После начала конфликта на Украине Норвегия стала одним из центральных звеньев энергетической безопасности в Европе, пишет The Washington Post. Однако теперь страна сталкивается с резкой критикой: европейцы обвиняют Осло в попытках нажиться на кризисе.
Эмили Раухала (Emilia Rauhala)
Ставангер, Норвегия – Учитывая дефицит на рынке природного газа и угрозу, нависшую над системами трубопроводов, Европа никогда прежде не нуждалась в Норвегии больше, чем теперь. И она никогда прежде не обижалась на Норвегию больше, чем сейчас.
Спустя более семи месяцев после начала военного конфликта на Украине эта скандинавская страна оказалась одним из центральных звеньев энергетической безопасности Европы. Теперь уже не Россия, а Норвегия является ведущим поставщиком природного газа в страны Евросоюза. Взрывы на газопроводах "Северный поток" не спровоцировали кризис поставок, потому что ЕС резко уменьшил зависимость от российского газа. На той же неделе блок отпраздновал запуск нового трубопровода, ведущего из Норвегии в Польшу.
Многие страны рассчитывают, что Норвегия поможет им пережить зимние месяцы – и пополнить запасы топлива на многие годы вперед.
Однако, хотя Осло увеличивает экспорт в Европу, эта "филантропическая" страна, решающая, кому нужно присуждать Нобелевскую премию мира, сталкивается с резкой критикой со стороны европейцев, в частности с обвинениями в попытках нажиться на конфликте.
Нет никаких сомнений в том, что последствия военных действий на Украине делают Норвегию богаче. Норвежское государство является крупным игроком в нефтегазовой отрасли. В этом году, как ожидается, нефтегазовый сектор принесет Осло около 109 миллиардов долларов – это на 82 миллиарда больше, чем в 2021 году. Большая часть этих средств пойдет в суверенный фонд благосостояния, где сейчас уже накоплено более одного триллиона долларов.
Критики называют доходы Норвегии от продажи энергоносителей просто "неприличными". Премьер-министр Польши призвал страну поделиться своими "чрезмерными, гигантскими" доходами с Украиной, обвинив Осло в попытке косвенным образом нажиться на конфликте.
Кстати, американские компании тоже стали объектом критики из-за того, что они зарабатывают огромные деньги на продажах природного газа в Европу. Однако именно глубокая вовлеченность норвежского правительства в деятельность нефтегазового сектора осложняет положение Осло.
Норвежские чиновники отвергают обвинения в попытках нажиться на кризисе. Они устанавливают высокие цены на свое сырье под воздействием сил рынка, на котором сейчас наблюдается дефицит предложения. Они указывают на то, что Норвегия поддержала санкции Евросоюза и выделение военной помощи Украине, а также помогает получать то, в чем Европа сейчас отчаянно нуждается, – газ.
Суть спора сводится к тому, что значит быть "хорошим" в вопросе поставок энергоносителей – в условиях вооруженного конфликта, инфляции и климатического кризиса.
Именно эти проблемы оказались в центре внимания на минувшей неделе, когда премьер-министр Норвегии Йонас Гар Стёре (Jonas Gahr Store) присоединился к другим европейским лидерам на неформальном саммите в Праге, где обсуждался российско-украинский конфликт и европейский ответ на него. В четверг Брюссель и Осло заявили, что они договорились "совместно разработать инструменты" для стабилизации энергетических рынков и "существенно снизить чрезмерно высокие цены". Однако они не сказали, что для этого потребуется.
Вот уже несколько месяцев небольшая группа норвежских законодателей призывает перечислять избытки прибыли от продажи нефти – то есть весь доход, который превышает прогнозы на 2022 год, – в так называемый "фонд солидарности". Они считают несправедливым – и неразумным – припрятывать так много средств в тот момент, когда украинцы страдают, европейские экономики балансируют на грани рецессии, а высокие цены на энергоносители наносят удар по развивающемуся миру.
"Не наша вина, что Путин ведет энергетическую войну против Европы, – сказала Лан Мари Нгуене Берг (Lan Marie Nguyen Berg), член норвежского парламента от Партии зеленых. – Но мы можем решать, что нам делать с деньгами, которые мы зарабатываем".
Евросоюз договорился ввести налог на непредвиденную прибыль для некоторых производителей энергоносителей, а также "взнос солидарности" для компаний, добывающих горючее топливо, – эти деньги будут использоваться для смягчения воздействия высоких цен на электроэнергию на потребителей в странах Евросоюза. Некоторые надеются, что Норвегия, не входящая в ЕС, решит поддержать эти меры или выработать вместе с его членами ряд других мер, к примеру, ограничение цен на газ.
Но норвежское правительство не проявило особого энтузиазма ни на том, ни на другом фронте. Спросите чиновников о высоких ценах, и они скажут, что это вопрос к промышленности; спросите у промышленников, и они ответят, что это решают чиновники, – несмотря на то, что большая часть отрасли принадлежит государству.
Статс-секретарь Министерства нефти и энергетики Норвегии Андреас Бьелланд Эриксен (Andreas Bjelland Eriksen) отверг обвинения в том, что его страна получает неоправданно высокую прибыль благодаря конфликту на Украине. Он подчеркнул, что высокие цены на энергоносители "наносят ущерб и самой Норвегии", и отметил, что экспорт газа в Европу вырос на 8% в годовом исчислении. "Европа видит это и понимает, что мы хороший партнер", – сказал он.
"Звучит много вопросов о том, насколько справедливо извлекать выгоду из сложившейся ситуации, – сказала Карин Торбурн (Karin S. Thorburn), профессор Норвежской школы экономики. – Говорят, что мы не устанавливаем цену".
Многие норвежцы утверждают, что ведут экологически чистый образ жизни, поскольку используют чистую энергию для отопления домов и электрокары, а горючее топливо продают другим странам. "Здесь очень распространена идея о том, что плохие парни – это те, кто жжет горючее топливо, – пояснила Торнбурн. – Здесь говорят, что “они всё равно будут жечь горючее топливо, просто покупать его будут у других”".
Между тем представители нефтегазовой индустрии Норвегии ведут себя так, будто они стали победителями лотереи и уже устали от звонков родственников, которым, откровенно говоря, стоит научиться экономить. Некоторые задают вопрос о том, почему благоразумная Норвегия должна помогать таким странам, как Германия, которые прежде богатели за счет дешевых нефти и газа из России.
В частных беседах чиновники и дипломаты Евросоюза признают, что сложилась весьма неловкая ситуация, поскольку весь 2021 год они требовали от Норвегии перестать бурить в Арктике из-за изменения климата, а в 2022 году уговаривают ее сделать скидку на горючее топливо. Но военный конфликт изменил расстановку сил, как сказал один чиновник Евросоюза, попросивший не называть его имени. Называть Норвегию, которая выступает за мир и готова оказывать помощь, страной, наживающейся на конфликте, – значит "наступать на больную мозоль".
В Ставангере, который является сердцем нефтегазового сектора Норвегии, последствия российско-украинского конфликта полностью изменили ситуацию.
Обнаружение нефти в шельфовом месторождении в конце 60-х годов превратило этот участок побережья из рыбацкой деревушки в место, где Илон Маск останавливается, чтобы выступить с речью, попутно обогатив всю страну. Позже опасения по поводу изменения климата поставили под вопрос будущее этого города. Но так было до начала российско-украинского конфликта.
"За очень короткое время мы попали из грязи в князи", – сказал Колбьорн Андреассен (Kolbjorn Andreassen), менеджер по коммуникациям отраслевой ассоциации Offshore Norge в Ставангере.
"Прежде никто не обращал внимания на нашу роль в обеспечении энергетической безопасности. Нас считали всего лишь источником вредных выбросов, – сказал он. – Теперь же европейцы поняли, насколько сильно они в действительности нуждаются в нас".
Высокий спрос и дефицит поставок стали причиной астрономических цен – Андреассен и другие представители нефтегазовой индустрии Норвегии считают эту динамику естественной, нейтральной правдой жизни.
"За минувшие десятилетия я видел и низкие цены, и высокие", – сказал Фроде Леверсунд (Frode Leversund), исполнительный директор крупного норвежского оператора трубопроводов Gassco, поставляющего газ в Европу. На данный момент, по словам Леверсунда, он сосредоточился на поставках газа.
"Евросоюз и Еврокомиссия жалуются на цены, но это рыночные цены, – сказал Бьорн Видар Лероен (Bjorn Vidar Leroen), ветеран отрасли и автор книги об истории норвежского газового месторождения Troll. – Именно такую цену приходится платить сегодня".
В книге, опубликованной в 90-х годах, он рассказывает историю "смелых умов", которые обнаружили одно из крупных газовых месторождений Норвегии и приняли решение грамотно его разрабатывать, вкладывая большую часть доходов в суверенный фонд благосостояния.
В предисловии книги, написанном генеральным секретарем НАТО Йенсом Столтенбергом, который тогда занимал должность министра промышленности и энергетики Норвегии, говорилось, что прочные, закрепленные в соглашениях связи между покупателями и продавцами обеспечат поставки газа в Европу "на многие поколения вперед".
Но за последние 20 лет Европа либерализовала газовые рынки, перейдя от долгосрочных контрактов между покупателями и продавцами к спотовому ценообразованию. Конфликт на Украине спровоцировал стремительный рост спотовых цен, что привело к нынешнему кризису.
Лероен не испытывает особого сочувствия к европейским покупателям. "Если бы они всего-навсего заключили долгосрочные контракты, цена была бы ниже", – сказал он.
Он добавил, что Европа не ринулась помогать Норвегии в 2014 году, когда падение цен на нефть привело к росту безработицы и волнениям трудящихся. "Хоть кто-нибудь в Брюсселе сказал тогда: что мы можем сделать, чтобы помочь Норвегии?" – говорит Лероен.
Но сейчас некоторые норвежцы хотели бы помочь.
Дискуссии о попытках извлекать выгоду из военного конфликта идут параллельно со спорами о роли суверенного фонда благосостояния и о том, чем политики обязаны норвежским гражданам.
Согласно оценке брюссельского аналитического центра Bruegel, правительство выделило 2,3 миллиарда долларов на то, чтобы сдержать цены на электроэнергию, помимо прочего оплачивая, 90% счетов, превышающих определенный ценовой порог.
Но на побережье вблизи Ставангера, недалеко от того места, откуда газ по трубопроводам идет в Европу, Ингунн Йоханнессен (Ingunn Johannessen), владелица магазина в пятом поколении, вынуждена отключать морозильные камеры и беспокоиться о грядущей зиме.
С 1851 года семья Йоханнессен владеет небольшим универсальным магазином, в котором жители деревень вдоль фьорда могут купить продукты питания, рыболовные снасти и инструменты. Йоханнессен сумела пережить периоды очень низкой прибыли и даже пандемию, сохранив свой магазин. Но сочетание роста цен на продукты питания и электроэнергию сводит ее с ума.
По ее словам, она, как и все остальные, пристально следит за ходом событий на Украине и задается вопросом, действительно ли только этот конфликт является причиной упадка, который сейчас переживает ее бизнес. "Можно поднимать цены на что угодно и утверждать, что во всем виноват Путин", – сказала она.
Как утверждает Йоханнессен, местные власти получают огромную прибыль от расположенного неподалеку перерабатывающего предприятия Gassco, и они вполне могли бы оказать помощь бизнесу, на котором держится местное сообщество. Она хочет, чтобы правительство Норвегии предпринимало больше усилий для того, чтобы разумно распоряжаться непредвиденной прибылью.
По ее словам, эти деньги "должны получить те люди, которые в них нуждаются".
Ингрид Лиланд (Ingrid Liland), заместитель лидера норвежской Партии зеленых, сказала, что попытки апеллировать к доброте Норвегии, похоже, работают, подталкивая правительство к более тесному сотрудничеству с Европой.
Она также ожидала, что норвежские предприятия будут добиваться подписания более длительных контрактов, которые обеспечат компании прогнозируемым потоком доходов, а также позволят преданным клиентам зафиксировать цены ниже текущих ставок. Сообщается, что Великобритания уже рассматривает такую возможность.
Однако долгосрочные контракты также могут нанести ущерб климатическим целям Норвегии. По словам Лиланд, она надеется, что правительство проявит солидарность с Европой, не жертвуя при этом своими климатическими целями. "В прошлом Норвегия уже играла важную активную роль в урегулировании конфликтов, – сказала она. – Мы можем снова взять на себя эту роль".