Историк Плумпе призвал с осторожностью относиться к идее "военной экономики" в Европе
Западная оружейная промышленность не успевает производить боеприпасы – Украина слишком много тратит. В НАТО уже забили тревогу, пишет WirtschaftsWoche. Появились требования ввести "военную экономику". Но немецкий историк, напоминая о негативном опыте Германии, советует проявлять осторожность.
Оружейная промышленность не успевает производить нужное количество военной техники. Раздаются голоса, требующие введения "военной экономики". Однако исторический опыт в этой сфере весьма печальный, предупреждает историк экономики Вернер Плумпе (Werner Plumpe).
WirtschaftsWoche: Господин Плумпе, генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг, узнав, как в альянсе обстоят дела с боеприпасами, забил тревогу. По его словам, Украина расходует сейчас больше материала, чем могут произвести западные фирмы для пополнения резервов. Не значит ли это, что мы недооценили стратегическое значение оружейной промышленности и напрасно ограничивали ее размеры?
Вернер Плумпе: Если заглянуть в историю, то ситуация, в которой мы сейчас оказались, абсолютно нормальная. Военный конфликт сводит на нет все прежние расчеты, он создает новую реальность, которая сметает всё, что было до этого. В последние десятилетия Германия отвела военной промышленности то место, которое, как казалось, соответствует исторической ситуации. Военная промышленность пользовалась у общественности дурной репутацией, но она смогла укрепиться в своей нише и остаться конкурентоспособной на мировом рынке. Понятно, если бы правительства в прошлые годы заказывали больше, то и производственных мощностей для военной техники было бы сегодня больше.
– Председатель Союза военнослужащих бундесвера требует введения некой "военной экономики". Не следует ли промышленным странам изменить свою производственную структуру из-за геополитического кризиса и в крайнем случае допустить вмешательство государства?
– На это могу сказать только одно: осторожно! С военной экономикой у Германии плохой опыт. Ведь это означает, что часть народнохозяйственных мощностей изымается из гражданского потребления и перетекает в военную сферу, которая с экономической точки зрения "непродуктивна". Возникает дисбаланс между общей производительностью экономики и предложением товаров для гражданского потребления. Поэтому военная экономика всегда подстегивает инфляцию.
– Вы можете привести какой-нибудь исторический пример?
– Во время Первой мировой войны предложение товаров народного потребления из-за блокады, введенной союзными державами, и из-за работающей на полную мощность военной промышленности постоянно сокращалось, в то время как спрос на такие товары оставался стабильно высоким. Это привело сначала к росту цен, затем к государственному контролю над ценами и к мерам хозяйственного регулирования и, в конце концов, к тотальному дефициту. В то время, например, большинство лошадей из сельского хозяйства было изъято для военных нужд. Кроме того, практически отсутствовали удобрения, потому что необходимый для их изготовления азот шел на производство взрывчатки. Все это крайне негативно сказалось на питании населения. Во время национал-социализма действовали те же механизмы. С началом форсированного вооружения после 1935 года был введен мораторий на зарплаты и цены, чтобы для остального мира создать иллюзию стабильности режима. А во время войны, когда две трети промышленности работали на военные нужды, создалась крайне инфляционная ситуация, которую правительство Гитлера смогло подавить только драконовскими мерами.
– Всегда ли военная экономика сопровождается вмешательством государства в инвестиции и производство?
– Да. Политики могут, конечно, попытаться создать для предпринимателей материальные стимулы, например, субсидируя расширение их производственных мощностей или предлагая за военные изделия высокие цены. Но если фирмы не захотят изменять свои инвестиционные и производственные условия ради сомнительных перспектив гонки вооружения, потому что не увидят в них долгосрочной бизнес-модели, то тогда государству ничего не остается, кроме как применить силу…
… что трудно себе представить в демократической системе с рыночной экономикой.
– Верно. Военная экономика плохо совместима с рыночной экономикой. В такой ситуации остается только шаг до введения планово-директивной экономики.
– Тем не менее, как украинцы, так и плохо вооруженный бундесвер, нуждаются в большом количестве новой техники. Что делать, если заводы или не в состоянии нарастить производство, или могут сделать это лишь с большой задержкой?
– Самое разумное, что могут сделать политики, – это заключить долгосрочные договоры с оружейной промышленностью и дать ей гарантии оплаты произведенной продукции, чтобы предприятия могли планировать свою деятельность и собственными силами расширять производственные мощности. От вмешательства в экономику западные политики в деле поддержки Украины и в ходе новой холодной войны должны обязательно отказаться. Затраты на такое вмешательство будут экстремально высокими, а результаты – непредсказуемыми.
– В принципе можно ли выиграть войну, не имея сильной промышленности?
– Исходя из исторического опыта, я отвечу на этот вопрос отрицательно. Экономическая мощь – одна из предпосылок успешного ведения войны. Но это не должно означать, что всегда побеждает тот, кто больше. Одержать победу может и тот, чья экономика организована эффективнее. В качестве исторического примера можно привести 80-летнюю войну между бывшей тогда сверхдержавой Испанией и Нидерландами в конце XVI – начале XVII века. Располагающие значительно меньшими ресурсами Нидерланды благодаря своей более эффективной общественной и экономической системе в конечном итоге одержали победу.
Беседовал Берт Лоссе (Bert Losse)