Политолог Крейчи: конфликт на Украине не стоит того, чтобы поставить весь мир под угрозу
Макрон прекрасно понимает, что для Франции Европа без России крайне невыгодна, заявил в интервью Parlamentní listy политолог Оскар Крейчи. Он прокомментировал поворотное заявление французского президента о мирных переговорах с Россией.
Даниэла Черна
"Я не думаю, что Париж и Берлин подходили к ситуации на Украине с позиций пацифизма — они просто отстаивали свои интересы, а они в первую очередь касаются торговли", — так профессор политолог Оскар Крейчи комментирует поворотное заявление французского президента о мирных переговорах с Россией, которое наделало много шума. "Он хорошо понимает, что для Франции Европа без России крайне невыгодна", — подчеркивает профессор.
Parlamentní listy: В своей статье на портале "Аргумент" вы отметили речь начальника Генерального штаба вооруженных сил Чешской Республики, в которой он, в частности, заявил: "Конфликты и другие стратегические шоки повторяются с завидной регулярностью. Вечный мир — это утопия". По-вашему, кто-то задумывается над будущим без войн?
Оскар Крейчи: Конечно, хотя нынешняя обстановка этому не благоприятствует. С другой стороны, только настоящий пессимист о время урагана думает, что солнце никогда не взойдет.
У мира есть две стороны. Реально это период между войнами, а в мечтах это вечный мир по Канту. На вечный мир надеются пацифисты всех мастей, а также те, кто верит, что нынешняя война или ближайшая будут последними. Что касается текущего вооруженного конфликта на Украине, мы должны добиться, прежде всего, "малого мира", а уже потом мечтать о том, что война кого-то чему-то научит, и это поможет найти путь к большому вечному миру.
Но вы спрашиваете о другом: вижу ли я в чешской политике кого-то, кто хотел бы мира. Честно говоря, среди наших руководителей я вижу соревнование за то, кто сделает самое воинственное заявление. Грубость сопровождается восторженными призывами "К оружию!", и незаметно никакого стремления хотя бы к "малому миру". Сплошное тщеславие…
— Как вы думаете, может ли французский президент Эммануэль Макрон быть одним из тех, кто "хочет строить мосты, а не стены"?
— Позиция Парижа и Берлина еще в 2014 году отличалась от киевских путчистов и Вашингтона. Это видно из соглашения, которое подписали их представители с украинским президентом Виктором Януковичем накануне его свержения. Это также следует из переговоров так называемого нормандского формата, то есть встреч и соглашений представителей Франции, Германии, Украины и России — без Соединенных Штатов Америки. В этом формате были подписаны так называемые Минские соглашения, которые могли заложить основу для мира на Украине. Но я не думаю, что Париж и Берлин подходили к ситуации на Украине с позиций пацифизма — они просто отстаивали свои интересы, а они в первую очередь касаются торговли. Дело не только в коммерческой прибыли: взаимовыгодная торговля обеспечивает качество жизни средних слоев в странах, то есть социальный мир. На мой взгляд, Берлин и Париж недооценили последствия всего спектра антироссийских мер, начиная с дипломатических оскорблений и заканчивая обстрелами Донбасса на протяжении восьми лет и биолабораториями, которые на Украине финансировал Пентагон. Всегда есть угроза того, что постоянный рост взаимного недоверия доведет до точки, когда применение оружия покажется логичным.
Подытожу. Эммануэль Макрон всегда хотел выстраивать мосты с Россией, но его прежние мосты кто-то просто разбомбил. Однако он очень хорошо понимает, что для Франции Европа без России крайне невыгодна.
— По мнению французского президента Эммануэля Макрона, Запад должен начать подготовку к мирным переговорам с Россией и обдумать, какие гарантии безопасности ей предложить. Своим заявлением Макрон вызвал большой резонанс, и его слова не понравились Украине, Финляндии, странам Прибалтики и так далее. Он выбрал неподходящий момент?
— Он не выбирал момент. Момент был обусловлен сложившейся обстановкой и его визитом в Белый дом. О чем еще он говорил с Джо Байденом, как не об этом?
— Эммануэля Макрона раскритиковали и в Чехии. Негативные отзывы вызвали его слова, прежде всего, у членов партии KDU-ČSL (Христианско-демократическая партия. — Прим. перев.). Их председатель назвал заявление Эммануэля Макрона злой шуткой. "Какие гарантии мы должны давать Путину? На мой взгляд, мы должны гарантировать только одно — что он не нападет ни на кого безосновательно, что Россия не будет поступать как террористическое государство и шантажировать других. Подобным субъектам больше верить никогда нельзя!" — заявил председатель партии, который сейчас занимает пост министра труда и социальных дел. Что вы об этом думаете?
— Гарантии нужны для того, чтобы все стороны понимали, что нападать незачем. Боюсь, что 24 февраля у Кремля сложилось ощущение, что нападение имеет смысл. И это ощущение крепло несколько предыдущих лет. Недавно в одной дискуссии на эту тему генерал Павел Гавлас привел хороший пример. Когда смотришь на войну с первого этажа, видишь только кровь и эмоции. Когда смотришь на нее с двадцатого этажа, то видишь контекст. Господин министр смотрит, вероятно, из подвала.
Гарантии, вероятно, должны основываться на принципах, изложенных в документе, который был подписан на саммите ОБСЕ в 1999 году через несколько месяцев после того, как самолеты Североатлантического альянса бомбили Югославию. Он называется Хартия европейской безопасности. В нем, в частности, говорится, что "каждое государство-подписант обладает равным правом на безопасность". Причем "ни одно не будет укреплять свою безопасность в ущерб другим государствам. В рамках ОБСЕ ни одно государство, группа государств или организация не могут нести первоочередную ответственность за поддержание мира и стабильности в области ОБСЕ и не может считать любую часть ОБСЕ своей сферой влияния". Этот документ подписали президенты США и России. Я напомню, что, когда Украина получила независимость, в ее конституции прописали нейтралитет. Вероятно, это был шаг в правильном направлении к всесторонним гарантиям, способным восстановить доверие.
Еще одно замечание с "верхнего этажа". Неужели правильно унижать Россию? Только в качестве символа скажу, что с начала вооруженного конфликта на Украине Россия запустила более десяти новых военных спутников. Можно предполагать, что она перевооружила небо над Украиной. Сколько таких спутников у Министерства труда и социальных дел Чешской Республики? Может, даже тем политикам, на ком лежит небольшая ответственность, стоит чаще думать?
— Тем не менее французский президент и немецкий канцлер ждут момента, когда ситуация на поле боя позволит или даже потребует дипломатического компромисса. Эммануэль Макрон уже в четверг заявил, что в "ближайшие дни" поговорит с Владимиром Путиным. "Я продолжу беседовать с ним, потому что мы все время стараемся предотвратить дальнейшую эскалацию". Можете ли вы предположить, почему Эммануэль Макрон выбрал именно этот момент? Чего он боится?
— Война убивает, уродует, рушит, сжигает. Любая война. Ее сопровождают страдания и насилие, холод, болезни и голод. Любую войну. Само ее продолжение — большая проблема. Факт еще и в том, что обе стороны конфликта, то есть Россия и НАТО, применяют лишь ограниченное количество оружия, наносят удары только по некоторым территориям и отправляют в бой только часть людской силы. А значит, остается опасность эскалации в случае, если одной из сторон покажется, что она проигрывает. Верхняя граница эскалации — применение ядерного оружия. То же было во время Карибского кризиса. Нам остается только надеяться, что лидеры стран, обладающих ядерным оружием, понимают, что конфликт на Украине не стоит того, чтобы поставить под угрозу существование человечества.
— В своей статье вы писали о том, что если можно договориться об аммиаке и зерне, то почему бы не договориться о мире? Только решать вопрос должны не те лидеры, которые выдают себя за глас народа. Могут ли это быть Эммануэль Макрон и Олаф Шольц, или кто-то совершенно другой?
— Добиваться мира должны все западные лидеры и даже такие малозначительные, как чешские. Это нравственный категорический императив гуманизма. Правда, значение имеют те усилия, которые прилагают лидеры, стоящие во главе держав. То есть в Европе это, прежде всего, президент Франции и канцлер Германии. А вот решающую роль играют те лидеры, кто сидит в Белом доме и Кремле. Прежде всего, они, будучи представителями наиболее заинтересованных сторон, должны договориться. Скажем, при посредничестве Эммануэля Макрона и Олафа Шольца.
— Эммануэль Макрон даже допустил, что мы должны подумать о страхах России, которая опасается, что НАТО подойдет прямо к ее дверям. Кроме того, мы должны подумать о размещении ракет, которые могут угрожать России. У России всегда были по отношению к Западу три основных требования по безопасности: больше не расширять Североатлантический альянс, не размещать ракеты близ российских границ и сократить военную инфраструктуру НАТО в Европе до состояния перед 1997 годом. Сейчас эти требования совершенно неприемлемы. Допускаете ли вы, что кто-то может всерьез задуматься об этом?
— Я допускаю, что в кулуарах об этом говорят. Обе стороны угодили в медиа-ловушку, и на фоне разыгравшихся эмоций общественности не могут позволить себе потерять лицо, чтобы кто-нибудь счел их действия проявлением слабости. Поэтому, вероятно, эта тема поднималась на встрече главы российской гражданской разведки Сергея Нарышкина и главы ЦРУ Уильяма Бернса в Анкаре в пошлом месяце.
— С Владимиром Путиным также беседовал немецкий канцлер Олаф Шольц. Владимир Путин сказал ему, что переговоры России Киевом о мире нарушает западная поддержка Украины. Патовая ситуация?
— Патовой называют ситуацию, которую не изменить. А это вооруженный конфликт и дипломатическая проблема. Огромная дипломатическая проблема. Пока мы ждем ситуации, которая позволит перейти к определению результатов, то есть окончания вооруженного конфликта.
— Как вы думаете, в следующем году вооруженный конфликт на Украине закончится?
— Думаю, да. Но я уже несколько раз ошибался в прогнозах. Поэтому с уверенностью могу сказать только то, что хочу, чтобы этот вооруженный конфликт побыстрее закончился.
