Корни ракетно-космической мощи Китая уходят в СССР
Последние события в Восточной Азии вновь приковали внимание к эскалации напряженности, военным потенциалам и боеготовности ряда стран. В первую очередь это касается Китая.
С большим напряжением и во всеоружии следят в Пекине за вызывающими жестами Вашингтона в поддержку независимости Тайваня. В числе мер реагирования КНР – и объявление повышенной боеготовности, и совместные с Россией военно-морские маневры, и показательные стрельбы в сторону Тайваньского пролива.
То же неприятие ущемления национального достоинства заметно в заявлении КНДР о статусе ядерной державы. Наличие ракет с дальностью 13–17 тыс. км («Хвасон-15/17») – веский аргумент сдерживания, реакция на агрессивные действия недружественных соседей и визиты деятелей США в Южную Корею.
При этом Пхеньян продолжает придерживаться моратория на ядерные испытания, введенного в январе 2018 года. Как констатировал российский МИД, Москва видит «проявляемую Северной Кореей сдержанность в ракетной сфере». А ведь ракетная мощь КНДР имеет в основе советские или полученные от Китая и доработанные технологии.
ОТКУДА РАКЕТНО-ЯДЕРНЫЕ МУСКУЛЫ
В середине 1950-х правительство СССР решило передать Пекину техническую документацию и несколько образцов ракет Р-2. Тогда же в советские технические вузы были приняты первые китайские студенты, а наши специалисты выезжали в Китай консультировать будущих создателей ракет и спутников.
Мне доводилось беседовать с Ириной Стражевой. Профессор МАИ и супруга академика Михаила Янгеля не один месяц провела на берегах Янцзы, воспитывая инженеров. С удовольствием рассказывала о работе с ними, об их ненасытности в учении. А на шкафу стояла пекинская награда: большая бронзовая медаль за заслуги в образовании.
В те же годы в МАИ обучался Ван Юнчжи. Спустя полвека основатель китайской пилотируемой космонавтики прислал воспоминания о своем учителе – академике Мишине. Их огласили на праздновании 100-летия со дня рождения Василия Павловича.
1990-е годы, Байконур. Подготовка к запуску очередного экипажа. Конструктор КБ общего машиностроения имени Бармина сопровождает китайских коллег на стартовой площадке. По его словам, они очень заинтересовались технологиями «вывешивания» ракеты и подготовки к пуску, будут приобретать лицензии… Спустя несколько лет спросил: «Купили?» – «Нет, зато все внимательно отсмотрели, отсняли».
К заимствованию технологий прибегали и наши инженеры, когда копировали немецкие ракеты ФАУ-2, британские двигатели, американскую авиатехнику 1940-х годов. А уж насколько преуспели в том соседи с Востока! КНР требовалось создать оборонную «опору на собственные силы». В том немало помогали до середины 1960-х наши ракетчики, ядерщики, авиа- и судостроители.
«КИТАЙСКИЙ» ЗАМ КОРОЛЁВА
Известно о нем немного. Родился в 1919 году, окончил с похвальной грамотой среднюю школу в мордовской Рузаевке, без конкурса принят в МВТУ. В войну назначен на руководящую должность на столичном оборонном заводе, где проработал пять лет.
Выпускник МВТУ 1945 года Петр Мелёшин спустя год окончил Высшие инженерные курсы при этом же вузе. Приказом министра вооружения переводится в подмосковный Калининград. От инженера-конструктора поднялся до заместителя начальника СКБ НИИ-88. Стал ведущим конструктором ракеты Р-2. По предложению Сергея Королёва был утвержден техническим секретарем Совета главных конструкторов.
Мелёшин готовил заседания. Любопытно его наблюдение: «Сергей Павлович не боялся решительно отказаться даже от очень хорошей, казалось бы, идеи, даже от большого производственного задела, если начинал понимать, что ракета или космический аппарат в перспективе не дает ожидаемого эффекта. При этом тщательно обосновывал мотив изменения решений».
Разработка конструкторской документации на ракету Р-7 началась в 1953 году, после совещания у Королёва. Министр оборонной промышленности Дмитрий Устинов подчеркнул срочность задания и обещал любую помощь коллективу. Работы по головным частям «семерки» ввиду особой секретности были выделены в специальный отдел № 8 (начальник отдела Петр Мелёшин, затем Иван Прудников).
Задачи касались и устойчивости к сверхвысоким температурам, и вопросов точности разделения с последней ступенью. Как показали пуски 1957 года, не все проходило гладко. Но в итоге результат был достигнут.
Между тем наряду с заботами по совершенствованию структуры уже самостоятельного ОКБ-1 у главного конструктора появились новые проблемы. Правительство КНР обратилось к советскому руководству с просьбой помочь в становлении ракетной техники в КНР – в том числе и направлением группы специалистов и преподавателей. Это положило начало большой работе коллективов КБ и научно-исследовательских организаций и предприятий по оказанию помощи Китаю.
Предусматривалась передача двух ракет Р-2 (кроме боевых головных частей) и полного комплекта их наземного оборудования. В Пекин направлялись специалисты, передавались комплектующие агрегаты и системы, готовилась учебно- методическая документация по ракетам Р-1 и Р-2 (позже и Р-5).
Возглавил группу из полусотни командированных Петр Мелёшин, который был утвержден заместителем главного конструктора ОКБ-1 («для солидности представительства» – то есть для повышения эффективности работы с местными инженерами и властями).
В сентябре 1958 года наши специалисты с семьями прибыли в Пекин, где их разместили на территории военного городка. Сергей Королёв непосредственно руководил выполнением директив правительства СССР по оказанию помощи. Он внимательно рассматривал кандидатуры специалистов, командируемых в Китай – как от ОКБ-1, так и от смежных организаций. Изучал рекомендации китайским инженерам, проекты программ подготовки, предложения по выбору заводов, мест сооружения стендовой базы и полигона, интересовался ходом производства в Китае ракеты Р-2 (8Ж38).
С китайской стороны работами руководил академик Цянь Сюэсэнь (известен также как Цзэн Хушэн), будущий главный конструктор космических систем. Китайские специалисты изучали нашу ракетную технику настойчиво и усердно. Обстановка была дружеской и доверительной.
В сочетании с высокой компетентностью и авторитетом наших инженеров и техников это дало положительный результат и заложило солидную основу для последующего бурного развития в КНР ракетно-космической техники. 5 ноября 1960 года состоялся первый пуск китайской баллистической ракеты. На груди Петра Мелёшина – две медали «Китайско-советская дружба».
В тот же год началось резкое охлаждение двусторонних отношений; наши специалисты были отозваны. Петр Иванович от ОКБ-1 был включен в совместную с ГСКБ Бармина комиссию по комплексу наземного оборудования «Царь-ракеты» Н-1. В то же время Мелёшин был одним из немногих, кому доверялись контакты с выдающимися атомщиками: Курчатовым, Сахаровым, Харитоном. В июне 1966 года Мелёшин утвержден ведущим конструктором, в сентябре 1972 года числился старшим научным сотрудником – главным специалистом. Кавалер трех орденов Трудового Красного Знамени. В Китае к тому времени (апрель 1970 года) уже вышел на орбиту первый спутник.
НОСИТЕЛИ СУВЕРЕНИТЕТА ЯДЕРНОЙ ДЕРЖАВЫ
Уровень военно-технологических наработок КНР сегодня определяется самими современными системами. Если противоракетное оружие существует, так сказать, с прошлого века, то противоспутниковое – с 2007 года. У Китая имеется уже три типа противоспутниковых ракет.
Целое семейство китайских баллистических ракет различной дальности постепенно расширялось и модернизировалось. Ракета DF-4 с дальностью 4500 км – первое изделие шахтного базирования. А новые «Дунфэны» под двузначными номерами уже имеют многоблочную боеголовку, каждая часть которой – с мощностью до 1 Мт.
На параде в Пекине 1 октября 2019 года были продемонстрированы подвижные грунтовые ракетные комплексы стратегического назначения DF-31АG. Улучшенная твердотопливная ракета во многом напоминает наш комплекс «Тополь». Считается, что МБР DF-31АG, известная в прошлом как DF-31В, оснащена несколькими блоками с индивидуальным наведением. Дальность полета – до 11 тыс. км.
В начале 2017 года была запущена МБР DF-5С. Согласно данным западных экспертов, при дальности пуска 13 тыс. км ракета оснащена десятью боевыми блоками индивидуального наведения, обладает многочисленными средствами преодоления противоракетной обороны.
Наряду со спутниками двойного назначения разрабатываются проекты сверхвысокочастотного (СВЧ) оружия – как ассиметричный ответ на засилье американских спутниковых угроз. Пекин обладает собственной группировкой космической навигации «Бэйдоу». В арсенале теперь есть и гиперзвуковые ракеты.
К ЛУНЕ И МАРСУ
На рубеже XXI века на орбиту был выведен первый, еще беспилотный корабль «Шэньчжоу». Вслед за несколькими проверочными запусками в 2005 году в космос отправился первый тайконавт Ян Ливэй. КНР стала третьей в мире космической державой, способной выводить на орбиту пилотируемые корабли.
Миссия трех тайконавтов – наращивать структуру орбитальной станции «Тяньгун», бороздящей околоземное пространство с прошлого года. Речь идет о подстыковке сразу двух лабораторных модулей к базовому корпусу. В перспективе масса станции – 90 тонн. Помимо отряда тайконавтов из 14 человек, в активе космической программы – запуск автоматических станций на Луну и Марс.
Причем в первом случае аппарат прилунился на невидимой стороне небесного тела. А спущенный в 2021 году с пятитонного орбитального аппарата «Тяньвэнь-1» (переводится как «Вопросы к небу») марсоход «Чжужун» (назван в честь китайского бога огня), пройдя два километра, «заснул» по команде с Земли на период марсианской зимы.
Для межпланетных миссий потребовалась уже ракета-носитель тяжелого класса. «Чанчжэн-5» («Великий поход-5») совершил первый полет в 2016 году. По грузоподъемности носитель уступает только двум американским – Delta IV Heavy и Falcon Heavy. Для полета к Юпитеру и миссии по доставке грунта с Марса проектируется сверхтяжелая ракета «Чанчжэн-9».
А еще Китай может похвастаться успешным запуском многоразового суборбитального корабля. А также крупнейшим в мире наземным радиотелескопом с диаметром зеркала в 500 м. На очереди – сеть телекоммуникационных спутников из 13 тыс. аппаратов, спутники дистанционного зондирования Земли, проекты разработки астероидов.
В стране появилось четыре космодрома, запущено более ста спутников, включая иностранные. Уже в 2018 году Китай стал мировым лидером – 37 запусков в год. В 2021 году их число выросло до 55.
ПЕРСПЕКТИВЫ СОТРУДНИЧЕСТВА
В конце ХХ века уже по соглашениям с Российской Федерацией Китаю была оказана помощь в разработке пилотируемого корабля, создании скафандров и методике подготовки космонавтов.
В условиях нового миропорядка все значимее становится задача взаимовыгодного сотрудничества в сфере высоких технологий. А также мирного освоения космоса и предотвращения действий с угрозой применения ядерного оружия. Если в первой части Пекин заинтересован в наших двигателях РД-180, проектах ядерных двигателей и совместном проекте лунной базы, то по второму направлению речь идет о стратегическом взаимодействии политиков, об адаптации военных доктрин к новым реалиям, о совместных или взаимодополняющих учениях и маневрах. О сотрудничестве по глобальным спутниковым программам ГЛОНАСС и «Бэйдоу», о противодействии военно-информационным и иным угрозам со стороны недружественного Запада.
А успехи китайских космических технологий уже играют важную роль в трансформации национальной экономики, стимулируют развитие ряда передовых отраслей, повышают международную конкурентоспособность и престиж КНР.
Александр Песляк
Александр Михайлович Песляк – кандидат философских наук.
