Владимир Поповкин, руководитель Российского космического агентства, о планах своего ведомства
Руководитель Российского космического агентства Владимир Поповкин рассказал корреспонденту «Известий» Ивану Чеберко о том, как изменится космическая отрасль в этом году, с какой целью агентство подготовило стратегию развития российской космонавтики до 2030 года и какие усилия предпринимаются для того, чтобы деньги из бюджета, выделенные на космос, не уводились в фирмы, аффилированные с руководителями предприятий Роскосмоса.
— Владимир Александрович, на коллегии Роскосмоса в начале марта было озвучено решение разделить должности генерального конструктора и гендиректора на предприятиях Роскосмоса. С какой целью решено запретить одному человеку совмещать эти должности?
— Роскосмос утвердил временное положение «О генеральном конструкторе». Мною подготовлено указание рассмотреть вопрос о разделении должностей на собраниях в акционерных обществах, во ФГУПах были приняты соответствующие решения, и изменения будут внесены в их уставы. Мы убеждены, что прошел тот момент, когда должности генерального конструктора и генерального директора могли объединяться. Это было обоснованно в начале 1990-х, когда речь шла о концентрации усилий, о выживании предприятий.
За это время во многих наших структурах пришли к власти менеджеры, а не конструкторы. Многих из нынешних руководителей я не представляю в роли конструктора. Генеральный конструктор отныне будет обладать такими же правами и льготами, как и директор предприятия. Снять его с должности можно будет только по согласованию с Роскосмосом. Это делается, чтобы на предприятиях не было своевластия и «ручных» конструкторов. Всю идеологию производственных процессов должен формировать конструктор. А задача директора — обеспечить реализацию конструкторских идей.
— Предприняты ли вами усилия для упорядочивания финансовых потоков в отрасли? Не секрет, что при прежнем руководстве применялись различные схемы, включая перевод средств предприятий в банк, в руководстве которого работали родственники первых лиц отрасли...
— Теперь контракты заключаются только с предприятиями, в документах которых указано, что получатель средств — банк с государственным участием. Это может быть Сбербанк, ВТБ, ВЭБ, Газпромбанк или Россельхозбанк. Других контрактов мы не подписываем. Это, во-первых, гарантирует, что деньги дойдут до исполнителя, а во-вторых, учитывая масштабы этих банковских структур, в них довольно тяжело реализовывать схемы вроде хранения средств на депозите с нераздачей их предприятиям, участвующим в производственной кооперации. От этих банков всегда поступает объективная информация о том, сколько денег на счетах, куда эти деньги ушли.
— По вашим оценкам, сколько денег из средств Федеральной космической программы и ФЦП по поддержанию ГЛОНАСС ранее уходило «налево»?
— Мне тяжело сказать конкретно, это уже юридические понятия. Но я уверен, что деньги уходили. Например, проверка, которая проводилась нами в РКС (ОАО «Российские космические системы» — группа компаний, разработчик ГЛОНАСС и других спутниковых систем. — «Известия»), позволила установить, что основной поток средств по программе ГЛОНАСС уходил через ЗАО «НПО КП», хотя эта структура не имела ни технических, ни производственных возможностей, ни режимного отдела. Возникло много вопросов, и когда Счетная палата проверяла их в прошлом году, ее аудиторы обратили внимание на неэффективность расходования средств.
— В 2010 году схему взаимодействия ЗАО «НПО КП» с РКС рассматривал арбитражный суд. В ходе процесса выяснилось, что глава РКС Юрий Урличич являлся соучредителем нескольких ООО, которые, в свою очередь, стали учредителями ЗАО «НПО КП»...
— Да, я знаю об этом. Он был учредителем, но впоследствии из состава соучредителей вышел, прикрывшись структурами, которые, возможно, также с ним аффилированы.
— Сейчас схема увода через ЗАО «НПО КП» не работает?
— Нет, в процессе реализации новой программы по развитию и поддержанию ГЛОНАСС на 2012–2020 годы мы не допустим увода таких потоков денег через аффилированные структуры непонятно куда. У нас загрузка отрасли меньше 50%, и я не вижу смысла кормить различные ЗАО и ООО.
— Проясните, пожалуйста, ситуацию с резервным космическим кораблем «Союз». Когда в феврале обнаружился брак спускаемой капсулы, было заявлено, что вместо бракованной машины к МКС стартует резервная. А вскоре было объявлено, что резервного корабля нет, и полетит тот «Союз», который должен был стартовать следующим. Хотелось бы понять — резервный корабль был или его не было?
— Должен был быть резерв и грузового корабля «Прогресс», и пилотируемого «Союза». Резервный «Прогресс» позволил нам без негативных последствий преодолеть ситуацию, возникшую в августе прошлого года из-за потери «Прогресса М12-М». Что касается «Союзов», то тут ситуация сложнее. Действительно, в 2006 году были выделены деньги на строительство резервного корабля «Союз». Тогда эти корабли выпускались с аналоговой системой управления. Сейчас их использование завершается, и аналоговые корабли нужно было запустить. Но при этом резервного цифрового корабля построено не было. Сегодня мы выясняем, почему он не был построен и куда ушли выделенные средства. С этим мы разберемся и, безусловно, заставим РКК «Энергия» сделать резервный корабль. К сожалению, он будет готов только в 2013 году.
— Дефицит кораблей как-то связан с недавно прозвучавшим предложением Роскосмоса продлить вахту космонавтов на МКС с шести до девяти месяцев?
— Это никак не связано. Предложение продиктовано стремлением снизить расходы на содержание МКС, поскольку основные затраты — это как раз запуск и посадка пилотируемых кораблей.
— В подготовленном проекте стратегии развития российской космонавтики до 2030 года упомянут полет на Луну. Как принималось решение об освоении спутника Земли? Ведь прежде разговоры шли о планировании экспедиции на Марс.
— Мы ни в коем случае не пытаемся повторить шаг американцев, высадившихся на Луну в 1969 году. Вначале планируется запустить туда целую серию кораблей различного назначения, разместить на Луне научное оборудование для исследования дальнего космоса, а затем, если потребуется обслуживание того, что нами будет на Луну доставлено, отправить туда человека. К этому надо быть готовыми, нужно создавать или по крайней мере проектировать корабль, посадочный лунный модуль. Экспедицию на Луну, если она состоится, стоит рассматривать как первый, промежуточный этап на пути освоения человеком дальнего космоса.
— В прошлом году на Королёвских чтениях в МГТУ им. Баумана «Центр им. Хруничева» представил концепцию колонизации Луны и Марса с созданием на этих планетах обитаемых баз. Бюджет всей программы, предложенной «Хруничевым», — 4,8 трлн рублей. В проработку взята эта программа?
— Нет. Летом прошлого года в Роскосмосе было создано восемь рабочих групп, которые изучили перспективы и возможности развития каждого направления космонавтики, необходимые ресурсы и результаты, достижимые к 2030 году и позже. Концепция появилась на основании тех возможностей, которые реализуемы. Это более чем полугодовой труд большого количества людей из многих организаций. Естественно, разработки «Хруничева» учтены, но нельзя сказать, что именно его идея легла в основу. Скорее это конгломерат идей, принятый с учетом их реализуемости.
— Нет у вас опасений, что такие амбициозные задачи, как освоение Луны, будут приняты в виде концепции, но затем, когда дело дойдет до принятия бюджета, все будет зарублено Минфином и Минэком, как это регулярно случается с масштабными космическими проектами, тем же космодромом «Восточный»?
— Нужно понимать, что когда мы реализуем мероприятия в рамках Федеральной космической программы, многие цели выходят за ее рамки. И очень важно четко представлять, для чего мы делаем те или иные вещи: с какой целью создаются новые носители, стартовые комплексы, космические корабли и другие проекты. Они должны коррелировать с экономическими возможностями государства, и на этой основе должны выстраиваться планы на пятилетний период.
Поэтому проект стратегии говорит не только о том, чего мы хотим достичь к 2030 году, но и о том, чего мы хотим достичь к 2015 году, к 2020 и так дальше. Вводится этапность выполнения задач. Сейчас проект стратегии рассматривается министерствами, потом он поступит на утверждение президенту. Глава государства может его одобрить, может не одобрить. В том случае, если стратегия президентом будет одобрена, другие органы власти по идее должны следовать той программе, которая принимается на высшем уровне.
— Будет ли Россия участвовать совместно с Европейским космическим агентством (ЕКА) в реализации программы по исследованию Марса ExoMars?
— Этот вопрос будет окончательно решен в апреле, когда в Россию приедет глава ЕКА Жан-Жак Дорден. Предварительный ответ — да, мы готовы к сотрудничеству. Предусматривается полноценное участие России в программе ExoMars на паритетных основах с Европейским космическим агентством с получением всех научных результатов в реальном времени.
— Позвольте поинтересоваться тем, что случилось накануне 8 марта — вы были госпитализированы в госпиталь Бурденко с травмой головы. В СМИ были разные версии случившегося, хотелось бы услышать от вас, что именно тогда произошло?
— Тот бред, что публиковался в интернете, не соответствует действительности даже на полпроцента. Тот информационный фон, который создавался в первые дни моей болезни, позволил мне понять, что некоторым руководителям предприятий Роскосмоса есть что терять в результате проводимых в отрасли реформ. И если большинство понимает, что перемены назрели и они необходимы, то отдельные руководители свою выживаемость ставят выше интересов отрасли и престижа российской космонавтики. Будет сделано все возможное, чтобы финансовые потоки стали прозрачными и открытыми.
Иван Чеберко
