Политолог Ермолаев спрогнозировал будущее ведущих держав после украинского конфликта
Украинский кризис приведет к изменению баланса сил в мире, и в первую очередь это касается ведущих держав, пишут "Вести". Издание приводит мнение политолога Андрея Ермолаева о том, что Киеву не удастся оформить военно-политический союз с поддерживающими его странами.
Ярослава Маслова
Соблюдение территориальной целостности, уважение суверенитета государств и запрет на использование силы – такой вызов человечеству бросил конфликт на Украине. В связи с этим в последнее время все чаще говорят о новом миропорядке. О правилах, которые будут в нем действовать, победителе противостояния США – Китай, а также уникальности Индии – "Вести" поговорили с политологом и философом Андреем Ермолаевым.
"Вести": Если говорить о новом миропорядке, кто претендует на роль первой скрипки?
Андрей Ермолаев: XXI век – век четырех возрождений, если говорить об исторических нациях, – Китая, Индии, Японии и Германии. Китай состоялся как полноценный субъект в XX веке, как это ни парадоксально, благодаря событиям двух мировых войн. И идея социализма стала объединяющей национальной идеей. Страна устами своих философов сейчас смело заявляет о создании новой формы цивилизации, полуторамиллиардное государство работает над новым социальным строем. Они на это имеют моральное право, апеллируя к тысячелетней истории и специфическим реформам. Некоторые полагают, что именно Пекин займет место будущего гегемона, хотя сам Китай формулировку "гегемон" отрицает во всех своих текстах. Китай во многом взращивался США еще с 1970-х как дружественная социальная система. Вашингтон попробовал сделать ее управляемой, таким себе "младшим братом". Но оказалось, что прививка не работает. Страна за несколько десятилетий вырвалась вперед.
– Благодаря чему "выстрелит" Индия?
– Страна состоялась после трехсотлетнего господства монголов, британского владычества и колонизации. Это сложная историческая нация, которая много чего пережила, уникальная политическая система. Страна реализует уникальную по своей сути ретромодернизацию, она утверждается на своей древности. Обе эти системы – китайская и индийская – это два лидера цивилизационного прорыва, которые демонстрируют непривычные многим социальные уклады, дающие миру экономический и политический успех.
– А есть страны, для которых конфликт на Украине стал "спусковым крючком"?
– Задача быть не просто сильными, а великими сейчас очень актуальна для Германии и Японии. И российско-украинский конфликт стал для этих двух государства настоящим триггером. Для Берлина сегодня шанс вернуть себе звание лидера не только в экономике, ведь часто на страну смотрят как на молчаливую и аскетичную нацию, но это далеко не так. Нарастить мышцы этот конфликт дает шанс и Японии. И, прежде всего, наконец-то вернуть себе право иметь собственную армию. А в современном мире армия – это статус, влияние и технологии.
– А кто потеряет в своем влиянии?
– С нашим временем будут связаны три упадка. Это Великобритания, которая делает последние попытки удержаться в былой роли – могучей и сильной. Кстати, желания королевства тут очень схожи с амбициями Кремля. Они хотят одного и того же – сферы влияния и контроля над бывшими сателлитами. Но это всего лишь грустные попытки увядающих систем. И третий упадок – это США. Это падение идеологического лидера. Выходит, азиатская социальная система показывает, что она может быть сильнее экономически и быстрее осваивать новые технологии мобильности.
– Американо-китайские отношения и фактор Тайваня: могут ли страны начать войну?
– Для китайской политики Тайвань – это не вопрос захвата территорий, это конкуренция двух разных путей – коммунистического и национал-демократического. И важна победа, но не обязательно это должна быть война. Руководство Коммунистической партии КНР понимает, что военные методы могут быть разрушительны для континентального Китая.
– На чем держатся отношения России и КНР?
– В начале 2022 года, незадолго до начала спецоперации, лидеры РФ и КНР обнародовали заявление, в котором изложили принципы и приоритеты международных отношений. Во время переговоров, я думаю, Кремль доложил Пекину о своих планах по отношению к Украине. Они убеждали Китай, что их там ждут и вопрос решится быстро. А КНР сделала свои ставки и выбрала тактику выжидания. По большому счету, к РФ никто никогда большой симпатии не испытывал, русского пути нет. Россия никогда никому не нравилась: тут тебе – яхты, а тут – нищета. Эта страна точно не пример, и это всегда понимали китайцы. Но прагматично Россия для Китая стратегически выгодная цель. Во-первых, в историческом аспекте, они дружат со страной, которая помнит и гордится победой в социалистической революции. Ну и Россия – это огромная консервная банка географических и природных ресурсов.
– А как расконсервировать эту банку?
– Выход нарисовался сам по себе. Процесс запущен. Россия сама идет на Восток. Запущена "Сила Сибири", рыба сама плывет. Китай выбрал очень мудрую и правильную позицию, он просто открыл ворота и ждет. Поднебесная никогда не говорила, что поддерживает военные методы, одновременно намеренно подогревает позицию Москвы. Они говорят, что нужен диалог, но не говорят о методах, как это реализовать. КНР интересуют сферы своего развития. Они предлагают США – мы готовы повлиять на Кремль в обмен на… Тут важный вопрос о сроках. На XX съезде КПК озвучивали временные рамки. Разрешение Тайваньского вопроса они видят в течение пяти лет.
– С чем связано обострение конфликтов на постсоветском пространстве? Например, нагорно-карабахский конфликт и косовский прецедент.
– У каждой войны свои корни. Есть определенная связь поведения режимов и глобальных изменений. Поэтому очень часто вспышка или провал одного конфликта порождает другой: мол, и мы попробуем порешать. К примеру, Турция и Греция на фоне слабой и нерешительной НАТО. Это реакция на конфликт – пока мир погряз в решении одного конфликта, другие пытаются решить свои задачи.
– Чему научит мир этот конфликт?
– Схожим с ним можно назвать лишь, пожалуй, конфликт Ирана с Ираком. Когда схлестнулись технологии, две индустриальные страны. Но та война показала, что силовыми средствами ничего не решишь. И оказалось, что ущерб, нанесенный техникой и танками, не сопоставим с разрушениями инфраструктуры, от которой мы зависимы сейчас на сто процентов. Это отбрасывает цивилизацию в эпоху варварства, в которой мы не можем нормально жить и развиваться. После этого конфликта мир осознает, что решать проблемы на поле боя уже бессмысленно, это методы прошлого века. Этот конфликт может оказаться последним или, как альтернатива, мировой самоубийственный конфликт. Если идти дальше, то это Армагеддон, после которого уже можно и не вернуться.
– Есть ли союзники в этом конфликте у обеих из сторон?
– Россия за 10 месяцев так и не смогла создать военный альянс, даже с помощью ОДКБ. Оборонительного блока условно Россия+ так и не появилось. Но нет и антипутинского альянса стран, которые вступают в конфликт на стороне Украины. Нам помогают чем могут, но военно-политического оформления союзников Киева нет и, наверное, уже не будет. Никто не допускает мысли о том, чтобы из гранаты выдернули чеку. Эта особенность данного конфликта сохранится до самого конца.