Альянс запускает военную реформу
На саммите НАТО, который пройдет 20-21 мая в Чикаго, будет объявлено о запуске масштабной реформы вооруженных сил альянса. У инициативы многообещающее название — "умная оборона" (smart defence). На самом деле речь идет о вынужденной мере: кризис подкосил военные бюджеты стран НАТО, а значит, без срочных мер потенциал блока не сохранить. В будущем его членам придется согласовывать расходы на оборону друг с другом, отказываться от некоторых видов войск и вооружений в угоду узкой специализации и теснее сотрудничать друг с другом. Скептики убеждены: реформа обречена на провал. Но без нее "провалиться" может само НАТО.
Чтобы продемонстрировать, какое влияние кризис оказал на вооруженные силы стран НАТО, часто приводят только одну цифру. Министр обороны США Леон Панетта назвал ее в своем выступлении на Мюнхенской конференции по безопасности в феврале: Пентагон собирается в ближайшие десять лет сэкономить $487 млрд. В пересчете на год объем экономии равен почти 70% военного бюджета РФ (в 2011 году он составил $71,9 млрд). Экономия затронула и европейцев: из-за кризиса расходы на оборонку урезали почти 20 европейских стран—членов альянса. Негативное влияние кризиса на обороноспособность НАТО и заставило его руководство искать новые решения.
Впрочем, кризис не единственная причина реформы. Военная операция в Ливии выявила множество слабых сторон блока. Прежде всего, она доказала: без активного участия США альянс является лишь условно боеспособным. У участников международной коалиции под предводительством Франции и Великобритании не оказалось многого, чем обладают американцы,— от самолетов для дозаправки истребителей в воздухе до беспилотных разведывательных аппаратов и высокотехнологичных средств наведения на цель. Порой им не хватало даже боеприпасов. Американцы в итоге помогли и с тем, и с другим, но поставили вопрос ребром: кризис кризисом, но европейцы должны активнее участвовать в укреплении потенциала альянса.
О запуске пакета реформ под общим названием "умная оборона" будет официально объявлено на саммите НАТО в Чикаго. "Несмотря на финансовые трудности, мы должны оставаться достаточно сильными, чтобы справиться с будущими вызовами в сфере безопасности. Мы уже достигли прогресса со времени прошлого саммита в Лиссабоне, но многое остается сделать. В Чикаго мы предпримем следующий шаг, одобрив комплекс обязательств и мер в рамках нового подхода, который мы называем "умная защита" (smart defence)",— объявил в апреле генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен по завершении в Брюсселе встречи министров обороны альянса. Главы оборонных ведомств стран—членов НАТО одобрили инициативу еще в феврале.
"Умная оборона" рассчитана до 2020 года. Блок ждут три ключевых изменения. Его членам придется согласовывать расходы на национальную оборону с НАТО, отказаться от некоторых видов войск и вооружений в пользу узкой специализации и гораздо теснее, чем сейчас, сотрудничать друг с другом в таких областях, как разведка, логистика и обучение, а также по другим приоритетным для альянса сферам военного взаимодействия.
"Даже большие страны понимают, что поддерживать полный набор сил и средств невозможно, не говоря уже о малых",— пояснил собеседник "Ъ" в штаб-квартире НАТО. По его словам, при выборе специализации будут исходить из того, в чем страна традиционно сильна. "В вооруженных силах Чехии, к примеру, много экспертов по химической, биологической и радиационной защите — она сможет развивать эти навыки. И ей не надо будет тратить средства на обучение собственных летчиков — их можно будет отправить во Францию",— заметил представитель альянса, подчеркнув, что это только гипотетический пример.
По его словам, ряд стран блока уже прибегли к подобной "ампутации". Датчане ликвидировали свой подводный флот. Голландцы и австрийцы в будущем откажутся от боевых танков. Немцы ликвидировали ряд воинских частей и отказались от закупки некоторых видов вооружений. Сэкономленные деньги пойдут на приоритетные для альянса проекты.
По словам собеседника "Ъ" в штаб-квартире НАТО, в Чикаго будет объявлено о запуске 25 таких проектов, разработанных по принципу "объединения и совместного использования". Среди них совместное обучение летчиков, боевая подготовка войск в приближенных к реальности условиях, обеспечение логистики, техническая поддержка самолетно-вертолетного парка, совместное использование складов амуниции, снабжение ГСМ. Предполагается, что над каждым проектом будут работать четыре-пять стран, специализирующихся в соответствующих областях, с одной ведущей. В нескольких ключевых программах, таких как ПРО, патрулирование воздушного пространства, разведка и наблюдение, кибероборона, может быть больше участников. По словам собеседника "Ъ", список участников конкретных проектов будет определяться по ходу реализации реформы.
Представители альянса уверены: при наличии достаточной политической воли реформа будет успешной. Они ссылаются на ряд действующих межгосударственных проектов альянса, в частности на две эффективные программы стратегических воздушных перевозок — Strategic Airlift Interim Solution (SALIS) и Strategic Airlift Capability (SAC). В рамках первой 14 стран альянса в складчину арендуют шесть транспортных самолетов АН-124-100. А в ходе реализации второй 12 стран блока приобрели в совместное пользование три грузовых Boeing С-17. Но чаще всего в качестве успешного примера сотрудничества приводят операцию в Афганистане и объединение элементов системы ПРО США с соответствующими элементами европейских стран альянса в ходе развертывания натовской системы ПРО.
Противоракетная оборона является чуть не единственной сферой, на которой в НАТО не собираются экономить. Андерс Фог Расмуссен сообщил, что в Чикаго будет объявлено о запуске первой фазы системы (см. "Ъ" от 19 апреля). "Это означает, что элементы американской ПРО начали эффективно взаимодействовать с соответствующими европейскими национальными элементами,— пояснил собеседник "Ъ" в штаб-квартире НАТО.— Мы уже можем перехватывать ограниченное число примитивных баллистических ракет малой и средней дальности, направленных на определенные цели на территории стран альянса".
Тем не менее многие эксперты убеждены, что реформа обречена на провал. По мнению скептиков, она обязательно упрется в ряд непреодолимых трудностей. Среди них нехватка взаимного доверия между некоторыми участниками блока, нежелание политического руководства отдельных стран жертвовать частью суверенитета при согласовании своей оборонной политики с альянсом, нежелание специализироваться в "непрестижных" сферах, сопротивление военно-промышленного комплекса и неизбежное стремление некоторых участников блока выбрать себе специализацию подешевле.
Последний пункт особенно беспокоит крупные страны. Министр обороны ФРГ Томас де Мезьер недавно предостерег коллег от попытки сэкономить за счет других. "Некоторые считают, что могут бесплатно получить возможности, которыми не обладают",— заявил он. Другие, по его словам, надеются получить деньги за то, что предоставят эти возможности. "И то и другое — иллюзии. Принцип "умной обороны" не позволяет экономить деньги — в лучшем случае можно говорить только об экономии в будущем",— пояснил министр.
У России также есть вопросы к инициативе НАТО. По словам источника "Ъ" в Минобороны, Москва испытывает озабоченность в связи с тем, что в рамках концепции "объединения и совместного использования" страны, не обладающие ядерным оружием, могут получить доступ к арсеналам ядерных стран—членов блока.
В НАТО утверждают, что эти опасения беспочвенны. "Ядерное оружие — последнее, чем мы будем делиться друг с другом",— заверил "Ъ" источник в штаб-квартире альянса, добавив, что России нечего опасаться в связи с реформой блока. "В РФ, судя по всему, в целом позитивно восприняли наши начинания,— убежден собеседник "Ъ" в Брюсселе.— Не зря же Владимир Путин в предвыборной статье, посвященной развитию ВПК, написал, что и оборона РФ должна быть "умной"".
«Главная помеха “умной обороне” — чиновники»
Аналитик американского Атлантического совета, эксперт по НАТО ДЖОРДЖ БЕНИТЕC рассказал корреспонденту “Ъ” ЕЛЕНЕ ЧЕРНЕНКО, с какими трудностями столкнется альянс при реализации реформы.
— НАТО нужна реформа? Означает ли термин «умная оборона», что оборона альянса ранее не была умной?
— Реформа нужна, потому что большинство стран—членов НАТО урезают свои военные расходы, утрачивая таким образом некоторые военные способности. Некоторые страны пошли на очень серьезные меры экономии, и альянсу действительно нужна реформа, чтобы минимизировать утрату военного потенциала и сохранить обороноспособность. Что же касается терминологии, то, действительно, многим не нравится это название, потому что оно как бы подразумевает, что ранее оборона НАТО не была умной.
— С какими проблемами может столкнуться альянс при проведении реформы?
— С бюрократическим сопротивлением и нехваткой политической воли, чтобы преодолеть его. Странам альянса необязательно жертвовать большей долей своего суверенитета, чтобы реформа удалась. Но если они не ослабят возможности бюрократии контролировать все и вся, ничего не получится. Члены НАТО смогут воплотить инициативу «умная оборона» и добиться лучших военных показателей за меньшие деньги, но для этого им надо провести сильно запоздалые внутренние реформы. Надо перестать тратить деньги на призывные армии образца XVIII века и начать инвестировать в профессиональные и мобильные вооруженные силы. В Германии этот процесс начался еще в прошлом году, например.
Расстаться с суверенитетом — серьезная проблема. Но она может быть решена посредством опробованных компромиссных подходов, которые применялись, скажем, в межгосударственной программе НАТО AWACS (парк военно-разведывательных самолетов с системой раннего предупреждения и контроля состоит из специальных самолетов, находящихся в собственности ряда стран НАТО и эксплуатируемых ими) и в проекте стратегических воздушных перевозок. Главная проблема кроется в бюрократической инерции и узкой заинтересованности ряда лиц в сохранении статус-кво. Кроме того, политическому руководству многих стран—членов альянса не хватает смелости, понимания и дальновидности, чтобы перестать бояться бюрократических рисков и начать выстраивать свои военные приоритеты в соответствии со своими финансовыми возможностями.
В ходе встречи министров стран—участниц альянса, состоявшейся в середине марта в Брюсселе, один из высокопоставленных представителей НАТО признал: главная помеха «умной обороне» — чиновники среднего уровня. Они убеждены, что если они даже на йоту утратят контроль, то суверенитет их страны будет нарушен и настанет конец света. Им не важно, что реформа делается во благо альянса и что она отвечает политическим, военным и экономическим интересам их собственных стран. На данный момент те, кто желает сохранить статус-кво, к сожалению, обладают большей энергией и политическим весом, чем реформисты. И так по всему альянсу.
— А реформа отвечает интересам всех стран? Или одним она более выгодна, чем другим?
— Все страны—члены альянса в принципе понимают, что сгладить негативные последствия финансового кризиса на оборонную сферу можно лишь посредством реформ. Большинство из них одобряют идею «умной обороны», потому что она направлена на воплощение лозунга генерального секретаря Андерса Фога Расмуссена — «добиваться большего меньшими средствами». Есть, конечно, страны, которые сомневаются в необходимости реорганизации. Они опасаются, что реформа направлена лишь на то, чтобы «вынудить европейцев закупать все американское». Так недавно сказал один из натовских дипломатов. Это необоснованный упрек, потому что на протяжении многих лет европейцы тратили лишь небольшую часть своего военного бюджета на исследования и развитие. В этом смысле им некого винить, кроме самих себя, в том, что у них нет того технологического потенциала, который есть у США. Впрочем, я считаю, что и американцам стоит иногда поддерживать европейского производителя — это хорошо для политического единства альянса и долгосрочного распределения финансовой нагрузки.
Критики идеи «умной обороны» есть и в США, в частности в Конгрессе. Некоторые конгрессмены, в частности сенаторы Джон Маккейн и Жан Шахин, выразили озабоченность в связи с тем, что отдельные члены альянса захотят использовать реформу лишь как предлог для еще большего сокращения своих военных расходов.
— Единственная военная программа, которую экономия не затронула, это противоракетная оборона. С чем это связано?
— Это не совсем так. Урезания также не коснулись кибербезопасности и спецподразделений — наоборот, в эти сферы теперь инвестируют активнее, чем раньше. Просто противоракетная оборона у всех на слуху. С учетом растущего числа стран, обладающих ракетно-ядерными технологиями, членов альянса не надо убеждать в наличии угрозы и необходимости мер предосторожности. Тем более что противоракетная оборона — сравнительно недорогая программа для альянса, но она может защитить его членов от серьезной угрозы.
— А для военно-промышленного комплекса реформа — это хорошо или плохо?
— Хорошо, потому что она поможет правительствам более эффективно расходовать сокращающиеся военные бюджеты и защитит наиболее важные программы от дальнейшего урезания. Альтернатива «умной обороне» — это недальновидные односторонние действия правительств стран—членов НАТО по дальнейшему сокращению расходов на оборону. Это подкосит ключевые отрасли оборонной промышленности и военный потенциал НАТО. Впрочем, пока военно-промышленный комплекс медлит, выжидая и надеясь, что нынешняя ситуация продлится как можно дольше.
«Это не краткосрочное латание дыр»
Представитель НАТО ОАНА ЛУНДЖЕСКУ объяснила корреспонденту “Ъ” ЕЛЕНЕ ЧЕРНЕНКО, в чем смыл концепции альянса «Умная оборона» и как она повлияет на его планы по противоракетной обороне.
— Раньше оборона НАТО не была «умной»?
— Позвольте мне сначала прояснить: у НАТО как организации фактически нет собственных вооруженных сил. Страны-члены предоставляют их для операций НАТО. Влияние экономического кризиса на национальные оборонные бюджеты членов альянса было существенным. Тем не менее мы должны быть уверенными в том, что у них и сейчас, и в будущем будет достаточно сил и средств, чтобы отвечать на вызовы в сфере безопасности. Мы не можем тратить больше, соответственно, мы должны расходовать умнее. В этом смысл «умной обороны».
Речь идет о выработке приоритетов, специализации и поиске межгосударственных решений общих проблем. Работая вместе, страны смогут добиваться лучших условий от военной промышленности, эффективнее расходовать средства и достигать военного потенциала, который им поодиночке был бы не по карману.
Конечно, все страны стараются эффективно расходовать свои оборонные бюджеты. Однако ранее решения часто принимались исключительно по внутриполитическим соображениям, без координации с другими членами альянса. В нынешние сложные времена мы стараемся убедить их отказаться от традиционного взгляда на обеспечение обороны в пользу межгосударственного сотрудничества, которое вскоре должно стать нормой. «Умная оборона» — это совместная оборона.
Примеры умной обороны были, конечно, и ранее. Возьмем, например, проект стратегических воздушных перевозок, запущенный в 2007-м. В нем участвовало 12 стран. Они совместно приобрели несколько тяжелых транспортных самолетов Boeing C-17 и совместно распоряжаются ими. Сделать это поодиночке им было бы не под силу. Основываясь на положительном прошлом опыте, «умная оборона» стремится создать благоприятные политические условия для более тесного сотрудничества. С помощью этой инициативы мы пытаемся поменять менталитет: взаимодействие между членами альянса должно стать само собой разумеющимся, а не вынужденным.
— То есть дело в необходимости экономить?
— Финансовый кризис стал важным стимулом «умной обороны». Но дело не только в нем. Мы также хотим повысить эффективность наших совместных операций. Сейчас силы НАТО задействованы в Афганистане и ряде других точек. Однако силы и средства, имеющиеся в их распоряжении, как правило, развиты или произведены на национальном уровне. Мы хотим поменять это. Если мы будем совместно создавать силы и средства, нам будет проще совместно пользоваться ими.
«Умная оборона» — это не краткосрочное латание дыр. Страны берут на себя долгосрочные обязательства максимально тесного сотрудничества. Речь идет о трансатлантической солидарности и справедливом распределении финансовой нагрузки с помощью инновационных подходов. Это должно позволить членам альянса делать значительные вклады в общую безопасность, даже в экономически сложные времена. Кроме того, это позволит нашим вооруженным силам даже после окончания тех или иных операций обучаться и тренироваться вместе, что сделает их более эффективными.
— Вы можете назвать несколько примеров успешной специализации стран НАТО?
— Смысл специализации состоит в том, что если мы сможем договориться, кто за что будет отвечать, то страны или группы стран смогут пожертвовать некоторыми способностями, но зато активнее инвестировать в те сферы, где они традиционно сильны.
Хорошим примером является патрулирование воздушного пространства Балтии странами—членами НАТО. Благодаря этой инициативе балтийским государствам не нужно вкладываться в собственные — дорогостоящие — воздушные силы. Они могут тратить деньги на другие цели, например, предоставлять высококвалифицированные силы для наших операций в Афганистане.
Или возьмем, к примеру, Данию. Несколько лет назад Дания решила расстаться со своим подводным флотом — так как у других членов были все необходимые силы и средства. Эта мера позволила Дании сконцентрироваться на других областях, благодаря которым она также вносит существенный вклад в операции альянса.
Третий пример — Чехия. Она накопила большой опыт в области химической, биологической и радиационной защиты. Этот потенциал она может использовать не только для своих нужд, но и для воплощения задач альянса в целом.
— А как избежать ситуации, в которой страны будут выбирать специализацию в зависимости от того, что дешевле?
— Это ключевой вопрос. Мы должны избежать бездумной экономии, ситуации, в которой страны будут «по умолчанию» урезать дорогостоящие программы без консультации с остальными членами альянса. Важно договариваться.
Мы стремимся к специализации — чтобы страны определились, кто за что будет отвечать. Важно, чтобы нагрузка распределялась сбалансированно и справедливо. На это понадобится время. Специализация — это чувствительная вещь, так как речь идет о суверенитете. Однако в действительности она является важным инструментом управления, которым страны—члены НАТО уже сейчас активно пользуются.
Главное, чтобы решения членов альянса в этой сфере были прозрачными и понятными для остальных, так, чтобы НАТО в целом сохранило весь потенциал, необходимый для выполнения полного объема задач.
— «Умная оборона» коснется планов альянса по развертыванию системы противоракетной обороны? Судя по всему, это единственная сфера, где страны решили не экономить.
— Дело ведь не в экономии, а в инвестировании в приоритетные области. Учитывая, что распространение ядерных технологий и оружия массового поражения — реальная и становящаяся все более серьезной проблема, противоракетная оборона не может не быть приоритетом. К такому мнению пришли лидеры стран—членов НАТО на саммите в Лиссабоне в ноябре 2010 года. На майском саммите в Чикаго мы планируем объявить о запуске первой фазы ПРО альянса, первом шаге к защите населения, сил и территорий европейских стран НАТО.
На самом деле противоракетная оборона — это уже и есть «умная оборона». Она основана на межгосударственном сотрудничестве, предоставляющем странам степень защиты, которую они сами себе не могли бы обеспечить. В этом проекте уже задействованы несколько стран. Наиболее существенным на данном этапе, очевидно, является вклад США. Но европейские страны могут предоставлять дополнительные элементы, перехватчики или радары, например. Так, Нидерланды объявили о намерении модернизировать четыре корабля с радарами морского базирования, чтобы сделать их частью общей системы ПРО. Германия готова предоставить альянсу свои системы Patriot. Турция, Испания, Румыния и Польша согласились принять на своей территории элементы системы ПРО США. НАТО же будет в целом обеспечивать контроль и управление этой системой через командный пункт в Рамштайне (Германия). Вместе элементы системы могут гораздо больше, чем по отдельности. В этом и есть суть «умной обороны».
Хочу подчеркнуть: НАТО и Россия могли бы гораздо теснее сотрудничать в сфере ПРО. Внушает оптимизм, что, несмотря на политические разногласия по этому поводу, в марте эксперты альянса и РФ провели в городе Оттобрунн (Германия) пятые компьютерные учения «ПРО — театр военных действий».
Также я отметила с интересом, что бывший постпред РФ в НАТО вице-премьер Дмитрий Рогозин позитивно высказался об «умной обороне» альянса. «Умная оборона» необязательно должна останавливаться на пороге НАТО. Она могла бы стать базой для будущего сотрудничества в рамках Совета Россия—НАТО.
Цена вопроса
Дмитрий Поликанов, директор Бюро стратегических коммуникаций:
- Из НАТО пришли две хорошие новости. Первая: альянс перенял российскую привычку планировать до 2020 года. Вторая — у атлантистов кризис жанра: клише про "умную оборону" и "инициативу соединенных сил" лишь по-новому называют процессы, о которых в НАТО говорят уже лет пятнадцать.
Если серьезно, то обе концепции четко отражают настрой в союзнических рядах. Все боятся экономического кризиса и не хотят тратиться на оборону. Слишком сложно объяснить тем же грекам или эстонцам, почему в мирное время надо наращивать военные расходы, а пенсии и пособия сокращать. Увещеваниям США о необходимости поднять бюджеты хотя бы до 2% ВВП внемлют в НАТО немногие. При этом отсутствие синхронизации в программах военных научно-исследовательских разработок и стремление правительств "обладать", а не "иметь в наличии", ведут к неизбежному дублированию и низкой совместимости. В итоге в реальных операциях, как в Ливии, выясняется, что на датских F-16 нельзя пользоваться французскими боеприпасами.
Одновременно количество конфликтов с участием НАТО пока не уменьшается. Альянс оказывается в той же ловушке, что и Россия 90-х: много тратится на содержание армий и прямые боевые операции, а на модернизацию и новые разработки денег уже не хватает. При этом от дорогостоящих "игрушек" наподобие ПРО никто отказываться не собирается.
Если добавить к этому постепенный выход из игры Вашингтона (достаточно посмотреть на вялые действия США в Ливии) и смещение его акцентов в Азию, то положение у НАТО становится очень серьезным. Остается уповать на хитрые схемы с вовлечением партнеров (Австралии, Новой Зеландии, стран СНГ и т. п.) и перекладыванием бремени на них в обмен на бренд "атлантической безопасности". Это и есть цена "умной обороны".
А что Россия? С одной стороны, для Москвы это хороший шанс заработать. У нас есть лучшие в мире хакеры — они же борцы за кибербезопасность, есть опыт в идентификации взрывчатых веществ, в химической и радиологической защите, в разведке и средствах наблюдения, есть интересные технологии двойного назначения. С другой стороны, в головах — политический барьер для расширения сотрудничества. Да и у альянса веры в нас нет. Вспоминаю фразу натовского генерала: "Допустим, мы пойдем России во всем навстречу. А какие возможности у нее есть?" И не сразу находишься, что сказать.
Натовская smart defense заставляет задуматься над вопросом: а наша оборона "умная" или не очень? Можем ли мы подвигнуть наших союзников на нечто подобное? Пока ведь есть лишь наши льготы — на поставки оружия, на обучение в военных вузах, а в ответ — завышенная аренда за объекты в бывшем СССР и постоянные претензии. Может, пора вступать в натовскую инициативу? Вдруг дешевле обойдется.
Елена Черненко
