Российская космонавтика вернет себе былое величие, если ее космический корабль облетит вокруг Солнца
Как найти нового Королева? Зачем России нужно лететь на Марс? Чему учат ошибки прошлого? Об этом корреспондент "РГ" беседует с разработчиком проектов экспедиции на Марс и Луну, ведущим конструктором по пилотируемым ракетно-космическим комплексам для высадки на Луну и "Энергия-Буран" Владимиром Бугровым.
Владимир Евграфович, разработан проект стратегии развития российской космонавтики до 2030 года. Вы его видели?
Владимир Бугров: Нет. Документ нигде не опубликован. Все дается только в изложении. И это плохо. Скажем, Роскосмос заявляет: приоритеты космической деятельности пересмотрены. Но каким образом?
Говорится, что упор делается на практическое использование космоса. Это, наверное, правильно?
Владимир Бугров: Это тактика. Важно, как сформулирована перспективная национально ориентированная задача российской космонавтики. Вот ключевой момент. И тут важно не ошибиться. Что мы имеем сегодня? Дальнейшие полеты на МКС не имеют ясной перспективы. Новые разработки не увязаны между собой. Скажем, создается космодром "Восточный", хотя не выбран перспективный ракетный комплекс и задача для него. Ракета "Ангара" разрабатывается под неизвестную полезную нагрузку. Новый пилотируемый корабль проектируется не первое десятилетие то ли для полетов на МКС (зачем-то вместо "Союза"), то ли на высокие орбиты с неопределенной задачей, то ли на Луну.
Но идея создания лунной базы как раз в стратегии присутствует. И даже первый открытый набор в российский отряд космонавтов некоторые связывают с этим. Вы ведь когда-то тоже готовились в отряде космонавтов ОКБ-1 к полету на Луну?
Владимир Бугров: Готовился. А сегодня я убежден: лунная база станет такой же огромной ошибкой, как когда-то уничтожение марсианской программы.
Почему? Некоторые известные ученые считают, что она, к примеру, поможет человечеству решить энергетические и экологические проблемы.
Владимир Бугров: Известные ученые подписались под идеей передавать энергию на Землю из космоса с помощью системы космических солнечных электростанций общей массой в 160 млн тонн! И пяти тысяч 100-тонных спутников-ретрансляторов диаметром 1 км, размещенных на "стационаре". А спасти Землю от глобального потепления они предлагают с помощью "шторки", барражирующей между Землей и Солнцем по принципу парома, массой 56 млн тонн и диаметром от Питера до Астрахани.
Ученые умолчали о том, что для доставки только на околоземную орбиту 216 млн тонн необходимо до конца столетия запускать 350-400 "Протонов" ежедневно! Но утверждают, что перенесение производства и запуска этих конструкций на лунную базу может сократить эту цифру. Насколько - подсчитать им не удалось.
Словом, все не убедительно?
Владимир Бугров: Конечно. И что хуже всего? Чиновники могут поддержать идею известных ученых, не разбираясь в технической сути, И создать, под флагом заботы о будущем всего человечества, просто очередную международную кормушку. Без всякой ответственности за конечный результат. Им бы поучиться у Королева.
Вы работали с ним. Он всегда брал ответственность на себя?
Владимир Бугров: Всегда! Главным в стратегии Королева был безошибочный выбор самой значимой для страны цели. Он четко определял этапы. Четко представлял перечень технических средств. Четко соблюдал принцип системного подхода.
Он умел убеждать. В 1953 году Королев убедил Сталина в необходимости создания двухступенчатых ракет. И - создал знаменитую "семерку" Р-7. Через шесть лет Королев убедил Хрущева подписать два постановления, утвердивших советскую межпланетную программу. И какую!
Так куда хотел лететь Сергей Королев?
Владимир Бугров: На Марс и Венеру! Полеты на Луну рассматривались как этап отработки марсианской экспедиции. Выполняя программу, Королев создал корабли "Восток" и "Союз". Разработал межпланетный комплекс, межпланетный корабль, уникальную ракету Н1. У нее стартовая масса в десять раз была больше, чем у той, на которой летал Юрий Гагарин.
После смерти Королева программу продолжил его преемник Василий Мишин. Были завершены летные испытания ракеты Н1, проведены наземные испытания межпланетного корабля. И к 1974 году был создан реальный фундамент для полета советского человека на Марс в 70-80-х годах.
А что помешало? Два неудачных запуска ракеты Н1, высадка американцев на Луну?
Владимир Бугров: Безусловно, успех американцев стал ударом для партийной верхушки. Нужен был реванш. В 1969 году несколько специалистов по системам управления РКК "Энергия", уловив ситуацию, загорелись идеей: всех опередить - быстро создать долговременную орбитальную станцию ДОС. С технической точки зрения затея была примитивной: "Союзы" уже стыковались, нужно было аппаратуру одного поместить в корпус станции, забрав его у Челомея, и состыковать их на орбите. За спиной у Мишина, пока тот был в отпуске, "заговорщики" пошли к секретарю ЦК КПСС Устинову и наобещали: через год взять реванш у американцев на новом направлении.
Получается, обманули?
Владимир Бугров: После высадки на Луну запуск на орбиту вокруг Земли по сути пустой "банки" вряд ли можно было считать реваншем. Тем не менее Устинов заставил Мишина заниматься станциями. Сыграли амбиции. Идея оказалась бомбой замедленного действия. Реванш провалился. Три первые станции потеряли. Первая экспедиция была сорвана не без помощи специалистов, вторая закончилась гибелью экипажа. Работы по марсианской и лунной программам были сорваны. Всю вину свалили на Мишина. Его сняли, заменив на Глушко. Тот ненавидел ракету Н1: на ней стояли не его двигатели. И первое, что сделал, - запретил запуски. А потом марсианскую программу вообще уничтожили.
А конкретно, что? Бумаги или что-то в металле тоже?
Владимир Бугров: Конечно, готового корабля - бери и лети - не было. Но успешно летала Н1 - основной элемент межпланетной экспедиции. Так вот были уничтожены две готовые ракеты Н1, заделы еще для пяти. Уничтожили собранный лунный комплекс Л3 для беспилотного полета на Луну и несколько комплектов лунных кораблей и ракетных блоков. На Байконуре - технический и стартовый комплексы. Из документации тоже не осталось ничего. Кроме моей рабочей тетради с черновиками конструкторских документов.
Это было заблуждение, роковая ошибка?
Владимир Бугров: Преступление. Но за вандализм никто не ответил. Из четырех инициаторов смены курса трое стали академиками. А через тридцать лет Борис Черток написал: "Будущая лунная база, экспедиция на Марс, космические радиотелескопы с антеннами диаметром в сотни метров, многотонные спутники связи, висящие на геостационарной орбите, - все это во вполне осязаемых проектах было связано с Н1. Только теперь до нас начало доходить, что мы действительно теряем вместе с Н1 межпланетные и другие не столь фантастические перспективы".
Поставив крест на прорывных проектах, наша космонавтика на долгие годы "застряла" на орбитальных станциях?
Владимир Бугров: Да. Потом просто использовали ракету и корабль "Союз", созданные Королевым. Те крупногабаритные отсеки, которые запускались, не представляли технической новизны и не решали важных научных и военных задач в национальных интересах. Зато полеты на станции позволяли партийной верхушке преподносить их руководству страны как "магистральный путь освоения космоса".
Вы убеждены, что только постановка перспективных задач такого уровня, как, к примеру, пилотируемый полет к Марсу, даст толчок к развитию всего ракетно-космического комплекса?
Владимир Бугров: Убежден. И, к счастью, не только я. Три года назад в протоколе совещания в администрации президента РФ, экспедиция на Марс была намечена главной национальной задачей российской космонавтики. Правда, конкретных шагов после этого не последовало.
Что, по вашему мнению, нужно делать в космосе?
Владимир Бугров: Продолжать марсианский проект Сергея Королева. Сегодня, завтра и в далеком будущем. По поручению Королева летом 1962 года я разрабатывал программу освоения Марса и Венеры с помощью ракеты Н1. Марсианский комплекс имел массу 400-500 тонн. Программа летной отработки тяжелого межпланетного корабля предусматривала три этапа: полет по околоземной орбите в качестве тяжелой орбитальной станции, полет по гелиоцентрической орбите вне поля тяготения Земли и полет на орбиту спутника Марса.
Второй этап - это полет вокруг Солнца?
Владимир Бугров: Да. И именно ему Королев придавал особое значение. Почему? На околоземную орбиту ракетой Н1 выводится масса 60-80 тонн: корабль - 18 т, остальное - водородный разгонный блок. При разгоне корабль перемещается с орбиты спутника Земли на орбиту спутника Солнца и занимает определенное место в пространстве на границе гравитационного поля Земли. Приблизительно на расстоянии 900 000 км - в одной из точек либрации. Если совсем просто: там, где силы притяжения Земли и Солнца равны. Сохраняя это положение постоянным, корабль как бы зависнет и перестанет быть спутником Земли. Он не будет уже вращаться вокруг Земли, а будет вместе с ней лететь вокруг Солнца.
Уже как спутник Солнца?
Владимир Бугров: Конечно. И это будет первым реальным шагом человека к межпланетному полету. Пока его не сделал никто. И у России есть реальный шанс стать здесь первой.
А нет опасности, что корабль сгорит?
Владимир Бугров: Разумеется, нет. Ведь это не полет к Солнцу. Корабль будет находиться на очень большом удалении.
А почему Королев считал этот этап обязательным перед полетом к Марсу? Автоматы же летают "напрямки".
Владимир Бугров: Степень риска Королев стремился свести к минимуму, продвигаясь к Марсу постепенно. Находясь на этой траектории, экипаж при аварийной ситуации может в спускаемой капсуле вернуться на Землю. Или к нему может быть направлен корабль-спасатель. Траектории, по которым летают автоматы, исключают такую возможность.
Вы считаете, что сегодня этот проект актуален как никогда?
Владимир Бугров: Именно первый в мире полет в межпланетном пространстве вокруг Солнца русского человека, как и предрекал Циолковский, вернет России статус великой космической державы. И напрочь перечеркнет пресловутый миф о лунной гонке, которую мы якобы проиграли. Это будет качественно другой уровень космонавтики. В этом проекте можно будет увязать и все неприкаянные сегодня разработки.
Какие, например?
Владимир Бугров: Для выведения корабля и трех унифицированных ракетных блоков лучше использовать экологически чистый носитель - 23-тонную ракету "Русь". Новый околоземный корабль перестанет бесцельно болтаться между орбитами, он должен летать с околоземной орбиты до межпланетного корабля и обратно. Понадобятся, возможно, грузовые электрореактивные буксиры для связи между околоземными и гелиоцентрическими орбитами.
Постоянное положение корабля относительно Земли и Солнца откроет новые возможности для исследований. Можно отрабатывать в атмосфере Земли аэродинамический тормозной экран, предназначенный для перевода корабля на околомарсианскую орбиту. Полету вокруг Солнца будет предшествовать годовой полет по околоземной орбите - как продолжение программы "Марс-500". А в дальнейшем можно планировать полеты в окрестности Марса, на его спутники, к астероидам, на поверхность Марса.
А почему некоторые академики утверждают, что лететь на Марс возможно только на электрореактивных двигателях?
Владимир Бугров: Это липа. Они доказывают, что эти двигатели энергетически в 5 раз выгоднее жидкостных. Это было известно и Королеву. Но экспедиционный комплекс на них в целом в весовом отношении проигрывает. Кроме того, за три месяца разгона корабля этими двигателями через радиационные пояса Земли экипаж получит 50 летальных доз. Или придется добавить 100 тонн на защиту от радиации. Глушко в итоге пришел к выводу, что применение плазменных двигателей для пилотируемых полетов не целесообразно.
Кстати
Говорят, если бы Королев не умер так рано, то и на Луну бы мы высадились, и на Марс. Где взять нового Королева?
Владимир Бугров: Его нужно назначить. Это непростая задача. Мы видели, к чему привели ошибки Хрущева, когда он выбирал между Королевым и Челомеем. Ошибки Брежнева, когда он назначил Глушко вместо Мишина. Но ведь Сталину было еще сложнее: он выбирал Королева среди бывших осужденных. А если бы он ошибся в выборе, неизвестно, что было бы с нашим ракетно-ядерным щитом и с достижениями в космонавтике. И, конечно, нужен прямой доступ главного конструктора к правительству, а не через чиновников и "некоторых известных ученых".
Наталия Ячменникова
