Сила и слабость судостроительного комплекса
Главком ВМФ адмирал Владимир Высоцкий заявил в начале февраля, что до 2020 года Военно-морской флот получит больше новых подлодок, чем предполагалось ранее. За этот срок теперь планируется ввести в строй по 10 ракетных подводных крейсеров стратегического назначения (РПК СН) пр. 955 «Борей» и многоцелевых атомных подводных лодок (АПЛ) пр. 885М «Ясень», а также 20 неатомных подводных лодок (ПЛ), в том числе шесть ПЛ пр. 636 для Черноморского флота. Реализуемость этих планов, к сожалению, вызывает определенные сомнения.
В статье «Гособоронные войны местного значения» газета подробно писала о проблемах, стоящих сегодня перед нашими Вооруженными силами (ВС) и оборонно-промышленным комплексом (ОПК). Пресловутые 20 трлн. руб. на перевооружение до 2020 года – это на самом деле слишком мало. Говорить в связи с этим о «милитаризации» или «новой гонке вооружений» совершенно несерьезно. Нам необходимо тотальное перевооружение ВС просто потому, что иначе мы останемся вообще без таковых в геополитической ситуации, которая совсем не похожа на фукуямовский «конец истории». Наоборот, вся история только и начинается.
Из всех видов ВС РФ флот сегодня находится в наиболее сложном положении. Стратегические ядерные силы (СЯС) даже в самые тяжелые годы поддерживались в относительно приемлемом состоянии. Сухопутные войска еще достаточно долго смогут прожить на советских резервах, кроме того, анонсированная концепция их обновления выглядит вполне современно (осталось ее только реализовать). В ВВС и ПВО ситуация уже гораздо сложнее, здесь всерьез ощущается нехватка производственных мощностей, потому и возникла необходимость срочного строительства двух заводов для производства ЗРС С-400, а в перспективе – С-500. Впрочем, у ВВС есть такое преимущество, как очень высокая мобильность, что позволяет сосредоточивать силы на нужном направлении в относительно приемлемые сроки (по крайней мере в случае ограниченного конфликта).
Слабое звено
Флоту хуже всех по нескольким причинам. Первая в том, что, к сожалению, на протяжении большей части нашей истории он финансировался и развивался по остаточному принципу. И сейчас этот процесс подошел к логическому концу. Вторая причина – корабли строятся очень долго. Сегодня наш ОПК способен выпустить в год по несколько десятков танков, самолетов и вертолетов, несколько сотен БМП и БТР. А вот корабли, даже небольшого водоизмещения, строятся по пять–семь лет. Третья причина – «разбросанность» флота по пяти морским и океанским ТВД, расположенным по периметру огромной российской территории. Причем в случае войны силы Тихоокеанского флота на Камчатке и в Приморье вынуждены будут действовать практически изолированно.
Маневр силами ВМФ между пятью ТВД в ходе войны будет либо крайне затруднен, либо в большинстве случаев вообще невозможен (у Сухопутных войск и тем более у ВВС подобная проблема стоит несравненно менее остро). В итоге рассматривать наш флот «в целом» бессмысленно, поскольку его невозможно собрать в одном месте. А на каждом отдельном ТВД мы имеем случайный набор единиц, нигде, кроме Каспия, не способный противостоять никакому потенциальному противнику.
К этому добавляется бессистемность развития наших ВС. Данная проблема опять же меньше всего затрагивает СЯС и Сухопутные войска, а больше всего – флот. Про абсолютную бессмысленность «Мистралей» при их крайней дороговизне написано уже более чем достаточно (это тот крайне редкий случай, когда в экспертной среде имеется полный консенсус). Мягко говоря, неочевиден смысл строительства корветов пр. 20380 и 20385. Совершенно непонятно, под какую войну они строятся. Для патрульных кораблей морской зоны у них слишком мощное ударное вооружение. Для большой войны у них слишком ничтожная ПВО. Если предполагается, что они должны действовать под прикрытием ВВС с берега (которых у нас, кстати, не слишком много), не проще ли было построить дополнительное количество противокорабельных ракетных комплексов (ПКРК) «Бастион»? Боевая эффективность была бы практически та же при гораздо меньшей цене и большей устойчивости.
В силу указанных причин достаточно очевидно, что по надводным кораблям мы уже отстали навсегда. Или как минимум на обозримое будущее. Все три наших западных флота в сумме не способны противостоять сильно сократившимся ВМС НАТО. ТОФ РФ, даже если объединить его группировку войск и сил на северо-востоке (бывшую Камчатскую флотилию) с Приморской флотилией разнородных сил, не способен противостоять ни Тихоокеанскому флоту США, ни ВМС Японии, Китая или Южной Кореи (впрочем, с последней мы вряд ли когда-нибудь будем воевать). Изменить эту ситуацию, увы, невозможно.
Поэтому подлодки для нас безальтернативны. Обладая таким ценнейшим качеством, как скрытность, они даже относительно небольшими силами могут создать достаточно серьезное напряжение ситуации для любого противника. К тому же у нас хороший опыт их строительства и эксплуатации. ПЛ очень универсальны, они могут наносить удары по берегу, бороться с надводными боевыми кораблями, с торговым флотом, а также с ПЛ противника. Кстати, в советский период именно наши ПЛ были единственным средством противолодочной обороны (ПЛО), чья эффективность была существенно выше нуля (надводники и летчики обнаруживали подлодки потенциального противника разве что случайно).
Но, увы, строительство ПЛ встретится все с теми же проблемами, о которых речь шла в статье «Гособоронные войны местного значения». Это в первую очередь нехватка кадров и производственных мощностей. Причем и здесь ВМФ находится в худшем положении по сравнению с другими видами ВС, поскольку боевой корабль является конечным продуктом. Ему нужны двигатели, разнообразное вооружение, РЛС, ГАС, БИУС и многое другое. Разумеется, танк, самолет, ЗРС – тоже конечные продукты, но корабль включает больше всего разных компонентов, которые, если так можно сказать, разнообразнее. Соответственно проблема нехватки производственных мощностей выходит далеко за пределы кораблестроительной отрасли. Не менее серьезна проблема нехватки кадров. Причем это относится и к сфере науки, и к сфере производства, и к комплектованию ВМФ рядовым и офицерским составом. С подлодками проще лишь в том смысле, что у них относительно небольшие экипажи. Впрочем, качество их подготовки должно быть исключительно высоким, поскольку цена ошибки здесь гораздо выше, чем на надводном корабле.
Перспективы подводного судостроения
Итак, каковы же перспективы получения ВМФ 40 ПЛ за девять лет?
Применительно к РПК СН пр. 955 оставим сейчас в стороне проблему «Булавы», хотя без нее эти корабли смысла не имеют. Точнее будем считать, что ее «доведут до ума».
Головной крейсер данного проекта «Юрий Долгорукий» был заложен в 1996 году, при этом на испытания он вышел лишь в 2009 году, то есть через 13 лет. Сейчас он продолжает проходить испытания. Разумеется, головные корабли всегда строятся дольше, чем серийные, но все же не на порядок. Второй РПК СН пр. 955, «Александр Невский», строился с 2004 года, на испытания вышел в конце 2011 года. Третий крейсер, «Владимир Мономах», строится с марта 2006 года и пока даже не спущен на воду (между спуском на воду и выходом на испытания проходит примерно год). Остальные «Бореи» еще не заложены, а шесть – и не законтрактованы. Если за 16 лет построены «два с половиной» корабля, то можно ли за девять лет построить «семь с половиной»?
С АПЛ пр. 885 дело обстоит гораздо хуже. Головная лодка данного проекта, «Северодвинск», была заложена в 1993 году, а спущена на воду лишь в 2010 году, что можно считать печальным мировым рекордом. Лишь в сентябре прошлого года лодка вышла на испытания. Вторая АПЛ этого проекта, «Казань», заложена летом 2009 года. Наверное, она будет строиться все же не 17 лет, но пока неизвестна даже приблизительная дата ее спуска на воду.
Таким образом, из 20 запланированных атомоходов в данный момент в строю нет ни одного, на испытаниях находятся три, на стапелях – два. Остальные 15 не заложены, причем на строительство десяти даже не заключены контракты. В связи с этим читатель сам может судить о реалистичности заявленных планов.
Проблема существенно усугубляется тем, что атомные подлодки у нас сейчас строит всего одно предприятие – северодвинский «Севмаш». На его стапелях в данный момент находятся «Владимир Мономах», «Казань», а также заложенная еще в 1992 году АПЛ пр. 949А «Белгород», которую в этом году вдруг решили достроить в качестве лодки для спецназа. Аккурат в прошлом году было объявлено, что Амурский судостроительный завод (Комсомольск-на-Амуре) больше не будет строить АПЛ (последней стала переданная в лизинг Индии «Нерпа»). Нижегородское «Красное Сормово» свою последнюю АПЛ сдала в 1993 году. «Адмиралтейские верфи» даже в советское время почти не строили АПЛ, а сейчас полностью загружены дизельными ПЛ, о чем речь ниже. Каким образом «Севмаш» сможет за девять лет достроить три (с учетом «Белгорода») и построить с нуля еще 15 РПК СН и многоцелевых АПЛ, то есть вводить в строй по две лодки в год, – риторический вопрос.
Надо также иметь в виду, что ситуация может еще более усугубиться, если у «Ясеней» возникнут серьезные технические проблемы, поскольку это совершенно новый проект. Именно так произошло с другим совершенно новым проектом – дизельной ПЛ пр. 677 «Лада». Таковых, по-видимому, планировалось иметь к 2020 году 14. Головная ПЛ этого типа «Санкт-Петербург» была заложена на «Адмиралтейских верфях» одноименного города в 1997 году, спущена на воду в 2004 году, формально введена в строй в 2010 году, но до сих пор находится на опытной эксплуатации на Балтийском флоте (БФ). Строятся еще две лодки, заложенные в 2005 и 2006 годах. Однако теперь судьба всего проекта совершенно неясна. Главком ВМФ Владимир Высоцкий всего через несколько дней после обнародования планов увеличения закупок подлодок сказал: «В существующем виде «Лада» ВМФ России не нужна. Нам не нужны новые «мозги» с оружием, которые сидели бы на энергетике Второй мировой войны. Зачем? Кому это надо? И оперативные свойства у нее такие же», – заявил Высоцкий.
Какие подлодки нам нужны
По-видимому, адмирал хочет не традиционную дизель-электрическую, а новейшую с воздухонезависимой главной энергетической установкой (ГЭУ), освоенную в Германии, Швеции и даже в Китае. Как будет решаться эта проблема – тема для отдельной статьи. Данный случай подтверждает, что проблемы наших ВС и ОПК отнюдь не в нехватке денег, как мы думали до последнего времени. Они гораздо глубже. И вложить средства в решение этих проблем, выходящих за пределы ВС и ОПК, нужно в разы больше, чем 20 трлн. руб.
Понятно, что теперь, если пр. 677 вообще выживет, одна имеющаяся и две строящиеся ПЛ этого типа подвергнутся радикальной переделке, которая займет не один год. Говорить в такой ситуации про закупку флотом 14 ПЛ до 2020 года просто бессмысленно. В итоге единственной составляющей плана строительства 40 ПЛ, которая может быть не только выполнена, но, не исключено, перевыполнена, становятся шесть лодок пр. 636. Просто потому, что эти лодки являются глубокой модернизацией советских ПЛ пр.877, строительство которых началось еще в 1979 году. Поэтому они очень хорошо освоены промышленностью. Сейчас для ВМФ РФ строятся две таких ПЛ (заложены в 2010 и 2011 годах) из шести запланированных. Занимаются этим «Адмиралтейские верфи», которые должны одновременно решать проблемы «Лады», а также выполнить до 2018 года вьетнамский заказ на шесть ПЛ пр. 636. Однако здесь нехватка производственных мощностей может оказаться все же менее острой, поскольку строить такие ПЛ способно «Красное Сормово» (последнюю такую ПЛ здесь построили для Китая в 2005 году). Главное же в том, что данные лодки, поскольку они хорошо освоены, могут строиться за два-три года, а не за шесть-семь (по крайней мере китайский заказ на восемь ПЛ пр. 636 был силами трех заводов выполнен за четыре года, в 2002–2005 годы). Поэтому не исключено, что данная программа будет даже расширена, чтобы компенсировать нехватку «Лад» и, может быть, «Ясеней».
Считать нормальным возвращение к проекту 30-летней давности, пусть и улучшенному, конечно, сложно, но другого выхода просто нет. Мы не можем остаться совсем без флота, новые корабли мы тоже не можем делать, по крайней мере – в приемлемые сроки. И чуда ждать неоткуда, потому что теперь уже недостаточно выделить много денег, нужно еще восстанавливать науку, образование и промышленность. Это очень тяжело и очень долго. Но никак по-другому не получится.
Александр Анатольевич Храмчихин - заместитель директора Института политического и военного анализа
