Начальник Генштаба надеется на расширение сотрудничества с военными учеными
В Академии военных наук прошла военно-научная конференция, в работе которой вместе с членами АВН приняли участие представители высшего командного состава Вооруженных сил РФ. Обсуждались вопросы развития военной науки, ее участие в преобразованиях, проводимых в Министерстве обороны, частях и соединениях армии и флота. На конференции с докладом выступил начальник Генерального штаба ВС РФ генерал армии Николай Макаров. Сегодня «НВО» публикует с незначительными сокращениями текст этого выступления.
Прошел почти год с момента нашей предыдущей встречи. Академия начала более интенсивно и продуктивно трудиться. Решение большинства задач в интересах Вооруженных сил уже переведено в практическую плоскость. Вы приняли активное участие в оценке перспектив развития геополитической обстановки, подготовке предложений по укреплению безопасности в Центрально-Азиатском регионе, совершенствованию системы управления Вооруженными силами, организации воздушно-космической обороны и другим проблемным вопросам практической деятельности Вооруженных сил. Отдельная благодарность – лично президенту АВН Махмуту Ахметовичу Гарееву. Постоянный контакт и своевременные консультации с ним на различных так называемых площадках оказывали и оказывают существенную помощь Минобороны России.
Но многое нам еще предстоит сделать.
Армию предстояло вооружать заново
Центр военных действий с традиционных театров войны на суше и на море сместился в воздушно-космическую и информационную сферы, при этом кибернетическая безопасность заняла особое место. Получили развитие положения концепции сетецентрической войны. И в том понимании, как мы ее с вами обсуждаем, она уже шагнула далеко вперед. Многие даже не догадываются, насколько эффективно и качественно решаются эти вопросы в ведущих странах Запада.
Стали широко применяться асимметричные действия. Решающее значение на ход и исход войны стал оказывать начальный период войны, а период боевых действий стал ограниченным по времени, очень жестким и планомерно продуманным.
Происходило изменение соотношения видов вооруженных сил. Резко повысилась роль ВВС, ВМФ, сил специальных операций, космической группировки, а также сил и средств, действующих в киберпространстве.
Страны Запада учли тенденции в изменении характера вооруженной борьбы и в 90-х годах прошлого столетия приступили к масштабному реформированию своих вооруженных сил.
Сейчас идет сокращение численности вооруженных сил в США на 70–80 тыс., Германии на 35%, во Франции на 85 тыс.
Вместе с тем за счет применения передовых технологий, новых форм и способов ведения военных действий страны Запада добиваются повышения эффективности достижения целей меньшим количеством личного состава.
У нас пока продолжаются разговоры о том, каким путем нам идти. И эти сомнения даже пытаются использовать в предвыборных мероприятиях, так сказать «разыграть армейскую карту». Многие говорят, что необходимости в реформе Вооруженных сил не было, хотя к началу ее проведения сомнений ни у кого не возникало. Это подтверждается объективными показателями.
Численность Вооруженных сил России в 1992 году составляла более 2 млн. 700 тыс. военнослужащих, из них более 1 млн. офицеры и прапорщики. Они продолжали представлять собой осколок Советской армии, предназначавшейся для ведения прежде всего крупномасштабных войн после проведения мобилизационного развертывания. Вооруженные силы были не сбалансированы по структуре, составу и численности, были громоздки и обременительны для экономики страны.
В связи с недостаточным финансированием по ГОЗу, которое не покрывало даже ремонт ВВТ, количество неисправной техники безудержно росло. В 2008 году, к началу проведения реформы, количество неисправной техники в Вооруженных силах уже составляло более 50%. Это привело к тому, что был введен угрожаемый период продолжительностью до одного года, в ходе которого планировалось восстановить все неисправное ВВТ. Но для этого потребовалось бы до 10 государственных бюджетов и не осталось бы финансирования на образование, медицину, продовольствие, транспорт, экономику и т.д. Мы не могли это сделать по двум причинам. Первая – не было таких денег, вторая – тот оборонно-промышленный комплекс, который мы поставили на колени, не готов был это сделать даже за один год. И практически армия уже к 2000 году была безоружная.
Упал престиж военной службы, вызванный низким денежным содержанием и жилищными проблемами. Социальная незащищенность военнослужащих породила абсолютное равнодушие в воинских коллективах, что явилось одной из основных причин массового увольнения молодых офицеров. Появилась и стала процветать коррупция.
В 70–80-е годы мы имели сильное военное образование. Преподаватели-фронтовики были великие люди с большим опытом и с высочайшим уровнем подготовки. Но с 1991 года был провозглашен лозунг: «Кто имеет квартиры в Москве – тот должен жить и служить в Москве», образование и наука, уровень подготовки стали неуклонно падать.
Поэтому люди, окончив училища и имея жилплощадь в Москве, оставались здесь, росли, крепли, мужали, становились докторами наук, преподавателями, но практического опыта как не было, так и нет. И с этой проблемой мы до сих пор мучаемся и пока не можем решить в наших вузах.
Встал вопрос – что делать? Благодаря политике, проводимой тогда президентом России В.В.Путиным, мы стабилизировали положение и подготовили основу для проведения реформы. А к 2008 году были созданы все необходимые условия для ее проведения. Необходимо было только понять, как ее проводить. В какие сроки? С чего начать? Какой иметь конечный результат?
Новые подходы
Мы должны были найти новые подходы и способы реорганизации ВС. Причем мы были ограничены двумя параметрами.
Первый – численность Вооруженных сил не более 1 млн. человек. Ведь страна не может пока позволить больше при любом варианте.
Второй – все мероприятия провести в рамках существующего финансирования.
Единственное, что нам было необходимо, это средства на решение жилищной проблемы. Руководство страны нашло огромные деньги, и те подходы, которые нами определены, позволят эту проблему решить в течение одного-двух лет.
Но время идет, стране требуются другая армия, другая техника, другая система управления, другая логистика и соответственно новые формы и способы боевых действий.
С учетом именно этих подходов планировалась и проводилась военная реформа. Я считаю, что подход, который был применен, даст результаты.
Что же сделано за последние три года?
Мы создали принципиально новые ВС. Изменили не только структуру. В государстве появились новые войска постоянной готовности, способные приступить к выполнению боевых задач в течение нескольких часов.
Ушли в прошлое части сокращенного состава и кадра, где служили абсолютно неподготовленные офицеры, а сержанты и солдаты не занимались боевой подготовкой.
Два года мы не принимали в военные училища курсантов, а в это время кардинально поменяли систему военного образования.
Возобновились боевая служба РПЛСН, стратегической авиации, походы кораблей, маневры и учения.
Сформированы два функциональных ствола ответственности. Военные стали заниматься военным делом, гражданские их обеспечивать.
Создана трехуровневая система ответственности. Оптимизированы центральные органы военного управления. Их численность сократилась в четыре раза.
В результате мы получили стройную, прозрачную, простую, финансово менее затратную систему управления Вооруженных сил.
Шесть военных округов переформированы в четыре. В них созданы межвидовые группировки войск и сил на стратегических направлениях. Проведена оптимизация комплектов войск военных округов и общевойсковых армий. Это позволило увеличить их возможности в 2,1 раза.
Создали Войска воздушно-космической обороны. Эффективность ВКО планируется повышать по мере оснащения перспективными образцами ВВТ.
Проводится оптимизация системы базирования войск и аэродромной сети. Впервые за 20 лет отремонтировано 28 аэродромов, а 12 предстоит отремонтировать в 2012 году, и это при полном отсутствии финансовых проблем.
Создана единая система материально-технического обеспечения. С военнослужащих практически сняты хозяйственные функции. Выстроена система организации обслуживания войск на условиях аутсорсинга, хотя по этому вопросу еще есть проблемы.
Определены приоритеты в оснащении. Минобороны закупает только современные ВВСТ, их доля увеличилась с 8 до 16%.
К 2015 году доля современной техники составит 30%, а к 2020 году до 70 – 100%.
Реформировали вузы и порядок подготовки офицеров. В настоящее время подготовку офицеров осуществляют три военных учебно-научных центра видов ВС, 11 военных академий и два военных университета.
Интенсифицировали подготовку Вооруженных сил. Создаются центры боевой подготовки нового поколения.
С учетом изменения форм и способов ведения военных действий разработаны и введены в действие новые уставы и наставления, которые требуют дальнейшей проработки и оптимизации. Выражаю надежду, что ученые Академии военных наук примут в этой работе самое активное участие.
Устранена диспропорция между старшими и младшими офицерами. Доля младших офицеров увеличена с 40 до 68% за счет сокращения доли старших офицеров.
Планируется увеличение численности военнослужащих-контрактников до 425 тыс. в течение следующих пяти лет, но отказываться от призыва мы не собираемся, поскольку это серьезный мобилизационный ресурс.
Мы должны получить контрактника, который принципиально обновит Вооруженные силы. Нам нужен такой контрактник, который изменил бы отношение к военной службе, чтобы служба стала для него не рутиной, а достойной профессией.
Для этого необходимо изменить саму структуру жизни Вооруженных сил.
Принимаются максимально возможные меры по обеспечению социальных гарантий военнослужащих. Количество нуждающихся в постоянном жилье снизилось более чем в два раза. С 1 января с.г. введена новая система денежного довольствия. Начато строительство шести военных госпиталей. Оптимизировано санаторно-курортное обеспечение. В 2012 году выделено 8,5 млрд. руб. на ремонт санаториев.
В целом за короткий срок мы создали новую армию.
Брать только необходимое
В настоящие время стоит вопрос обеспечения ВС вооружением и военной техникой. Между Вооруженными силами и ОПК сформировались непростые отношения. Нас упрекают, что мы не заключаем договоры, не хотим покупать отечественное ВВТ – это неправда. Все, что современно, мы закупаем. А если нам хотят, образно говоря, продать «Запорожец» по цене «Мерседеса», то мы на это никогда не пойдем.
Руководители предприятий через средства массовой информации формируют общественное мнение о том, что в результате действий Минобороны ликвидируется производство с массовым увольнением трудящихся, создается социальная напряженность. Они пытаются не мытьем так катаньем заставить купить этот «Запорожец». Мы будем покупать то, что необходимо. Но для этого мы должны четко высказать свои требования: что нам нужно, в каком объеме и для чего? Я думаю, мы решим эту проблему.
За все надо нести ответственность как в военном ведомстве, так и в оборонно-промышленном комплексе. Срыв каких-либо мероприятий должен нести за собой определенные меры воздействия.
В течение нескольких месяцев мы наблюдали за ходом военной операции в Ливии. Это особая операция с новыми способами действий военных и гражданских структур, возможностям «боевого» взаимодействия которых мы уделяем очень мало внимания.
Ее цели достигнуты без применения сухопутной компоненты многонациональных сил, путем блокирования воздушных, сухопутных и морских артерий, поражения критически важных объектов средствами ВТО, действиями сил специальных операций, частных военных компаний во взаимодействии с вооруженной оппозицией и информационным воздействием на противника.
Не было применено ни одного шаблона. Практически все по-новому. Необходимо отказаться от использования академических стереотипов при определении форм и способов действий войск. В этом должна помочь военная наука, а она молчит. Операция не изучена и не нашла отражения в наставлениях и уставах.
Наука должна отслеживать все новое и давать рекомендации в виде наставлений, руководств и учебников. А пока Минобороны приходится создавать коллективы по изучению передового опыта и его внедрению в практику войск.
Вооружив войска и силы новыми формами и способами, надо научить, как их использовать. Военная наука должна сказать, как это лучше сделать. Какая для этого нужна учебно-материальная база, сколько времени необходимо для подготовки. Обучение должно быть высокотехнологичным.
Для подготовки войск мы используем приказарменную учебно-материальную базу и полигон со стрельбищами, танкодромами, директрисами и другими объектами.
Но такой подход не позволяет качественно готовить солдата и воинский коллектив к выполнению задач в современном бою.
Надо пересматривать формы и способы обучения войск, в том числе офицеров.
Мы закупили в Германии современный тренировочный комплекс. Но это частичное решение проблемы. Нужна новая научно обоснованная система подготовки войск, основанная как на отечественном опыте, так и на передовых достижениях армий мира.
Неотъемлемой частью современных конфликтов является постконфликтный период. Он наступает после окончания активной фазы операции. Несмотря на то что мы имеем опыт постконфликтного урегулирования 20-летней давности, он не учитывается.
Вспомним Афганистан. Молниеносный ввод войск в страну. Овладение стратегически важными объектами и районами. Военная фаза военного конфликта по времени непродолжительна, потери личного состава незначительны. Затем наступает постконфликтный период, который длится почти 10 лет.
В настоящее время трудности в решении задач постконфликтного урегулирования испытывают многонациональные силы содействия безопасности в Афганистане. Войска несут потери. Жертвы среди мирного населения, огромные финансовые расходы.
У нас отсутствуют четко обоснованные научные выводы по действиям войск и сил в постконфликтный период, мы не заложили целостное представление о нем в уставы и наставления и не учим этому офицеров и солдат. Такое положение необходимо исправить.
Заглядывая на десятилетие вперед
Одним из важных факторов, оказывающих влияние на успешное выполнение задач, является возможность использования космического пространства.
Разработка перспективных систем, призванных обеспечить деятельность Вооруженных сил после 2015 года, должна вестись исходя из потребностей военных действий создаваемыми группировками с учетом сетецентрического принципа управления, и космическая орбитальная группировка здесь имеет решающее значение.
Наряду с традиционными формами и способами вооруженной борьбы все большую актуальность приобретают действия в кибернетическом пространстве.
Интеллектуальное воздействие на информационно-телекоммуникационные сети с целью нарушения функционирования систем управления войсками и оружием открывают широкие асимметричные возможности по снижению боевого потенциала противника и защиты своих информационных ресурсов.
Мы готовы к созданию киберкомандования. Но для этого нужно иметь мощную теоретическую подготовку. Академия военных наук должна сказать свое веское слово.
Мы должны уже сейчас понимать, какими быть Вооруженным силам в 2020 году, когда в основных государствах мира роботизированная и беспилотная авиационная техника, оружие на новых физических принципах будут поставлены на поток. Уже сейчас необходимо создавать научный задел на будущее.
Какие Вооруженные силы мы должны иметь в 2020 году? Какими должны быть техника и вооружение? Какими будут способы и формы применения Вооруженных сил на основе мощных информационно-телекоммуникационных технологий? Ответы на эти вопросы Минобороны надеется получить при помощи Академии военных наук.
В выступлении я остановился на наиболее актуальных проблемах Вооруженных сил, решить которые мы надеемся при участии представителей Академии военных наук. Детально они изложены в Плане научной работы Вооруженных сил, с которым вы можете ознакомиться и включиться в работу.
Надеюсь, что наше сотрудничество будет носить конструктивный и результативный характер.
Николай Макаров
