От ВМФ ждут обоснования изменения оперативных концепций
На международном военно-морском салоне «Евронаваль-2008» один из авторов статьи был свидетелем визита делегации ВМФ России во главе с главкомом адмиралом Владимиром Высоцким к экспозиции французской кораблестроительной компании DCNS. Подойдя к макету универсального десантного корабля (УДК) «Мистраль» с эскортом из сверкающих золотом погон российских флотоводцев, В. Высоцкий грозно спросил у стендиста: «Это «Мистраль»?». И на утвердительный ответ последнего задал уточняющий вопрос: «Сколько стоит?». Ошалевший француз, совершенно не уполномоченный по своему статусу озвучивать какую-либо финансовую информацию, долго мялся, но затем, оробев от плотного окружения угрюмого вида русских адмиралов, произнес: «Триста – триста пятьдесят миллионов евро». «Хорошо, – серьезно сказал главком, – тогда мы покупаем два!».
Сомнения остались
Откровенно говоря, этот эпизод тогда можно было бы принять за неудачную шутку главы делегации ВМФ России, если бы не последующие события.
В частности, к концу 2009 года стала проясняться позиция командования Военно-морского флота относительно УДК. Адмирал В. Высоцкий сообщил, что речь идет о создании корабля подобного класса с привлечением технологий, а не о тупой покупке. Российская сторона также вела переговоры с Испанией, заканчивающей строительство более крупного УДК «Хуан Карлос I», на который уже имелся заказ от Австралии. Однако выбор по итогам тендера был сделан в пользу французского корабля, хотя Объединенная судостроительная корпорация (ОСК) бралась построить свой аналог за три года.
В сентябре 2010 года, накануне салона «Евронаваль-2010» одному из нас по приглашению французской стороны предоставили возможность посетить предприятия ведущей кораблестроительной компании Франции DCNS, военно-морскую базу в Тулоне и детально ознакомиться с УДК «Тоннер» – вторым кораблем типа «Мистраль». В ходе этого визита на все вопросы относительно постройки УДК для России французская сторона уже давала утвердительные ответы.
Контракт на первую пару УДК французской постройки был подписан 17 июня 2011 года в рамках Санкт-Петербургского международного экономического форума. Стоимость первого корабля, который был заложен 1 февраля 2012 года, определена в 720 миллионов евро, а второго и последующих – в 650. Первый УДК будет поставлен России в конце 2014-го, через 36 месяцев после подписания контракта, а второй – в 2015 году.
Итак, когда соблюдены все формальности и начаты работы по постройке первых двух УДК, хотелось бы понять, что, собственно, даст группировка из четырех кораблей типа «Мистраль» российскому ВМФ? Зачем нам вообще такой класс кораблей, как УДК, ведь обходились мы без этого натовского изобретения в советские годы, почему оно понадобилось нам сейчас?
Изменение оперативных концепций
Советский флот уже в конце 70-х – начале 80-х годов стал инструментом политического и экономического проникновения в Мировой океан, а участие в локальных войнах становилось весьма актуальной задачей. В этот период начали отходить в прошлое схемы десантных операций Второй мировой войны, основанные на лобовых атаках. В связи с этим стали терять свое значение некоторые десантные корабли того времени, прежде всего танко-десантные (ТДК). Они могли подходить только к определенным районам береговой черты, составляющим четыре-пять процентов общей длины мирового побережья. К тому же при лобовой атаке скорость подхода ТДК к берегу была ничтожна (10–15 узлов или 18,5–28 километров в час), а при выходе в точку десантирования снижалась в два-три раза. При таких условиях корабли становились легкой мишенью для уцелевших закопанных танков и долговременных огневых точек противника. Огнем с берега можно было уничтожить корабль, на котором находилась морская пехота (МП) численностью от роты до батальона.
Известно, что танк может эффективно стрелять по точечной цели с дистанции пять километров и, следовательно, при открытии огня по приближающемуся ТДК с этого расстояния уже в двух километрах от берега корабль получил бы до 60 попаданий и благополучно затонул. А если бы в обороне была рота танков? Надо еще учитывать, что никакая корабельная артиллерия не сможет на этих дистанциях уничтожить танк.
Парадоксально, но факт: до нынешнего дня «стратеги» российского ВМФ придерживались советской тактики применения морской пехоты. В этой связи заказ на французские УДК фактически символизирует удар по отжившим взглядам тех представителей командования российского флота и кораблестроителей, которые и после развала СССР в 1991 году продолжали упорно придерживаться устаревшей советской концепции развития ДК ВМФ. Венец их труда – головной ТДК проекта 11711 «Иван Грен» сегодня находится на стапеле калининградского судостроительного завода «Янтарь». Это, на наш взгляд, совершенно бесполезный в современной войне корабль, каких никто из ведущих морских держав не строит с 60-х годов прошлого века. Может быть, поэтому на строящийся «Иван Грен» до сих пор нет утвержденного проекта и согласованного облика. Флот за время строительства (шесть лет) уже три раза менял тактико-технические элементы корабля, в техническое задание (ТЗ) были внесены 22 изменения.
За тот период, когда мы упорно демонстрировали свою импотенцию в области концептуальных подходов к десантному кораблестроению, продолжая уповать на опыт Второй мировой войны, в США и Англии уже с 50-х годов появились первые десантные вертолетоносцы, обеспечивающие «вертикальный охват», то есть высадку десанта в тыл противодесантной обороны (ПДО). Реализация этой концепции привела к кардинальному снижению массы оружия МП, поскольку его стремились реализовать в соответствии с характеристиками грузоподъемности транспортно-десантных вертолетов (ТДВ). Штурмовая авиация и ударные вертолеты подавляли ПВО противника, ТДВ высаживали в тыл обороны десант морпехов и рельеф побережья уже не играл особой роли – доступность стала стопроцентной. При необходимости такой десант мог сразу захватить и столицу небольшого прибрежного или островного государства.
С другой стороны, никто не отменял и задачу высадки тяжелой техники. Для этого уже с 60-х годов танки и тяжелые боевые машины пехоты (БМП) высаживались с катеров. Первоначально это были водоизмещающие катера, для них доступность побережья составляла 15–17 процентов. С начала 80-х годов начали применяться десантные катера на воздушной подушке (ДКА ВП), для которых доступность побережья составляла около 40–70 процентов, а скорость доставки тяжелой техники и десанта увеличилась в пять раз. Наконец, в США были созданы усовершенствованные плавающие боевые машины десанта (БМД) типа AAAV (advanced amphibious assault vehicle), способные с высокой скоростью двигаться по воде из-за горизонта и самостоятельно выходить на берег.
Таким образом, за счет увеличения доступности побережья происходило резкое распыление сил и средств ПДО и соответственно повышалась эффективность десантной операции при резком снижении возможных потерь. А в СССР в это время упорно продолжалось строительство ТДК.
Новая тактика МП потребовала создания и новых кораблей. Поэтому в 70-х годах в США появились первые УДК – корабли, способные высаживать как десант с вертолетов, так и тяжелую технику с катеров. Эти корабли уже не приближались к берегу ближе, чем на 50–100 километров (первая «волна» вертолетов поднималась на удалении около 100 километров, а в 50 километрах от берега начиналась высадка тяжелой техники с ДКА ВП). В СССР тоже была предпринята попытка создать подобный корабль проекта 1174 (шифр «Носорог»). По этому проекту был создан ТДК с доковой камерой и «оригинальным» авиационным вооружением (носовая и кормовая взлетно-посадочные площадки и ангар в надстройке между ними). Построить их удалось всего три единицы.
Актуальная задача
В 70–80-е годы в СССР также велась разработка УДК проекта 11780 полным водоизмещением от 20 000 до 40 000 тонн, но по ряду причин он так и не был реализован. Связано это было с тем, что с постройкой и принятием на вооружение УДК изменилась бы вся концепция проведения десантных операций – от высадки на урез воды с помощью ТДК и лобовой атаки ПДО к «вертикальному охвату» и ее атаке с воздуха и тыла с помощью вертолетов и ДКА ВП.
ТДК в отличие от УДК способны высаживать десанты всего на четыре-пять процентов побережья, в то время как УДК обеспечивают высадку на 40–100 процентов береговой черты. Аргументация того факта, что на этих четырех-пяти процентах побережья может быть создана мощная ПДО, прорыв которой приведет к большим потерям или даже к срыву десантной операции, парировалась чисто российским аргументом – на войне без потерь не бывает. После распада СССР в 1991 году в руководстве ВМФ доминировали прежние взгляды на развитие десантных кораблей.
Таким образом, попытка построить УДК проекта 11780 не была реализована, поскольку стапельных мест для их постройки не нашлось да и желания реализовать этот проект у военно-политического руководства (ВПР) СССР было мало. Из УДК опять хотели сделать не только десантные, но и противолодочные корабли. Многим специалистам было давно понятно, что надо строить только УДК, способные действовать против любого противника и в любом регионе, но эта концепция не находила сторонников в ВПР. Командование ВМФ СССР, в частности, видело перспективы развития флота только в ядерной войне, борьбе с подводными лодками и в дивизиях МП, атакующих побережье с фронтального направления, не считаясь с потерями. Только этим объясняется строительство морально устаревших ДК проекта 11711 типа ТДК. Последними прекратили строить для своих ВМС такие корабли Индия и Китай.
Так что же столь резко изменило взгляды командования отечественного ВМФ на роль УДК в современных военно-морских операциях до такой степени, что флот выступил заказчиком французских УДК? Ведь многие эксперты полагают, что приобретение «Мистралей» является чистой политикой, а военные моряки просто «взяли под козырек». По-видимому, ответ в какой-то степени связан с событиями августа 2008 года, после которых главком ВМФ адмирал В. Высоцкий сказал, что при наличии УДК Черноморский флот мог бы выполнить поставленную задачу всего за 40 минут, в то время как на это потребовалось 26 часов. Очевидно, это действительно так, если у противника слабая оборона. В этом случае УДК может самостоятельно проводить десантные операции буквально мгновенно, поскольку на его борту кроме морской пехоты и транспортных вертолетов всегда имеются боевые вертолеты, а в ряде случаев и многоцелевые самолеты вертикального взлета и посадки (СВВП).
Боевые задачи, которые способен решать такой корабль, во многом зависят от типа используемой им авиации (СВВП, БЛА, вертолеты всех типов).
Однако некоторые эксперты полагают, что в боевых действиях УДК вследствие большой осадки (6,2 метра) будет малоэффективен, особенно при действиях по сильно укрепленному берегу. При такой осадке корабля десант с тяжелой техникой должен будет высаживаться на большом расстоянии от берега с применением ДКА, в связи с чем существует значительная вероятность того, что только малая часть десанта сможет до него добраться под огнем береговой артиллерии и ударами авиационных средств противника.
Однако УДК никогда не подходит ближе 50–100 километров к берегу и всегда высаживает тяжелую технику только с ДКА и только тогда, когда его вертолетный десант практически захватит плацдарм в месте высадки тяжелой техники. Поэтому осадка УДК совершенно ни при чем. Обращение к береговой артиллерии это вообще нонсенс, так как она будет в считаные минуты уничтожена боевыми вертолетами и атакована с тыла, а вот с танками противника придется возиться долго. Если авиационные средства противника к моменту операции не будут подавлены, то любая десантная операция в современных условиях может превратиться в авантюру.
В современной обстановке, когда считается, что у России нет прямых противников среди ведущих западных стран, а для нашего ВМФ нет прямой угрозы со стороны их ВМС, но зато имеются небольшие конфликтные государства, в том числе и на побережье, возникают качественно новые угрозы безопасности страны, и эти угрозы прежде всего наземные. Справиться с ними могут лишь многоцелевые средства, способные бороться с наземными противоборствующими силами всеми видами оружия: авианосцы, многоцелевые эсминцы и фрегаты, а также многоцелевые УДК. Эти обстоятельства привели к снижению роли противокорабельного ракетного оружия на НК (в США его вообще снимают с кораблей) и возрастанию роли как морского ракетного оружия для поражения наземных целей, так и десантных сил.
Если у государства в составе флота нет универсальных кораблей, то возникает необходимость в формировании крупных соединений, налаживании системы управления и снабжения, что связано с расходованием огромных средств и времени на планирование и обеспечение целой войны даже с заведомо слабым противником. В этом свете строительство УДК для России можно рассматривать как актуальную задачу.
Поскольку выше упоминался разработанный Невским ПКБ еще в 80-е годы УДК проекта 11780, возникает вопрос о возможности его «реанимирования» с творческой переработкой вместо заказа УДК за рубежом. В принципе это было возможно, но время упущено. Для проектирования нужно три-пять лет, постройка потребует еще от трех до пяти лет и таким образом на создание корабля уйдет шесть – десять лет. А УДК нужен уже сейчас. В составе ВМФ РФ есть ТАВКР, крейсера и эсминцы, а океанского ДК нет.
Вдобавок трудно кардинальным образом «осовременить» взгляды флотских заказчиков такого корабля. Они ведь снова будут отстаивать советские требования к проектированию и, конечно, «нагрузят» новый корабль всем, чем только можно. Разумно предположить, что на УДК российской разработки обязательно установят пушку для стрельбы по берегу, РСЗО, КР для стрельбы по берегу, крупный ЗРК, огромные комплексы РЭБ. Однако почти все это уже было на проекте 11780, результат создания которого известен. Но даже если и не менять состав вооружения и оставить его таким, как на УДК типа «Мистраль», выполнив только российские требования по живучести, то и тогда водоизмещение корабля возрастет до 23 000 – 25 000 тонн. Вот почему приобретение корабля у одной из ведущих военно-морских держав мира, создающей УДК в соответствии с современными тенденциями развития флота, на наш взгляд, выглядит вполне оптимальным решением на фоне вышеприведенных подходов к созданию отечественного корабля аналогичного типа.
Помимо этого есть большая вероятность того, что у нас, несмотря на громкие заявления по борьбе с коррупцией, выделенные на проектирование и строительство УДК деньги могут банальным образом разворовать, в результате чего флот ничего не получит.
Окончание следует.
Владислав Никольский, доктор технических наук, профессор
Николай Новичков, кандидат технических наук
Опубликовано в выпуске № 10 (427) за 14 марта 2012 года
