального пуска на 80 ЗУР «Стандарт», 32 КРМБ «Хюнму-3» (сравнимы по ТТХ с «Томагавком», хотя имеют меньшую дальность полета) и 16 ПЛУР «Ред Шарк», а также (отдельно) 4х4 ПУ ПКРК «Хэсон». Следует отметить, что все эти ракеты, кроме «Стандартов», собственной разработки (впрочем, ощущается влияние американских аналогов). Таким образом, на УВП корабля размещается 128 ракет плюс 16 ПКР в контейнерных ПУ.
Огромным флотом эсминцев (свыше 40 единиц) обладает Япония. Наиболее современные из них – четыре корабля типа «Конго» и два типа «Асаго», оснащенные системой «Иджис» и УВП Мк41, а также девять типа «Мурасамэ» и пять типа «Таканами».
Однако в обозримом будущем по количеству эсминцев Японию обойдет Китай, который закончил эксперименты с разными вариантами кораблей этого класса (сейчас у Поднебесной 25 ЭМ семи разных типов) и перешел к массовому строительству боевых единиц усовершенствованного проекта 052С (возможно, он будет называться 052D). Сейчас на стапелях находится как минимум шесть эсминцев данного типа, а сколько всего войдет в строй – можно лишь догадываться. Эти корабли получат КРМБ HN-2 и С-805, ПКР YJ-62, а также ЗРК HНQ-9.
Интересно, что первые два ЭМ проекта 052С имели на вооружении российский ЗРК «Форт» (С-300Ф) с характерными для кораблей нашего флота револьверными ПУ (из-за чего к пуску в каждый отдельный момент готова лишь одна из восьми ЗУР в каждой из шести ПУ). Все следующие эсминцы оснащены уже китайским ЗРК, ракеты которого размещены в нормальной УВП (то есть к пуску готовы сразу все 48).
Наконец, наращивает возможности своих ЭМ Индия, причем российско-индийские крылатые ракеты «БраМос» установлены даже на пяти старых эсминцах типа «Раджпут». Корабли типа «Дели» вооружены лишь ПКР «Уран», но их развитие – ЭМ типа «Калькутта» (планируется построить от 7 до 11) – будет иметь «БраМосы» в УВП.
Таким образом, эти четыре азиатские страны суммарно располагают примерно 90 эсминцами, при этом количество ЭМ в обозримом будущем еще более возрастет.
А вот в Европе осталось всего 25 эсминцев, к тому же 12 из них намечается списать. На смену же выбывающим из строя кораблям придут лишь три ЭМ.
Но даже на тех эсминцах, которые являются современными кораблями, – франко-итальянские «Горизонт» (по два у каждой страны), голландские «Семь провинций» (четыре), английские «Дэринг» (три, строятся еще три) – очень явно наблюдается оборонительный уклон в вооружении. Особенно этим отличаются «Дэринги», на которых есть только ЗУР, а КРМБ и ПКР отсутствуют (однако предусмотрены места для их установки). То есть в настоящий момент эсминцы способны с помощью ЗРК отбивать атаки с берега, но наносить ответные удары им нечем.
Взамен ЭМ на роли «рабочих лошадок» в надводных флотах большинства стран выдвинуты фрегаты. Следует отметить, что азиатские корабли этого класса (китайские «Цзянкай» проекта 054А, будущие корейские «Инчхон», индийские «Талвар» и «Шивалик») строятся как «уменьшенные эсминцы», то есть многоцелевые боевые единицы для крупномасштабной войны. В частности, для действий против берега с помощью КРМБ (HN-2 на проекте 054, «Хюнму» на «Инчхонах», «БраМос» на индийских кораблях).
На европейских фрегатах, как и на эсминцах, также отдается предпочтение средствам ПВО. По такой идеологии построены даже лучшие ФР, оснащенные системой «Иджис» (испанские «Альваро де Базан» и норвежские «Нансен»). Вообще единственным принципиально новым ударным вооружением европейских ВМС должны стать крылатые ракеты SCALP Navale, которые могут быть размещены на фрегатах типа «Аквитания» и ПЛА типа «Барракуда» ВМС Франции.
Вместе с тем достаточно популярным в Старом Свете становится строительство патрульных кораблей океанской зоны (ведется в Голландии, Дании, Франции). Имея размеры и водоизмещение фрегата, они вооружены лишь несколькими пушками, как правило, малого калибра и строятся с широким использованием гражданских технологий.
В 60–80-е годы в мире очень быстро развивался класс корветов и катеров (в первую очередь ракетных). Но сейчас очевидно, что они пригодятся только ВМС малых государств либо стран с очень сложным побережьем (как, например, в Скандинавии или Эгейском море). Корветы и катера имеют очень слабую ПВО и практически нулевую ПЛО, что обесценивает их ударные возможности.
Крайне неудачными оказались оба варианта американского LCS, хотя США продолжают их строить.
Ракетные катера в европейских государствах в подавляющем большинстве списаны. Вместе с тем РК востребованы в государствах с ограниченными экономическими возможностями. Огромным «москитным флотом» по-прежнему располагает Китай. Избавившись от значительного количества старых катеров, Поднебесная строит вместо них на базе скоростных катамаранов австралийской фирмы Austal 60–80 самых мощных в мире РК проекта 022.
Разные подходы
В последние 20 лет в европейских странах наблюдается значительное возрастание количества десантных кораблей (ДК). В Великобритании построены универсальный десантный корабль (УДК) «Океан», два десантных вертолетных корабля-дока (ДВКД) типа «Альбион» и четыре десантных транспорта-дока (ДТД) типа «Бэй». В Италии достроена (до трех единиц) начатая в конце 80-х серия ДВКД типа «Сан Джорджио», кроме того, легкий авианосец «Кавур» по сути является УДК. Испанцы, чтобы заменить устаревшие американские десантные корабли, построили УДК типа «Хуан Карлос» и два ДВКД типа «Галисия». Голландия, которая в годы холодной войны не имела десантных кораблей, в 2000-х обзавелась ДВКД «Роттердам» и «Йохан де Витт». Франция – двумя УДК типа «Мистраль» (ожидается постройка еще одного). Предполагается строительство двух-трех ДВКД или УДК для ВМС Германии.
Если в начале 90-х на один большой ДК в европейских ВМС приходилось свыше 13 эскортных кораблей (крейсеров, эсминцев, фрегатов), то сейчас – немногим более пяти эсминцев и фрегатов.
Большие европейские ДК имеют крайне слабое (чисто символическое) вооружение и столь же символическую конструктивную защиту. В совокупности с уменьшением количества эскортных кораблей это означает, что ДК планируется применять не в классических военных, а в полицейско-миротворческих операциях, когда не предполагается никакого реального сопротивления противника. В этом случае ДК выступают не как «штурмовые» корабли, а как плавучие базы (в том числе и базы отдыха) наземных сил и потенциальные КП всей миротворческой операции. На всякий случай предусмотрено охранение – немногочисленные фрегаты, ориентированные на ПВО. Датчане довели данную концепцию до совершенства, свидетельством чему – «Абсалон» – уникальный «гибрид» фрегата и десантного корабля.
А вот развитие класса десантных кораблей в США идет по гораздо более традиционной «штурмовой» концепции. Однако происходит постепенное размывание границы между авианосцами и УДК (особенно в условиях развития палубных беспилотников), которые, видимо, будут дополняться скоростными ДК катамаранного типа (они станут заменителями прежних ТДК). В том же направлении, разумеется, двинутся азиаты. Строительство больших ДК ведется в Китае (четыре ДВКД проекта 071), Японии (три ДТД типа «Осуми») и Республике Корея (четыре ДВКД типа «Докдо»). Индия свой первый и пока единственный ДВКД купила в США.
Не менее важный фактор
В азиатских странах появляются достаточно нетривиальные варианты систем морского оружия. Например, индийская оперативно-тактическая ракета «Дхануш» – модификация БР «Притхви-2» является единственной в мире баллистической ракетой, запускаемой с надводного корабля (причем это всего лишь патрульный корабль). Вполне вероятно, что БР различной дальности (от ТР до БРСД) индийцы разместят как на подлодках, так и на надводных кораблях.
КРМБ, как было сказано выше, уже становятся «мэйнстримом». Традиционные дозвуковые ПКР будут все больше заменяться на сверх-, а затем и на гиперзвуковые, именно они превратятся в главную проблему для корабельной ПВО. Как и в случае с наземной ПВО, одним из вариантов решения данной задачи может оказаться развитие боевых лазеров.
Из-за безальтернативности субмарин нет альтернативы и торпедам (в том числе как оружию ПЛО), главными тенденциями развития которых останется повышение скорости и мощности БЧ.
Артиллерия сохранится на кораблях в качестве средства самообороны. При этом нельзя исключать, что она (при условии дальнейшего увеличения дальности стрельбы) опять окажется основным оружием в морском бою в том случае, если КРМБ, предназначенные для поражения береговых целей, все больше будут вытеснять с кораблей ПКР. Не следует также отвергать предположения о новом росте калибра корабельных орудий. Тогда снаряд (возможно, управляемый) станет более дешевым, но весьма эффективным заменителем ПКР, неуязвимым для ПВО противника (если только не создадут боевые лазеры).
Что касается безэкипажных систем, то они уже применяются в качестве тральщиков (и, несомненно, будут совершенствоваться). Другое направление их развития – разработка автономных подводных аппаратов для борьбы с субмаринами. Подобные аппараты, способные действовать месяцами, станут первым по-настоящему эффективным средством ПЛО в истории. Однако здесь необходимо решить проблему уверенного распознавания подлодок, которая является исключительно сложной.
А что же у нас?
ВМФ России, к сожалению, не вписывается ни в какие тенденции, превращаясь в случайный набор боевых единиц, разбросанных по пяти морским и океанским ТВД (или даже по шести, учитывая, что в случае настоящей войны Камчатской и Приморской флотилиям ТОФ придется действовать изолированно друг от друга). Решение вернуться к старым проектам (фрегаты проекта 11356, ПЛ проекта 636), как ни странно, в нынешней ситуации оказывается единственно разумным паллиативом, иначе можно в самые ближайшие годы вообще остаться без флота. Однако это лишь паллиатив.
Главная проблема даже не в том, что у кораблей новых проектов имеются серьезные технические проблемы, а в бессистемности развития ВМФ. Например, совершенно невозможно понять, зачем нам корветы проекта 20380 (или даже улучшенного проекта 20385), не говоря уж о «Мистралях». Увы, на протяжении большей части нашей истории флот был «в загоне», финансируясь и развиваясь по остаточному принципу. И сейчас этот процесс подошел к логическому концу. Если другие виды Вооруженных Сил все же имеют шанс на возрождение, то коллапс ВМФ, к сожалению, неизбежен. Разумеется, он не обнулится полностью, но ни на одном ТВД (кроме, разве что, Каспия) никакому реальному противнику противостоять не сможет как минимум на протяжении очень длительного времени.
Александр Храмчихин, заместитель директора Института политического и военного анализа
Опубликовано в выпуске № 23 (440) за 13 июня 2012 года
