Новый миропорядок требует от Москвы пересмотра документов стратегического планирования
В XXI веке основной чертой международных отношений становится переход к многополярному миру. В условиях которого доминировать будут не одно, два или несколько государств, а десятки субъектов, способных оказывать влияние на положение дел в мировой политике.
Это принципиальное изменение расстановки сил придает импульс формированию нового миропорядка, трансформирует экономику, политику, дипломатию и военное дело.
ФАКТОРЫ НОВОГО МИРОПОРЯДКА
На процессы становления нового миропорядка влияют следующие основные факторы.
Во-первых, это снижение значимости базовых геополитических характеристик государств (географии, ландшафтов, количества населения). При этом возрастает роль таких факторов силы, как экономический, научно-технический, военный и информационный.
Во-вторых, это информационно-коммуникационная революция. Возникло мировое коммуникационное сообщество, оперирующее системами новейшей связи. Недостаточная включенность в глобальное информационное пространство или выпадение из него чреваты непоправимым отставанием или даже полной утратой возможностей оказывать какое-либо воздействие на мировое сообщество.
В-третьих, это научно-технический потенциал государства, который по своей значимости опережает производящий сектор или объем природных ресурсов.
Прикладная наука способна обеспечить эффективное стратегическое планирование и выработку рационального геополитического поведения. Россия по такому показателю, как расходы на НИОКР, все больше отстает от развитых государств.
В-четвертых, это военная сила. Новыми тенденциями являются интернационализация военных операций, дальнейшая глобализация средств обнаружения и подавления, развитие межконтинентальных средств переброски войск, обострение соперничества государств в создании высокотехнологичных видов оружия, которые по причиняемому урону сопоставимы с оружием массового уничтожения, внедрение искусственного интеллекта, разработка биотехнологий. Уверенно заявляют о себе стратегии гибридных и прокси-войн, технологии «цветных революций» как инструменты межгосударственного противоборства.
И, наконец, в-пятых, это интеграционная группа факторов, включающих качество населения государства (культурно-образовательный уровень, численность, физическое состояние, мотивация к развитию), а также эффективность власти и ее способность адекватно реагировать на вызовы современности.
Итогом хаотизации международной обстановки становится распространение конфликтов на все сферы управления общественной жизнью людей: административно-политическую, социально-экономическую и культурно-мировоззренческую. Конфликты включают как составные части различные виды борьбы – и непосредственно вооруженную, и политическую, дипломатическую, информационную, кибервойну, боевые действия в космосе.
Серьезные изменения геополитических, экономических и информационно-технологических факторов приводят к трансформации войны, распространению ее новых форм, связанных как с расширением круга субъектов войны, появлением их различных комбинаций, так и с изменениями в соотношении вооруженных и невооруженных средств насилия, используемых для достижения политических целей.
Изменения международной ситуации настоятельно требуют всестороннего анализа и прогнозирования угроз и вызовов России в среднесрочной перспективе.
АНАЛИЗ ДОКТРИНАЛЬНЫХ ДОКУМЕНТОВ
Сопоставительный анализ доктринальных документов России и США (не претендующий на полноту) высвечивает некоторые огрехи в оценках российскими политиками, дипломатами и военными текущих и перспективных угроз и вызовов современности.
Так, в недавно принятой Стратегии национальной безопасности США (СНБ-22) Россия объявлена главным противником. Китай упоминается 55 раз, а Россия – 71. Причем в большинстве случаев Китай упоминается не отдельно, а в связке с Россией.
Применительно к Китаю используются довольно мягкие понятия; «конкурент», «соперник на длительную перспективу», «претендент на мировую гегемонию». Россия же без обиняков объявляется «источником острой угрозы», «непосредственным противником». Некоторые политические деятели прямо называют нашу страну врагом и требуют ее уничтожения. Среди угроз, исходящих от России, названы: ядерная угроза, крылатые ракеты большой дальности, кибер- и информационные угрозы, химическое и биологическое оружие. При этом Россия объявляется угрозой не только для США, но и для всего мира. Таким образом, СНБ-22 призвана мобилизовать весь мир на борьбу с Россией под водительством Вашингтона.
США объявляют себя мировой державой с глобальными интересами и определяют военную мощь в качестве главного направления инвестирования: «Американские вооруженные силы – самая сильная боевая сила, которую когда-либо знал мир. Америка без колебаний применит силу, когда это будет необходимо для защиты наших национальных интересов. Но мы сделаем это в качестве последнего средства». При этом к силе как последнему средству Вашингтон прибегает по очень многим поводам.
В целом СНБ-22 отличается присущей американцам нахрапистостью, изрядной долей самолюбования и жестким курсом на сохранение глобального доминирования. Документ имеет общий директивный характер, а его конкретизация в других документах, в том числе военных стратегиях, отличается формулировками в том же присущем духе.
На этом фоне, к сожалению, радикальные изменения в международной обстановке не находят адекватного отражения в доктринальных документах России.
В ныне действующей «Стратегии национальной безопасности РФ» 2021 года, базовом документе стратегического планирования, США не определены как геополитический противник, не упоминаются они и в перечне главных угроз для национальной безопасности России. В числе угроз говорится о террористах, о климатическом потеплении на планете, о пандемии разных вирусов, о загрязнении окружающей среды и о нестабильности на товарных рынках.
Довольно робко проводится мысль, что ряд государств и их коалиций называют Россию угрозой и военным противником. Ведущая роль США и НАТО в распространении подобных взглядов не выделяется.
Таким образом, важные положения СНБ России носят достаточно расплывчатый характер и не ориентируют другие документы стратегического планирования на противоборство с главным противником.
С точки зрения оценки угроз России и задач по их парированию не лучше выглядит и Концепция внешней политики России, принятая в 2016 году. В документе указаны 11 задач российской внешней политики. На первом месте – «защита суверенитета и территориальной целостности». Также перечислены «сохранение и укрепление прочных позиций в мировом сообществе», «формирование отношений добрососедства с сопредельными государствами», «содействие устранению очагов конфликтов на их территории» и «популяризация национальной культур». В общем, за все хорошее и против всего плохого.
В противоположность документам стратегического планирования США российская Концепция-2016 не ставит первостепенной целью «сохранение и укрепление прочных позиций в мировом сообществе», но декларирует намерение добиваться «упрочения позиций РФ как одного из влиятельных центров современного мира».
Не вызывают сомнения подчеркнутые в Концепции-2016 необходимость «укрепления позиций российских СМИ» и «доведения до широких кругов мировой общественности российской точки зрения на международные процессы», настрой на распространение и укрепление позиции русского языка и культурных достижений народов России.
В обновленной Концепции внешней политики России Азия, Ближний Восток, Африка и Латинская Америка должны рассматриваться как приоритетные направления внешней политики, обозримую перспективу.
Однако этого недостаточно. Хочется верить, что в новой Концепции внешней политики России, которую планируется обнародовать в начале 2023 года, будут выделены важнейшие системообразующие факторы, направленность и масштабы которых определяют векторы национальной и мировой политики.
СПЕЦИАЛЬНАЯ ВОЕННАЯ ОПЕРАЦИЯ
В числе системообразующих факторов ключевое место следует отнести признанию того, что специальная военная операция (СВО) стала важнейшей вехой на пути к новому миропорядку, к новой расстановке сил на международной арене. СВО стала закономерной реакцией России на спровоцированный Вашингтоном и его союзниками рукотворный кризис европейской безопасности и всего международного порядка, сформированного по итогам Второй мировой войны.
Ход строительства нового миропорядка будет во многом зависеть от результатов СВО и параметров урегулирования конфликта, что создаст условия для кардинальных изменений в структуре и параметрах мирового развития.
Важным фактором суверенного развития России должна стать инициатива президента Владимира Путина о формировании Большого Евразийского партнерства – новой модели отношений России с европейскими соседями, с упором на естественные конкурентные преимущества такого партнерства. Эта инициатива создает рамочный контур, открытый для всех стран и объединений континента в вопросах экономической интеграции и обеспечения безопасности. Нацеленность инициативы – гармоничное сопряжение интеграционных проектов, национальных стратегий развития, производственно-логистических цепочек и транспортно-энергетических коридоров.
Именно через идеологию Большой Евразии можно проложить путь к новому миропорядку на следующем историческом этапе. Поскольку для России «все более актуальной становится проблема морального лидерства и создания привлекательной идейной основы будущего мироустройства».
Однако, как представляется, непросто решать задачу создания «привлекательной идейной основы» с позиций государства, Основной закон которого гласит:
1. В Российской Федерации признается идеологическое многообразие.
2. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной.
Подобная установка на создание «гибридной», расплывчатой идеологии высвечивает с новой силой актуальность проблемы разработки в России стройной идеологической концепции, соответствующей реалиям современности, понятной ее гражданам и всему миру.
Некоторый диссонанс с провозглашенным суверенитетом страны создает и утверждение: «Если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора».
Как быть, когда многие международные договоры фактически перечеркнуты нашими противниками, а точнее, врагами?
Сегодня на фоне развития глобальной системы противоракетной обороны США проводят последовательный курс на отказ от международных обязательств в области контроля над вооружениями. Планируемое размещение американских ракет средней и меньшей дальности в Европе и в Азиатско-Тихоокеанском регионе, массированные поставки США и их союзниками по НАТО высокоточных дальнобойных средств на Украину формируют угрозу стратегической стабильности.
МИРОВАЯ ГИБРИДНАЯ ВОЙНА
В Стратегии национальной безопасности России подчеркивается, что против нашей страны «все более активно применяются непрямые методы, направленные на провоцирование долговременной нестабильности внутри РФ». Эти методы наряду с возрастающим значением военной силы как инструмента достижения геополитических целей представляют суть стратегии гибридной войны как инструмента коллективного Запада, используемого для завоевания мирового господства.
На этом фоне важно уточнить наше понимание мирового порядка и фактора мировой гибридной войны против России, о которой давно уже говорят руководители РФ.
Частично этот вопрос затронут в недавней публикации «НВО» («Гибридная война и момент внезапности», 15.12.22), посвященной проблеме обеспечения соответствия Военной доктрины России реалиям современности.
В развитие высказанных идей представляются уместными следующие формулировки для возможного использования в документах стратегического планирования:
– Миропорядок представляет собой сбалансированное соотношение политических, военных, экономических и тому подобных сил, существующих в мире. Такое соотношение сил создается в результате целенаправленной деятельности людей и не является итогом естественной эволюции мирового сообщества.
– Борьба за становление нового миропорядка ведется в условиях мировой гибридной войны (МГВ), одним из важных объектов которой является наша страна. Под МГВ предлагается понимать многомерный межцивилизационный военный конфликт, в ходе которого стороны прибегают к целенаправленному адаптивному применению как военно-силовых способов борьбы, так и экономического удушения противника, использования подрывных информационных и кибертехнологий с целью не допустить естественного протекания объективных процессов мирового развития.
– В широком понимании смысл МГВ состоит в борьбе за влияние и доступ к ресурсам на пространствах Большой Евразии, Арктики, Большого Среднего Востока, Африки и Латинской Америки в противовес конкуренции за технологическое лидерство между Западом и Востоком в предыдущие годы.
– В узком понимании смысл МГВ, которую ведут США и их союзники против России, заключается в ликвидации российской государственности, фрагментации страны и переводе ее частей под внешнее управление. Следующим шагом станет установление контроля над другими частями Евразии – Китаем, Индией и некоторыми другими государствами, которые пока выступают в роли наблюдателей.
Следует исходить из того, что противоборство в МГВ дает России уникальный исторический шанс для окончательного освобождения от иллюзий и вывода за рамки парадигмы «дружественного поглощения», служившей моделью отношений западных стран с Россией после распада СССР. Но это не произойдет автоматически и потребует серьезных усилий по переформатированию всего комплекса доктринальных документов, разработки теории и практики «высшей стратегии», на основе которых Россия сможет планировать свою политику в условиях хаотизирующегося, а во многих его частях враждебного мира.
Александр Бартош
Александр Александрович Бартош – член-корреспондент Академии военных наук России.
