С каждым шагом, который Украина делает на пути к "победе", отсутствие понимания целей ее битвы становится все заметнее
Частные "достижения" Киева в конфликте с Москвой могут стать началом его поражения, пишет The Atlantic. Настроения Зеленского автор называет "головокружением от успехов". На Украине не понимают, к какой победе они стремятся.
В прошлые выходные я был в Киеве, где европейские, американские и украинские официальные лица общались с журналистами и политическими экспертами на конференции "Ялтинская европейская стратегия". Когда украинские войска освободили Изюм, Балаклею и другие северо-восточные города, атмосфера была триумфальной. До "аннексии" Крыма Россией в 2014 году конференция проводилась в Ялте, и некоторые участники начали предполагать, что, учитывая успехи украинских военных, она может вскоре вернуться в свой первоначальный "дом". По окончании встречи то тут, то там я слышал: "Увидимся в следующем году в Ялте".
Когда президент Владимир Зеленский прибыл на мероприятие рано утром в первый день, он представил обновленную информацию о боевых действиях. "У нас нет другого выхода, кроме победы", — заявил он под аплодисменты присутствующих. Однако весьма примечательно, что в ходе конференции среди украинских и международных ее участников не возникло четкого консенсуса относительно того, как на самом деле может выглядеть эта самая победа. Но в тот момент это вряд ли имело значение. Вскоре, однако, такой консенсус действительно будет очень важен.
Ранее я был в Киеве в марте, когда украинские и российские войска еще сражались на подступах к городу, и потенциальное поражение ВСУ создавало момент максимальной опасности. Но Киев выстоял, и по мере того, как мы вступаем в осень, в городе царят совсем другие ощущения. Магазины открыты до наступления темноты. Люди задерживаются на улицах. Власти сняли запрет на алкоголь, а некогда вездесущие сирены воздушной тревоги по большей части молчат. Это не значит, что боевые действия прекратились, но перемена в атмосфере весьма примечательная. Однако, когда я покидал конференцию, я не мог не прийти к выводу, что недавние украинские успехи поставили нацию перед еще одним — хотя и другим — моментом максимальной опасности.
Выигранное военное сражение может оказаться столь же опасным, как и сражение проигранное, особенно когда успех побуждает военных и политических лидеров изменять масштабы военных действий. Недавняя американская история предлагает несколько таких примеров. В 1950 году, после того как американские войска отступили к небольшому плацдарму на южной оконечности Кореи, генерал Дуглас Макартур организовал мастерскую высадку морского десанта, которая освободила Сеул и заставила северокорейские войска уйти за 38-ю параллель. Когда Макартур решил преследовать их на север, к реке Ялу, вмешательство Китая едва не уничтожило его армию, что стоило бы Америке проигрыша в войне. В 1991 году, после того как американские войска уничтожили иракскую армию (в то время четвертую по величине в мире), возник аналогичный соблазн расширить цели той войны дальше. Американские военные выиграли наземное сражение в Кувейте за 100 часов, и казалось, что они могут пройти весь путь до Багдада, раз и навсегда расправившись с Саддамом Хусейном. Президент Джордж Буш-старший мудро избежал этого искушения. В отличие от Макартура, он ограничивал свои цели.
Как сказал Зеленский на конференции, "на Украине есть только один мыслимый исход: победа". Никто здесь уже не говорит о "конце конфликта". Это та фраза, которую вы тут никогда не услышите. Люди говорят только о "победе". Но с каждым шагом, который Украина делает на пути к этой "победе", становится все более очевидным отсутствие единого понимания того, что означает это слово. Для одних победа — это отход русских к границам, существовавшим до 24 февраля. Для других она означает, что Россия должна не только уйти, но и выплатить репарации Украине, а европейское сообщество должно предоставить гарантии безопасности, включая членство в НАТО. Для третьих победа также включает в себя и возврат Крыма.
Внутри страны работа Зеленского станет все более опасной прямо пропорционально той военной угрозе, с которой сталкивается Украина. Вопрос о том, как добиться мира и на каких условиях, обещает стать со временем еще более острым. Украинцы придают много значений слову "победа". Зеленский должен придумать, как добиться этой победы, не поддавшись искушению преследовать чрезмерно амбициозные военные цели, чтобы удовлетворить требования своих самых ярых "ястребино настроенных" сторонников.
Украинские успехи меняют характер конфликта и меняют представления. А вот ошибочные представления ведут к поражениям. Россия изначально исходила из того, что украинцы не смогут объединиться и противостоять ее спецоперации. Считалось, что Зеленский с его довоенным рейтингом в 30% был слабым лидером и что русскоязычные части Украины быстро рухнут. Но в условиях, когда характер военных действий меняется, сама Украина и ее союзники теперь могут сделать уже свои собственные ошибочные выводы.
Если украинцы и кажутся уверенными в своей победе, то это происходит потому, что от этого просто зависит само их существование. Владимир Путин и Россия — по крайней мере, в данный момент — ведут военную спецоперацию не тотальную, а избирательную. Но будут ли русские продолжать рассматривать ее таковой, если Украина унизит Россию на поле боя? Если, например, дело дойдет до того, что Киев всерьез вознамерится вернуть себе части Крыма, к которому русские имеют сильную эмоциональную привязанность?
Украина сейчас побеждает в некоторых военных сражениях, но побеждает страну, которая не воюет тотально, а занимается проведением "специальной военной операции". И это далеко не просто семантика. <...> Если и есть что-то, к чему Путин проявил большие способности, так это умелое манипулирование политическими реалиями, как в других странах, так и в его собственной.
Применение ядерного оружия — даже маломощного тактического варианта — разрушило бы табу, существовавшее с конца Второй мировой войны. Но использование такого оружия было бы для Путина самым быстрым способом изменить масштабы этого военного конфликта. И для этого существует предпосылка в рамках российской стратегии ядерного сдерживания по формуле "эскалация ради деэскалации".
<...>
Недавние удачные боевые действия создали у Зеленского опасное состояние, которое можно было бы назвать "головокружением от успехов". "Победа" в понимании Киева должна быть такой, чтобы быть приемлемой для большинства украинцев, но она также должна быть и достижима на поле боя и не быть настолько жестокой, чтобы изменить политические реалии внутри России, создавая возможности, которые Путин мог бы активно использовать в своих целях. Многое будет зависеть от того, какие решения примет Зеленский в ближайшие недели.
Победа, как и поражение, имеет свои опасности.
Автор: Эллиот Акерман (Elliot Ackerman)— обозреватель The Atlantic и автор книги "Пятый акт: конец Америки в Афганистане".