Нужно принимать системные решения и экстренные меры
Самое худшее, что может быть в области оборонной безопасности, – это не замечать тех тенденций развития потенциальных угроз, которые приобретают черты закономерности, и не реагировать на них. Остановимся лишь на некоторых из таких тенденций.
Последствия режима «по умолчанию»
Первая тенденция де-факто связана с разработкой в США и некоторых странах НАТО высокоточных систем и средств доставки безъядерных боеприпасов с использованием арсенала крылатых ракет и авиации, в том числе с гиперзвуковыми двигательными установками. Вторая сопряжена с реализацией Соединенными Штатами комплекса программ, направленных на создание условий для быстрого развертывания в космосе ударно-разведывательных систем с целью объединения космического и воздушного пространства в «единую оперативную среду», позволяющую построить гибкую систему решения задач подавления потенциального противника как на всем трансконтинентальном пространстве, так и на локальном уровне любого ТВД. И третья тенденция, которой к 2015–2020 годам суждено стать закономерностью, заключается в стремлении воплотить в жизнь концепцию «Ведение боевых действий в едином информационном пространстве».
Очевидно, что все эти три тенденции – лишь «часть целого» и они объединены единой целевой функцией – закрепление военно-технического превосходства на глобальном уровне.
В самом деле чем иным можно объяснить наличие в США уже сегодня почти 200 тысяч крылатых ракет, оснащенных высокоточными безъядерными боеприпасами? И это при бесспорном преимуществе Америки по сравнению с любой страной мира как по общим, так и по стратегическим видам вооружений. Казалось бы, налицо явная избыточность, которая разумного объяснения не имеет. Но это лишь первое впечатление с позиции здравого смысла.
Есть ведь и другой смысл, и сводится он к провозглашенной США стратегии обеспечения глобального преимущества, позволяющего наносить синхронный удар на всю глубину территории противника. Ключевыми словами в этой стратегии являются «синхронный удар», который может быть спланирован лишь при условии массированного использования крылатых ракет совместно с применением других видов оружия. Отсюда следует и масштабность постановки задачи. И все это на фоне интенсивного развития комплексов разведки, беспилотных и пилотируемых аппаратов, глобальной сети сетецентрического взаимодействия сил и средств и т. д.
Здесь правомерен вопрос: что можно и что следует противопоставить развитию такого сценария?
Над ответом придется поломать голову. Ибо за последние 20 лет ни одну из Государственных программ вооружения не удалось выполнить, а их «наполнение» и объемы предусматриваемого финансирования все эти годы были явно неадекватными степени возрастающих военно-политических и технологических угроз.
Нельзя сказать, что реальная ситуация, сложившаяся в Вооруженных Силах и ОПК, намеренно замалчивалась. Напротив – имеется ряд высокопрофессиональных и честных публикаций в журналах и газетах («Вооружение и военная техника», «Воздушно-космическая оборона», «Военно-промышленный курьер» и т. д.). Но при этом никакой реакции на них, как правило, не следует. Возникла ситуация, когда для государства и ведущих политических сил общества стало предпочтительным на острейшие проблемы государственной безопасности реагировать в режиме «по умолчанию» вместо осуществления серьезных исследований проблемы, проведения ответственных дискуссий и принятия решений.
Между тем по целому ряду компонентов целостной системы обеспечения оборонной безопасности «точки невозврата» уже позади. Это напрямую касается большинства компонентов авиационных средств и общих вооружений, систем управления и связи, некоторых видов РЭБ, целого ряда специальных материалов и комплектующих изделий и др. Отдельные примеры создания эффективных систем и средств ВВТ (например С-400, «Искандер») остаются скорее лишь исключением и «штучным товаром», крайне слабо отражающимся на оборонительном потенциале страны.
Это надо сделать немедленно
Важно заметить, что все предшествующие годы Программы ВВТ в основном правильно отражали складывающиеся современные тенденции в сфере оборонной политики, способов боевого применения оружия и ориентировали на концентрацию ресурсов на главных направлениях. Так что здесь дело не в степени «правильности» этих программ, а в очевидном несоответствии уровня ресурсов, выделяемых на их осуществление, и в эффективности использования того, что получено.
В итоге мы имеем то, что имеем. И средств на обеспечение оборонной безопасности больше, чем сегодня, похоже, не станет. Такова реальность. Причем весьма тревожная. Реакцией на нее могла бы стать активная государственная политика в сфере обороны, выражающаяся в принятии системы безотлагательных мер, своего рода «дорожной карты» совершенствования Вооруженных Сил и развития ОПК на ближайшие 10–20 лет. Структура и состав мер должны стать результатом серьезных исследований, хотя целый ряд необходимых шагов представляется совершенно понятным и неизбежным уже сейчас.
Шаг первый: нужны безотлагательные меры по наращиванию эффективности и устойчивости к различным видам воздействия системы обеспечения стратегической безопасности (СПРН, РВСН, ВКО). Вопреки обстоятельствам именно в этих сферах удалось сохранить работоспособные коллективы и в Вооруженных Силах, и в промышленности. Именно здесь сегодня наметились серьезные возможности для гарантированного обеспечения стратегической безопасности страны как минимум на ближайшие 10–20 лет. Это обстоятельство должно стать ключевым аргументом при принятии политических решений о концентрации ресурсов на главных направлениях обеспечения безопасности на ближайшие годы. И приоритеты здесь должны быть реальными.
Шаг второй: необходимо предотвратить дальнейшее «вымывание» профессиональных кадров в ВС и ОПК. Сегодня уровень профессионализма в Вооруженных Силах и на предприятиях оборонно-промышленного комплекса явно не соответствует сложности задач по обеспечению оборонной безопасности. На фоне текущих сомнительных успехов реформирования армии наиболее сокрушительный удар получили система подготовки военных кадров, военная наука. Ряд военных НИИ ликвидирован или преобразован в научные центры с существенно сниженными возможностями для исследований военно-технических проблем. Заметно уменьшилась возможность институтов Минобороны самостоятельно разрабатывать технические задания на новые образцы ВВТ или как минимум на равных позициях взаимодействовать с гражданскими НИИ. Наряду с этим крайне ослаблен институт военной приемки, который с петровских времен всегда был гарантом качества отечественного оружия. Проблема подготовки и закрепления высокопрофессиональных кадров в ВС и ОПК стала ключевой и без серьезных мер на уровне активной государственной политики ее не решить. И прежде всего необходима содержательная программа действий, обеспечивающих привлекательность и престижность службы или работы по обеспечению оборонной безопасности.
Шаг третий: требуется принятие серьезных мер, направленных на повышение интеллектуального уровня управления развитием ВС и ОПК. Эта задача куда серьезнее, чем простая замена одних кадров на другие. Примеры нескольких успешных предприятий ОПК, оказавшихся способными воплотить у себя лучшие образцы западных компаний по эффективному управлению бизнесом, показывают, сколь это непросто, но необходимо. И если на предприятиях ОПК такая постановка задачи уже не воспринимается как надуманная, то в Вооруженных Силах все куда сложнее, хотя очевидно, что сложившаяся за многие десятилетия практика управления силами и средствами ВС становится все более неадекватной сложности задач, которые надо решать не числом, а умением.
Шаг четвертый: для предотвращения дальнейшего отставания в области создания продукции ВТН необходимо в кратчайшее время осуществить переход предприятий ОПК на 4 и 5-й технологические уклады. Это в равной мере касается как разрабатывающих предприятий (переход на автоматизированное проектирование полного жизненного цикла – систему 3D-проектирования), так и промышленных. Очевидно, что задача эта весьма капиталоемкая и решение ее без «включения» в систему международных отношений невозможно, так же, как без использования импортной компонентной базы немыслимо создание современных образцов ВВТ. И такая практика не должна быть лишь редким исключением, как сейчас. При этом параллельно необходимо осуществлять меры, которые исключали бы ситуацию, когда разработчики и производители оборонной продукции становились заложниками поставщиков импортных систем автоматизированного проектирования или комплектующих изделий и материалов. Решению этой задачи могли бы способствовать создание Центров сертификации импортных комплектующих изделий и материалов для оценки возможности использования их в системах и средствах ВВТ и средствах космического базирования и ориентация не на одного, а на нескольких поставщиков однотипной продукции. Сегодня эти задачи решаются фрагментарно, лишь в виде отдельных частных примеров, не отражающих действительного положения дел в оборонных отраслях. Давно назрела необходимость иметь целостную программу переоснащения оборонных отраслей промышленности, увязанную с системой подготовки профессиональных кадров. Предусмотренные для переоснащения предприятий ОПК три триллиона рублей на ближайшие 20 лет – сумма немалая, но эффективность ее использования напрямую будет зависеть от того, насколько жестко ее применение увязано с приоритетами Программы развития ВВТ.
Здесь важно заметить, что одним из источников и возможностью для осуществления перехода предприятий ОПК на 4 и 5-й технологические уклады может стать использование интеллектуального потенциала создаваемой инновационной инфраструктуры (Роснано, фонд «Сколково», технопарки, ОЭЗ, исследовательские университеты). Сегодня появилась возможность перевести взаимодействие с этими институтами на качественно новый уровень. Не редкостью стали ситуации, когда, например, в исследовательских университетах имеются реальные средства финансирования, но есть дефицит четко сформулированных наукоемких задач. И вот здесь-то как раз возможны альянсы «предприятие-университет» на качественно новой основе. Одной из возможностей таких альянсов могло бы стать решение традиционной для оборонных предприятий проблемы – неумение превращать интеллектуальный потенциал (квалификацию, знания и репутацию) в активы (лицензии, права интеллектуальной собственности и бренды). В условиях таких альянсов может появиться реальная возможность использования гражданских технологий в интересах оборонного комплекса, что представляется чрезвычайно важным в условиях современной экономики;
Шаг пятый: необходимо осуществить меры, направленные на восстановление роли научно-технической экспертизы проектов в области создания ВВТ. Именно на восстановление роли, а не на повышение ее: сегодня нечего повышать. Институт серьезного оппонирования, экспертные заключения с оценкой рисков, сопоставление технических решений – все это скорее давняя история, чем реальная практика. Не говоря уже о межведомственной экспертизе. Сегодня у всех на слуху наши самые веские аргументы в области СЯС – «Тополь-М» и «Булава». Но при этом мало кто знает, с какой тщательностью и личной ответственностью каждого эксперта в 1997–1999 годах осуществлялся выбор этих проектов из числа альтернативных Межведомственной комиссией под председательством академика РАН Н. П. Лаверова. И это позволило избежать ошибок, которые могли привести к стратегически важным последствиям. Сегодня примеров подобного рода практически нет.
В последнее время предпринимаются некоторые шаги по приданию ВПК крайне важных для ОПК функций. Весьма ограниченные функции экспертизы научно-технических проектов выполняет сегодня НТС при ВПК. Это само по себе уже хорошо, однако возможности его в этом пока весьма ограниченны. Институт экспертизы при ВПК должен стать важнейшим звеном в системе принятия решений, касающихся развития оборонно-промышленного комплекса и осуществления проектов в области ВВТ. Такой институт не должен быть многочисленным: его задача должна заключаться лишь в организации самого процесса экспертизы, в формировании эффективного механизма отбора экспертов (экспертных организаций) и в определении ответственности за предоставление некачественных заключений. Такой институт в своей работе должен опираться на механизмы отраслевых и межведомственных экспертиз, на экспертное сообщество, которое независимо от каких-либо указаний начинает формироваться. И разумеется, подлинная экспертиза в нынешних условиях не может быть лишь делом «общественным» – для ее осуществления нужно формировать соответствующий бюджет.
Заметным примером становления экспертного сообщества стало образование некоммерческого партнерства «Вневедомственный экспертный совет по проблемам воздушно-космической обороны». И это лишь начало. Нет сомнений в том, что при малейшей поддержке такого рода инициатив со стороны ВПК эта проблема может найти быстрое и приемлемое решение.
Шаг шестой: важно внести определенность в вопросы финансирования научных исследований и разработок в интересах Минобороны. В этом одном из ключевых вопросов, определяющих развитие ВВТ, сохраняется полная неразбериха: многократно подтверждалась заинтересованность Минобороны в образовании некоторого аналога DARPA, правда, без каких-либо последствий, одновременно прекращено финансирование исследований этим ведомством. В свою очередь Министерство промышленности также не финансирует конкретные исследования и разработки, не имеющие гражданского применения. Таким образом, круг замкнулся не в пользу оборонного потенциала страны. Остается надеяться, что ВПК не будет безучастной к этой проблеме и определенность появится.
Шаг седьмой: необходимо привести в соответствие с условиями современной экономики систему контрактных отношений, прежде всего в области ценообразования на продукцию военно-технического назначения. Унаследованная от СССР система ценообразования на продукцию ВТН крайне отрицательно отразилась на состоянии предприятий ОПК. Данная система основана на жестко устанавливаемом уровне рентабельности и «нормативной» средней заработной плате. Это приводит к тому, что уже на протяжении многих лет становится заведомо невыгодным осуществлять сокращение численности работников предприятий ОПК за счет повышения эффективности их работы и, напротив, стимулируется ее наращивание. Более того, система никак не увязана с повышением эффективности создаваемого ВВТ и никак не регламентирует распределение возникающих при этом рисков. Причем все «нормативные» ограничения распространяются лишь на головных исполнителей, что заведомо делает их заложниками соисполнителей всех уровней.
В наиболее трудном положении оказываются компании, создающие особо сложные системы и комплексы, которые из-за их специфики или из-за финансовых ограничений не предусматривается тиражировать, в связи с чем по отношению к ним нельзя использовать механизм снижения себестоимости за счет серийности.
Без приемлемого решения проблемы ценообразования на продукцию ВТН все разговоры о реформировании ВС и ОПК могут оказаться малопродуктивными. «Базовые» предложения, направленные на создание системы ценообразования, адекватной современному уровню развития ВВТ и рыночным отношениям, обосновывались и неоднократно предлагались в конце 90-х – начале 2000-х годов как Лигой оборонных отраслей, так и Службой начальника вооружения Минобороны. И все они ни разу (!) не стали предметом серьезных обсуждений ни в Минэкономразвития, ни в Минфине, ни в соответствующих комитетах Госдумы или Федерального собрания. Объяснения всегда были стандартными: «Это приведет к дополнительным затратам на ВС». Да, конечно. Но одновременно это привело бы к огромной экономии сил и средств по стране в целом и главное – позволило бы сохранить научный и производственно-технологический потенциал страны.
Сейчас, когда ситуация доведена до полного абсурда, нужно постараться сохранить и приумножить хотя бы то, что осталось. К сожалению, специалистов высокого уровня по этой весьма специфичной и сложной проблеме уже крайне мало. Тем не менее среди работников ОПК не осталась незамеченной инициатива ВПК по привлечению к решению этой проблемы специалистов из ведущих научных организаций и университетов страны. И это открывает некоторую перспективу.
Такова реальность. И исходя из этой реальности нам нужно искать и находить решения, которые позволяли бы нашей стране обеспечивать систему оборонной безопасности на гарантированном уровне. Этой же задаче должна отвечать и логика военного строительства.
Николай Михайлов, доктор экономических наук, профессор, действительный государственный советник первого класса
Опубликовано в выпуске № 8 (425) за 29 февраля 2012 года
