Посол Польши в США Магиеровский предупредил о трещинах в НАТО и ЕС из-за действий Путина
Путин – очень умный политик, заявил посол Польши в США Магиеровский в интервью Newsweek. По его словам, Запад уже начинает уставать от украинского конфликта. Эта зима станет проверкой единства Америки и Европы, подчеркнул дипломат.
Том О’Коннор (Tom O'Connor)
По мере того как цена западной поддержки Украины в конфликте с Россией, начавшемся более девяти месяцев назад, растет, в большом эксклюзивном интервью обозревателю Newsweek Тому О’Коннору посол Польши в США Марек Магиеровский обосновал необходимость помогать соседней стране, даже если дальнейший путь конфликта и остается неопределенным.
Прежде чем войти в мир дипломатии, Магиеровский работал журналистом и занимал ответственные редакционные должности в ряде изданий, включая Newsweek Polska. После этого он перешел на государственную службу, проработав послом Польши в Израиле, прежде чем в прошлом году его назначили послом в США.
В этом своем новом качестве он обсудил с Newsweek роль своей страны на границе бывшего советского блока и свой опыт жизни как при коммунизме, так и при капитализме. Он утверждал, что эта коллективная история помогла определить нынешний подход Польши к Российской Федерации, и сравнил нынешнюю вражду между Западом и Москвой со "столкновением цивилизаций".
Положение Польши как прифронтовой державы в этом соперничестве стало совершенно очевидным всего две недели назад, когда какая-то ракета залетела на её территорию, убив двух человек. Хотя сначала предполагалось, что это была сбившаяся с курса российская ракета, теперь эксперты приходят к выводу, что она, скорее всего, была запущена украинской системой ПВО, пытавшейся перехватить российские удары. Инцидент немедленно вызвал новые опасения эскалации идущего по соседству с Польшей конфликта.
Хотя Магиеровский не верит, что президент России Владимир Путин имел какие-либо намерения нанести преднамеренный удар по территории НАТО, польский дипломат также счел трудным представить себе прекращение нынешнего конфликта на Украине путем переговоров, когда нынешний российский лидер все еще находится у власти. Он весьма обеспокоен потенциальными трещинами в готовности Запада продолжать поддерживать Киев. Что касается США, Магиеровский считает своим личным долгом обеспечить прочную двухпартийную поддержку Украины в условиях весьма поляризованного политического климата в Вашингтоне.
Магиеровский предупредил, что Кремль делает ставку на усталость от украинского конфликта, начинающую проявляться в США. Он призывал к долгосрочной роли Соединенных Штатов не только с точки зрения помощи Украине, но и с точки зрения мощного военного присутствия в Европе. И, не видя признаков мира, он предчувствует, что западным странам придется еще долго платить за вооружение себя и Украины.
Newsweek: Польша во многих отношениях находится на переднем крае широкого спора, который тянется в течение многих лет не только между Украиной и Россией, но также между НАТО и Россией. Как эта позиция и окружающая ее история влияют на точку зрения Польши в текущем конфликте и как Польша уравновешивает свою роль в альянсе с продвижением национальных интересов страны?
Марек Магиеровский: Мне посчастливилось пожить в обеих системах. Я родился при коммунизме, испытал командную экономику, а потом жил при демократии, при диком капитализме. Я знаю разницу. Будучи свидетелем контраста между обеими системами, поверите вы мне или нет, я теперь вижу и ощущаю пережитки советского менталитета в современной России, например, это вопиющее, непонятное пренебрежение к человеческому достоинству и человеческой жизни.
<...>
У меня было много дискуссий с моими коллегами из разных посольств ЕС о том, можем ли мы говорить в этой конкретной ситуации о столкновении цивилизаций. Мы оба помним знаменитую книгу Сэмюэля Хантингтона. Он говорил о столкновении между исламом и иудео-христианством. Сегодня очень сложно ответить на вопрос, не наблюдаем ли мы сейчас столкновение двух разных культур.
В Европе, в основном, в Западной, и прежде всего, в таких странах, как Германия и Франция, всегда существовала тенденция рассматривать современную Россию как европейскую по своей сути. Благодаря русской литературе, русской культуре, русскому балету, русской музыке мы все можем видеть, что корни у европейской или западноевропейской культуры и русской культуры идентичны.
И именно поэтому, например, существует такая явная разница между нашим подходом к России и нашим подходом к Китаю. Китай всегда казался нам абсолютно далеким с точки зрения нашей культурной близости. И именно поэтому мы также шокированы, когда видим, что Россия ведет себя не так, как мы привыкли, не только с точки зрения ведения военных действий, того, что они делают на поле боя, но и с точки зрения подхода к повседневной жизни.
Я думаю, что это ключевой вопрос: должны ли мы рассматривать Россию как экзистенциальную угрозу не только для Польши, но и для Европы, а также, может быть, для Соединенных Штатов.
Сейчас я вижу очень специфическую перестройку внутри Европейского Союза и внутри НАТО. В них входят страны, которые понимают современную Россию, понимают самого Путина намного лучше других государств. И они понимают исходящую от них угрозу. Я бы включил в их число Центральную Европу, но также и Прибалтику, скандинавские страны и англо-саксов.
Некоторые другие европейские страны не воспринимают Россию как экзистенциальную угрозу. Я не хотел бы обобщать свою точку зрения, но они все же верят, что Россия однажды может стать такой же демократичной, как Германия или Соединенные Штаты, такой же либеральной, как некоторые скандинавские страны, такой же прогрессивной, как Дания, и такой же европейской, как все мы. Мое личное мнение таково, что это невозможно, по крайней мере, в краткосрочной и среднесрочной перспективе.
Россия находится в другом пуле, если хотите. И именно поэтому, когда вы думаете о долгосрочных отношениях с Россией, это очень важный вопрос.
Путин умный, он совсем не идиот. Он абсолютно очень, очень умный политик. И он пытается извлечь выгоду из усталости Запада от конфликта, которая становится все более заметной, в основном в западных обществах. И поэтому, например, он пытается использовать этот свой энергетический шантаж. Он пытается использовать вполне очевидное существование людей — мы их назвали ли бы "полезными идиотами", — которые пытаются оправдать отношение России, независимо от ее поведения, как в дипломатии, так и на поле боя.
В глазах многих российских политиков сегодня дипломатия остается игрой с "нулевой суммой", то есть кто-то должен победить, чтобы кто-то потерпел поражение. Для нас дипломатия заключается в том, чтобы пытаться вести переговоры и пытаться найти правильный баланс, даже в переговорах с самыми противоречивыми, самыми неприглядными режимами в мире, вроде аятоллы в Иране, коммунистов в Китае и так далее и тому подобное. Для России же это всегда игра с "нулевой суммой".
Теперь, если вы спросите меня о роли Польши в этом конкретном уравнении, то я уверен: мы можем внести свой вклад в понимание Западом сегодняшней России. У нас есть опыт жизни в обеих системах, мы понимаем Россию намного лучше, чем, вероятно, некоторые другие страны Европы.
— Если говорить об этом различии между разным опытом европейских стран в отношениях с Россией, а также различиях в подходах к тому, как они стремятся поддержать Украину, есть ли у вас уверенность, что эти страны смогут сохранить свое единство и преодолеть эту усталость, и что народы этих стран могут выдержать растущие расходы на Украину?
— Мы говорим о двух различных политических образованиях: НАТО и Европейском союзе. Они совершенно разные и всегда были такими с самого начала. Сейчас я более чем уверен в роли НАТО и в единстве НАТО, несмотря на ту реорганизацию, о которой я упоминал в начале нашего разговора. Я действительно считаю, что статья 5 Североатлантического договора священна, и я могу только повторить слова президента Байдена, который уже неоднократно подчеркивал, что "мы готовы защищать каждый дюйм территории НАТО".
Говоря о роли Польши, я хотел бы отметить решимость моего правительства защищать не только Варшаву, Краков и Познань, но и наших союзников в Прибалтике, а также Прагу, Бухарест, Берлин и Париж. Это наша общая обязанность. Это не только формальность, я думаю, что это очень глубоко укоренилось и в нашем менталитете. Это "хребет" НАТО, для нас очень важно быть готовыми защищать другие страны. В последние месяцы Польша перешла от роли чистого "потребителя" безопасности к роли ее поставщика. Мы обеспечиваем безопасность другим странам, не физически, конечно, потому что мы не воюем с Россией, и мы хотели бы избежать такой конфронтации любой ценой.
Мы сейчас находимся на "военном шоппинге", покупаем вооружение не только у американских оборонных компаний, но и, например, у Южной Кореи. То, что мы делаем сейчас, пытаясь укрепить наш военный потенциал, не связано с тем, что мы не верим в надежность статьи 5 Североатлантического договора. Мы в нее верим.
Но мы также считаем, что Польше отведена особая роль в этом геополитическом уравнении. Мы прифронтовое государство, как вы правильно заметили, на восточном фланге. Однако мы также большая страна с 38-миллионным населением и с немалыми ресурсами, которые мы должны расходовать с умом, чтобы укрепить не только военное влияние, но и предложить что-то нашим союзникам. Предложить не только с точки зрения нашего политического и дипломатического опыта в отношениях с Россией в течение ряда десятилетий после Второй мировой войны, но и физически, чтобы обеспечить безопасность другим странам, которые в последние годы недостаточно тратили на оборону.
Как дипломат я, конечно, не уполномочен называть какие-либо государства конкретно, но вы можете себе представить, о ком я говорю.
Я считаю, что сегодня мы получили болезненный урок для всех членов НАТО, потому что теперь мы можем отчетливо видеть, насколько опрометчиво было последние пару лет не тратить достаточно средств на армию, и что думать о Европе как безопасном регионе очень и очень наивно. Но мы, Европа, не усвоили урок после того, как Россия вторглась в Грузию в 2008 году. Мы не усвоили урок после того, как Россия аннексировала Крым в 2014 году, а потом мы все проснулись в совсем другой ситуации 24 февраля, когда Россия физически вошла на Украину в ходе своей спецоперации.
Существует также явное отличие нашего подхода к управлению энергетической безопасностью от некоторых других стран Европы. Мы всегда были предусмотрительны с точки зрения наших энергетических потребностей и с точки зрения необходимости отделить нашу энергетическую безопасность от импорта природного газа, а также от некоторых других товаров из России. Несколько лет назад мы открыли первый терминал СПГ. В этом году мы решили не продлевать долгосрочный контракт с "Газпромом". И в то же время мы открыли так называемую "Балтийскую трубу", по которой газ из Норвегии перекачивается через Данию на польское побережье Балтийского моря.
Так что теперь мы полностью независимы от импорта российского газа. Правда, нефть — это совсем другое дело. И уголь тоже. Но в плане поставок газа мы полностью самостоятельны. Сейчас мы, конечно, импортируем его из других стран, но когда я говорю, что мы самостоятельны, я имею в виду, что мы не зависим от капризов господина Путина.
С точки зрения геополитики, есть еще один тяжелый урок, еще один болезненный процесс, через который нам предстоит пройти. Это предстоящая зима, которая будет очень важна с точки зрения всех наших нынешних подходов. Здесь мы должны честно сказать о тех трещинах, которые появились недавно среди союзников по НАТО и ЕС. И нынешняя зима в этом плане станет лакмусовой бумажкой для всех нас.
Мы в Польше, по всей видимости, немного лучше подготовлены к возможной суровой зиме, чем, например, Германия, Франция и Австрия. Все наши подземные газохранилища сейчас заполнены буквально на 100%, что не означает, что мы полностью в безопасности, потому что многое зависит от климата и температур. Посмотрим. Это будет еще одним испытанием на единство и сплоченность всех стран ЕС, и вообще Европы. У Америки, конечно, есть свои проблемы, но это будет одной из причин, почему мы должны очень осторожно относиться к дезинформационным кампаниям, на которых Россия так мастерски специализировалась в последние годы.
Они создали атмосферу страха, и, к сожалению, мы, как западные общества, гораздо менее стойкие, чем русские. Это, видимо как-то заложено в наших генах. Довольно забавно слышать, как некоторые западные политики так беспокоятся о том, что избирателям придется снизить температуру бассейнов на один градус Цельсия в декабре и январе из-за нехватки газа, из-за необходимости экономить энергию. Но это реальность, с которой мы все сталкиваемся прямо сейчас. Так что я очень боюсь, что трещин между нами будет все больше, а раскол станет еще глубже.
<...>
Но я все-таки думаю, что, несмотря на все сомнения, все опасения западных обществ, западной правящей элиты, которые могли развиться за последние три десятилетия после краха коммунизма в отношении современной России, теперь мы абсолютно не верим, что возвращение к нормальной жизни в наших политических и экономических отношениях с Москвой возможно. Нет, это не так.
— Что касается тех уязвимых мест в западных обществах и политике, о которых вы упомянули как посол в США, то вы, конечно, следите за политической ситуацией в Америке. Учитывая, что промежуточные выборы изменили политическое уравнение в Вашингтоне, обеспокоены ли вы тем, что большее влияние республиканцев в конгрессе может повлиять на поддержку Украины со стороны Соединенных Штатов?
— Я понимаю озабоченность некоторых республиканских кругов тем, как расходуются деньги американских налогоплательщиков, предназначенные для военных нужд Украины. Абсолютно понятно, что вы должны знать, как используются все эти финансы, особенно в долгосрочной перспективе.
С другой стороны, мой личный приоритет как посла Польши в Соединенных Штатах, а также моего посольства состоит в том, чтобы проводить встречи и вести очень серьезные разговоры, особенно с теми законодателями, в основном из республиканского лагеря, которые выразили такого рода опасения в последние месяцы, особенно на пике предвыборной кампании. Я думаю, что некоторые из этих политических лозунгов использовались в политических целях. И это не означает автоматически, что все те пакеты, которые до недавнего времени пользовались двухпартийной поддержкой в конгрессе, будут каким-то образом урезаны. Я не верю в это.
Я верю, что и республиканцы, и демократы достаточно разумны, чтобы понять, что Украина по-прежнему нуждается в нашей финансовой и военной поддержке, потому что она борется не только за свою свободу, но свободу всех нас. Мы можем вернуться к началу нашего разговора об этом столкновении цивилизаций. Когда я говорю об этом конфликте и этом противостоянии, которое, к счастью, еще не является кинетическим и физическим между Западом и Россией, я предпочитаю не называть российскую спецоперацию "конфликтом на Украине".
Это реальная и очень ощутимая конфронтация между свободным миром и Россией, которая, несомненно, будет иметь долгосрочные последствия для мирового порядка. И, как я уже сказал, это также мой приоритет — продолжать убеждать как республиканцев, так и демократов в том, что нам нужно прилагать долгосрочные усилия, общие усилия со свободным миром для поддержки Украины, независимо от политической принадлежности, независимо от экономических проблем, с которыми сталкивается Америка.
Совершенно понятно, что для среднестатистического американского избирателя цены на бензин важнее, чем то, что происходит в Мариуполе, Харькове и так далее. И в Америке, и в Европе очень мало людей, которые используют термин "гегемон", когда говорят о роли Америки в мире. Ну, это ядерная сверхдержава, как и Китай, как и Россия, но использовать термин гегемония как-то неполиткорректно.
Учитывая историю Польши, некоторое увлечение нашей страны Соединенными Штатами, продолжавшееся десятилетиями, вы понимаете, что мы бы предпочли, чтобы Америка осталась на этом месте, осталась единственным гегемоном на мировой арене, что для нас не является уничижительным термином. И мы верим, что Америка была, есть и останется самой важной опорой нашей коллективной безопасности.
Но мы бы хотели, чтобы Германия, Франция и другие страны тратили больше денег на вооруженные силы. Однако мы также верим, что роль Америки в Европе жизненно необходима в том, что касается коллективной безопасности. Мы всегда подчеркивали, — это наш приоритет, — что мы поддерживаем присутствие войск США на территории Польши и других стран Восточного фланга. Американское присутствие в Европе остается самой важной гарантией нашей безопасности в НАТО и Европейском Союзе.
— Что касается подхода Вашингтона к НАТО и ЕС, мы также наблюдаем согласованные усилия США, направленные на то, чтобы заставить эти институты делать больше для решения проблемы вызовов со стороны Китая, еще одной крупной державы, о которой вы несколько раз упоминали. И эти усилия Америки, по-видимому, также вызывают разногласия между европейскими странами не в последнюю очередь из-за экономических связей Пекина с континентом. Как вы видите отношения Китая с Польшей и другими европейскими странами в этом контексте?
— Польша всегда пыталась найти правильный баланс между поддержанием хороших отношений с Соединенными Штатами и нашими союзниками и партнерами как в ЕС, так и в НАТО, и нашими отношениями с одной из самых важных и влиятельных стран мира, Китаем.
Наши торговые отношения с этой страной очень важны. На самом деле китайские инвестиции в Польшу в последние годы были незначительными, потому что Китай предпочитает вкладывать в страны, не входящие в Европейский Союз, из-за всех тех правил, которых нет в таких государствах, как Сербия, Македония, Албания, Пакистан или Бангладеш. Китайским инвесторам проще тратить деньги на строительство дорог, плотин и морских портов. Я не говорю, что Китай вообще не присутствует в Польше с точки зрения их экономической экспансии, но он не проявляет себя у нас так напористо и энергично, как в других странах.
Конечно, мы стараемся согласовывать действия в плане отношений с Китаем с нашими американскими партнерами. Например, что касается инвестиций Huawei в Польше, то мы прекрасно осознаем всю опасность, которую могут повлечь за собой деньги таких компаний, особенно в долгосрочной перспективе. Также мы видим, что подход разных стран ЕС к Китаю разный. Если вы посмотрите, например, на Литву и на визит канцлера Германии Шольца, состоявшийся всего несколько недель назад, вы увидите поразительный контраст между подходом этих двух стран к Китаю.
Это одна из причин, по которой так сложно выработать единую позицию всех стран-членов ЕС. Общая внешняя политика Евросоюза по-прежнему остается несбыточной мечтой, несмотря на то, что некоторые страны предпочли бы, чтобы эта общая внешняя политика была более жесткой, в том числе в отношениях с Китаем.
С другой стороны, было бы на самом деле гораздо труднее выработать общую позицию по отношению к Китаю, если бы у нас была общая внешняя политика. Всё дело в некоторых других странах вне ЕС, которые намного сильнее и политически, и экономически, и, вероятно, предпочли бы навязать свою позицию, свои интересы и свои отношения с Китаем другим странам. Так что я думаю, что это разнообразие, если хотите, даже более полезно с точки зрения наших долгосрочных отношений с Пекином.
Нам еще предстоит увидеть, какие последствия будет иметь продолжающийся вокруг Украины конфликт для отношения Китая с США и Европой. Вначале, я думаю, китайское руководство было немного удивлено тем, что Украина не была завоевана за 72 часа. Но теперь они видят, что чем дольше будет продолжаться военная фаза конфликта, тем пагубнее будут его экономические последствия, в том числе и для Китая.
Что Пекин предпочитает и на что рассчитывает, так это на экономическую стабильность, особенно вокруг своего мегапроекта "Один пояс, один путь". Это то, в чем они всегда были непреклонны: независимо от того, что они думают о суверенитете Тайваня, независимо от долгосрочных интересов Китая в отношениях с Европой и Соединенными Штатами, экономическая стабильность имеет для них решающее значение.
Российская спецоперация на Украине в какой-то степени подорвала экономическую стабильность во всем мире. И это происходит всего через несколько месяцев после того, как мы начали дышать немного глубже после пандемии. Это плохой сигнал для Китая. Так что будет очень интересно посмотреть, как изменится или не изменится отношение Китая к России в ближайшие месяцы.
— Говоря о том, как конфликт на Украине повлиял на ваши границы, я хотел бы оглянуться на пару недель назад на то, как позиция Польши в качестве прифронтового государства ясно высветилась для международного сообщества, когда по её территории был нанесен ракетный удар. С тех пор было установлено, что это, вероятно, была украинская ракета системы ПРО. Но были ли вы обеспокоены в те начальные моменты потенциальной новой фазы этого конфликта и мог ли такой российский удар вызвать срабатывание статьи 5, которая, как Вы сказали, сакральна?
— Что ж, это был очень напряженный момент для всех нас. В контакте с другими государствами и с Пентагоном, мы с нашим Советом национальной безопасности координировали нашу реакцию на это из ряда вон выходящее событие, потому что, я думаю, это был первый раз, когда такое произошло на земле одного из членов НАТО.
Конечно, прямое нападение на польскую территорию, на Румынию или Словакию и т.д., должно автоматически спровоцировать как минимум консультации между государствами-членами НАТО, как это закреплено в статье 4 союзного договора. Сейчас мы исключаем возможность нападения России на одно из государств НАТО. Я считаю, и это мое личное мнение, что это до этого еще очень далеко, потому что, как я уже сказал, Путин достаточно умен, чтобы понимать, что такое нападение повлечет за собой абсолютно катастрофические последствия для него самого и для Российской Федерации.
Так что потенциальная прямая военная конфронтация между Россией и НАТО, которая, я надеюсь, никогда не осуществится, будет абсолютно губительна для Москвы. Но, конечно, мы должны быть готовы к любым неожиданностям, к любому сценарию. И именно поэтому мы входим в НАТО.
Еще до начала СВО мы внимательно следили за некоторыми дискуссиями, проходившими в том числе и в Америке, о событиях, которые произошли более 20 лет назад, когда Польша, Чехия и Венгрия присоединились к НАТО в 1999 году. До сих пор в мире существуют люди, которые считают, что было неправильно принимать эти страны в альянс, потому что это как-то действовало Москве на нервы и создавало ненужное политическое напряжение в России, которое в долгосрочной перспективе наносило ущерб интересам Запада, потому что оно некоторым образом спровоцировало недемократические и очень негативные тенденции в самой России.
Но вы можете себе представить, если бы мы не вступили в НАТО, то сейчас мы были бы, наверное, в ситуации, очень схожей с той, в которой сейчас находится Украина.
— Вы охарактеризовали текущую ситуацию как конфронтацию между Западом или свободным миром и Россией, где некоторые официальные лица также все чаще начали говорить об этом конфликте, в котором Россия столкнулась не только с Украиной, но и с ее коллективным Западом и НАТО. Если физического конфликта между Россией и Западом не возникнет, то как, по-вашему, этот кризис в конечном итоге подойдет к концу? Возможна ли еще дипломатия?
— Это вопрос на миллион долларов.
По вашему первому пункту о состоянии конфликта. Сам Путин пытается изменить его статус и позиционировать его как конфликт со всем Западом только во внутриполитических целях. Именно это послание он и его ближайший круг помощников и соратников пытаются донести до российской аудитории. Поскольку проиграть именно Украине было бы унизительно для российской армии и для российской правящей элиты, они сейчас предпочитают позиционировать этот конфликт как противостояние между Россией и Западом.
И, конечно, им легко объяснить и доказать, что Россия фактически сражается не только против Украины, потому что мы поставляем украинцам оружие, мы поддерживаем её и в военном, и в финансовом отношении. Для россиян легко представить этот конфликт как столкновение между Россией и Западом и американскими империалистами, если хотите.
Мы считаем, что украинцы должны сами решить, чем закончится этот конфликт и закончится ли он на условиях России. Но мы в Польше всегда были очень непреклонны и очень конкретны в своем видении, например, какую территорию Украина должна вернуть. Это те территории, которые они потеряли с 2014 года, а затем после начала СВО в феврале этого года.
Россия нарушила Устав ООН. Россия во многом нарушила международное право, и Украина должна полностью вернуть территорию, утраченную после 2013 года. Теперь дело за украинским руководством, за самим президентом Зеленским, как этого добиться.
— В связи с этим считаете ли вы, что, согласно вашему мнению и пониманию России, Москва сможет принять это?
— Я действительно не знаю. Очень трудно представить такую ситуацию и обстоятельства, при которых Россия уступила бы этому перечню требований. Потому что для внутренней российской аудитории Путин просто не может позволить себе проиграть этот конфликт.
Я также помню слова президента Зеленского несколько недель назад о том, что они готовы вести переговоры с Россией, но без Путина. Так что очень сложно представить, что путинская Россия инициирует серьезные переговоры с Украиной.
Судя по всему, это будет затяжной конфликт. Поэтому мы не говорим о феврале или даже мае следующего года. Этот военный конфликт, вероятно, продлится намного дольше. Очень сложно предсказать, в какой степени экономические санкции и все те карательные меры, которые были приняты Западом в последние месяцы, в итоге отразятся на экономике России. Я верю, что нам еще только предстоит увидеть, как эти санкции когда-то вступят в силу, и российское общество как-то почувствует на себе экономические трудности.
Комментарии читателей
ven ze
Зима "проверит" единство Запада против России на Украине.
"Я боюсь, что трещин между нами будет больше, раскол станет еще глубже", — говорит посол Польши в США. Он решительно утверждает, что путь Запада в ближайшем будущем полон неопределенностей.
Сколько же может существовать это притворство между США и Европой?
Louden Clear
Это не наш конфликт и не наша проблема. Пусть европейцы и ЕС сами за все заплатят!
Greg Gibbons
Поляки проиграли в истории все войны, в которых когда-либо участвовали. Но у них очень красивые женщины, и они нравились многим завоевателям.
Walter E. Kurtz
А под "Западом" посол прозрачно подразумевает США.
Ведь одна Америка направила Украине половину всей той помощи, которую она получила.
А все десятки остальных стран скромно разделили между собой вторую половину!
Jim Smith
Роскошные яхты богатых украинцев забили все дорогие пристани от Марокко до Французской Ривьеры.
Это все наши деньги.
И это то самое "контрнаступление", о котором эти украинцы нам прожужжали все уши?!
Guerrilla Poster
Польша и Россия наши друзья.
Louden Clear
Ничего не Украину не посылайте. Ничего! Ноль! Это не наша проблема. Пусть ее решает ЕС!
Greg Gibbons
Полякам лучше следить за своим языком, иначе они могут снова оказаться под властью России, как это было на протяжении столетий... Мы, американцы, люди постоянные... Мы не пошлем наших сыновей умирать за вас.
Robert Dulany
Польша приняла полтора миллиона беженцев с Украины, а Соединенные Штаты — в восемь раз меньше, где-то 150 тысяч!
mmmmm
У нас с этой помощью Украине — одна гигантская бухгалтерская неразбериха во множестве теневых государственных ведомств и агентств. Наше правительство лжет нам. Мы отправляем деньги, о которых мы ничего не знаем, и которые выкачиваются из множества агентств. Политики получают свои откаты множеством хитрых способов. Эта помощь — одна расплывчатая и параноидальная торговля заговорами.
Independent1953
Мы в США предоставляем Украине слишком много финансовой, военной и гуманитарной помощи по сравнению с многими богатыми европейскими странами, которые дают слишком мало. Много ли сделал наш слабый президент Байден, чтобы подтолкнуть такие страны-скряги, как Франция, к тому, чтобы они давали на Украину больше?