31 января в Воронеже под руководством заместителя председателя Правительства РФ Дмитрия Рогозина пройдёт совещание, на котором будет рассмотрена ситуация в отечественной космической отрасли России.
В частности, речь пойдёт о причинах аварии «Фобос-Грунта». «Мы этот вопрос заслушаем и примем кадровые, но, скорее всего, больше организационные решения, поскольку многие проблемы, с которыми мы сталкиваемся, были заложены ещё в малоприятные девяностые годы», - сказал вице-премьер журналистам.
В преддверии совещания многие эксперты высказывают свои оценки сложившейся в космонавтике ситуации. При этом зачастую используются сформированные в обществе стереотипы или романтические иллюзии. Но есть и заслуживающие внимания суждения. Сегодня собеседник «Красной звезды» независимый эксперт - главный редактор журнала «Новости космонавтики», академик Российской академии имени К.Э. Циолковского Игорь Маринин.
- Игорь Адольфович, сегодня модно ругать российскую космонавтику. Поэтому, боюсь, мой вопрос об успехах может оказаться не в «формате».
- Успехи в прошлом году у нас, конечно, были. Прежде всего, Россия продолжила обеспечивать Международную космическую станцию. Это важно, потому что огромное количество стран – участниц этого проекта, не имеющих пилотируемой программы, или, как американцы, имеющих такую программу, отказалось от своих пилотируемых средств и доверилось целиком России. Несмотря на аварию с одним грузовиком, который не долетел до станции, мы всё равно справились с задачей: станция функционирует, экипаж из шести человек продолжает международные эксперименты. Я считаю, что это поддержало наш престиж.
В 2011 году завершено построение орбитальной группировки системы ГЛОНАСС, причём опять же, несмотря на аварию в декабре прошлого года. Наша промышленность делает необходимое количество аппаратов, а сейчас они довольно успешно функционируют и даже есть в некоторых орбитальных плоскостях резервные аппараты. Орбитальная группировка крепко стоит на ногах и функционирует без сбоев.
Произведено два успешных запуска: метеорологического аппарата «Электро-Л» и радиотелескопа «Спектр-Р». Эти спутники работают по своему назначению. Выполнена вся программа военных пусков. За исключением одного - из-за аварии двигателя третьей ступени ракеты-носителя.
Несомненный успех - запуск российской ракеты «Союз-СТ» с космодрома Куру. Участие нашей страны в проекте «Союз» в Гвиане можно расценивать не только как удачный экспорт российских технологий на мировой космический рынок, но и как возможность обретения огромного практического опыта по созданию старта в экваториальных условиях.
- Даже имея на своём счету эти достижения, насколько российская космонавтика в целом отстаёт от мировой?
- Наша космонавтика сильно отстала. Причём произошло это ещё в советское время. И нам остаётся сейчас гордиться в общем-то достижениями прошлых лет. Для сравнения: все наши попытки улететь на Марс оказались неудачными, начиная с 1988 года. То есть Марс у нас «брошенный» уже больше 20 лет. У американцев или европейцев луноходы и марсоходы работают годами! Орбитальные станции летают на орбите Марса у них больше пяти лет. Единственная ниша, которая ещё не занята, - это доставка грунта с поверхности Марса или с Фобоса. Выполнив эту задачу, мы могли бы встать хотя бы на одну ступеньку с теми, кто там уже работает. Но мы и этого не смогли. Я считаю, что нужно возобновить эту программу, но конечно же на более технически совершенном уровне.
К Юпитеру, Сатурну, Урану, Нептуну мы никогда ничего не пускали. А вы помните, что четыре года назад европейцы посадили космический аппарат на поверхность Титана (спутник Сатурна). Исследовали весь профиль его атмосферы, передали картинку с поверхности. То есть нам такое и не снилось.
- В чём вы видите причины такого отставания?
- Причин очень много. Это как недофинансирование, так и соответствующее руководство. Например, много лет НПО имени Лавочкина руководил человек, который никогда не занимался ни конструированием, ни проектированием летательных аппаратов…
Должен также сказать, что мы начали отставать от американской космонавтики ещё в советское время. Не надо думать, что Советский Союз развалился, и у нас сразу всё посыпалось. Ничего подобного. Мы отставали практически с самого начала. Вначале у нас благодаря Королёву, его соратникам, сотням энтузиастам были и прорывы, и гениальные решения, которые по некоторым позициям помогли обогнать и обойти Америку. Благодаря гениальному предложению Тихонравова о пакетной схеме ракеты Р-7 страна получила сразу большую фору перед американцами и использовала её в течение первых 10 лет.
Благодаря этой ракете мы запустили первый спутник, первого космонавта, первую женщину-космонавта, первый биоспутник, первыми достигли Луны, Марса, Венеры, выполнили первый выход в открытый космос.
Но, повторюсь, мы обогнали США только по некоторым позициям. Потому что первый геостационарный спутник связи запустили американцы, на Луне приоритет был у них…
Сказалось и общее экономическое отставание от США и «размазывание» средств по нескольким космическим программам. А надо было сосредоточить все ресурсы, как американцы, например на лунной программе: высадились на Луну, потом закрыли эту программу, начали делать другую - пилотируемую станцию «Скайлэб», затем систему «Спейс-шаттл». У нас же работа шла по нескольким программам. Средств и сил не хватало.
После развала Союза резко снизилось финансирование. И предприятия, вместо того чтобы двигаться вперёд, развиваться, практически выживали. Продвижение происходило только благодаря каким-то энтузиастам, которые, работая в ужасных условиях, пытались сделать что-то новое, интересное. Сохранить наши позиции. Например, «Мир». Его вытянули правдами и неправдами. Только те, кто управлял им, и конструкторы «Энергии» знали, что не было кораблей, чтобы спустить экипаж, и если один корабль повреждался при подготовке, следующий послать было невозможно, потому что его не было. Только сейчас мы выходим из этого прорыва.
В 1990-е годы остались ведущие специалисты на крупных предприятиях, а вот мелкие подрядчики, которые выпускали комплектующие, просто не смогли выжить или переквалифицировались на другую продукцию. Исчезли предприятия, выпускающие, например, лампу бегущей волны для спутников связи. Практически умерла микроэлектроника… Мы вынуждены покупать зарубежные комплектующие.
- Но ведь американцы закупают у нас двигатели РД-180 для своего носителя Атлас V? Да и свои экипажи на МКС они запускают с помощью наших ракет?
- Просто им нужны были двигатели определённых параметров, и они смотрели, что дешевле: разрабатывать самим или купить у нас. Поэтому договорились с Энергомашем по поводу покупки этих двигателей. Прибыли Энергомашу это не принесло, зато помогло выжить. То же самое произошло с самарским НТК им. Кузнецова, где наши лунные двигатели НК-33, которые сохранились от лунной программы, тоже продавали американцам. У нас они были не нужны и не использовались ни на одной ракете.
В США шаттлы начали «сыпаться», у них закончился ресурс. Американцы сильно ошиблись, прогнозируя сто полётов с шаттлов в год. Они не могли обеспечить такой интенсивности пусков, а со временем межполётное обслуживание этих шаттлов стало страшно дорогим и страшно долгим, ведь за последние 10 лет я не помню ни одного случая, чтобы шаттл улетал вовремя. И в конце концов после двух катастроф, унесших жизни 14 человек, они просто испугались и решили закрыть эту программу. А новых кораблей у них не было.
Сейчас они оплатили места для себя и для своих партнёров - канадцев, европейцев, китайцев, японцев - до 2016 года. Идут переговоры о закупке мест ещё на несколько лет.
- Неужели мы так и будем плестись в хвосте мировой космонавтики, используя советские технологии и бесконечно модернизируя королёвскую «семёрку»?
- Для того чтобы российская космонавтика вернула себе мировое лидерство, необходимо обрести стратегическую идею. Её пока нет. Нет, так сказать, движущей силы всей нашей космической промышленности. В советское время волюнтаристским решением направляли огромные средства на решение то одних проблем, то других, то третьих. Вот надо было «Мир» построить, бросили бешеные деньги. Построили. Затопили. Надо было «Буран» сделать альтернативой шаттлу, ни с чем не считаясь, сделали. Не нужен. Бросили. Вот такими прорывами решали эти задачи. Сейчас же, во-первых, средства конечно же не такие бросаются, а во-вторых, нет таких прорывных задач.
- Но ведь Роскосмос уже пересмотрел приоритеты нашей космонавтики…
- На первом месте у нас теперь спутники социально-экономического назначения: геодезия, картография, дистанционное зондирование Земли, связь, навигация и т.д. На втором месте - научный космос, межпланетные станции, научные спутники. На третьем - пилотируемая космонавтика. На четвёртом - наземная инфраструктура. В соответствии с этими приоритетами будет происходить и финансирование. То, что на первом месте спутники социально-экономического назначения, обозначает, что прорывного ничего в российской космонавтике не будет.
В настоящее время идёт формирование новой стратегической программы развития российской гражданской космонавтики. Наверняка там останутся планы строительства КРК «Ангара» в Плесецке и нового космодрома Восточный. Правда, уже не под ракету «Русь», а под модификации ракеты «Союз-2».
- Но на днях сделано заявление, что приоритетом остаётся лунная программа…
- Это как раз программа будущего, которая, если её утвердят в правительстве, будет работать после 2020 года, но к ней нужно готовиться уже сегодня. Под неё нужно строить пилотируемый корабль и средства выведения. Пока неясно, какие носители будут использоваться: лёгкие или тяжёлые. Очевидно, что стартовый комплекс для запуска кораблей на Луну будут строить на Восточном.
- Как России, на ваш взгляд, восстановить престиж в мировой космонавтике?
- Повторюсь, нужна стратегическая идея. Например, создание обитаемой станции на Луне. Тогда потребуются программы исследований: геологические, астрономические… Эта идея могла бы стать по-настоящему национальной. Ради неё можно было бы отказаться от чего-то менее значительного. Или, к примеру, полёт на Марс. Технический потенциал у международной кооперации для этого есть. Но никто не может сказать, зачем туда лететь. Для полётов на Луну и на Марс нужны аргументы учёных и чёткое понимание, какая будет отдача от этого для землян.
Но даже если такая идея появится, одних денег для её реализации мало. Сегодня есть деньги, которые промышленность не успевает «переварить», есть заказы. А выполнять их некому: специалистов и производственных мощностей нет. Нет грамотных управленцев, которые могли бы определять цели, задачи и механизмы реализации космических проектов. Нет конструкторов, которые могли бы воплощать амбициозные задачи.
- Чем Фонд «Сколково» может быть полезен для создания кадрового и инновационного резерва в космонавтике?
- Я считаю, что Фонд «Сколково» призван находить и поддерживать самородков, их прорывные технологические решения, причём на уровне мировых стандартов. Но проблема в том, что у нас в стране недостаточный научный и образовательный ресурс. Поэтому самородков, а тем более в космической сфере, очень мало. Я очень опасаюсь, что космический кластер в Сколково себя не оправдает. От силы - год, два. Если таким же темпом будут заявлять о себе талантливые ребята, его могут закрыть. Одержимых много, но их предложения малозначимы для науки. Хотелось бы увидеть такие идеи, на которые не жалко потратить деньги. За полгода я лично участвовал в экспертизе 20 проектов. Например, мне понравилась идея размещения навигатора на шлеме у мотоциклиста. Красиво. Не имеет аналогов в мире. Но это не стратегическая идея, и она не имеет научной перспективы.
- А что нужно, по-вашему, чтобы такие самородки появлялись?
- У нас большие проблемы в средней и высшей школе. Наука вообще не престижна, а тем более научная космонавтика. Недостаточно пропаганды космонавтики. Молодёжь больше привлекает возможность быстро разбогатеть. А в космонавтике денег больших не заработаешь. Да и заработать авторитет в ней сложно: это достаточно консервативная наука.
- Ну и ожидаемый всеми вопрос - о причинах произошедших в прошлом году аварий.
- Это была совокупность причин: ошибки в двигателестроении, неэффективная система проверки качества, несовершенство системы управления. В отказах большинства КА можно винить некачественные комплектующие, а авариях - невыявленные техническим контролем дефекты при сборке. Но я, честно говоря, не ожидал аварии с ракетой «Союз-2 1Б». Это всё-таки новая ракета, неоднократно хорошо отлетавшая, это чисто российская разработка, удачный новый двигатель. И именно на этой ракете был обнаружен разовый производственный брак. Вот это обидно.
- А как вы относитесь к высказываниям привлекать к уголовной ответственности виновников аварий?
- Мне кажется, что она пользы не принесёт. Во-первых, виноватого определить достаточно сложно, ведь в процессе производства и на этапе проверки качества изделия задействовано очень много исполнителей. Во-вторых, в страхе перед наказанием рабочие будут стараться не обнаружить какой-то брак, а скрыть его, переложить на другого. Если же это конструкторская ошибка, то виноватого не накажут, потому что замену ему найти будет сложно.
Кстати, у С.П. Королёва была система беречь людей. Если в ходе производства или подготовки ракеты к старту обнаруживали брак, исполнителя жестоко наказывали. Но если исполнитель заявлял о своей ошибке сам, производство останавливали, но никогда признавшегося не наказывали.
Я уверен, что неудачи у нас скоро прекратятся. Потому что в Роскосмосе развёрнута серьёзная работа по восстановлению системы контроля качества. Речь идёт даже о привлечении независимых экспертов, у которых будут полномочия остановить в случае нарушения технологии производство. Кроме того, нужно сделать эффективной систему работы военной приёмки. Возможно, придётся привлекать бывших офицеров Космических войск. Это очень важно и даст хороший эффект.
Я не сомневаюсь, что с введением новой системы контроля качества аварии у нас на российской технике прекратятся уже в этом году. Мы эту печальную стадию, надеюсь, пережили.
Анна Потехина
