Economist: важнейшая роль артиллерии в украинском конфликте стала неожиданным откровением
Украинский конфликт показывает важность рассредоточения сил, огневой мощи и запасов вооружения, пишет Economist. Важнейшая роль артиллерии оказалась неожиданным откровением для западноевропейских армий, огневая мощь которых резко сократилась после холодной войны.
“В бою ничто не бывает настолько однозначно хорошо или настолько однозначно плохо, как это сразу подается возбужденными людьми”, – писал Уильям Слим, знаменитый британский маршал времен Второй мировой войны. С того момента, как 24 февраля этого года российские войска вошли на территорию Украины, эксперты и комментаторы не раз делали огульные заявления о будущем этого вооруженного конфликта. Сначала на основании отрывочных видеозаписей объявили о гибели танка [как эффективного вида вооружения]. Потом непобедимыми помощниками, способными изменить ход войны, назвали турецкие беспилотники, а главную роль отвели западному противотанковому оружию. Сейчас, спустя девять месяцев после начала боевых действий, появляются более взвешенные суждения, и вооруженные силы стран Запада могут многому научиться.
30 ноября лондонский аналитический центр Royal United Services Institute (RUSI) опубликовал подробный отчет об уроках первых пяти месяцев войны – периода, когда Украина в основном находилась в обороне.
Авторы, среди которых украинский генерал-лейтенант Михаил Забродский и еще несколько аналитиков центра, получили широкий доступ к украинским военным данным и решениям. Их выводы рисуют более сложную картину, чем популярное представление о том, что полчища российских войск не могут справиться с проворными украинцами.
Вторжение провалилось, но это не было предрешено. В момент начала боевых действий к северу от Киева у российской армии было 12 солдат на каждого украинского военного, и в первые 48 часов конфликта Россия атаковала 75% стационарных объектов ПВО Украины с воздуха. Успешная российская кибератака вывела из строя спутниковую связь Украины. Этот первоначальный удар Украина выдержала главным образом потому, что ей хватило дальновидности рассредоточить свои запасы боеприпасов из основных арсеналов за неделю до вторжения, причем эти усилия активизировались за три дня до начала войны. Самолеты и системы ПВО рассредоточили в течение нескольких часов после нападения. В результате была поражена лишь десятая часть мобильных объектов ПВО. Если бы российское наведение на цель было более четким и оперативным, даже они могли бы быть уничтожены".
По другим данным аналитического центра RUSI, российской военной разведке, к счастью, требовалось два дня, а в некоторых случаях и гораздо больше, чтобы передать данные о цели в командный центр в Москве и нанести удар. В войне за Тайвань Америка не может надеяться на то, что Народно-освободительная армия Китая допустит те же ошибки. "В современной войне не существует укрытий, – говорится в заключении доклада. – Враг может нанести удар по всей территории боевой операции ". Другими словами, далеко за условной линией фронта.
Это означает, что армии должны воевать по-другому. Одним из вариантов является маскировка, но ее "чрезвычайно трудно поддерживать", говорится в докладе RUSI, поскольку различные типы датчиков, такие как оптические камеры, улавливающие движение, тепловизоры и электронные антенны, улавливающие радиоизлучение, могут "накладываться" друг на друга, чтобы обнаружить даже хорошо спрятанные войска. Другим решением является использование укрепленных конструкций, таких как бетонные доты и бункеры. Но они, как правило, фиксируют присутствие военных на одном месте. Лучший способ выжить – просто рассредоточиться и двигаться быстрее, чем враг сможет вас заметить. Даже украинские спецподразделения, обычно действующие небольшими группами, засекаются российскими беспилотниками, если они слишком долго остаются на одном месте.
Вопреки распространенному мнению, противотанковые ракеты Javelin и NLAW, которые поставляли в Украину США, не спасли положение, несмотря на то, что их много на видеозаписях первой недели конфликта. Не помогли и турецкие беспилотники TB2, которые к третьему дню боевых действий с трудом оставались в работающем состоянии. "Пропагандистская ценность западного оборудования... была чрезвычайно высока в начале войны, – отметил Джек Уотлинг, один из авторов доклада, недавно в подкасте The Russia Contingency, посвященном военным вопросам России. – Это не оказывало существенного влияния на ход боевых действий вплоть... до... апреля". И добавил, что решающий фактор оказался гораздо более прозаическим. "Отступить от Киева русских заставили две артиллерийские бригады, которые каждый день стреляли из всех имеющихся у них орудий".
Важнейшая роль артиллерии оказалась неожиданным откровением для западноевропейских армий, огневая мощь которых резко сократилась после окончания холодной войны. Согласно данным Международного института стратегических исследований, другого аналитического центра в Лондоне, с 1990 по 2020 год количество артиллерийских орудий в крупных европейских армиях сократилось на 57%. Арсенал Украины был внушительным. В начале войны она имела более 1000 ствольных артиллерийских систем (с длинными стволами) и 1680 реактивных систем залпового огня – больше, чем Великобритания, Франция, Италия, Испания и Польша вместе взятые, и это самая большая артиллерийская сила в Европе после России. Основным камнем преткновения были боеприпасы.
Украина поддерживала "артиллерийский паритет" в течение примерно шести недель, гораздо дольше, чем это удалось бы почти любой западной армии в тех же обстоятельствах. Затем у нее начали заканчиваться снаряды, и к июню Россия имела преимущество по количеству выстрелов десять к одному, и этот дисбаланс сохранялся до тех пор, пока Украина не получила приток передовых западных артиллерийских систем, включая американские HIMARS.
"Уровень потребления оружия в условиях ведения интенсивных боевых действий остается необычайно высоким, – отмечают авторы доклада. – Немногие западные страны обладают потенциалом для создания нового оружия, запасных частей и боеприпасов в требуемом темпе. Члены НАТО, кроме США, не располагают достаточно сильными мощностями и возможностями в этих вопросах".
Беспилотные летательные аппараты (БПЛА) сыграли жизненно важную роль, хотя в основном для разведки, наблюдения и рекогносцировки, а не для нанесения ударов. В докладе центра отмечается, что российские подразделения, имевшие собственные БПЛА, а не полагавшиеся на дроны, которые присылало вышестоящее руководство из штабов, могли вести высокоточный огонь, поражая цели в течение трех-пяти минут после их обнаружения – на удивление быстрый по историческим меркам цикл "от датчика до стрелка". Для подразделений, не имеющих собственных БПЛА, этот показатель составлял около получаса – и с меньшей точностью.
Но главный урок конфликта на Украине заключается в том, что армиям нужно больше беспилотников, чем изначально предполагалось. Около 90% всех БПЛА, использовавшихся украинскими вооруженными силами в период с февраля по июль, были уничтожены, отмечается авторами доклада. Средний срок службы аппарата с фиксированным крылом составлял примерно шесть полетов, а более простого квадрокоптера – всего три. Такое истребление дронов привело бы к тому, что парки БПЛА европейских армий были бы уничтожены в считанные дни.
Это показывает, что необходимо делать ставку на дешевые и простые системы, которые можно рассматривать как практически одноразовые, а не на небольшие партии дорогих беспилотников с большими двигателями, работающими на жидком топливе и оснащенными передовыми сенсорами. В свою очередь, такой подход требует большего количества обученного персонала, способного управлять ими, и более спокойного отношения к их использованию в мирное время. "В настоящее время для Королевской артиллерии [Великобритании] существует меньше административных ограничений для стрельбы боевыми 155-мм гаубичными боеприпасами над гражданскими дорогами, – поясняется в докладе – чем для полета [БПЛА] над тем же воздушным пространством с целью мониторинга результатов стрельбы".
В ходе этого конфликта также выяснилось, как можно противодействовать БПЛА. Один из подходов – традиционная маскировка. Украинские войска обнаружили, что когда российские разведывательные подразделения обозначали свои позиции лазерными указателями, они могли в ответ запускать дымовые гранаты, чтобы скрыть свое местонахождение. Но это, как правило, ослепляло обороняющееся подразделение. Авторы доклада считают, что самым важным способом противодействия беспилотникам является использование средств радиоэлектронной борьбы (РЭБ) – оружия, о котором не так много говорят, поскольку оно является невидимым.
Россия вынудила Украину ограничить использование дронов. Теоретически они могут дистанционно пилотировать российские цели и передавать видеоматериалы в реальном времени артиллерийскому подразделению. Но на практике радиоизлучение, необходимое для навигации и связи, как с беспилотника, так и с наземной станции, может быть обнаружено, а в некоторых случаях и выведено из строя радиоэлектронной атакой. Поэтому Украина вынуждена заранее задавать маршруты своим БПЛА, а данные загружать по возвращении. Часто это происходит через несколько часов, и к этому времени цель может переместиться. По украинским данным, только треть полетов беспилотников оказываются успешными.
Считается, что еще с советских времен российская армия занимает передовые позиции в этой области и широко применяет методы радиоэлектронной борьбы в Сирии, часто создавая помехи для гражданских авиалайнеров в этом районе. Это, несомненно, стало серьезным вызовом для Украины. Но использовать радиоэлектронные методы не всегда легко, и случаи гибели своих – обычное дело. Г-н Уотлинг рассказывает историю о том, как два российских пилота жаловались на то, что их радары работают с помехами. Они быстро поняли, что их собственные блоки РЭБ – небольшие приспособления, чем-то напоминающие ракеты, которые могут обмануть радары – нацелены на радар другого. Такие блоки были отключены, вынуждая самолеты лететь без электронной защиты в опасной зоне.
Легко пересказывать такие истории о братоубийстве, чтобы посрамить незадачливых русских. Но были бы западные вооруженные силы намного лучше в аналогичной ситуации? Г-н Уотлинг настроен скептически. "У нас не так много полигонов, где мы могли бы реально использовать все наше новое оборудование РЭБ, – говорит он. – Мы можем делать это на небольших пространствах. Мы не пробовали делать это в широких масштабах".