Информационная война постепенно становится не менее важной, чем "традиционная" война. И предстает эта война в самых разных формах. Согласно современным взглядам, принятым в США, информационные операции (там этот термин сейчас используется для замены термина "информационная война") представляют собой защиту своих информационных систем и одновременное воздействие на информационные системы противника с целью затруднить или сделать вообще невозможным принятие им верных решений. Информационные операции делятся на радиоэлектронную борьбу (РЭБ), психологические операции, сетевые операции, мероприятия по оперативной маскировке и по обеспечению безопасности собственных сил и средств. Об этой проблеме рассуждает заместитель директора Института политического и военного анализа Александр Храмчихин.
РЭБ уже давно стала специфической формой боевых действий – с момента появления первых РЛС, т.е. еще во время Второй мировой. Например, английские и американские бомбардировщики во время налетов на Германию сбрасывали полоски фольги, которая давала сплошную засветку на экранах немецких локаторов.
Широчайшее применение средства РЭБ получили во Вьетнаме, где авиация США, понеся поначалу очень серьезные потери от советских ЗРК С-75, стала применять против них активные помехи и противорадиолокационные ракеты, снизив тем самым эффективность ПВО Северного Вьетнама в разы.
А в Ираке в начале "Бури в пустыне" американская авиация с помощью средств РЭБ уже полностью "задавила" ПВО Ирака. Как и Израиль в июне 1982 года чрезвычайно эффективно применил средства РЭБ, нанеся сокрушительное поражение сирийской системе ПВО в ливанской долине Бекаа.
Психологические операции известны с глубокой древности. Сломить волю противника, "распропагандировать" его войска и население, манипулировать их сознанием, внести в их ряды раскол по политическому, конфессиональному, национальному признаку пытались все и всегда. Причем такие операции можно вести и в мирное время.
С появлением телевидения, а затем Интернета эффективность подобных операций возросла даже не в разы, а на порядки. Ярчайшим примером их эффективности стали вьетнамская и первая чеченская войны. США и Россия в них проиграли отнюдь не противнику на поле боя, а, по сути, собственным СМИ, в первую очередь – телевидению, которые сознательно или невольно работали на противника.
В итоге ведение войны стало невозможным, поскольку войну отторгало общественное мнение. Затем США в Ираке (имеется в виду кампания 1991 года) и Россия во второй чеченской извлекли уроки из своих поражений и создали совершенную другую информационную картину этих войн, обеспечив себе поддержку, по крайней мере, собственного населения.
Без телевидения и Интернета практически невозможна террористическая война, действия террористов дают тем больший эффект, чем шире освещают их СМИ. Соответственно, и борьба против терроризма невозможна без использования методов психологических операций, ведь это, в первую очередь, война за сознание людей и только во вторую, собственно, война.
Появление компьютеров не могло не стать причиной революции в военном деле. Они резко повысили эффективность применения "традиционного" оружия. Апофеозом этого стала американская концепция "сетецентрической войны".
Она подразумевает превращение ВС США в единый гигантский разведывательно-ударный комплекс, где все связаны со всеми линиями передачи информации и находятся в едином информационном пространстве.
Это позволяет постоянно отслеживать оперативную обстановку на ТВД, на основе её изменений немедленно принимать решения и доводить их до исполнителей.
Противник должен уничтожаться сразу после обнаружения с помощью тех сил и средств, которые в данный момент могут сделать это с наибольшей скоростью и эффективностью. Отчасти, эта концепция была опробована во время войны в Ираке в 2003 году.
Естественно, сами компьютеры и их сети стали объектом боевых действий. Причем, как и психологические операции, сетевые войны можно вести и в мирное время, они ведь, формально, никого не убивают. Такие войны не имеют четких национальных и географических границ, в них очень значительную роль играют космические средства. При этом объектом воздействия оказываются отнюдь не только военные, но и гражданские сети противника.
Они заведомо слабее защищены от хакерских атак, а эффект от их разрушения может быть не меньшим, а иногда и большим, чем от разрушения военных сетей. Причем в данном случае чем страна более развита, тем более она уязвима для сетевых операций. Взломав компьютерные сети, можно дезорганизовать энергетическую или транспортную систему не только в крупном городе, но и в целой стране, что может привести к серьезным человеческим жертвам и колоссальному материальному ущербу.
Не менее колоссальным будет психологическое воздействие подобной атаки. Шок от выключения электроэнергии в мегаполисе (особенно на длительный срок) может быть более сильным, чем от атаки эскадрильи бомбардировщиков. Прямая атака врага очень часто сплачивает и мобилизует, а вот хаос, пришедший "ниоткуда", всегда деморализует и дезорганизует.
Целенаправленные взломы сайтов с очевидным изменением их содержания, либо приводящие к их "зависанию", уже никого не удивляют. "Локальные сетевые войны" идут всё время – между Россией и чеченскими сепаратистами, между США и Китаем, США и исламскими радикалами, Израилем и арабами, Китаем и Тайванем, Индией и Пакистаном. Впрочем, как правило, в таких войнах принимают участие не столько военные и спецслужбы, сколько гражданские "энтузиасты".
В случае настоящей войны и масштаб, и характер хакерских атак был бы совсем другим. Особым классом в информационной войне является дезинформация, причем речь идет не только и не столько о прямой лжи в сообщениях СМИ, а о вещах гораздо более сложных и тонких.
Например, самые современные методы РЭБ уже не сводятся к тому, чтобы "тупо задавить" помехами РЛС противника, тем более, что с помехами давно научились бороться методами селекции движущихся целей, мгновенным изменением несущей частоты и даже просто увеличением мощности локатора.
Высший класс теперь – это создать на экране РЛС противника ложную картину воздушной обстановки, вражеский оператор должен видеть цели не там, где они находятся на самом деле. Соответственно, ракеты будут наводиться на пустое место, в прямом смысле оказываясь ракетами "земля-воздух".
Не менее эффективными могут быть такого же рода сетевые операции. Речь идет о так называемых семантических атаках, когда информационная система противника внешне продолжает работать в обычном режиме. Однако входящая информация не является адекватной реальности. Подобным атакам могут подвергаться наиболее популярные сайты, вызывающие полное доверие пользователей.
Незаметное изменение их содержания оказывает воздействие и на психологическое состояние населения враждебной и страны, и на решения, принимаемые ее руководством. Естественно, что сторона, проводящая такие операции, должна быть уверена, что сама не является объектом подобного воздействия. Поэтому сетевая защита нисколько не менее важна, чем сетевое нападение. Считается, что в авангарде информационной войны идут США.
В июне 2009 года там было создано Кибернетическое командование. В его оперативном подчинении находятся аналогичные командования сухопутных войск, ВВС (24-я Воздушная армия), ВМС (10-й оперативный флот), морской пехоты и береговой охраны. Они обеспечивают как защиту собственных компьютерных сетей, так и ведение кибернетических операций в интересах ВС США.
Впрочем, Штаты – не первые в деле создания "хакерских войск", их успел опередить Китай. В соответствии с концепцией "народной войны" Мао Цзэдуна там предполагается привлекать к подобного рода операциям любого человека, умеющего обращаться с компьютером, а это более 100 млн. чел. В составе НОАК уже созданы спецбатальоны хакеров, а также соответствующие резервные полки "народного ополчения".
Первое подразделение по разработке компьютерных вирусов было создано в КНР еще в 1997 году. Китайские хакеры уже взломали компьютерные сети ряда важнейших иностранных лабораторий, корпораций и военных структур.
Китай занимается отнюдь не только хакерством. Он в гораздо более широком контексте рассматривает информационную войну, определяя ее как "переход от механизированной войны к войне решений и стиля управления, войне за знания и войне интеллекта". 36 китайских стратагем, делающих акцент на обмане и поиске асимметричных решений, были написаны тогда, когда ни одной из современных наиболее мощных в военном отношении стран (в т.ч. и США) еще "не было и в проекте".
И в нынешний период разрабатывать концепцию информационно-психологических операций в Китае начали еще в середине 80-х годов ХХ в. Китайцы, как и американцы, рассматривают информационную войну в узком смысле (чисто сетевые операции) и в широком смысле (РЭБ, психологические операции, маскировка, дезинформация и т.д.). Психологическая война для них – это столкновения восточной и западной цивилизаций и культур.
Соответственно, победа в ней – это разрушение чужой системы ценностей и государственной идеологии. По мнению китайских специалистов, в психологических операциях должны сочетаться методы психологического и силового давления и устрашения, широко используются исторические моменты.
Так, Китай ведет постоянную пропагандистскую работу против идеи независимости Тайваня, подкрепляя ее наращиванием группировки Нанкинского ВО напротив Тайваня и регулярными пусками ракет в акватории вблизи острова.
В отношении России постоянно ведется пропагандистская кампания о том, что в XIX в. она отторгла у Китая 1,5 млн. кв. км территории по "несправедливым и неравноправным договорам", причем подписание договоров о границе 2004 года нисколько не изменила тональность и интенсивность этой кампании.
Более того, китайцы заимствуют и американскую концепцию сетецентрической войны, которая в самом Китае называется "интегрированная сетевая и электронная война". Для этого применяются новые АСУ, средства связи, развертывается спутниковая группировка, состоящая из ИСЗ связи, разведки, навигации.
В целом, война в эфире во всех ее формах может не только обеспечить победу в "нормальной" войне, но и вообще "отменить" войну. Страна, обладающая современными информационными технологиями и методами их эффективного использования, может полностью парализовать волю руководства и населения противника, лишить их способности принимать адекватные решения. И добиться его прямой или косвенной капитуляции, не сделав ни единого выстрела.
Александр Храмчихин
