В мае и сентябре 2011 года российская и израильская стороны обменялись выдворением аккредитованных военных атташе, соответственно: полковника ВВС Сил обороны Израиля (ЦАХАЛ) Вадима Лейдермана и капитана 1 ранга Валерия Котогарова. В странах пребывания власти уведомили этих офицеров о неприемлемости их действий дипломатическому статусу. Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961 года не обязует принимающее государство сообщать аккредитующей стороне причину объявления дипломатического сотрудника персоной нон-грата. Так поступили в Тель-Авиве с Валерием Котогаровым. В Москве же В. Лейдерман попался "на горячем" - его задержали в момент получения от российского гражданина документальных материалов, касающихся военно-технического сотрудничества РФ с иностранными партнерами, в т. ч. из ближневосточных стран. Всю эту ситуацию специально для Информационного агентства «Оружие России» рассматривает Михаил Иринин.
Давайте представим гипотетически, что Вы подошли на улице или в кафе к иностранному военному дипломату и, скажем, предложили ему взять какие-то рукописи или флеш-накопитель с информацией, которая якобы заинтересует его. Будьте уверены, он откажется взять передачу, а Вас примет за провокатора или, в лучшем случае,- сумасшедшего.
Должность атташе по вопросам обороны за границей - это своеобразное "счастье" в карьере любого военного разведчика. Некоторым оно "улыбается" благодаря удачной женитьбе на дочери короля, шейха, премьера или генерала. А кто-то по службе годами добивается аккредитации за рубежом в качестве военного атташе, не переставая при этом удивлять собственное командование достигнутыми высотами в ремесле разведчика.
Как правило, иностранный военный дипломат, прежде всего в силу своего статуса, собирает в стране пребывания сведения о ней только из открытых источников, т.к. перед родиной и мировым сообществом ответственен за имидж своего государства. Да и для военного атташе не в диковинку, что контрразведка принимающей страны будет внимательно отслеживать как официальные, так и неслужебные его контакты.
На лиц из них, которые, по мнению военного дипломата, со временем могут перерасти в конфиденциальные отношения с его разведкой, он "наводит" (информирует) своих коллег-агентуристов из Центра.
Но есть и другая сторона медали в работе за границей атташе по вопросам обороны, и она связана с военно-техническим сотрудничеством. Участие дипломата в погонах в выгодном для его государства военном контракте приносит не только служебные (присвоение внеочередных воинских званий, продление срока аккредитации и т.д.), но и материальные дивиденды.
Заинтересованные субъекты военно-промышленного комплекса готовы платить щедрые комиссионные "оборотистым" полковникам и капитанам первого ранга за разумную инициативу в продвижении вооружений и техники на рынке страны пребывания.
Причем, ясно определить ту грань в службе офицера, где военный дипломат действует исключительно в интересах своей родины (в т. ч. исторической), а где его поступками движут корыстные побуждения, порой не представляется возможным.
Коммерциализация сознания защищенного дипломатическим иммунитетом военного разведчика - истинного продукта своей "системы" - наиболее наглядно просматривается на примере В. Лейдермана - полковника и, увы, уже бывшего сотрудника Разведывательной службы Генерального штаба ЦАХАЛ ("Агаф Модийин" (иврит) или "АМАН").
Однако не всегда пятнадцатилетний репатриант из молдавского городка В. Лейдерман был "рыцарем плаща и кинжала". По окончанию факультета аэронавтики Израильского технологического университета в Хайфе девятнадцатилетнего Вадима распределили служить в ВВС, где он и решил стать профессиональным военным.
После офицерских курсов В. Лейдерман проходил службу авиационным инженером в подразделениях технического обеспечения и эксплуатации военно-воздушных сил. В армии молодой офицер обратил на себя внимание командования, т.к. умел "отделять зерна от плевел" - видеть сильные стороны и недостатки закупленной для опытной модернизации американской, европейской и советской (через посредников) авиатехники.
Ведь Израилю выгоднее покупать для своих ВВС партии по 50-100 готовых современных боевых самолетов с хорошими летными возможностями и доводить эти машины "до ума", т.е. за счет модернизации программного оборудования адаптировать их боевое применение под местные особенности ведения войны.
Эффект от разработки собственных военных самолетов, например, не уступающего авионикой американскому истребителю F-16 того же израильского ударного Lavi, экономисты ВПК видят лишь при наличии перспективы продать за рубеж не менее 2-3 тысяч единиц "львят" (Lavi – молодой лев (иврит)).
Но нет таких правил, в которых не было бы исключения, каким для израильского ВПК является советская, а затем и российская военная авиационная техника. В. Лейдерман разделяет мнение своего руководства, унаследованное от Пентагона с 70-х годов прошлого столетия (после случая угона в Японию истребителя-перехватчика МиГ-25П), что советские боевые авиамашины обладают великолепными летными качествами, но их системы, обеспечивающие управление самолетом и вооружением, требуют усовершенствования.
Вместе с тем В. Лейдерман в среде израильских военных авиационных инженеров был и остается носителем идеологии, что модернизацией советской, а теперь российской авиатехники следует заниматься всегда.
Необходимо выйти и подчинить российский рынок изделий военной техники, ибо это, прежде всего, военно-политическая, а затем уже военно-техническая составляющая внешнеполитической деятельности его страны – Государства Израиль.
Постараемся разобраться, где, по мнению В. Лейдермана, заканчивается инженерия и начинается политика. В конце 90-х годов израильские авиастроительные корпорации "Israel aircraft industries" ("ІАІ", Главный офис находится в аэропорту Бен-Гурион), "Elbit system Ltd" (г. Хайфа) вместе с французскими компаниями "Sagem" и "Thomson-CFS", а также немецкой "DASA" из Европейского консорциума аэронавтики и обороны (EADS) предприняли попытку выйти на постсоветский рынок боевых авиамашин.
В частности, израильтяне намеревались вместе с "Федеральным государственным унитарным предприятием "Российская самолетостроительная компания (РСК) "МиГ"", научно-производственным концерном (НПК) "Штурмовики Сухого", Департаментом развития авиации (ДРА) Федеральной финансово-промышленной группы РФ, ЗАО "Российская Авионика" и иными структурами создать финансово-промышленную группу (ФПГ) по модернизации самолетов МиГ-29, Су-24, 25 и других их модификаций.
При этом представители "ІАІ" и "Elbit system Ltd" планировали на машинах МиГ-29 и Су-25 заменить отдельные элементы систем управления вооружением этих самолетов, т.е. составляющие их прицельно-навигационных комплексов. Реализовать свой замысел израильтяне могли лишь при условии получения у правообладателей доступа к конструкторской документации и алгоритмам функционирования бортовых систем машин.
Конечно же, ФПГ не суждено было появиться на свет. Причем, не из-за возможных технических трудностей адаптации иностранного радиоэлектронного оборудования с существующим "советским" авиационным вооружениям самолетов, а в силу иных причин.
Ибо подобные действия разве что сравни допуску на капустное поле представителя подсемейства козьих, семейства полорогих, подотряда жвачных и отряда парнокопытных.
Во-первых, только лишь одно участие израильских фирм в модернизационных работах боевых самолетов МиГ и Су может оттолкнуть от России потенциальных покупателей военной продукции из ближневосточных стран.
Например, ВВС Исламской Республики Иран насчитывают в своем составе более тридцати пяти единиц фронтовых истребителей МиГ-29 и тридцати бомбардировщиков Су-24МК.
У сирийских военных около пятидесяти таких МиГов и более двадцати машин КБ Сухого. Разумеется, что военно-воздушные силы Ирана и Сирии не могут зависеть от израильских поставок запчастей для этих модернизированных самолетов.
Во-вторых, в случае установления на авиамашинах Миг и Су израильского вооружения существует угроза блокировки его боевой работы спутниковыми каналами, как это раннее имело место в вооруженных конфликтах с ливийскими и иракскими военными самолетами, оснащенными французскими ракетами. Кстати, получив от своего стратегического партнера, американцев, истребители F-16, израильтяне снабдили их ракетами собственной разработки и соответствующим образом адаптировали авионику.
В этом переоснащении истребителей участие принимал и В. Лейдерман. В-третьих, не следует забывать, что конкурент российского ВПК в авиастроении - концерн "ІАІ" - собственными конструкторскими разработками вплотную приблизился к боевым тактико-техническим характеристикам российских штурмовиков и истребителей Су и МиГ. Как, например, известно, накануне 2012 года командование Военно-воздушных Сил России объявило о завершении летного этапа государственных испытаний учебно-боевого модернизованного штурмовика семейства "Грач" - Су-25УБМ.
В наступившем году испытываются расширившиеся, по мнению конструкторов, боевые возможности этого самолета за счет установки на него обновленного прицельно-навигационного комплекса (ПрНК-25СМ) "Барс". Комплекс "Барс" включает в себя систему обработки и отображения информации, спутниковой и ближней навигации, станцию радиотехнической разведки, самолетный ответчик, автоматический радиокомпас, цифро-аналоговую систему управления оружием, бортовую систему сбора, обработки и регистрации полетной информации и другие составляющие высокоточного ракетно-бомбового удара этого штурмовика.
Его пилотская кабина оснащена двумя жидкокристаллическими дисплеями. По боевым возможностям Су-25УБМ полностью соответствует находящемуся на вооружении в авиационных частях страны фронтовому штурмовику Су-25СМ. Благодаря ПрНК-25СМ "Барс" машина ориентируется в сложных метеоусловиях и ночью точно так же, как и при хорошей видимости в светлое время суток.
Согласно с госпрограммой вооружений, до 2020 г. этот модернизированный учебно-боевой самолет заменит в войсках своего предшественника - учебно-боевой штурмовик Су-25УБ. Еще в 1999 году на НПК "Штурмовики Сухого" приняли решение о модернизации "спарки" (на авиац. сленге - двухместного) Су-25УБ, как с целью оптимизации навигационных задач по пилотированию самолетом, так и применения высокоточного оружия за счет совершенствования его инерциально-навигационной системы.
Но в процессе модернизации самолета программное обеспечение обновленного "Грача" неоднократно дорабатывалось наряду с его управляемым оружием до тех пор, пока конструкторы не получили машину поколения "четыре плюс". Помимо реализации на ней новых боевых режимов применения оружия инженеры еще вдвое увеличили срок эксплуатации штурмовика и на треть снизили затраты на его техническое обслуживание.
Но, как оказалось, специалисты НПК "Штурмовики Сухого" были неодинокими в модернизации модификаций этого самолета. В апреле 2001 года в Грузии на аэродроме завода ТАМ (г. Тбилиси) руководство страны наблюдало демонстрационный полет летчика-испытателя корпорации "Elbit system Ltd" на модернизированной израильтянами машине Су-25КМ, несшей маркировку грузинских ВВС.
Бортовая радиоэлектроника самолета отвечала стандартам ICAO и NАТО. Планирование боевого задания и ввод необходимых данных в бортовые компьютеры осуществлялись на земле, что обеспечивало точную навигацию и целеуказания. Проект модернизации Су-25КМ получил шифр "Скорпион". Пилотская кабина приобрела два многофункцио¬нальных цветных жидкокристаллических LCD-дисплея.
Навигационная система работает как в GPS-режиме, так и в инерциальном режиме, что в виде движущейся кар¬ты немедленно отображается на одном из дисплеев. Летчик вооружен нашлемной системой целеуказания с возможностью работы с навигационной системой TACAN (израильские разработки летного шлема использованы американцами в экипировке пилота F-35 Lightning II).
Из прежнего оборудования израильтяне оставили лишь радиолокационный вы¬сотомер, топливные датчики и лазерный дально¬мер-целеуказатель. Стоимость обновления одной единицы Су-25 в "Скорпион" по состоянию на 2001 г. оценивалась около 3,5 млн долл., а новой машины Су-25КМ - в 6 млн долл. США.
Такими расценками Тель-Авив намеревался противопоставить свой проект решению правообладателя реализовывать на постсоветском пространстве партнерские отношения по модернизации авиамашин через продажу лицензий, что примерно вдвое повышало цену за обновление одного самолета и, втрое, за приобретение новой боевой единицы Су-25СМ.
Однако коммерческий успех "Скорпиона" в Грузии был минимальным (всего 6 ед. техники), а намерения Тбилиси осуществить на заводе ТАМ модернизацию иранских машин были восприняты Тель-Авивом в штыки.
На фоне событий вокруг поставки в Сирию ракетных комплексов "Бастион" и "Яхонт", импорта в Россию израильских технологий беспилотных летательных аппаратов и др. аспектов военно-технического сотрудничества, проект "Скорпион" все же остается актуальным, т.к. связан с ближневосточным противодействием Израиля арабо-мусульманскому окружению, еще располагающему в своих арсеналах боевыми самолетами МиГ и Су.
Собственно, пример со "Скорпионом" подробно приведен для понимания, как вышеупомянутое окружение стимулирует военную систему израильского государства к активному поиску средств его защиты, а та, в свою очередь, подталкивает полковника В. Лейдермана к роковой встрече с источником, приведшей к задержанию в Москве военного атташе с поличным сотрудниками ФСБ РФ.
Хотя В. Лейдерман всего лишь специалист в аэрокосмической области, а разведчик и дипломат по стечению обстоятельств, именно его знания инженера и были нужны АМАНу в Белокаменной. Вряд ли полковник Лейдерман, будучи уже трижды до задержания контрразведчиками уведомленный властями страны пребывания о нарушении им Конвенции-1961 года, не осознавал, что за ним будут следить.
Поэтому, вероятнее всего, он пошел на встречу в многолюдное место по инициативе российского источника, либо материалы, которые должны были оказаться у него на руках, стоили реальной угрозы быть выдворенным из России и подставить под удар безопасность их принесшего. Да и до окончания срока аккредитации оставалось всего два календарных месяца.
Кто же "заказывает музыку" и "зомбирует" подобным образом полковника АМАНа на совершение противоправных действий в стране пребывания на фоне демонстрации Москвой и Тель-Авивом Дамаску и Тегерану возросшего российско-израильского военно-политического и военно-технического партнерства? Ответ очевиден, что это металл, за который гибнут люди.
Кто же его олицетворяет в Государстве Израиль? Оказывается, в этой стране система оборонного ведомства также поставлена на служение ему. Дело в том, что деятельность государственной "ІАІ" и частной компании "Elbit system Ltd" координируется Управлением оборонных исследований и разработок ("Махлака лепитуах эмцаим веташтиет" – ивр., "МАФАТ") ЦАХАЛ.
Да и вообще, в израильском государстве вся научно-исследовательская деятельность в университетах, институтах и конструкторских бюро различных ведомств и областей промышленности, так или иначе связанная с обороноспособностью страны, координируется на национальном уровне МАФАТ Сил обороны.
Указанному управлению подчинено коммерческое ведомство по разработке вооружений "Рафаэль" (включает 5 структурных подразделения: ракетные системы, системы управления, системы боевого оружия, электронные системы, отделение поддержки). Из 6 тыс. сотрудников "Рафаэля" около 2500 чел. заняты научными исследованиями и разработками.
Годовой торговый оборот фирмы превышает 500 млн долл. США, экспорт - около 200 млн долл. Военный научно-производственный комплекс "Рафаэля" охватывает 39 заводов и мастерских, в которых работают 14 тыс. чел. В научных подразделениях предприятия насчитывается более 1200 ученых и специалистов.
Основными сферами его деятельности являются: изготовление легкого конвенционального оружия, артиллерии, вооружения для танков и самолетов, противотанковых ракет, спецсталей и сплавов для бронетехники, средств робототехники. Годовой оборот до 800 млн долл. США, из которых 6-8% тратится на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы. Более 60% продукции "Рафаэля" экспортируется в страны НАТО.
Только концерн "IAI" насчитывает 20 самостоятельных предприятий, входящих в состав четырех специализированных отделений, количество специалистов более 17 тыс. чел., из которых более половины заняты в сфере НИОКР. На вершине этой "пирамиды" и находится МАФАТ. Умение "отделять зерна от плевел" привели В. Лейдермана в МАФАТ ЦАХАЛ, откуда он в 2008 году отправился в Москву, но уже как офицер АМАНа.
После грузино-абхазского вооруженного конфликта российское военно-техническое сотрудничество в аэрокосмической сфере со странами Ближнего Востока вновь стало объектом номер один интереса МАФАТа в РФ. Помимо сбора по заказу МАФАТ ЦАХАЛ информации по иностранным образцам военной техники и выполнения других задач, АМАН в системе национальных спецслужб ответственен за предоставление руководству страны военной информации в отношении государств Ближнего и Среднего Востока.
Как это не парадоксально воспринимается, но не политическая разведка ("МОССАД") или контрразведывательный орган ("ШАБАК"), а именно АМАН несет перед израильским правительством ответственность за организацию противодействия этническому терроризму на территории страны и за ее пределами. Агентурная разведка АМАНа также сосредоточена на странах арабо-мусульманского окружения.
Кроме того, военная разведка во взаимодействии с ШАБАК осуществляет контрразведывательную защиту предприятий оборонного комплекса, работающих по заданиям МАФАТа. При АМАНе есть Управление связи с иностранными воинскими формированиями, которое руководит институтом военных атташе за границей.
И на АМАН через МАФАТ ЦАХАЛ возложены задачи закупок зарубежных вооружений, а также продажа за кордоном израильских образцов военной техники. Важность выполняемых АМАНом заданий подтверждается баснословным размером его годового бюджета, приравнивающегося к годовому торговому обороту "Рафаэля".
По возвращению на историческую родину В. Лейдерман покинул штат вышеупомянутого Управления связи АМАН и вернулся к обязанностям начальника одного из подразделений МАФАТа. Он более не говорит по-русски, а его семья (жена-учительница, студенты сын и дочь) дома общаются только на иврите.
Позади объяснения полковника ВВС в оборонном ведомстве Израиля по поводу лоббирования в России интересов частной "Elbit system Ltd" в ущерб государственной "ІАІ", но это уже другая история, связанная с рынком беспилотных летательных аппаратов. Однако для Вадима Лейдермана инверсионный след от российского боевого самолета еще долго не будет растворяться в израильском небе…
Михаил Иринин
