Взгляд на результаты научных разработок и их сравнение
В выпуске «НВО» от 17-23 февраля (№5) опубликована статья доктора физико-математических наук Станислава Козлова «Математические игры вокруг СЯС и ПРО». В ней есть ряд здравых суждений: например, о «безграмотности» решения советского партийно-государственного руководства 60–70-х годов прошлого века в пользу развертывания Московской системы ПРО А-35. Нельзя не согласиться и с общим пафосом статьи – о необходимостью в наше время при разработке стратегического курса больше опираться на моделирование стратегической стабильности, чтобы избежать необоснованных решений под давлением ведомственно-корпоративных интересов (иллюстрацией чего является, в частности, программа создания новой тяжелой жидкостной МБР).
В то же время, статья содержит странное сочетание глобально-стратегических и узкотехнических положений и предположений, содержащих к тому же ряд неточностей. Так, рассуждения о загоризонтной РЛС СПРН вызывают недоумение, поскольку в России и в США такие станции (типа советских РЛС «Дуга») не используются и давно демонтированы.
Варианты заатмосферного перехвата
Утверждение о том, что операторы российской СПРН испытывают «недостаток сведений об оптических и радиолокационных характеристиках факела стартующих американских МБР и крылатых ракет» справедливо только по отношению к крылатым ракетам. Но наблюдение за последними не входит в задачи российских (как и американских) РЛС СПРН, которые не могут их сопровождать из-за направленности антенн и с учётом кривизны поверхности Земли. А вот характеристики факелов стартующих баллистических ракет, которые космические системы СПРН засекали на протяжении много лет, известны достаточно хорошо.
Предположение о том, что нынешняя программа ПРО США может быть оснащенная ядерными боевыми частями, заслуживает специального рассмотрения. Это тем более так, поскольку автор написал, что замена неядерной головной части противоракет на ядерную «не является сложной технической задачей». Понятно, что обсуждать можно лишь то, что мы знаем наверняка, а не гипотетические построения разного рода. Характеристики американской ПРО в целом и ЕвроПРО в частности, включая энергетические, массовые и габаритные параметры противоракет, известны в деталях по многим источникам.
Для ядерного перехвата на заатмосферном участке траектории баллистических носителей необходимы боезаряды достаточно высокой мощности. Общеизвестно, что в космосе не действует ударная волна ядерного взрыва, а от других поражающих факторов боевые блоки МБР и БРПЛ ведущих держав располагают исключительно высокой защитой. Масса кинетического (контактно-ударного) поражающего элемента противоракет «Стандарт-3» (СМ-3) различных модификаций составляет около 40 кг вместе с двигательной установкой и сенсорами, а масса всей противоракеты – 1,5 т. Для оснащения СМ-3 достаточно мощной ядерной головной частью масса поражающего элемента противоракеты должна быть увеличена – или придется в той или иной мере пожертвовать маневренностью и эффективностью сенсоров самонаведения боевого блока.
При этом не самоочевидно, что мощность поражения ядерным взрывом компенсирует потерю в точности самонаведения боевого блока на головную часть наступательной ракеты, летящую в семь – восемь раз быстрее пули. Главным преимуществом ядерного перехвата считается предотвращение самоподрыва боеголовки наступательной ракеты при контактно-ударном воздействии, если эта боеголовка поставлена на соответствующий «боевой взвод». Однако при этом один заатмосферный ядерный взрыв просто «разменивается» на другой, правда, возможно, менее мощный.
Чтобы не потерять в эффективности самонаведения и оснастить противоракету достаточно мощной ядерной боеголовкой пришлось бы увеличить массу всего боевого блока. А для этого нужно было бы разработать новые противоракеты значительно большей массы. Это означает ни много ни мало – очередная основательная перестройка всей системы и программы ЕвроПРО НАТО и ПРО США на Дальнем Востоке.
Кроме того, крупные новые противоракеты не поместятся в вертикальные универсальные корабельные пусковые установки типа Мк-41, для которых сконструирована система СМ-3 (и в которые, кстати, может не поместиться даже перспективная система «СМ-3 Блок 2Б», которая больше всего беспокоит Россию). В тех же подпалубных пусковых установках Мк-41 размещаются КРМБ «Томахок» и противолодочные ракеты АСРОК. Реконструкция десятков кораблей под тяжелые противоракеты с ядерным перехватом означала бы фундаментальную перестройку всего американского флота, программ кораблестроения и вооружения ВМС. Для этого нет средств в сокращаемом военном бюджете США, и это противоречит логике военной доктрины и военно-морской стратегии Вашингтона, которые предусматривают уменьшение роли ядерного оружия и увеличение акцента на высокоточные обычные наступательные и оборонительные вооружения.
Оснащение достаточно мощным ядерным зарядом противоракет типа «Джи-Би-Ай» (GBI), которые в числе 30 единиц развернуты на Аляске и в Калифорнии и которые в двухступенчатом варианте хотел разметить в Польше бывший президент Джордж Буш, в принципе возможно. Но поскольку эти противоракеты тоже оснащаются легким контактно-ударным боевым блоком, опять-таки возникнет необходимость в их реконструкции. Самое главное, это в той или иной мере уменьшит их скорость, дальность действия и (или) точность наведения на перехват. Иными словами, сорок лет спустя США вернулись бы к концепции ПРО «Сентинел/Сейфгард» с противоракетами «Спартан», которую в начале 70-х годов сочли малоэффективной против советских СЯС того времени, ограничили Договором по ПРО, а затем и вовсе упразднили в 1976 г.
Помимо всего прочего, все это означало бы, что десятки миллиардов долларов, израсходованных на нынешнюю программу ПРО, выброшены впустую, и все надо делать сначала. Можно ли представить себе столь вздорные решения со стороны рациональных американцев? Даже намек на подобные экзотические идеи повлек бы немедленные отставки министра обороны и высшего военного командования.
Неядерный перехват по-русски
На недавней встрече председателя правительства Владимира Путина с военно-политическими экспертами в Федеральном ядерном центре в Сарове, в которой мне довелось участвовать, был поднят вопрос об оснащении ядерным перехватом российской системы Воздушно-космической обороны. (Как известно из неофициальных источников, Московская система ПРО А-135 и часть зенитных ракет, в том числе типа С-300, оснащены ядерными боеголовками). Однако эта идея не получила сколько-нибудь существенной поддержки. Надо полагать, что и ВКО России будет строиться сообразно магистральному направлению военно-технического развития – на основе высокоточных неядерных систем и совершенного информационного обеспечения. А в перспективе – и с использованием систем на новых физических принципах. Об этом главном направлении военно-технического развития применительно как к США, так и к России было сказано в программной статье Владимира Путина, посвященной вопросам национальной обороны.
Другой спорный тезис Станислава Козлова связан с «неразумными» европейцами, которых американский союзник по НАТО якобы готов «подставить» под ядерную ПРО, разместив противоракеты с ядерными зарядами на территории европейских стран. Такой сценарий очень трудно представить себе в условиях, когда в Европе ширится, в том числе на уровне руководящих кругов, движение за вывод даже старых тактических ядерных авиабомб, остающихся на складах Германии, Бельгии, Нидерландов и Италии (Турция тут исключение). Лучшего способа окончательно расколоть НАТО после фиаско в Ираке, Афганистане и Ливии не придумали бы самые рьяные враги альянса.
В сложившейся ныне ситуации в российско-американских отношениях преждевременно обсуждать возможность взаимного сокращения СЯС России и США до 1000 боезарядов в следующем договоре СНВ. Но если учитывать реально запланированную, а не выдуманную российскими «патриотами-паникерами» систему ПРО США, то при выполнении намеченной программы модернизации наших СЯС с опорой на системы «Ярс»/«Булава»/«Борей» Россия гарантированно сохранит потенциал ядерного сдерживания. Как сказано в Военной Доктрине оно основано на способности «нанесения заданного ущерба агрессору в любых условиях обстановки», что естественно включает условия глубокого ответного удара.
Доктор Козлов пишет: «Описанный выше сценарий (нанесение первого ядерного или неядерного удара по ракетным базам и другим представляющим угрозу объектам, а затем предотвращение возможного ответного удара с помощью многоэшелонированной системы ПРО) в данный момент лежит в основе геополитической стратегии США». Хотелось бы спросить у автора, где, в каких официальных источниках США он нашел такого рода планы или, может быть, он имеет доступ к каким-то секретным материалам Пентагона? Поскольку открыто об этом нигде не написано, очевидно, что уважаемый ученый собственноручно вменяет указанные замыслы военно-политическому руководству США.
Но зачем тогда Вашингтон пошел на новый Договор СНВ, почему там обсуждаются варианты дальнейшего сокращения стратегических сил до 1000 боезарядов и ниже? Ведь для них не секрет, что российские СЯС будут в обозримое десятилетие по объективным причинам сокращаться независимо от Договора (и уже «нырнули» под его потолки по развернутым средствам). Таким образом, США могли бы в отсутствие Договора «бесплатно» обрести двух-, а то и трехкратное превосходство, включая гораздо более высокий потенциал разоружающего удара. (Вместо примерно 1500 боезарядов они могли бы иметь около 4000 боеголовок на развернутых БРПЛ «Трайдент-2» и МБР «Минитмен-3» по правилам засчета нового Договора).
Не выдавать желаемое за действительное
Конечно, США пошли по иному пути не из благотворительности, а по другим причинам, которые заслуживают отдельного обсуждения (например, этой теме посвящена статья академика Сергея Рогова «Россия и США: неизбежна ли новая конфронтация?» в том же выпуске «НВО», что и статья доктора Козлова). Что касается действительно многоэшелонной системы ПРО, то она предусматривалась программой СОИ президента Рональда Рейгана, с которой теперешняя противоракетная программа США имеет очень мало общего.
Нередко случается, что другой стороне вменяются теоретические концепции, которые самим хотелось бы реализовать, если бы это позволили бюджетные и технические ресурсы. Например, в наших военно-научных статьях приходится встречать рекомендации повысить эффективность будущей российской системы Воздушно-космической обороны, дополнив ее средствами поражения наступательных вооружений противника на стартовых позициях. Мне самому довелось присутствовать на открытом для прессы заседании с участием высшего военного руководства России, на котором именно эти пожелания были высказаны авторитетным представителем военно-академической науки, и они были встречены с одобрением. А ведь по сути речь шла о создании потенциала разоружающего удара и возможности отражения ослабленного ответного удара с помощью оборонительных средств, что доктор Козлов приписывает американским стратегам.
Контрсиловое нацеливание стратегических сил на объекты СЯС друг друга по умолчанию останется в обозримый период элементом взаимного ядерного сдерживания РФ и США. Не известно, какие стратегические концепции обсуждаются в Вашингтоне в закрытом кругу и какого потенциала теоретически хотели бы достичь американцы. Но, как говорится, «хотеть не вредно», а все реалистические расчеты и модели показывают, что в рамках ограничений Пражского Договора СНВ от 2010 года Соединенные Штаты не будут обладать сколько-нибудь значительным потенциалом разоружающего удара по российским СЯС (в отношении КНР дело на прогнозируемое будущее обстоит иначе). Так будет, если Россия не преподнесет США контрсиловой «подарок», развернув новые тяжелые МБР в шахтных пусковых установках, которые стали уязвимы для американских боеголовок типа W-87 и W-88 уже четверть века назад. Ситуация может еще более ухудшиться в случае выхода России из нового Договора СНВ, что позволит США реализовать свой превосходящий возвратный потенциал, вернув все складированные боеголовки на БРПЛ и МБР.
Популярный ныне среди военных фантастов сценарий «экологически чистого» разоружающего удара по России с использованием высокоточных средств в обычном оснащении тем более не имеет никакой почвы. Особенно – принимая во внимание длительное время, необходимое для развертывания таких средств в пределах досягаемости до российских баз СЯС, которое послужило бы для нас недвусмысленным сигналом тревоги. То же относится к размещению американских кораблей ПРО в северных морях для перехвата МБР и БРПЛ России. (Если же, неровен час, конфликт случится зимой, то как бы ни пришлось США арендовать российские ледоколы для проводки через Арктику своих крейсеров и эсминцев с системой «Иджис».)
И последнее: не вполне корректно сравнивать результаты научных разработок, приведенных в статьях генералов РВСН Владимира Дворкина и Павла Золотарева, которые были ведущими аналитиками Минобороны, с оценками Владимира Евсеева. Последний, насколько известно, не участвовал в каком-либо моделировании стратегической стабильности, а лишь использовал доступную ему информацию о таких моделях и расчетах.
Алексей Георгиевич Арбатов - академик РАН
