FA: Москва знает, что делает
Вооруженные силы России добиваются непропорционально высоких результатов, используя относительно небольшое количество оружия, пишет обозреватель Foreign Affairs Барри Позен. Российская армия выводит из строя энергосети Украины, тем самым лишает ВСУ возможности использовать системы ПВО, управления и сбора разведданных.
Барри Позен (Barry Posen)
Как Москва частично оправилась от военных неудач.
"Все неумные русские мертвы". Так заявляли украинские официальные лица в июле 2022 года, пытаясь объяснить, почему российская армия отказалась от излишне амбициозной стратегии и дилетантской тактики, которые определяли ее поведение в первые недели военного конфликта. Наверное, время для этой шутки тогда еще не пришло. Русские продолжали делать немало глупостей и совершать ошибки. Но в целом проявленная уже летом интуиция украинцев оказалась правильной: что касается общей военной стратегии, Москва, судя по всему, стала гораздо умнее.
Российские стратегические решения наконец начинают обретать военный смысл. Частичная мобилизация резервистов, которую президент России Владимир Путин объявил в сентябре, укрепила российские силы на фронте. Кампания авиаракетных ударов по украинской энергетической инфраструктуре, начавшаяся в октябре, вынуждает Киев и его союзников отвлекать ресурсы на защиту городского населения страны, крайне уязвимого суровой зимой при отсутствии электричества. А вывод российских войск из Херсона в ноябре спас российские боеспособные части от уничтожения и высвободил их для действий в других местах.
В июле я утверждал, что украинский военный конфликт зашел в тупик. Но с учетом последующих успехов Украины в Херсоне и отбивании некоторых территорий вокруг Харьков, моя тогдашняя оценка, видимо, была преждевременной. Однако, необходимо заметить, что этих успехов Украина добилась в тот период, когда силы России были наиболее истощенными, а ее военное руководство — наиболее слабым. Несмотря на определенные успехи Киева, горькая правда остается в том, что и тогда, и сейчас соотношение потерь русских и украинцев, по оценкам США, составляет один к одному.
Это не конфликт, который легко идет в пользу Украины. Скорее, он превращается в войну на истощение, в состязание, в котором любая победа любой из сторон стоит очень дорого. Даже смутные очертания этого будущего должны заставить и Украину, и Россию желать избежать дальнейшего развития конфликта. Но ни одна из этих стран, похоже, не готова к переговорам, не говоря уже о том, чтобы идти на трудные компромиссы, которые могли бы обеспечить элементы урегулирования.
Украина и ее сторонники, наверное, надеются, что Россия одумается и просто откажется от продолжения военных действий, но такой исход выглядит крайне маловероятным. Они также могут надеяться на крах России на фронте или дома, но шансы на любой из этих сценарий также очень невелики. И здесь наиболее многообещающим курсом для Соединенных Штатов было бы подтолкнуть обе стороны к столу переговоров, поскольку только Вашингтон обладает силами сделать это. Но он решил этого не делать. Таким образом, этот военный конфликт продолжается с трагическими людскими потерями.
Свежие силы
Первоначальный план Путина — свержение украинского правительства в результате рейда спецназа и воздушно-десантных войск — потерпел крах. Русские пытались спасти кампанию, перебросив через границу большое количество танков, артиллерии, пехоты и вспомогательных войск, но эти усилия не увенчались успехом перед лицом постоянных украинских засад.
По мере того как надежды Путина на быструю и легкую победу испарялись на поле боя, потери с обеих сторон росли. Подсчитать количество жертв сложно. Разведывательное сообщество США опубликовало оценки, согласно которым общее число потерь составляет 100 000 человек у русских и 100 000 у украинцев. Непонятно, как были получены эти цифры, но с украинской стороны они примерно соответствуют 13 000 погибших военнослужащих, о которых украинские чиновники заявляют официально, и соотносятся с числом убитых и раненых, которых американские войска потеряли в Ираке. Если использовать соотношение потерь США по убитым и раненым на европейском театре военных действий Второй мировой войны, то число украинских потерь, вероятно, приближается к 50 000 человек. Учитывая мнение официальных лиц США о примерно сопоставимых потерях сторон украинского конфликта, российские потери должны лежать в том же диапазоне.
Поскольку большинство потерь как для Украины, так и для России приходится на боевые части, эта оценка означает, что каждая армия потеряла убитыми или ранеными почти столько же боеспособных солдат, сколько она выставила в начале конфликта. Правда, легкораненые, возможно, уже вернулись на фронт или скоро вернутся. Но даже если этот фактор фактически сведет на нет половину потерь каждой стороны, то и украинцы, и русские все равно безвозвратно потеряли около половины первоначального личного состава танковых и пехотных батальонов. Это серьезное снижение боевой мощи с обеих сторон.
Чтобы восстановить эту мощь, и Украина, и Россия поспешили пополнить ряды своих вооруженных сил. Украине удалось сделать это относительно эффективно. Частично это было связано с наличием десятков тысяч украинцев, которые, стремясь защитить свою страну, вызвались идти на фронт добровольцами в первые месяцы конфликта. Но вероятно, что настоящим козырем в рукаве Украины были десятки тысяч опытных ветеранов, которые с 2014 года воевали на Донбассе и были привлечены в резерв украинской армии после того, как завершили свой первоначальный период службы.
Многие из них использовались для доведения первоначальных сил Украины до полной численности уже в начале российской спецоперации, но некоторые, вероятно, оставались доступными для замены убитых и раненых солдат в течение нескольких последующих месяцев.
В гонке за возмещение потерь на поле боя Россия оказалась тогда в невыгодном положении, поскольку Путин направил на Украину свои лучшие силы. На начальном этапе СВО российская армия, по-видимому, задействовала около половины своих боеспособных соединений — около 40 бригад. Вероятно, в эти 40 бригад входило большинство опытных российских солдат. В состав большинства российских боевых частей входит большое количество призывников, служащих вместе с профессиональными контрактниками, но Путин настоял на том, чтобы призывников на фронт не посылали. Таким образом, оставшиеся в тылу 40 с лишним бригад оказались лишенными наиболее подготовленного личного состава.
Силы пополнения поредевших боевых рядов, собранные Россией в начале лета "с бору по сосенке", потерпели неудачу на поле боя. Российские части становились все слабее, и командованию приходилось буквально "грабить" силы у одного участка фронта для усиления других участков. Украинцы атаковали, воспользовавшись слабой обороной русских, особенно вокруг Харькова, чтобы освободить больше территории во время своего демонстрационного наступления в начале сентября. Путин понял, что ему нужно больше войск.
Отсюда его приказ о мобилизации русских резервистов, объявленный в конце сентября. Несмотря на все анекдоты о неопытных новобранцах, некачественных казармах, неадекватном снаряжении и ограниченной подготовке, эта частичная мобилизация представляется вполне разумным ответом на оперативные и тактические проблемы российской армии. Россия объявила о планах на мобилизацию 300 000 дополнительных военнослужащих, и математика здесь вполне нормально складывается. Армии нужны 200 000 новых солдат, чтобы вернуть в полную силу 40 бригад, оставленных в России, плюс 100 000 для восполнения убитых или раненых в боях на фронте.
Хотя некоторые мобилизованные российские резервисты могут и не иметь высоких военных навыков, большинство, судя по всему, их имеет. Еще до спецоперации российская армия ежегодно обучала около 250 000 призывников и отправляла их обратно в гражданскую жизнь. Мобилизация наверняка коснулась многих из этих людей. По общему признанию, чтобы предотвратить немедленную катастрофу, Россия поначалу отправляла на фронт смесь подготовленных и неподготовленных, компетентных и некомпетентных, без особой переподготовки. Но около 200 000 российских военнослужащих уже прошли или проходят основательную военную подготовку в России и Беларуси.
Спецслужбы США, без сомнения, делают все возможное, чтобы выяснить, эффективны ли эти российские усилия. В 1982 году в меморандуме межведомственной разведки был сделан вывод о том, что Советы могут мобилизовать резервистов, переобучить их и подготовить к наступательным операциям примерно за месяц. Если сегодняшние усилия России по обучению новых солдат — это больше, чем просто театр (все-таки российская армия находится в худшем состоянии, чем ее советская предшественница), 40 свежих и относительно хорошо обученных российских бригад должны быть готовы к бою в течение нескольких месяцев. Что русские будут делать с этими силами, пока неизвестно. Как минимум, эти бригады усилят оборону на фронтах и значительно повысят человеческие и материальные издержки украинских усилий по возвращению своих земель в четырех регионах, которые забрала у Украины Россия. Их можно даже будет использовать для возобновления наступления, хотя, учитывая силу и решительность, которую продемонстрировала украинская армия, такой ход был бы неразумным.
Умный отход
Как и мобилизация, уход России из Херсона в ноябре определенно имел смысл с военной точки зрения. Как заметил сам Путин, линия соприкосновения между российскими и украинскими войсками была длинной, почти 1500 километров, а российские силы были сильно рассредоточены. Успешный прорыв Украины под Харьковом в сентябре сократил фронт, который Россия должна была защищать, примерно до 1000 километров. Но даже этого было недостаточно. Российская армия слишком сильно "высунула шею" на западном берегу Днепра у Херсона. Разумным военным решением было вывести войска из этого анклава, и после долгих колебаний именно это Россия и сделала. Тот факт, что Путин решился сделать что-то, чего он явно делать не хотел, говорит о том, что теперь он в большей степени доверяет своим военачальникам и что некоторые из них дают разумные военные советы.
Нельзя отрицать, что сам факт того, что российским вооруженным силам пришлось отступить, несомненно, расстроил Путина. Но русские провели одну из самых тяжелых военных операций: они отступили во время крупной украинской атаки, не потерпев при этом большого урона, тем более уничтожения своих сил. Немалым подвигом было перебросить около 20 000 солдат и большую часть их боевой техники через Днепр после того, как ВСУ разрушили ключевые мосты. И даже находясь под пристальным разведывательным наблюдением Запада и Украины, русским во время херсонской операции удалось сохранить элемент неожиданности. До самого конца никто на Украине и в НАТО, похоже, не был уверен, что российские войска уходят. Их арьергардные части осуществляли сплоченную оборону, хотя должны были знать, что их товарищи ближе к реке переправляются на восточный берег Днепра.
Каким-то образом русским даже удалось под сильным обстрелом отремонтировать поврежденные мосты, навести понтонные переправы и использовать паромы для вывоза своих людей и техники, защищая все отхода от атак ВСУ. Украинской армии теперь придется воевать с этими подразделениями где-то еще, возможно, в гораздо менее благоприятных условиях. Хотя бы благодаря дарвиновскому процессу естественного отбора, русская армия, наконец-то, нашла несколько компетентных военных стратегов и командиров на поле боя.
По общему мнению, русские сейчас достаточно эффективно приспосабливаются защищать более короткий фронт, созданный их тактическими отходами, и делают это новыми усиленными боевыми частями. По сообщениям прессы и спутниковым снимкам, российские войска усиленно строят и оборудуют оборонительные позиции на всем протяжении линии соприкосновения и сооружают сеть бетонных заграждений и укрепленных огневых точек. Они также предположительно сильно минируют подходы к своим линиям обороны, пользуясь простым и проверенным временем оружием российской армии. Более укомплектованные подразделения на более коротких фронтах и хорошо подготовленные оборонительные позиции являются составляющими потенциально эффективной обороны. Если боевой дух русских действительно не ослабнет, украинцам придется взять на себя тяжелую и кровавую работу по вытеснению этих частей с их новых позиций.
Бомбить, чтобы победить?
И наконец, русские начали хитрые и эффективные бомбардировки украинской системы производства, передачи и распределения электроэнергии. Удары по электросетям Украины особенно эффективны — и не только потому, что они могут превратить зиму в жестокую борьбу за выживание для украинских мирных жителей. Эта кампания пока не дала абсолютно решающего эффекта, но, как и большинство кампаний стратегических бомбардировок, она наносит противнику существенный прямой и косвенный военный урон.
Современные военные системы противовоздушной обороны, управления и сбора разведданных работают на электричестве, и, если они не могут получить его из сети, они должны получать его от генераторов. Но сделать этот переход не так просто, как только щелкнуть выключателем. И этот переход может существенно снизить производительность этих систем. Кроме того, зависимость от генераторов предъявляет дополнительные требования к поставкам топлива для системы военной логистики Украины. Тем временем тепловые выбросы, производимые генераторами, добавляют еще один важный элемент данных, которые российская разведка может использовать для получения более точной картины распределения украинских сил.
Российская кампания бомбардировок также снижает военные возможности Киева: украинцы должны тратить ресурсы, чтобы адаптироваться к атакам, и они уже сделали защиту энергетической инфраструктуры от авиаударов своим военным и дипломатическим приоритетом. ВПК страны сильно зависит от электричества, как и большая часть железнодорожной системы, по которой перемещается военная техника и военные грузы. Из-за поврежденной электросети украинской армии и гражданским лицам придется больше полагаться на дизельные поезда и дизель-генераторы или перейти на генераторы, работающие на дефицитном природном газе. Эти потребности отвлекут еще больше топлива, которое в противном случае могло бы быть использовано для военных операций, или просто возложат дополнительные расходы на союзников Украины, которым нужно будет доставлять это топливо. Запад помогает Украине восстанавливать энергосистему, насколько это возможно, несмотря на постоянные атаки. Но с российской точки зрения это хорошая новость, поскольку на ремонты расходуются ценные ресурсы, которые нельзя использовать для поддержки боевых действий на фронте.
Самое тревожное в российских бомбардировках то, что Москва знает, что делает. Русские поражают нужные цели относительно небольшим количеством оружия и достигают непропорционально большого эффекта. Хотя американские и британские официальные лица регулярно предсказывают, что российская армия уже исчерпала или вот-вот исчерпает свои запасы боеприпасов, очевидно, русские их где-то успешно находят. Хорошо проведенная кампания авиаракетных ударов России по энергосистеме Украины свидетельствует о том, что ее российские ВВС, которые до сих пор не добились больших успехов в нанесении ударов по ВСУ, извлекли уроки из своих прошлых ошибок.
Света в конце тоннеля не видно
Москва теперь, кажется, примирилась с простой целью своей военной спецоперации: удержать захваченные территории. И, похоже, она остановилась на двух новых военных стратегиях для достижения этой цели. Первая из них, как показывает отход от Херсона, мобилизация резервистов и строительство новых мощных оборонительных сооружений — это создать плотную оборону и заставить украинцев очень дорого платить за все усилия по возвращению территорий. Вторая, как показала кампания авиаракетных ударов, заключается в использовании уязвимости украинской энергетической инфраструктуры для отвлечения украинских ресурсов от военных действий ВСУ на фронте, что делает продолжение Киевом конфликта слишком болезненным для украинского общества и все более дорогостоящим для союзников.
Наверное, Путин надеется, что такая стратегия в конечном итоге приведет Украину к столу переговоров. Или он может просто надеяться, что огромные издержки заставят Украину постепенно прекратить свои атаки, ничего не возвращая себе из территорий, что приведет к еще одному замороженному конфликту. Очень немногие знают, какова сейчас общая военная стратегия России. Не исключено, что недавний период разумных военных решений и грамотной их реализации окажется скорее всплеском, чем устоявшимся правилом. Самый непонятный вопрос сейчас заключается в том, сработают ли усилия России по обучению большого количества боеспособных подразделений. И остается открытым вопрос, есть ли у Москвы в наличии, или может ли она произвести или импортировать оружие и боеприпасы, необходимые для еще одного года напряженных боев. Но если Россия сможет создать эти новые подразделения и продолжить разумно сражаться, военный конфликт, скорее всего, будет продолжаться в его нынешнем виде: в виде жестокой схватки.
Украинская спецоперация России, похоже, превратилась из смены режима в Киеве в захват украинской территории. Если Кремль сможет продолжать принимать военные решения, которые являются просто разумными, и действовать в соответствии с ними хотя бы достаточно компетентно, через год западные разведывательные службы могут насчитать еще от 50 000 до 100 000 жертв с каждой стороны, а западные законодательные органы могут обсуждать еще 100 миллиардов долларов экономической и военной помощи Украине. На данный момент у дипломатии мало шансов изменить эту траекторию развития событий, потому что обе стороны так сильно политически вовлечены в этот военный конфликт. Каждый думает, что победа возможна, а поражение немыслимо.
Если бы Соединенные Штаты только захотели, то они могли бы разработать дипломатическую стратегию по снижению уровня максималистского мышления как на Украине, так и в России. Но на сегодняшний день Вашингтон не проявляет особого интереса к использованию своих рычагов влияния даже для того, чтобы хотя бы попытаться уговорить обе стороны сесть за стол переговоров. Тех из нас на Западе, кто рекомендует такие дипломатические усилия, регулярно "зашикивают". Если этот кровавый, дорогостоящий и рискованный тупик продлится еще год, возможно, это изменится.
Автор Барри Позен (Barry Posen) — профессор политологии и международных отношений Института им. Дж. Форда Массачусетского технологического института (MIT).
