По-настоящему показать возможности вооружения удается лишь на полигоне, в условиях, максимально приближенных к боевым
Главный редактор газеты «Военно-промышленный курьер» побеседовал в Куала-Лумпуре с директором по особым поручениям ОАО «Рособоронэкспорт» Николаем Михайловичем Димидюком.
– Николай Михайлович, поделитесь, пожалуйста, впечатлениями о выставке DSA-2012. Наверное, уже можно сказать и о каких-то результатах?
– Впечатление о выставке у меня самое положительное. Я уже на шестой выставке в столице Малайзии. Я удовлетворен как итогами выставки, так и созданными для работы условиями. Прежде всего хотелось бы сказать, что интерактивный информационный экран Рособоронэкспорта привлекает посетителей. В этом плане мы собираемся идти дальше. Проводить презентации не только общего характера по боевым возможностям нашего вооружения в целом, но предполагаем, что называется, залезть в башню танка, в двигатель. Сделать военно-морскую и противовоздушную составляющую интерактивного стенда.
Наиболее осязаемый результат DSA-2012 для нас – мы подписали с Малайзией контракт на поставку ракет класса «воздух-воздух» типа РВВ-АЕ. Кроме того, ФС ВТС подписала постановление об итогах заседания 11-й межправительственной комиссии между Россией и Малайзией. И наметили следующую встречу на ноябрь этого года в Москве. Что хорошо – мы с малайзийской стороной сверили проблемные вопросы. Предложили им наше видение разрешения существующих на сегодня проблем.
В частности, в настоящее время Малайзия не имеет национальной системы противовоздушной обороны страны и группировок ПВО. В местном Минобороны и по сей день идут дискуссии: кому отдать выделяемые на организацию и создание ПВО средства – ВВС или ПВО? Как такового вида вооруженных сил (рода войск) – ПВО страны в Малайзии нет. Точнее, командующий ПВО есть, но соответствующего штаба и служб он не имеет.
Мы подсказали малайзийской стороне, что проблемы противовоздушной обороны страны и национальных вооруженных сил только закупкой тех или иных зенитных ракетных систем решены в полном объеме не будут. Что им надо подходить к созданию национальной ПВО комплексно.
Начинать, видимо, нужно с создания системы управления и связи, формирования системы радиолокационной разведки, систем зенитного ракетного и истребительного авиационного прикрытия. Разумным образом надо включить в предполагаемую систему ПВО имеющиеся у Малайзии средства, адаптировать их под создаваемую систему управления и связи, решить ряд других, не менее важных вопросов. Помимо всего прочего мы полностью отдаем себе отчет в том, что малайзийский военный бюджет не резиновый. И надо предлагать им в этом плане абсолютно реальные и взвешенные шаги.
– А к какой зенитной ракетной системе более тяготеет малайзийская сторона?
– В частности, не так давно малайзийским военным был представлен универсальный зенитный ракетно-артиллерийский комплекс ближнего действия «Панцирь-С1». Он предназначен для прикрытия на ближних дистанциях стратегически важных военных и промышленных объектов.
Но годится ли подобный комплекс для организации ПВО национальной территории? В этом случае сначала необходима зенитная ракетная система средней дальности, каковой является многофункциональный высокомобильный зенитный ракетный комплекс средней дальности 9К317 «Бук-М2Э», а затем, возможно, включить в систему ПВО и ЗРК «Панцирь-С1».
«Бук» предназначен для поражения самолетов тактической и стратегической авиации, крылатых ракет, вертолетов и других аэродинамических летательных аппаратов во всем диапазоне их практического применения в условиях интенсивного радиоэлектронного и огневого противодействия противника. Помимо этого, «Бук» в состоянии вести борьбу с тактическими баллистическими, авиационными ракетами и другими элементами высокоточного оружия в полете, может поражать надводные и обстреливать радиолокационно-контрастные наземные цели.
ЗРК «Бук-М2Э» может применяться для противовоздушной обороны войск (объектов) в различных формах боевых действий, административно-промышленных объектов и территории страны. То есть эта система в качестве основы для организации ПВО Малайзии подходит существенно больше, чем комплексы ближнего действия. Зона поражения «Бук-М2Э» по истребителю составляет от трех до 44 километров. Он может одновременно обстреливать до 24 целей с темпом четыре секунды, а время реакции системы составляет всего 10 секунд. Срок службы «Бука» – 20 лет.
– Кто же в этом случае будет осуществлять зенитное ракетное прикрытие мотострелковых (танковых) подразделений на поле боя?
– Этот вопрос волнует и представителей сухопутных войск Малайзии. Для этих целей мы могли бы порекомендовать им зенитную ракетную систему «Тор-М2Э» или «Панцирь-С1». Это одно из самых эффективных на сегодня средств поражения самолетов, вертолетов, аэродинамических беспилотных летательных аппаратов, управляемых ракет и других элементов высокоточного оружия, летящих на средних, малых и предельно малых высотах в сложной воздушной и помеховой обстановке. «Тор-М2Э» может одновременно обрабатывать 48 целей, количество одновременно сопровождаемых трасс целей с их ранжированием по степени опасности составляет 10, а одновременно «Тор» может обстреливать две цели.
– Имеется же вариант «Тора» и на колесах. С чем связано появление этой модификации?
– В основном с грузоподъемностью мостов на территории заказчика. В частности, РСЗО «Смерч» мы не так давно сделали с шестью стволами и на другой колесной базе. Боевая машина стала весить 22 тонны. А первоначальный вариант с двенадцатью стволами весил 43 тонны. Так что шестиствольный вариант – это уже значительная экономия веса.
– Какой, кстати, вариант «Смерча» был предложен Индонезии, где в конце февраля этого года был объявлен соответствующий тендер по закупке РСЗО?
– Мы предложили шестиствольную версию РСЗО «Смерч». «Смерч», как известно, не имеет аналогов в мире по своей боевой мощи, эффективности и точности стрельбы, состоит на вооружении девяти стран и более того – прошел успешную боевую проверку в ходе ряда локальных конфликтов. Особо отмечу и тот факт, что мы изначально предложили индонезийцам индустриальное партнерство, то есть проект создания на территории Индонезии сервисного центра по обслуживанию РСЗО «Смерч» и передачу технологий по изготовлению боеприпасов. Но буквально недавно нами было принято решение отказаться от участия в тендере, так как российское предложение по РСЗО «Смерч» не отвечает ряду уточненных тендерных технических условий. Сами понимаете, что никому не хочется ни терять время, ни вводить партнеров в заблуждение. Впрочем, несмотря на это, мы продолжаем считать, что РСЗО «Смерч» в полной мере отвечает требованиям Министерства обороны Индонезии по самому важному показателю – боевой эффективности такого рода систем. И это не говоря уже о том, что мы предложили нашим индонезийским коллегам возможность получить ряд российских военных высоких технологий. Если они заинтересуют индонезийцев, мы готовы продолжить переговоры по тематике РСЗО.
– Кто наши главные конкуренты в регионе?
– Да лезут все. Но только мы, я считаю, предлагаем уникальные системы.
– Что вы можете сказать о закупке Малайзией образцов БТВТ?
– Остановлюсь пока только на танках. Малайзийский главком ВС, будучи на недавней выставке в Индии, посмотрел там презентацию танка Т-90С. Качество нашего танка произвело на малайзийцев определенное впечатление. Оно, прямо скажу, несравнимо с польским танком ПТ-91, который ранее приобрела Малайзия. С этой машиной ВС Малайзии испытывают определенные эксплуатационные проблемы. Мы аккуратно обсудили с малайзийской стороной возможности модернизации с нашей стороны польских танков ПТ-91. Сказали, что если будет согласие поляков, то мы готовы рассмотреть этот вариант. Разумеется, если на то будет воля как поляков, так и малайзийской стороны.
– Как выглядят перспективы продажи вооружения и военной техники ВМФ?
– На нашем стенде побывал командующий ВМС Малайзии. Он предметно ознакомился с катерами. Естественно, Малайзии не нужны тяжелые атомные крейсера, линкоры, авианосцы и даже фрегаты. Но охрана водного района стоит для этой страны достаточно остро. А наилучшее средство для решения подобных задач – катера различного класса. Мы им предложили большой ракетный катер «Молния», а также присмотреться к «Мурене». Малайзийские моряки проявили к этим образцам явно выраженный интерес. Особенно заинтересовала «Мурена». Как известно, этот катер на воздушной подушке предназначен для приема с оборудованного или необорудованного берега боевой техники и личного состава передовых отрядов морских десантов, перевозки их морем, высадки на необорудованное побережье и огневой поддержки. Для островного государства, каковым является Малайзия, это очень важно. Помимо этого малайзийская сторона проявила интерес к контейнерному варианту комплекса «Клаб».
– А что Султанат Бруней из российского вооружения интересует?
– Защита с воздуха и моря. Ракетные катера в первую очередь.
– Вы здесь в шестой раз. По сравнению с предыдущими выставками что стало лучше?
– Ранее выставки проводились не в Мировом торговом центре, а на аэродроме. Там условия были, надо сказать, немного похуже. Здесь лучше. Тем не менее здесь, естественно, представлено меньше натурных образцов.
– Вот в плане натурных образцов… Все-таки, наверное, очень важно пощупать своими руками, посмотреть?
– Вы знаете, я так не считаю. Даже более того, я противник натурных образцов на выставках. И расскажу почему. Потому, что это, с одной стороны, вроде как завлекаловка. Однако еще ни разу не было, чтобы мы показали натурный образец ВВТ, а инозаказчик под этим впечатлением моментально созрел и тут же принял решение о закупке.
Мы лучше потенциальных покупателей заинтересуем другим способом. Как правило, перед подписанием контракта иностранные делегации приезжают к нам на полигоны посмотреть боевые стрельбы. Стремятся побывать на предприятиях-изготовителях. Скажем, проводится боевая стрельба в Капустином Яру, а мы стремимся состыковать сроки выполнения стрельб и визитов делегаций. Пример тому – Индия. Мы ни один контракт не подписали без реальных стрельб на территории Российской Федерации. Настоящий показ особенностей вооружения возможен только у нас, в условиях, максимально приближенных к боевым.
– Наши специалисты зафиксировали на выставке факты недобросовестной конкуренции, продажи контрафактной продукции. Особенно это касается стран бывшего соцлагеря, в частности Болгарии. Что делать?
– Бесполезный разговор. Никто не хочет принимать по этому поводу необходимых решений. На одном из прошлых «Евросатори» мы вместе с послом во Франции Авдеевым (ныне министр культуры, а еще ранее был послом в Болгарии, знает болгарский язык) пришли на стенд Болгарии. Сотрудники сразу разбежались, как мыши. Мы сфотографировали контрафакт, вытянули их представителей из щелей, показали им, что и как. Они говорят: а вы в советское время дали нам возможность производить ваше оружие. И мы будем его производить.
Что мы только не делали для решения этой проблемы. Даже писали письма в ООН. Но воз и ныне там. Никто никаких мер не принимает. Некоторые страны как подделывали наше оружие, так и подделывают. И говорят: и будем делать, вы нам не указ. В свое время им давали лицензии на определенное время. Срок их действия давно закончился. Но производство вооружения и военной техники не прекращается.
Кто на них повлияет? Пока не будет нормального мирового закона об охране интеллектуальной собственности, пока не будет определенного подразделения по ее охране при ООН или еще в какой-то организации, ничего к лучшему не изменится.
А сегодня все от нас попросту отмахиваются. Есть страны, которые только на этом контрафакте и живут. Тактика продажи контрафактного вооружения с течением времени меняется, но суть остается прежней. В частности, может применяться не демонстративный показ, а точечное приглашение.
– Болгары на этой выставке для рекламы своей мины в качестве цели применяют наш БТР-80. Стоит ли нам формулировать какие-либо претензии?
– Это не в нашу пользу будет. Еще скажут, что их мина мощная, а наш БТР еще более устойчив к их минному оружию. К слову сказать, за рубежом другие критерии применяют для оценки эффективности минного оружия. Шесть килограммов тротила под швейцарским бронетранспортером – и ничего не будет? Да в облака унесет этот швейцарский БТР! У них понимание: если уничтожен – значит, разрушен по элементам. А у нас – выведен хотя бы временно из строя. Не может воевать, в частности расчет оглушило. А они считают – это не поражение. У них поражение, когда в разные стороны отлетели гусеницы и колеса. Да три килограмма тротила под любым БТР взорвется – мало не покажется. Они пропагандируют – шесть килограммов. Конечно, чем больше клиренс, тем меньше воздействие. Поэтому у них корпуса на конус. И машины такие гробообразные. Однако попадет на минное поле – все равно воевать не будет.
– Сейчас много говорится о том, что частные инвестиции в оборонно-промышленный комплекс позволят решить значительную часть задач, стоящих перед ОПК. Ваше мнение по этому поводу?
– Это у нас или за рубежом?
– У нас.
– Если честно, не очень-то я в это верю.
– То есть пока положительных примеров нет?
– Я не могу привести ни одного положительного примера. Потому что надо начинать вкладываться с НИОКР, с разработки. И отдачи скорой здесь ожидать не приходится. Речь может идти о десятилетиях. Ведь по-своему мудрая была советская военно-техническая политика. Скажем, сделали «Оку» и сразу же начали разработку нового ракетного комплекса. Еще тогда это предусматривалось.
Разработка образца вооружения – 10–15 лет. А кто будет вкладываться с такими сроками отдачи? Бизнесмену нужна отдача и выгода, что называется, еще вчера. А отдаленные перспективы никого не интересуют. Так что я в это не очень верю – в частные инвестиции.
– А на выставке в российской экспозиции потенциальных покупателей что заинтересовало больше всего?
– Больше всего интересовали средства ПВО, танк Т-90С. Морякам очень понравились «Молния» и «Мурена».
– Что можно сказать в качестве итога?
– Все военно-политическое руководство Малайзии побывало на стенде Рособоронэкспорта – от короля до командующих видами вооруженных сил. Всего более 20 иностранных делегаций. В том числе четыре министра обороны – Индонезии, Малайзии, Кении, Брунея. Я считаю, что выставка удалась. Безусловно, она послужит дальнейшему укреплению сотрудничества между Россией и Малайзией и в целом для укрепления ВТС в этом регионе. Конкретные результаты проявляются, как правило, со временем. Мы надеемся на это.
Личное дело
Димидюк Николай Михайлович
Родился 18 января 1937 года в городе Алейске Алтайского края. Окончил Сумское артиллерийское училище (1957), Военную артиллерийскую академию (1974), Военную академию Генерального штаба (1986). Проходил службу в войсках и центральном аппарате Министерства обороны. С 1991 по 1997 год – начальник Ракетных войск и артиллерии Вооруженных Сил. Генерал-полковник. Член-корреспондент РАРАН.
Николай Димидюк
Беседовал Михаил Ходаренок
Опубликовано в выпуске № 17 (434) за 2 мая 2012 года
