Единственный отечественный авианосец так и не стал полноценной системой оружия
Есть армейская байка про солдатскую баню времен развитого социализма (сейчас, будем полагать, жизнь на порядок лучше). Она звучит так: «В нашей бане всегда чего-нибудь не хватает: есть горячая вода, но нет холодной; есть холодная вода, но нет горячей; есть холодная и горячая, но нет света; есть свет, есть холодная и горячая вода, но от водоразборных кранов бьет током». Эта история более чем характерна для описания недостатков организационно-штатной структуры Вооруженных Сил и их оснащения вооружением и военной техникой. Всегда чего-нибудь да не хватает. Как правило, самого главного. А армия и флот находятся в непрерывном состоянии «устранения отмеченных недостатков». Остановимся на примерах. Наиболее характерный из них – ТАВКР «Адмирал Кузнецов». Или скажем так – «Кузнецов» как зеркало проблем армии и флота.
Боевая служба у пирса
В начале декабря 2011 года корабельная авианосная группа (КАГ) Северного флота вышла в дальний поход в районы Северо-Восточной Атлантики и Средиземного моря. В состав КАГ поначалу вошли тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов», большой противолодочный корабль «Адмирал Чабаненко», корабельная авиация, суда обеспечения – спасательный буксир «Николай Чикер», танкеры «Сергей Осипов», «Вязьма», «Кама». Цель похода обозначена как обеспечение военно-морского присутствия России в оперативно важных районах Мирового океана.
Тяжелый авианосный крейсер «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов» (полное название корабля отображено в том числе и на металлической доске, которая висит в кают-компании крейсера) в боевом строю отечественного Военно-морского флота уже более двух десятилетий (сдан ВМФ в декабре 1990 года). И хотя его все называют «авианесущим», на доске именно так и написано – «Авианосный».
В течение столь длинной биографии корабль больше стоял у пирса и был на ремонте, чем находился в морях и океанах на боевой службе. На долю «Кузнецова» выпали тяжелые и смутные времена. Однако и спустя долгие годы корабль так и не стал полноценной системой оружия как таковой. И хотя об этом писано-переписано, все же остановимся на нескольких основных моментах.
1. Согласно азам военно-морской теории авианосцы никогда не действуют в одиночку, а всегда в составе авианосной ударной группы (АУГ). При этом авианосец является ядром группы. В состав АУГ может входить один авианосец, 8–10 кораблей охранения (например многоцелевые атомные подводные лодки – 2, крейсера – 2, эскадренные миноносцы – 2–3, фрегаты – 2–3) и суда обеспечения.
До АУГ наша корабельная авианосная группа недотягивает при самом большом, и я бы сказал, необузданном воображении. Даже если к ней присоединится наш новейший сторожевой корабль «Ярослав Мудрый». В условиях боевой обстановки единственный отечественный авианосец станет легкой добычей потенциального неприятеля, ибо обеспечить его боевую устойчивость наличным составом сил и средств попросту невозможно. И ни разу за всю биографию «Кузнецова» подобная группа не создавалась. Вот случись война, а даже элементарное маневрирование в составе подобной группы не отработано. Что уж там говорить о более сложных вопросах боевого применения. А как известно, в боевой обстановке люди, части и соединения ведут себя точно так же, как в процессе боевой и оперативной подготовки. Не отработал в мирное время – на успех в военное можешь не рассчитывать. Чудес не бывает.
2. На борту отечественного корабля нет самолетов ДРЛО и У. То есть нет поля управления как такового. И никаких средств для его создания. Даже на предельно малых высотах на удалении чуть больше 40 километров от «Кузнецова» управлять палубными самолетами Су-33 (осуществлять целераспределение и целеуказание) уже невозможно. Тем более этого нельзя сделать на больших дальностях в случае, если самолеты уйдут за радиогоризонт.
К примеру, самолетов ДРЛО и У типа E-2C Hawkeye на борту каждого американского авианосца не менее четырех. Дерзну предположить, что больше, чем всех исправных самолетов ДРЛО и У А-50 во всех Вооруженных Силах России.
3. На борту «Адмирала Кузнецова» нет специализированных самолетов РЭБ – радиоэлектронной борьбы. На любом из ударных авианосцев ВМС США не менее четырех машин РЭБ типа EA-6B Prowler. Вести современную войну без самолетов РЭБ невозможно. Если на любом из «Нимитцев» не меньше четырех машин РЭБ, то во всех Вооруженных Силах России подобных самолетов ни одного. О чем думают ответственные мужи и как собираются вести современную войну – непонятно.
4. На борту «Адмирала Кузнецова» нет специализированных самолетов противолодочной обороны. Отечественные вертолеты Ка-27 в этом случае не вполне адекватная замена. А любой из «Нимитцев» располагает самолетами ПЛО S-3B Viking, число которых может доходить до восьми.
5. Наконец, на борту «Адмирала Кузнецова» нет машин, подобных американским С-2 Greyhound. Это, как известно, транспортный самолет, предназначенный для доставки грузов, почты, важных визитеров, членов экипажа.
Перечисленных боевых машин нет не потому, что их забыли, когда собирались в дальний поход. Их попросту нет как классов. И очень даже неясно, когда они появятся (если появятся вообще). А без них никакой авианосец не может считаться полноценной боевой единицей.
В настоящее время составляются планы возобновления строительства отечественных авианосцев примерно к 2017–2018 годам. Но если все эти проблемы не увязать в соответствии с единым планом и замыслом (а времени практически не осталось), то может получиться как в вышеупомянутой солдатской бане – корабль будет, а самолетов нет. Или будет корабль, будут самолеты, но не будет необходимого числа подготовленных пилотов и специалистов. Или все перечисленное будет в наличии, но не окажется соответствующих мест стоянки в местах базирования, оснащенных всем необходимым оборудованием. Поскольку всеми этими проблемами занимаются разные ведомства, а свои действия между собой они никак не координируют (и в принципе не собираются это делать), то возникновение подобной ситуации исключать никак нельзя.
С названиями тоже проблема
И нельзя не остановиться на названии единственного отечественного авианосца. Оно у него четвертое (предыдущие – «Рига», «Тбилиси», «Леонид Брежнев»). Нельзя сказать, чтобы и оно было удачным. Адмирал флота Советского Союза Николай Герасимович Кузнецов при всем к нему безграничном уважении не был флотоводцем. Он не одержал ни одной победы над неприятелями, командуя кораблем, эскадрой, флотом. Тот же Честер Уильям Нимитц, в честь которого названа серия американских атомных ударных авианосцев, в первом и втором сражении в Филиппинском море руководил действиями десятков линкоров, авианосцев, полусотен крейсеров, сотен эсминцев. А у нас за всю Великую Отечественную войну не было ни одного морского боя между кораблями класса «эсминец».
Поэтому называть боевые корабли именами адмиралов-администраторов вряд ли целесообразно. И вообще в деле присвоения наименований кораблям и другим образцам вооружения никакой системы как не было, так и нет. Поэтому и появляются фантастические, экзотические и попросту глупые наименования образцов ВВТ, взятые исключительно с потолка. Вот, к примеру, взял да и назвал какой-то весельчак тяжелую огнеметную систему «Буратино» (а мог бы и «Папа Карло» – и ведь прошло бы). А другой миномет обозвал «Подносом». А третий, посмеявшись над обоими, свой миномет назвал «Сани». Подобные примеры можно продолжать сотнями.
Недоразумение с ВДВ
Ситуация с «Адмиралом Кузнецовым» далеко не единственная в Вооруженных Силах России. Скажем, в стране с большим размахом празднуется День ВДВ. Однако эти войска не имеют в своем активе ни одной успешной воздушно-десантной операции, проведенной в боевой обстановке. Если Ржевско-Вяземская воздушно-десантная операция 1942 года историками оценивается как явно неудачная, то Днепровская 1943-го – это просто катастрофа. Организация последней – хрестоматийный пример преступления перед своими войсками. Что празднуют десантники 2 августа каждый год – это еще очень большой вопрос. Если выброску нескольких десятков человек в 1930 году под Воронежем, так такой ли уж это значимый повод для всенародного гулянья?
И такого рода войск, как ВДВ, нет ни в одной армии мира, даже в самой сильной – армии США. И такого количества соединений (дивизий) ВДВ нет ни в одной армии мира – только у нас. Самое интересное, что наши Вооруженные Силы не располагают необходимым количеством военно-транспортных самолетов (тем более тяжелых, с межконтинентальной дальностью полета) для проведения хотя бы одной воздушно-десантной операции (осуществления десантирования парашютным/посадочным способом дивизии ВДВ). И в исторически обозримой перспективе не будут ими располагать.
Да и сама эта операция в современных условиях, в боевой обстановке представляется более чем экзотическим маневром. Уж больно много условий надо выполнить, чтобы ее успешно провести.
В общем и целом: войска имеются, однако в активе ни одной успешной операции нет, необходимого количества самолетов ВТА на эти войска нет и уже не будет, к состоянию высадочных средств (платформ для боевой техники) больше вопросов, чем ответов.
К слову говоря, автор не является (да и никогда не был) десантофобом. Ничего, кроме восхищения, образцы боевого применения ВДВ в локальных войнах и конфликтах в качестве хорошо подготовленной пехоты вызвать не могут.
Просто вот все у нас так – гладко на бумаге, но забыли про овраги.
Михаил Ходаренок
Опубликовано в выпуске № 3 (420) за 25 января 2012 года
