 |
Нельзя не видеть огромного контраста между политической декларацией о том, что инновационное развитие есть стратегический курс России, и тем, как в реальности принижается роль науки, какая царит путаница в призванных обеспечить такое развитие процессах – от законодательных до организационных и инвестиционных. Директор Физико-технического института имени А.Ф.Иоффе Российской Академии наук (ФТИ) член-корреспондент А.Г.Забродский видит начало решения накопившегося комплекса проблем научно-технического развития страны с реформы государственного управления в сфере исследований и разработок (НИОКР): с создания в структуре будущего Правительства России нового Министерства науки и технологий - соответствующее письмо он направил Председателю Правительства Российской Федерации.
Редакция обратилась к А.Г.Забродскому за комментариями.
- Андрей Георгиевич, скажите, чем вызвано ваше обращение?
- Прежде всего, хронически не решаемыми проблемами государственного регулирования в сфере НИОКР, а также крайне неудовлетворительным состоянием самой этой сферы.
По программам инновационного развития государству пока не удалось обеспечить уровень перспективного планирования, который необходим для разработки так называемых «дорожных карт», ориентирующих инвесторов и разработчиков в сфере НИОКР. Не удалось и мотивировать отечественный бизнес на инновационное развитие и заказы для этой сферы.
Предложенная Президентом РФ в послании Федеральному собранию еще в 2007 году программа технического перевооружения научных школ и коллективов разработчиков исследовательских институтов до сих пор не реализована. Есть опасение, что сферу НИОКР может не затронуть и недавняя предвыборная инициатива - по созданию 25 миллионов высокотехнологичных рабочих мест, хотя, казалось бы, именно с нее следовало бы начинать.
Относительно недавнее важное начинание по созданию программ инновационного развития предприятий и технологических платформ вязнет в межведомственных согласованиях. Правительство вынуждено принуждать предприятия к инновациям, но тем не достает мотивации и возможностей, зачастую просто нет новых разработок. Не всегда теперешние предприятия могут сделать эти разработки сами. В прошлом остались так называемые научно-производственные объединения, где было и производство, и разработки. Некогда могущественная в нашей стране отраслевая наука сильно ослабла и не в состоянии сейчас обеспечить производство новыми конкурентными разработками.
- Т.е. вы хотите сказать, что нынешняя система организации исследований и разработок не справляется?
- Эта система фрагментарно сложилась в России за последние двадцать лет. Основу ее составляют не очень эффективные и весьма слабо связанные между собой федеральные целевые программы с главными показателями в виде объемов затрат. Другими словами, осваиваемые объемы финансирования из средства достижения цели − разработки конкурентноспособного на рынке продукта стали постепенно превращаться в саму цель.
За эти же двадцать лет из-за отсутствия заказов и инвестиций действующая сфера НИОКР сократилась и ослабла, утратила соответствие мировому уровню по технической вооруженности и инфраструктуре, а во многих направлениях − и по самим разработкам. Важно при этом, что, вопреки всему сказанному выше, сохранилась, часть научных школ и коллективов разработчиков, которые пока еще способны обеспечить вывод на производство конкурентоспособной продукции при условии приведения их технической вооруженности в соответствие с требованиями производства.
Однако господдержка в основном предоставляется не им, а взращиваемым новым субъектам сферы НИОКР (малый и средний инновационные бизнесы, университеты), куда перемещается как финансирование работ, так и создание необходимой инфраструктуры. Имея ввиду длительный срок подготовки квалифицированных кадров и еще более длинный срок становления научных школ (который составляет не менее двух десятилетий), им, однако, по крайней мере, в обозримом будущем, не под силу решать неотложные масштабные задачи реиндустриализации страны. Те самые задачи, о которых в своих программных статьях недавно писал тогда еще кандидат в Президенты страны В.Путин.
- В Минобрнауки, надо полагать, видят эти перекосы и проблемы?
- В зоне ответственности Минобрнауки находится огромный образовательный комплекс, а, соответственно, и весьма большое количество обязательств и нерешенных проблем, связанных с реформированием сферы образования. Ежедневно Вы можете видеть это по телевизионным каналам. На фоне всего этого сфера исследований и разработок пребывает в тени и выходит из нее лишь после крупных аварий и катастроф, подтверждающих, что в этой области накопилось немало проблем. Многомиллиардные инфраструктурные программы технического перевооружения последних шести лет сориентированы, в основном, на университеты. Некоторые программы, например, призванные оживить сферу НИОКР для предприятий с государственным софинансированием разработок в объеме 50 %, изначально не предусматривали участи каких-либо субъектов, кроме университетов.
Появился даже такой термин: «создание параллельной науки», к которой помимо университетов и зарождающегося малого инновационного бизнеса относят новые структуры типа «Сколково» или Федеральных научных центров. При этом армия ученых из существующих субъектов НИОКР − исследовательских центров, включая академические, по сути, лишена возможности вести активные «боевые» действия на ниве новых разработок в ожидании допуска к реальным проектам инфраструктурного и технического перевооружения. Хотя именно они и развившийся из них за два последних десятилетия наукоемкий бизнес и являются той реальной производительной силой, которая обеспечила и по сей день обеспечивает разработками развитие ее высокотехнологичных отраслей в стране. Не счесть подобных примеров и в, без малого, столетней истории нашего легендарного Физтеха. В прошлом году, например, благодаря этим работам Институту удалось удвоить свой академический бюджет, несмотря на катастрофический износ основного оборудования.
Хочу завершить сравнение с армией следующей мыслью. Никому ведь не пришло в голову создавать в России «параллельную» армию из-за того, что армейское вооружение устарело, а боевая подготовка ослабла и процветает дедовщина. А ведь подготовка сержанта-сверхсрочника много быстрее и дешевле, чем исследователя-разработчика!
Тем не менее, несмотря на проблемы сферы НИОКР, как отмечалось в недавних программных статьях В.Путина, впереди у нее новые масштабные задачи.
- Что конкретно вы имеете ввиду?
- Ну, во-первых, грандиозную задачу перевооружения армии и выполнения многотриллионных заказов по ее перевооружению. Эта сверхзадача потребует огромных совместных усилий – с одной стороны, оборонно-промышленного комплекса страны, а с другой - работающих в сфере исследований и разработок гражданских ученых. Потребуется решительно сломать множество бюрократических и межведомственных барьеров.
Другой вызов для отечественной системы исследований и разработок проистекает из неумолимо приближающегося факта вступления России в ВТО. Он резко ускорит процесс реиндустриализации, даст отсчет времени, начиная с которого в течение нескольких лет государство должно будет минимизировать свое участие в поддержке бизнеса, промышленных производств, сельского хозяйства. Где-то будет в распоряжении несколько лет, где-то удастся выторговать побольше. Так или иначе, отпущенный срок закончится и далее только в тех участках национальной экономики что-то сможет развиваться, где удастся успеть создать конкурентоспособное производство. Остальное будет раздавлено импортом. Времени, поверьте, почти нет, если помнить, что обычный цикл НИОКР составляет несколько лет.
- И кто у нас сейчас отвечает за сферу НИОКР?
- Никто! Точнее - многие министерства понемногу. Но более других по видимому – Минобрнауки РФ, которое, как я уже сказал, в основном, сосредоточило интеллектуальные и финансовые ресурсы на другой не менее масштабной задаче – развитии системы образования. Оно отвечает за детские сады, за школы, за ЕГЭ, за переобучение демобилизованных военнослужащих, за университеты, стипендии, общежития, зарплаты воспитателей, учителей, преподавателей университетов и т.д и т.п. А за сферу исследований и разработок, за ее использование в интересах экономического развития страны или, точнее говоря, неиспользование – спросить не с кого.
Иными словами, несмотря на огромное количество проблем субъектов НИОКР, начинать следует именно с реформы системы государственного управления этой сферой.
- По-видимому есть положительные примеры – скажем, в нашей истории, или в зарубежной практике…
- Значимость развития сферы исследований и разработок в бывшем СССР была очевидной и рядовым гражданам, и правительству, ибо она служила базой для решения задач индустриализации и обороны страны, т.е. обеспечивала ее технологическую и экономическую независимость. Сфера НИОКР представляла собой развитую систему со своими субъектами − институтами отраслевой науки (теперь уже – бывшей), а в совершенно новых направлениях − также и академическими институтами. (Например, одну из многих своих разработок, знаменитую систему «ЛФТИ» размагничивания военных кораблей наш Физтех не только создавал, но внедрял на флотах и флотилиях во фронтовых условиях первых лет войны, поскольку соответствующей службы на флоте не было.) Крупные проекты запускались постановлениями Правительства при участии Госкомитета по науке и технике (ГКНТ), как межведомственного органа, и Госплана (цикл НИОКР доходит до 5-7 лет).
Если обратимся к современному опыту динамично развивающихся государств мира из группы БРИКС (Россия, входя в эту группу, является в ней замыкающей), то увидим, что в каждой из этих стран есть свои аналоги нашего бывшего ГКНТ в лице министерств науки и технологий, выполняющих функцию преобразования достижений науки в новые технологии, которая отделена от функции руководства образованием, возложенной на другие министерства. В Китае, скажем, существовала Госкомиссия по науке и технике напоминавшая наш ГКНТ, которая в 1998 году была преобразована в Министерство науки и технологий. Кроме того, в передовых странах мира получили развитие инструменты планирования, выполняющие ряд схожих с Госпланом функций.
- В своем письме к Председателю правительства вы предлагаете распространить опыт этих стран и на Россию?
- Привожу это для справки, осознавая, что для России чужой опыт – не указ. Мотивация, на самом деле, чисто внутрироссийская. Именно гигантский объем, сложность и важность для экономики и безопасности страны задач развития сферы исследований и разработок, их межотраслевой характер, неотложность, требуют скорейшего создания специального Министерства науки и технологий (МНТ). Оно должно отвечать за весь комплекс вопросов развития сферы исследований и разработок. В их числе: целевые научно-технические программы, программы технического перевооружения и модернизации инфраструктуры, межведомственная координация, научно-техническая политика и перспективное планирование, интеллектуальная собственность и законодательное обеспечение, международные научно-технические программы, учет результатов деятельности и состояния субъектов НИОКР. Появится база данных по разработкам и реальным разработчикам.
Пользу от создания МНТ моментально ощутит весь высокотехнологичный промышленный комплекс страны.
В такой сложной сфере со множеством альтернативных вариантов развития, как исследования и разработки, как нигде, важно использовать накопленный в стране и в мире коллективный опыт. Поэтому при МНТ, его агентствах и службах целесообразно иметь Консультативные советы из представителей заказчиков, разработчиков и экспертов. С их помощью легче будет поставить заслон непрофессиональным решениям, некачественным планам, неэффективной трате бюджетных средств и элементарному жульничеству, когда, скажем в показатели по двухлетнему проекту закладываются параметры, которых прогрессивное человечество и через десять лет не достигнет. Поверьте, мы, как специалисты и эксперты в своих областях такие примеры болезненно переживаем, поскольку это дискредитирует наше общее дело. К сожалению, не всегда нас спрашивают…
- А как бы создание такого министерства помогло бы помочь в решении масштабных оборонных исследовательских задач?
- Судя по печати, с большой вероятностью в структуре нового Правительства появится орган, аналогичный Агентству передовых оборонных исследователь-ских проектов (DARPA) в США, созданный ими в ответ на наш прорыв в космос. Его задача - реализовывать через гражданских ученых проекты по заказам Минобороны и других силовых ведомств. Таких заказов сейчас будет очень много в связи с принятой программой перевооружения армии на 23 триллиона рублей. Программа настолько напряженная, что производители вооружений не будут успевать заниматься НИРами и даже ОКРами. Поэтому значительная часть НИОКР должна будет с неизбежностью выполняться силами гражданских ученых и институтов. Независимо от того, войдет ли этот российский аналог DARPA в Министерства науки и технологий или же будет существовать отдельно от него, важность деятельности МНТ для него трудно переоценить. Более того, в одиночку нашему аналогу DARPA свои задачи не решить, ибо придется бросить огромные силы на преодоление указанных выше проблем, не связанных непосредственно со спецификой военных заказов.
- Скажите о проблемах законодательного обеспечения деятельности в сфере исследований и разработок, решение которых могло бы ускорить Министерство науки и технологий.
- Сейчас в Госдуме ждут своих изменений 140 законов и актов, регулирующих трансферт технологий и интеллектуальной собственности – о каком переходе страны на инновационные рельсы можно говорить при таком положении! Это не «переход», а просто переползание какое-то. Однако вполне может оказаться, что законопроекты так и не дождутся своего принятия еще много лет, если не заставить это сделать «силой» - т.е. если не лоббировать их прохождение с максимальной настойчивостью. Скажем, будучи головным разработчиком по части создаваемой в стране промышленных производств в области солнечной энергетики, ФТИ болезненно ощущает, что если своевременно не будут решены вопросы тарифов и передачи выработанной энергии в сеть, то промышленная продукция этих производств окажется невостребованной в России. Главным государственным заказчиком и лоббистом при этом выступало бы Министерство науки и технологий. Сейчас, в его отсутствие, подобные задачи ФТИ приходится решать самому. Работа эта долгая и чрезвычайно неэффективная. Свежий пример. 20 марта 2012 года на заседании Госдумы была отвергнута поправка в Федеральный Закон «Об оружии», инициированная Физтехом через Законодательное собрание Санкт-Петербурга. Дело в том, что действующая редакция ФЗ запрещает Институту проведение испытаний динамических свойств разрабатываемой им прозрачной брони на специально оборудованных и укомплектованных измерительной аппаратурой стендах с фрагментами стволов огнестрельного оружия без получения лицензии на производство оружия! Но мы не можем получить лицензию на то, что не производим! А разрабатываем мы уникальные средства защиты. Оказывается, тот факт, что в течение четырех лет Институт не можт вести испытания, кроме него самого, в государстве нашем никого не интересует. Результатом такого отношения к вопросам собственной безопасности станет закрытие разработок по направлению, в котором мы были одним из мировых лидеров. Дальше у меня слов нет, но за державу обидно.
- А как быть с «научной» частью Минобрнауки?
- Ее целесообразно отделить от «образования» и включить в состав Министрества науки и технологий. Это позволит поднять статус науки, развивать науку не только как часть системы образования, но и как производительную силу, как важнейший инструмент реиндустриализации.
При этом я имею ввиду всю науку: и прикладную, и фундаментальную, без которой немыслима постоянная подпитка прикладных исследований идеями и кадрами. Кстати, еще со времен своего основателя академика А.Ф.Иоффе наш Физтех удачно совмещает фундаментальные и прикладные исследования. Более того, вторые, как правило, проистекают из первых. У фундаментальной науки в России проблем не меньше, чем у прикладной и я намеренно их не касался здесь. Полагаю, что все их можно будет постепенно разрешить при заинтересованном участии Министерства науки и технологий.
В целом деятельность МНТ сделает участие государства, бизнеса, ученых и разработчиков сферы НИОКР в развитии экономики и обороноспособности страны значительно более эффективным.
- А если вас не услышат?
- Знаете ли, когда Конфуция спросили, как должен вести себя Ученый по отношению к Правителю он ответил: «Очень просто: говорить правду». Вот и я делаю сейчас это, исходя из опыта почти десятилетнего руководства одним из ведущих исследовательских центров страны и мира.
A насчет того, что «не услышат», не исключено, конечно: вершина вертикали власти высока. Значит кричать надо сильнее, не одному − с единомышленниками. Вопрос-то ведь архиважный: от слов о необходимости инновационного развития перейти к делу, к этому самому развитию. И неизбежно кто-то в стране должен за все, что с этим связано, отвечать. Отвечать на уровне министерства. Просто в связи с предстоящими изменениями в структуре и составе Правительства именно сейчас это сделать было бы проще и естественнее.
В начале перестройки, которую в итоге просто заболтали, никто не знал, что часы уже пущены и начали отсчитывать последние годы СССР. Кто знает, сколько времени осталось сейчас: ведь мы уже приняли серьезные вызовы – участие в гонке вооружений и в конкуренции товаров на рынке ВТО.
Беседовал Сергей Шаракшанэ
