Начальник Генерального штаба генерал армии Николай Макаров подвел некоторые итоги трехлетней военной реформы и рассказал, как Вооруженные силы будут развиваться дальше.
При этом он признал, что изменения в армии вызвали большой резонанс. Реакция была не всегда однозначной. Цель реформы – создание таких Вооруженных сил, которые бы адекватно реагировали на те угрозы, которые существуют. Речь идет и о новых разновидностях боевых действий, применяемых ныне в мире. По мнению главы ГШ, за три года реформа затронула многие сферы армейского механизма, созданы практически новые Вооруженные силы. Главная задача на современном этапе – сделать так, чтобы новый военный организм начал заниматься плановой боевой и оперативной учебой и работой, а также был оснащен техникой, которая отвечает современным требованиям. «Сейчас нет таких мыслей, как при СССР, когда в ответ на нападение планировалось идти до Ла-Манша, соревноваться с НАТО. Сейчас задача – обеспечить безопасность страны в рамках ее территории». Исходя из этого, по словам Николая Макарова, Российская армия должна быть небольшой по численности, но мобильной, маневренной, способной быстро перемещаться на большие расстояния. В связи с этим сейчас много внимания уделяется авиационной составляющей и особенно военно-транспортной авиации. Конечно же, особым приоритетом остаются ядерные силы сдерживания, ассигнования на которые оставались и будут оставаться в рамках их потребностей.
Что касается закупок вооружений и техники, то, по словам главы Генштаба, денег на это достаточно, но у военного ведомства нередко возникают претензии к ее качеству и тактико-техническим характеристикам. Это связано и с падением уровня и культуры производства многих заводов ВПК. В частности, Минобороны не устраивает ни один образец техники для сухопутных войск. «Но мы дали нашим конструкторам 5 лет и деньги для того, чтобы они создали то, что необходимо армии», – сказал начальник Генштаба. В качестве примера генерал Макаров вернулся к тому, о чем уже не раз говорилось: Т-90-С. Башня и системы управления находятся на современном уровне, а все остальное не соответствует критериям, особенно по выживаемости, по защите экипажа. Высокой защищенностью людей не отличаются, по мнению Минобороны, и другие образцы отечественной бронетехники. «В Чечне военнослужащие ездят на броне, потому что от подрыва любой мины погибает весь личный состав, находящийся внутри БТР и даже танка».
Отвечая на вопрос об использовании иностранной военной техники, военачальник заявил, что он является категорическим противником таких закупок. «Мы закупаем не иностранную технику и вооружения, а технологии». Это касается и вертолетоносцев «Мистраль», производство которых будет развернуто в России, и бронеавтомобилей фирмы «Ивеко» (выпуск налажен на заводе в Воронеже). Кстати, «Ивеко» спасает живую силу даже от подрыва противотанковой мины, а российский «Тигр» – нет, сказал Макаров. То же и с израильскими беспилотными летательными аппаратами, строительство их будет идти в России. «Нам нужна новая технологическая база, на основе которой мы можем пойти вперед. И это касается только тех сфер, где мы точно своими силами не получим прорыва в ближайшие 10 лет, – сказал генерал армии. – Конечно, для ядерных сил все будет делаться только в России, но я не вижу ничего зазорного, чтобы покупать, например, корабли обеспечения за рубежом, как это делалось и во времена СССР».
Начальник Генштаба признал, что существует проблема контроля за расходованием средств, идущих на закупку вооружений и НИОКР. «Например, мы вложили несколько десятков миллиардов рублей в разработку отечественного беспилотника, а его нет». Для борьбы с коррупцией в этой сфере вся номенклатура госзаказа, а это десятки тысяч позиций, обсуждается на заседании военсовета с участием министра и его замов. Минобороны требует от производителей документального обоснования повышения цены на то или иное изделие. «А если нам говорят, что это просто столько стоит, и точка, тогда мы отказываемся платить». В этом, по словам генерала Макарова, причина задержки с утверждением гособоронзаказа.
Что касается личного состава, то, по мнению начальника ГШ, главная задача – изменить психологию военной службы, отношение к ней в обществе, уйти от казарменной системы. «В армию люди должны идти сознательно, с желанием, тогда мы решим все вопросы, в том числе и дисциплины», – убежден Макаров.
Из 22 тысяч военных городков ныне осталось 4 тысячи, и позиция Минобороны в том, чтобы укрупнять городки и строить новые вблизи областных центров и крупных городов, чтобы жены военнослужащих могли найти работу, семьи пользовались всеми благами цивилизации и культурной жизни. «Но архитекторы, которых посылают за опытом за рубеж, где в военных городках есть и рестораны, и много всего другого, возвращаясь, все равно предлагают проекты все той же русской казармы, – пошутил Макаров. – И все же мы начали строить совершенно новые городки – под Калининградом, в Сибири».
Существует проблема среднего командного состава, который готовился во времена блоков и нацелен на ведение классической фронтальной войны «с развертыванием пехоты в цепь». «Где вы теперь такие боевые действия увидите? – с улыбкой спросил журналистов Николай Макаров. – Но переломить сознание как наверху, так и внизу очень сложно».
Говоря об угрозах для Российской Федерации, начальник Генштаба коснулся ПРО, строительство которой США, несмотря ни на что, настойчиво продолжают. Развернуты противоракеты в Румынии и Польше, американский крейсер, входящий в систему ПРО, недавно заходил в Черное море. По мнению генерала, страны Европы находятся под американским влиянием, и эта ситуация может быть опасна, в том числе развертыванием гонки вооружений. Ответом на действия наших партнеров является создание воздушно-космической обороны.
Отвечая на вопрос корреспондента «Трибуны» о реакции Минобороны на военные действия НАТО в Ливии и готовящейся операции против Ирана, генерал Макаров признал, что по его оценке, война против Ирана может быть развязана. «Мы очень внимательно следили за ситуацией в Тунисе, Ливии, теперь в Сирии и вокруг Ирана. У нас есть соответствующие средства, чтобы отслеживать происходящее в этом регионе, в том числе главный ситуационный центр Генштаба, который вобрал в себя командные пункты видов ВС, Главное разведуправление и технические средства. Мы ежеминутно отслеживаем обстановку во всех трех средах. Подготовлен многотомный анализ того, как действовали в Ливии силы спецназначения, как готовилась оппозиция, кто и как ими руководил. Есть попытки тиражировать этот вариант и в Сирии, но силы там другие, и обстановка отличается от ливийской. Однако все это нас беспокоит. Если по Ирану будет нанесен удар, это чревато самыми различными и трудно прогнозируемыми последствиями. Но мы должны быть готовы к любому сценарию, особенно с учетом заявления иранского президента, обещавшего в случае нападения нанести удар по всем странам, где есть какие-то натовские силы и средства».
Михаил Морозов