Войти

Глава МИД ФРГ: мы не глядим безучастно на нарушение правил Китаем и Россией

1762
1
-1
Министр иностранных дел Германии Анналена Бербок
Министр иностранных дел Германии Анналена Бербок.
Источник изображения: © AP Photo / Virginia Mayo

Welt: Анналена Бербок будет бороться с КНР и Россией уже сейчас, а потом отстроит Украину

В интервью газете Welt глава МИД Германии объясняет "гендерно-трансформативные" основы своей внешней политики. Трансформация будет резкой и коснется всех, хотят они или нет. Она накажет Россию за Украину, Китай — за активность в Африке, Иран — за женщин. А вот себя Анналена Бербок считает безукоризненной.

Военные действия на Украине показали: западные системы вооружений в Европе часто несовместимы друг с другом, и это положение нужно менять, заявила Анналена Бербок в интервью газете WELT. Кроме того, министр иностранных дел Германии потребовала проведения новой операции ЕС по спасению мигрантов на море. "Гибель людей в Средиземном море – открытая рана Европы",– сказала Бербок.

WELT: Госпожа министр, вы питаете отвращение к цветам? Иначе почему перед поездками на границу вы просите сообщить принимающей стороне, чтобы вам не вручали букетов при встрече?

Анналена Бербок: Вообще я очень люблю, когда мне дарят цветы, особенно ко дню рождения. Однако когда я в аэропорту выхожу из правительственного самолета или стою перед входом в медный рудник, то букеты цветов неуместны. А непосвященный зритель вряд ли воспримет серьезно, что вон та женщина с цветами и есть министр иностранных дел Федеративной республики Германия. У серьезных министров-мужчин такой проблемы не возникает, потому что мужчинам редко вручают букеты цветов у трапа правительственных самолетов или при посещении медных рудников.

– Это заставляет нас коснуться темы феминистской внешней политики. В свое время вы представили концепцию, оперирующую такими понятиями, как "гендерно-чувствительные" и "гендерно-трансформативные" целеустановки феминистской политики. Не рискуете ли вы, используя подобный язык, распугать сторонников для этой самой политики?

– Я редко получаю столько откликов на свои предложения, как в данном случае – притом как критических, так и хвалебных. Судя по всему, вот эта гендерная тема многих задевает за живое. И именно это важно. Потому что мы, наконец, добились того, что само собой разумеющиеся вещи стали реальностью: теперь женщины у нас обладают равными правами, равным доступом к ресурсам и равным представительством в различных организациях. Потому что, если мы посмотрим, что происходит в мире, то увидим, что эти само собой разумеющиеся вещи – так критики называют нашу феминистскую внешнюю политику – совсем не само собой разумеются. Иначе среди наших послов было больше женщин, чем всего лишь 26%. Иначе у нас до сих пор не было бы мирных переговоров, где за столом нет ни одной женщины, хотя именно женщины становятся часто первыми жертвами войны. Если бы мы назвали наш проект "Концепцией по воплощению равноправного положения мужчины и женщины", то он не вызвал бы такого же внимания к тем реальным проблемам, поднять которые мы стремились.

– Критику, направленную против реализации феминистской внешней политики, вызвала, помимо прочего, ваша позиция по отношению к Ирану. Сторонники движения за права женщин требуют внести иранский "Корпус стражей исламской революции" (КСИР) в Европейский список террористических организаций. Ваше министерство аргументирует невыполнение этого требования тем, что для этого требуется провести расследование в отношении собственности и деятельности КСИР внутри ЕС. Кстати, такие расследования уже ведутся в федеральной земле Северный Рейн-Вестфалия. Может быть, вы выдвигаете эти юридические аргументы просто потому, что не хотите внесения КСИР в список террористических организаций? Может, вы просто не хотите подвергать опасности существующие отношения между Германией и Ираном?

– Нет. Если кто-то терроризирует свое собственное население, в особенности женщин, как это делает иранский режим и стражи исламской революции, то, вероятно, включение их в список террористических организаций правильно с моральной точки зрения. Но феминистская внешняя политика не предполагает вольного обращения с правовыми нормами. Поэтому я попросила Юридическую службу Совета ЕС дать правовую оценку того, возможно ли включить КСИР в список террористических организаций. Будет ли это соответствовать нормам Европейского антитеррористического санкционного режима.

Ответ был отрицательным: нельзя КСИР осудить без суда. Поэтому мы прибегли к другому механизму с таким же санкционным воздействием на командиров КСИР, а именно к санкциям, связанным с нарушением прав человека. Иранским женщинам вряд ли бы пошло на пользу, если бы суд Европейского союза отверг требование о внесении стражей в список террористических организаций. Такая наша самонадеянность просто лила бы воду на мельницу тех, кто терроризирует собственное население.

– Заключенная в 2015 году "атомная сделка" с Ираном грозит окончательно кануть в Лету, быть забытой и проваленной одновременно. Страна может вскоре обрести атомное оружие. Вправе ли Израиль обороняться военными средствами, если он ощущает опасность, исходящую от иранской атомной программы?

– Согласно Уставу ООН, каждая страна имеет право на самооборону. На это мы ссылаемся и когда говорим об Украине. У нас в Германии безопасность Израиля относится к государственным приоритетам ФРГ. К сожалению, за последний год иранский режим довел переговоры по ядерной сделке до полного абсурда. Но в то же время нужно сказать, что право на самозащиту тоже имеет свои рамки, прежде всего в отношении превентивных мер. Военная эскалация на Ближнем и Среднем Востоке вселяет ужас в живущих там людей, и мы должны предотвратить её всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами. Вместе с нашими иностранными партнерами мы четко заявляем Ирану, что более высокая степень обогащения урана недопустима.

– На востоке Украины ведутся ожесточенные бои. Вы считаете, что Украина достаточно сильна, чтобы вынудить Россию к отступлению? Возможен ли мир на Украине в этом году?

– Мы работаем день и ночь ради достижения мира на Украине. Пока Путин сбрасывает бомбы на мирных жителей, нарушает Устав ООН и не отводит свои войска, мы, оказывая помощь Украине, спасаем человеческие жизни. И будем это делать, сколько потребуется – поставками оружия, финансовыми мерами, медикаментами. Когда-нибудь, пока не ясно когда, мы будем помогать строить школы и системы энерго- и водоснабжения. Но ясно одно: только военными средствами никакого мира и свободы Украине мы не принесем. Нужны будут переговоры. Но пока российский президент держит пистолет у головы Украина, любые переговоры – это шантаж.

– Украина требует, чтобы переговоры о вступлении в ЕС начались уже в этом году. Кроме того, она настаивает на формальном предоставлении гарантий безопасности от НАТО. Считаете ли вы хоть одну из этих мер возможной?

— Я снимаю шляпу перед Украиной, которая в условиях разрушения страны боевыми действиями нашла время еще и для начала реформ, которые должны сделать возможным ее быстрое принятие в ЕС. Но несмотря на то, что Украина должна когда-нибудь точно вступить в Европейский союз, никаких скидок для нее не будет. Мы все проверим насчет соблюдения норм правового государства, свободы выражения европейских мнений и ценностей, тут компромиссов быть не может. Поэтому вступление в ЕС зависит от того, пойдет ли Украина дальше путем реформ. НАТО же, как известно, проводит политику открытых дверей, потому что суверенные государства вправе сами решать, к какому альянсу принадлежать. В случае с Украиной вопрос о членстве пока не стоит, так как сначала нужно довести до конца нынешний жуткий конфликт. Поэтому мы пока просто продолжим поддерживать Украину в ее самообороне и борьбе за существование.

– Существует опасность, что бывшие советские республики Грузия и Молдавия могут начать "сползание" с пути реформ в сторону России. И это несмотря на то, что грузинское правительство отозвало скандальный закон, дискриминирующий финансируемые из-за рубежа общественно-политические организации. В скором времени вы поедете в Грузию. Вы разделяете эти опасения: не будет ли дрейфа к Москве?

– Стратегия России состоит в дестабилизации любых обществ, встающих на европейский путь. И сейчас, когда Путин не может добиться запланированной им военной победы на Украине, не приходится удивляться, что Россия усилила давление на Грузию и Молдавию. Именно Россия торпедирует планы тамошних правительств, а мы не вмешиваемся. Ведь это правительства, борющиеся с коррупцией и непотизмом в надежде освободиться от российской зависимости. Именно поэтому я еду сейчас в Грузию, а весной прошлого года я инициировала "Молдавскую Платформу". С людьми в Грузии и Молдавии мы разделяем европейские ценности. Их стремление жить своим умом в мире и свободе мы поддерживаем. А потому постоянно держим у них перед глазами перспективу приема в Европейский союз – пока что без самого приема.

– Не приведет ли усиливающаяся напряженность в отношениях между США и Китаем к новой холодной войне?

– С момента окончания холодной войны мир сильно изменился. Появились новые игроки. Благодаря своей экономической мощи Европа стала сильным актором на мировой арене. Китай превратился в одну из мощнейших промышленных наций, которая, к сожалению, во всё большей степени отдаляется от установленных нами международных правил. Но и такие большие демократические страны, как Индия, Бразилия или Нигерия, – они тоже играют сегодня важную роль. Мы живем сейчас не в мире, разделенном надвое, а в многополярном мире с различными игроками и вызовами, с которыми мы можем справиться только сообща. Такие проблемы, как климатический кризис, пандемии или всемирный продовольственный кризис могут быть решены только общими усилиями. В то же время мы не можем безучастно наблюдать за тем, как отдельные игроки, как, например, Китай и Россия, больше не придерживаются наших международных правил, которые всегда сплачивали мир. Нынешние демократии находятся в системном конфликте с автократическими странами.

– Ваше министерство вместе с другими ведомствами разрабатывает новую стратегию федерального правительства в отношении Китая. Когда эта стратегия будет обнародована, и о каких её ключевых положениях вы можете сообщить уже сейчас?

– Я всегда говорила, что сначала будет разработана Национальная стратегия безопасности, а затем стратегия в отношении Китая. Поэтому подождите еще немного.

– Говорят, что при разработке новой стратегии в отношении Китая у вас возникли разногласия с канцлером Олафом Шольцем. В одном из проектов вашего министерства якобы идет речь о большей независимости от КНР, а также о возможном прекращении импорта китайских товаров в ЕС, если "цепочки поставок, свободные от нарушений прав человека", нельзя будет обеспечить другими средствами. Не предвещает ли такая позиция конфликтов с ведомством федерального канцлера и промышленностью?

– Мы работаем над стратегией в отношении Китая вместе с другими министерствами и ведомствами, включая администрацию канцлера. И мы общаемся с представителями немецкого бизнеса, как крупного, так и среднего, обмениваемся информацией. Мы не настолько глупы, чтобы не понимать: в стремительно глобализирующемся мире мы не сможем полностью "разомкнуть" связи между нашей экономикой и китайской.

Но мы не должны быть и наивными. У нас столько свободы в нашем открытом обществе, что это положение дел соединяет в себе как нашу силу, так и нашу уязвимость. Опыт многих предприятий средней руки учит, что нам нужны гарантии для честной конкуренции и защита от того, что ноу-хау наших фирм будут использованы Китаем. Тем самым Китаем, который затем применит эти наши знания на наших рынках против нас самих. Китай – это конкурент и партнер, но в то же время и системный соперник.

Большие, торгующиеся на биржах концерны, вероятно, ориентируются лишь на сиюминутную выгоду на китайском рынке. А мы как федеральное правительство несем ответственность за долгосрочные экономические и военные интересы Федеративной республики Германии. Конкретно это означает, например, что нам нельзя встраивать в нашу критически важную инфраструктуру те элементы "нечистой" китайской электроники, с помощью которых представители авторитарного режима, а не демократии смогут вести слежку за нашими гражданами.

– Говорят, что в проекте названы также условия для ратификации инвестиционного соглашения между ЕС и Китаем, которое уже несколько лет лежит в долгом ящике. Разве это соглашение еще не умерло?

– Интересно, сколько вещей из еще неготового проекта уже считаются делом решенным. Но пусть! Инвестиционное соглашение ЕС должно упростить доступ европейских компаний к китайскому рынку. Доступ на него сильно регламентирован и содержит значительно больше ограничений, чем доступ для китайских фирм на европейский рынок. К тому же необходимо учитывать, что переговоры об этом соглашении начались около 10 лет назад, то есть в совершенно другую эпоху. Ясно одно: те правила, по которым китайские фирмы попадают на европейский рынок, должны распространяться и на европейские компании в Китае. Но ратификация этого соглашения до сих пор заморожена, в том числе и из-за санкций, которые китайское правительство ввело против целого ряда европейцев, среди которых есть и депутаты Европейского парламента.

– Стратегия в отношении Китая будет реагировать и на влияние КНР в Африке. Каким образом?

– Извините, но это, конечно, не совсем так. Да, нас это беспокоит, и с европейской стороны мы разрабатываем стратегии, которые могут помочь странам освободиться от китайской зависимости. Но мы, конечно, далеки от мысли, что можем из Германии решить все проблемы мира. Мы, европейцы, долгое время верили, что живем в благополучном мире и что беды людей в других частях света нас не очень касаются. Брешь, которую мы оставили, заполнил своей стратегией Китай, который стал эти беды устранять. Но на самом деле он таким образом стремится расширить свое влияние, делая экономически зависимыми другие страны. Например, своей программой так называемого Нового Шелкового пути.

Этой стратегии мы противодействовали в недостаточной степени. В системной борьбе с Китаем Европа должна действовать более активно. Мы не можем вести открытую работу по подрыву геостратегических инвестиций Китая, но мы можем делать нужным Китаю странам более привлекательные предложения. Мы будем предлагать им не китайские, а наши честные торговые соглашения, на основе которых из этих стран будут не просто выкачиваться сырьевые ресурсы. После откачки ресурсов там будут еще и возникать производственные мощности, которые обеспечат рабочие места и экономический рост. В отличие от Китая, мы не пользуемся трудностями некоторых стран в возврате кредитов, чтобы оказывать на них политическое давление.

– А как быть со странами, которые уже по уши увязли в китайских долгах, например некоторые балканские страны или Венгрия?

- Мы должны предложить этим странам пути для освобождения от китайской зависимости. Поэтому в прошлом году я побывала во многих странах, попавших в финансовую зависимость от Китая, чтобы предложить им помощь. Например, съездила в Эфиопию, но некоторые европейские страны, оказавшиеся в финансовом отношении слабее Китая, я тоже не обошла стороной. Но мы должны честно признать: даже в Европе были страны, которые во время кризиса евро или пандемии коронавируса попросили нас о помощи. Мы им не помогли, просто отказали. И тотчас подсуетились китайцы. (Предоставили доступные вакцины и экономическую помощь – прим. ИноСМИ.) Особый случай – Венгрия, там, занимаясь китайскими инвестициями, мы должны следить за соблюдением европейских правил. Но вместе с тем: если мы помогаем каким-то странам освободиться от зависимости, то мы должны быть уверены, что за нашей спиной неожиданно не заключаются сделки с теми, кто нам не друг. С теми, кто попирает ногами демократию, принципы правового государства и права человека. Поэтому я так ясно излагаю свою позицию по этим вопросам.

– Ваше министерство работает вместе с ведомством федерального канцлера и над стратегией национальной безопасности. Но якобы Национальный совет безопасности не будет создан, потому что вы с Олафом Шольцем не смогли договориться о том, внутри какого ведомства должен будет находиться этот Совет. Как это соотносится с выбранным вами самими девизом об "интегрированной безопасности"?

– Вопрос о Совете безопасности очень активно, но лишь в теории обсуждался представителями общественности. Но он далеко не был предметом обсуждения ведомствами. Потому что простое копирование американской модели не усилит нашу безопасность. Как известно, в США президентская система, у нас в Германии – коалиционные правительства. Поэтому с помощью стратегии национальной безопасности мы создаем новый принцип интегрированной безопасности, соответствующий нашей системе правления, нашему обществу. И не потому что он красиво смотрится на бумаге, а потому что он нам нужен в практической жизни. Интегрированная политика безопасности – это больше, чем комплекс из дипломатии, военного дела и сотрудничества в области развития. Важно, чтобы при принятии всех наших решений мы думали и о том, как они отразятся на устойчивости государства, общества и экономики. Это касается решений во внутренней и внешней политике, на федеральном, земельном и коммунальном уровне, в работе по преодолению последствий катастроф и по защите критической инфраструктуры.

– Тогда разумнее всего было увязать все совместными усилиями.

– Точно. Этим мы и занимались весь последний трудный год в форме кабинета безопасности, где совещаются важные с точки зрения безопасности министры под руководством ведомства федерального канцлера. На более низком уровне регулярно происходят совещания ответственных чиновников.

– Возможны ли послабления в правилах экспорта вооружения в рамках общих европейских проектов?

– Мы считали, что наши дети, так же как и мы, будут всегда жить в мире. Поэтому как в политической, так и в общественной жизни мы не особенно задумывались о том, что собственно такое обороноспособность. И это несмотря на то, что мы в рамках НАТО и ЕС уже давно сотрудничаем в вопросах безопасности и обороны. Но российская агрессия показала нам, что боеприпасы и вооружение, а также разные системы в разных европейских странах не всегда совместимы друг с другом. А они должны идеально дополнять друг друга в боевых условиях. Поэтому сейчас вместе с партнерами мы разрабатываем стратегию, которая должна позволить нам и в области производства вооружения сотрудничать более тесно. Это означает также, что и в экспорте вооружения нам необходима общая линия поведения.

Пока, несмотря на так называемую общую европейскую позицию, в этом вопросе существует самые разные точки зрения, что ставит нас (особенно в совместных проектах) перед серьезными вызовами. Даже в моей собственной партии мне приходилась вести интенсивные дискуссии о том, что в рамках европейских совместных проектов какая-то страна вдруг оказывается не в состоянии подписать договор, на строгое выполнение которого полагались партнеры. А потом эта же страна говорит, что ее руководству что-то там пришло в голову, и она присоединиться к договору не может. В то же время нам нельзя в экспорте вооружений нарушать то, что мы решили в рамках внешней политики. Если мы решительно осуждаем бомбардировки гражданского населения в какой-то стране, то мы не можем экспортировать по заказу руководства этой страны боеприпасы. Поэтому нам необходимы общие европейские правила, которые бы говорили: вот сюда можно экспортировать оружие, а вот сюда нет. И если где-то происходят грубейшие нарушения прав человека, то, возможно, следует запретить поставки туда вооружения, даже если ранее мы эти поставки разрешили.

– Недавно во время кораблекрушения у берегов Италии погибло 80 мигрантов, в том числе 33 ребенка. Итальянское правительство отвергает все обвинения в свой адрес. В то же самое время подвергаются преследованиям организации, занимающиеся спасением на море и стремящие предотвратить подобные трагедии. Не стоит ли Европейскому союзу вновь организовать ту самую операцию по спасению людей на море, которую прекратили три года назад?

– Если представить себе, что ты сам сидишь в лодке и что твой собственный ребенок тонет в Средиземном море, то при одной мысли об этом никто спокойно спать не сможет. Гибель людей в Средиземном море – это открытая рана Европы, потому что нам не удалось выработать совместной миграционной политики. Как бы трудно это ни было, мы должны продолжать работать над общей позицией. Нам нельзя перекладывать все проблемы на страны, лежащие на внешних границах ЕС. Это касается как людей, которых спасли на море, так и людей, добравшихся до внешних границ ЕС, но не имеющих права на убежище. Сейчас по закону они должны быть все депортированы.

Мы должны сообща нести ответственность и крепить солидарность. Поэтому, с моей точки зрения, так важно создать европейскую службу спасения на море и доставке мигрантов в ЕС. В то же время страны на внешней границе ЕС должны нести ответственность за регистрацию пребывающих мигрантов. Мы должны знать, кто к нам пребывает. Это подразумевает также, что к этим людям следует относиться гуманно и что те, чьим жизням грозит опасность, должны быть спасены. Сюда относятся и вопросы, связанные с распределением мигрантов внутри ЕС, которое должно происходить не как-нибудь, а на основе твердо установленных нами правил. Необходимы гуманность и порядок.

Вопросы задавали: Дженнифер Уилтон, Даниэль-Дилан Бёмер, Пьер Авриль, Тоня Мастробуни, Елена Севийано-Гонсалес

Права на данный материал принадлежат
Материал размещён правообладателем в открытом доступе
Оригинал публикации
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ВПК.name
  • В новости упоминаются
Похожие новости
10.01.2023
Аналитики Запада: НАТО в конфликте с коалицией КНР-РФ-Иран-КНДР проиграет
22.10.2021
Рейтинг 10 регионов мира по фактическому объему экспорта ПВН в 2013-2020 гг. возглавляет Северная Америка
22.11.2019
Carnegie Moscow Center (Россия): крупные, но уже не главные. Как России и Европе адаптироваться к противостоянию США и Китая
16.02.2015
Стратегия национальной безопасности ("The White House", США)
22.04.2013
Политика и национальная оборона
30.05.2007
Мюнхенская РЕЧЬ Владимира Путина
1 комментарий
№1
24.03.2023 09:11
Цитата, q
В то же время мы не можем безучастно наблюдать за тем, как отдельные игроки, как, например, Китай и Россия, больше не придерживаются наших международных правил, которые всегда сплачивали мир.

Больная женщина. И спичрайтер больной. Хоть немного бы думали, когда речи пишут.
Кто этим людям сказал, что Россия и Китай вообще должны придерживаться их правил?
А почему бы им не придерживаться правил России и Китая - они не задумывались?
Или их правила правильнее, потому что они "нордическая расса", а все остальные вторичны?

Гитлер переродился в Бербок?
0
Сообщить
Хотите оставить комментарий? Зарегистрируйтесь и/или Войдите и общайтесь!
ПОДПИСКА НА НОВОСТИ
Ежедневная рассылка новостей ВПК на электронный почтовый ящик
  • Разделы новостей
  • Обсуждаемое
    Обновить
  • 29.03 02:14
  • 437
Без кнута и пряника. Россия лишила Америку привычных рычагов влияния
  • 28.03 22:28
  • 1
Заявления Генерального прокурора России о деприватизации предприятий ОПК
  • 28.03 20:03
  • 2682
Как насчёт юмористического раздела?
  • 28.03 18:33
  • 2
Источник сообщил об успешном применении ВС РФ перспективных "прыгающих мин" в зоне СВО
  • 28.03 16:17
  • 0
Force de Frappe. Франция перебрасывает истребители Rafale в Румынию
  • 28.03 15:34
  • 1
Представлен модуль акустической разведки, находящий беспилотники по звуку
  • 28.03 13:54
  • 5
«Дальность полета возрастет в три раза»: французская компания представила управляемую бомбу Hammer 1000
  • 28.03 10:55
  • 2
Раскрыто назначение трехтонной российской бомбы
  • 28.03 10:12
  • 1
В США вспомнили о советском атомолете
  • 28.03 10:06
  • 62
В США оценили российские Су-34 с УМПК
  • 28.03 10:05
  • 1
Клинцевич рассказал о запускаемых со «Смерча» российских бомбах
  • 27.03 19:52
  • 1
Генпрокурор рассказал, как боевую технику ремонтировали контрафактом
  • 27.03 15:15
  • 454
Международные расчеты, минуя доллар, по странам
  • 27.03 15:00
  • 10
Глава Ростеха анонсировал возобновление выпуска самолётов радиолокационного обнаружения и управления А-50У
  • 27.03 14:34
  • 8
Александр Михеев: система ПВО С-400 "Триумф" в разы превосходит конкурентов