Интервью начальника дивизии ПРО Москвы об опасности европейской ПРО
Российское Министерство обороны 3—4 мая покажет военным специалистам НАТО компьютерную модель, которая, по мнению Москвы, доказывает опасность американской системы ПРО для России. Почему российские военные считают элементы ПРО в Европе угрозой, «Газете.Ru» объяснил командир соединения ПРО Минобороны генерал-майор Валерий Ляпоров.
— Натовские представители говорят о том, что система ПРО, которую они строят, не может угрожать России в принципе, поскольку не способна перехватывать сложные российские ракеты и вообще рассчитана на два-три пуска ракет, а никак не на полторы тысячи, которые есть в арсенале России. Почему российские военные говорят об угрозе в случае построения системы ПРО?
— Если бы система ПРО НАТО не угрожала России, то российское политическое руководство не выражало бы своей озабоченности по этому вопросу. Создание полномасштабной системы ПРО не может быть в принципе направлено против двух-трех ракет. На данный момент, вероятно, система ПРО в том виде, как вы ее описали, может быть, и не угрожает нам. Но даже если сейчас средства ПРО, развертывание которых планируется в Европе на первом этапе, и не будут в полной мере угрожать безопасности нашей страны, то в ближайшем обозримом будущем это станет возможно в силу технологического развития системы. Этот вывод можно сделать, исходя из анализа так называемого адаптивного подхода к созданию европейского сегмента глобальной ПРО США.
Проще говоря, чем ближе средства поражения к границам нашей страны, тем выше эффективность их применения. Эффективнее уничтожать взлетающие баллистические ракеты до момента разделения головных частей, поэтому мы и беспокоимся.
— Но, если исходить из логики НАТО, у них просто не хватит перехватчиков на все российские ракеты, которых более полутора тысяч?
— Понимаете, система ПРО важна в комплексе. Сейчас они говорят, что защищаются от двух-трех ракет.
Но время идет, через три-пять лет они будут способны перехватывать уже десятки и сотни ракет. Число перехватчиков и их технические характеристики станут представлять реальную угрозу нашим стратегическим ядерным силам.
— В чем принципиальное отличие нашей системы от американской?
— Наша главная особенность в том, что мы продолжаем действовать в логике договора 1972 года об ограничении средств ПРО. Система ПРО у нас объектовая, то есть обеспечивает оборону только Московской зоны от ракет средней дальности и межконтинентальных баллистических ракет. Поэтому она ограничена по количеству противоракет и по количеству мощных локаторов, как декларируется. Система ПРО США предназначена для обороны всей территории США и американских баз за пределами американского континента. Поэтому ее компоненты размещаются по всему миру.
А если взглянуть на карту, то они фактически окружают Россию и Китай. Вот и задумайтесь о ее истинном предназначении.
— Как действует ПРО?
— Орбитальная группировка фиксирует пуск, радары обнаруживают и сопровождают полет ракеты, далее ракету сбивает перехватчик.
— Системы ПРО США способны бороться с технологически сложными ракетами?
— Думаю, способны.
— Что именно в натовской европейской системе ПРО вызывает наибольшее беспокойство у нас с военной точки зрения? Передвижная система Aegis морского базирования? Дополнительный радар в Турции? Комплексы в Румынии и Польше?
— Каждое средство в отдельности задачи ПРО решать не может, но когда они работают в едином боевом цикле, тогда и решают поставленные задачи.
— То есть нас беспокоит все? Вице-премьер Дмитрий Рогозин заявлял, что больше всего Россию волнуют корабли с перехватчиками, которые непредсказуемо плавают по всей акватории вблизи российских границ.
— Можно с этим согласиться. Например, если эти комплексы окажутся где-то у берегов Норвегии, то это уже довольно серьезная для нас угроза. Но в целом ПРО — это один комплекс. Каждое средство само по себе не так опасно, как когда они работают в едином цикле.
— В НАТО опровергают опасения России по поводу дополнительного радара в Турции утверждая, что радары не дают дополнительного контроля за ракетными пусками в России, так как эту функцию способны выполнять системы спутников-шпионов в космосе. Справедлива ли эта аргументация?
— Радар в Турции перебазируемый. То есть в принципе он может быть развернут в любую сторону. Его дальности действия хватает, чтобы контролировать воздушно-космическое пространство над всем югом России.
— Россия требует в качестве гарантии ненаправленности ПРО возможность контроля за техническими характеристиками системы НАТО в этой области. Ваше мнение как военного специалиста, какие конкретно характеристики могли бы гарантировать безопасность ПРО для России?
— Технический контроль возможен, но это вопрос договоренностей дипломатов. В мире существует множество договоров, но та или иная сторона может из них всегда выйти.
В этом смысле единственная гарантия для нашей страны — это полный отказ США от размещения ПРО в Европе.
— Это невозможно в принципе, НАТО не пойдет на отказ от ПРО.
— Все остальное в области поиска компромиссов. Например, можно было бы отказаться от размещения перехватчиков большой дальности, от перехватчиков морского базирования в морской акватории вблизи России. Должна быть исключена возможность «перекрытия» противоракетными комплексами пространства над нашей страной, возможно, нужно исключить направленность секторов обзора РЛС на территорию нашей страны.
— Принята масштабная программа перевооружения армии, на которую потратят 20 трлн рублей. Достаточно ли будет в этой программе выделено на ПРО, есть ли у нас возможности для эффективного развития этого направления обороны?
— Мы не создаем ПРО как таковую. В России создается интегрированная система воздушно-космической обороны страны, которая должна обеспечить надежную защиту от любых средств воздушно-космического нападения. Считаю, что средств, предусмотренных на эти цели в государственной программе вооружения, достаточно для решения этой задачи.
Виктор Сумской
